***
Он буквально сходил с ума в этих четырех стенах и не знал, что хуже, отсутствие Розы или вечно ошивающаяся рядом Вероника. Хотя, и то, и другое угнетало. Величественные стены огромного Малфой-Мэнора давили на него со всех сторон, и, не смотря на огромные комнаты, воздуха ему всё равно не хватало. Отец стал смотреть на него с каким-то подозрением, словно уже несколько недель читает его мысли и знает, всё знает о нём и его девочке, и это парня немного пугало. Но, ведь отец не может знать об этом, так? Месяц назад Скорпиус переступил через малфоевскую гордость, почти споткнувшись об раздутое эго. Месяц назад он поцеловал свою Розу. Месяц назад, в тайне ото всех, они начали встречаться. Но именно сегодня, когда он нуждается в своей маленькой принцессе, как в кислороде, она помахала ему рукой и укатила в какую-то там «Нору». Он не был против, но… Без неё было как-то пусто на душе. Одиноко, что ли? Скорпиус фыркнул, как только поймал себя на этих слащавых мыслях. Да что с ним происходило, в самом деле? В Малфой-Мэноре сегодня торжественный прием. Мерлин, да Скорпиус не знает никого, из находящихся здесь! Разве что, ярковолосого Теда Люпина, сидящего в самом конце стола, который испарился уже через пять минут. Ему он, вроде как, тоже родственником приходится. Когда мама была жива, она сделала всё для того, чтобы отец проникся хоть каплей понимания к тем, кто чистой крови не имеет. Получалось это у неё плохо, но после того, как она умерла, Тед Люпин приглашался на каждый торжественный вечер, не смотря на то, что не на каждом появлялся. «В качестве исключения, и только в память о твоей матери», — сказал ему как-то отец, когда Скорпиус всё-таки решился задать этот вопрос. Ну и, конечно, он знает Ронни; красивую, ухоженную, в новом платье и на высоких каблуках. Он смотрит на неё, а в голове все равно только Роза Уизли. Она смотрит на него с другого конца зала, и на её губах расцветает улыбка. Он не знает, притворная она, или нет, но парня это ничуть не волнует. Вся чета Сноу здесь. По просьбе Ала ищет глазами Аделаиду, но найти её тут не может. Неужели и правда уехала? Неужели не передумала в последний момент? Как бы там не было, именно на это Альбус надеялся до последнего. Скорпиус бы правда переживал за друга, если бы все его мысли не были заняты Розой. Половина лета прошла и в голове мелькает мысль: скоро Хогвартс. Скоро они снова разойдутся по факультетам, золотой и серебряный. Что тогда? Снова начнется вражда? Или именно они, Скорпиус и Роза, положат начало новой эре в которой Слизерин и Гриффиндор хорошие друзья? Малфой не знал. И надеялся занять себя этими мыслями на весь вечер, хотя они были едва ли более приятные, чем нахождение в этом лживом чистокровном обществе. Все его надежды разрушились со стуком каблуков по мраморному полу. Вероника подошла к нему, и снова улыбнулась краем губ. У Скорпиуса начало крутить живот. Слизеринка взяла парня за руку, и потянула в сторону его собственной комнаты, закрыла за ними дверь, и пригласила его сесть рядом с ней на диван, словно она тут хозяйка. Малфой смотрел на неё сверху вниз, стараясь всем своим видом показать, что видеть её он не хочет, но у Вероники, видимо, были свои мысли на этот счёт. — В чём дело, Скорпиус? Родители обсуждают такую важную тему: нашу помолвку и дальнейшую свадьбу, а ты ушел — Её голос звучал нежно и бархатисто, но он все равно был ему противен. Скорпиус знал Веронику достаточно давно, чтобы научиться отличать её лживые интонации от искренних. «Это не Роза» — каждый раз мысленно повторял он себе. — Зачем это мне? Отец всё сделает сам. После смерти мамы, моё мнение ему безразлично. Малфой фыркает и отворачивается к окну. Действительно, едва ли в последние года со мнением Скорпиуса считались. И он был ни за что в жизни не стал поднимать эту тему, при Веронике — особенно, если бы не был уверен в том, что это переключит внимание Сноу, и разговора о Розе удастся избежать. — Не говори так. Ты просто волнуешься. — Он и глазом моргнуть не успел, Сноу переплела их пальцы и заглянула в серые глаза — Всё нормально. Как бы она не старалась обратить на себя его внимание, всё было тщетно. И она, кажется, прекрасно это понимала, но отступать была не намерена. Такова уж была Вероника, она всегда добивалась своего. И даже если для достижения цели, ей приходилось множество раз падать и подниматься, она никогда не отступала. — Ты не понимаешь о чем я, Ронни! Ты… другая. Всегда получаешь то, чего хочешь, стоит только пальцем щелкнуть. Да из-за тебя даже твоя кузина свалила во Францию или черт там знает куда! Но тебя это абсолютно не волнует, так ведь? Я не такой, Ронни. И дело вовсе не в этой свадьбе, дело во мне. Сноу лишь устало вздохнула и придвинулась ближе. Он снова начинал вести себя, как маленький ребенок, и так происходило постоянно. Если Скорпиусу Малфою что-то не нравилось, он начинал упираться, и для того, чтобы переубедить его, порой приходилось прилагать титанические усилия. — Дело не в тебе, Скорпиус, дело в Уизли, так? — девушка посмотрела на обеспокоенного жениха и не смогла сдержать презрительного смешка, довольная своей догадкой. Но никому и никогда не призналась бы, как сердце дрогнуло и забилось где-то в горле — Неужели ты думал, что я не догадаюсь? Ах, иногда ты такой наивный, Скорпиус Малфой. — Что ты хочешь? — не смотря на то, что голос дрогнул, Малфой задал вопрос напрямую, чего его собеседница не делала практически никогда. Наблюдать за тем, как его лицо бледнеет, доставляло ей огромное удовольствие. Значит, всё дело именно в этой рыжей предательнице крови. И, если надавить на нужные кнопки, дернуть за нужные рычаги, она получит желаемое. Поэтому Веронила лишь нацепила свою очередную лживую улыбку. — Только представь, как расстроится малышка Уизли, когда узнает, что вся эта любовь была лишь игрой на спор, — Она будто не слышала его, а карие глаза коварно сверкнули. Девушка начинала входить во вкус и теперь ни что не могло остановить её. Эти слова были словно удар в спину. Авадой. — Ронни, нет, я обещаю… — Мне не нужны твои обещания, — она посмотрела на него и улыбнулась. Так смотрят на маленьких детей, которым вот-вот сообщат, что они остались сиротами и их отдадут в приют. Она смотрела с жалостью. — Что тогда? — Непреложный Обет — тёмные глаза снова неистово сверкнули во мраке комнаты. Это выглядело настолько… зловеще? По спине Слизеринца пробежали мурашки. — Что? Ты же не думаешь, что я могу… — Именно так я и думаю. — Чтож, — Скорпиус нервно сглатывает, но глаз не отводит, продолжает играть в её игру, что доставляет ей удовольствие. Потому что, даже если Скорпиус не выйдет из игры, он всё равно проиграет, и девушка знала это, — будь по твоему. Он даже не стал с ней спорить, даже не думал об этом. Лишь молча принял её условие. Малфой услышал негромкий хлопок трансгрессии, а потом из темноты комнаты появился Виктор Нотт. Вероника села напротив Скорпиуса и кивнула Виктору, который достал свою палочку. Нотт был уже совершеннолетним, так что, колдовать он мог. Семикурсник коснулся палочкой их сплетенных рук и Вероника заговорила: — Обещаешь ли ты, Скорпиус Малфой, жениться на мне в положенный срок, и быть со мной до самого конца? — Обещаю. Тонкий сверкающий язык пламени вырвался из волшебной палочки, изогнулся, словно окружив их сцепленные руки докрасна раскаленной проволокой. Скорпиус почувствовал, что его начинает трясти. Он постарался унять дрожь, и как можно равнодушнее заглянуть в глаза Сноу. Если она хочет шоу, она его получит. А он выкрутится, обязательно выкрутится, и всё у них с Розой будет хорошо. — Обещаешь ли ты держать произошедшее в этой комнате в данный час в строжайшем секрете и никому не рассказывать? — Обещ… — Даже Альбусу Поттеру! — Обещаю. Второй язык пламени вылетел из волшебной палочки и обвился вокруг первого, так что получилась тонкая сияющая цепь. Не говорить Альбусу! Да Поттер сам обо всём узнает, если захочет этого, вот только его мысли абсолютно другим забиты. Скорпиус чувствует, как начинает сводить правую руку. Ведь Ал был единственным, с кем он мог поделиться всем этим, а теперь.! — Обещаешь ли ты порвать с Розой Уизли, скажем, на празднике в честь выпуска её брата, Джеймса, с седьмого курса, а до этого момента продолжать общение с ней и не подавать виду о нашей сделке? — Обещаю — голос немного дрогнул, но Малфой держался гордо. Третий язык пламени, вырвавшись из волшебной палочки, сплёлся с первыми двумя, опутал крепко стиснутые руки Вероники и Скорпиуса, словно веревка. Для него назад пути нет. Он дал обещание. И от этого стало тошно. Вероника же нацепила очередную обворожительную улыбку и резко вскочила на ноги. Кивнула головой Виктору, а тот как-то мерзко усмехнулся, а потом Скоропиус снова услышал хлопок трансгрессии. — Что ж, тогда до встречи через месяц, в Хогвартсе, женишок. Она оставила на его щеке след от яркой помады и направилась к выходу. Её фигура завораживала, идеальна вписываясь в весь этот аристократический уклад жизни. В этот миг Скорпиусу показалось, что такая жизнь действительно для неё, но, разве он может дать ей то, чего она хочет? Девушка почти скрылась в коридоре, когда с его губ сорвался вопрос, такой важный в данный момент: — Ронни, — голос его звучал как-то хрипло, словно он сам слышал его откуда-то со стороны — А если я расстанусь с Розой сейчас, что будет тогда? — Ты умрешь, — Сноу безразлично дергает оголенными плечами, словно, для неё это ничего не значит. Вот только Скорпиус видит, как лицо её непроизвольно кривится, стоит ей услышать вопрос. Видит, но значения этому не придаёт — не выполнишь третий пункт договора. Но всё равно, как бы ты не пытался выкрутиться, Скорпиус Малфой, как бы не старался хоть что-то изменить, ты всё равно разобьешь сердце этой маленькой девочки с Гриффиндора. Потому что пообещал. Вероника скалит белоснежные зубы в хищной улыбке и, тряхнув копной длинных тёмных волос, выходит за дверь. Скорпиус же так и остается сидеть на дорогом диване в своей шикарно обставленной комнате, не веря в происходящее. Он знает Веронику Сноу очень давно, с самого первого года в Хогвартсе, но только сейчас он заметил в ней эту темную сторону, что так отчаянно рвалась наружу все эти годы. «Бывших пожирателей не бывает» — Неужели не зря постоянно твердила об этом именно она? Сама же Вероника только выйдя в коридор чувствует, как сильно у неё колотится сердце. Всё определенно идет не так как она хотела, совсем не так. Он не хотела быть стервой, тем более по отношению к Скорпиусу, но так потребовали обстоятельства. Тем более, вмешательство Розы Уизли в эту маленькую историю может перерасти в целую пьесу, а пьесе нужна грандиозная развязка. И Вероника сделает всё, что бы так и произошло. Она сделает всё, чтобы история шла по её сценарию.***
Шел второй час этого дурацкого фильма, а Джеймс даже вникнуть не пытался в его смысл. Кто-то куда-то зачем-то бежит. И всё это сопровождается красивыми сражениями. Надо признать, маглы умели снимать фильмы. Но Джеймс часто смотрел такие фильмы сквозь пальцы. Возможно, фильм и заинтересовал бы его, но Поттер слишком занялся самокопанием. Он только сейчас понимает, что возможно зашел слишком далеко ведь он, как влюбленный идиот, каждый взмах ресниц, каждое слово её на лету ловит, запоминает. И ему самому страшно становится, неужели можно быть одержимым этой девчонкой настолько? А ведь совсем недавно они были лучшими друзьями и доверяли друг другу самые страшные секреты. А теперь что? Разум упорно кричит: «Таких как она сотни. И каждая из таких, не сомневайся, готова на шею тебе броситься, на все ради крупицы твоего внимания готова», а сердце настойчиво вторит: «Она особенная, не такая серая и блеклая как все. Она особенная и ты должен завоевать её». И пусть сейчас разум и побеждает, но Джеймс уверен, стоит ей, Алисе, появиться на пороге, в его поле зрения, сердце снова возьмет верх и Долгопупс полностью завладеет его разумом. Что с ними обоими стало, Мерлин? Фильм тем временем подошел к концу, Джеймс услышал лишь одну единственную — и прозвучавшую несколько раз за весь фильм, словно слоган — фразу, которую даже запомнить толком не смог. Да, он уверен, фильм обязательно понравился бы ему, если бы только смотрел и слушал, а так в голове одна Алиса сидит и сводит с ума. Поттер совсем закрылся в собственных мыслях, сначала даже не понял как в доме появилась Элизабет. Девушка ловко проскочила мимо него, подбежав к Розе, и начала размахивать перед рыжей каким-то листком, сертификатом что ли? Джеймс не вникал, вслушался только когда в разговоре мелькнуло имя Алисы. Остаток его разума только фыркнул и пробурчал что-то в духе: «Снова Алиса? Джеймс, ты серьёзно, повзрослей!». Но Поттер уже сам себя не слушает, только идёт на поводу у чувств. — В смысле? Сегодня? — Какое сегодня число, Роуз? — до него донесся рассеянный вздох Джордан. Девушка садится на подлокотник дивана и принимается болтать ногами. — Пятнадцатое вроде. Да? — Ага, и вас не дождешься! Джеймс подскочил, услышав этот родной голос в котором так явно была слышна радость. В дверном проеме стояла она, его Алиса. Светлые волосы казались еще светлее, обрамляя слегка загорелое личико, милая улыбка и сверкающие глаза снова пленили его. Девушка стояла в лёгком сарафанчике и улыбалась. Джеймсу очень хотелось подскочить к ней и обнять, прижать Алису к себе как можно крепче и никогда не отпускать. Но он только приветливо улыбнулся в ответ. — Ты… О, Мерлин, Долгопупс! Немедленно вернись обратно на станцию! Ты испортила всю эстетику момента! — Элизабет наигранно хмурит брови и, подходя к подруге, обнимает её крепко-крепко. — Тебе лишь бы эстетика, Лиз! — Роза прижимается к подруге и улыбается так, как улыбается только своим подругам. — Ты же знаешь, она реалистка, — на лице Долгопупс расцветает улыбка, которая словно начинает сиять, как только девушка видит Джеймса. Она подходит к нему и обнимает, прижимаясь загорелой щечкой к груди парня. Джеймс чувствует, как сердце падает, снова начиная биться с новой силой. Может, между ними ещё не всё потеряно?