~
Для начала Бакуго. О нем самом даже говорить почти нечего. Без объяснений в начале учебного дня, он подходит к толпе, щебечущей вокруг веснушчатого, и с криком: «Что ты опять притащил в школу, Чёртов Деку?!», выдернул прижатый под рукой новенький блокнот, уже в привычной грубой манере собираясь его открыть. Изуку едва ли не повалил Катсуки на пол, с визгом умоляя о том, чтобы Бакуго отдал несчастную тетрадь её законному владельцу так, будто бы спасает собственное дитя из лап чудовища. В принципе, описывая эту ситуацию, и слов более подходящих, наверное, не подобрать. Но столь неожиданная реакция забавляет Бакуго и он, состроив фирменный оскал, собирается сбежать со своей находкой, сверкая пятками. Одно не просчитал. Мамочка Деку-куна в лице Урараки быстро отталкивает хулигана, выдергивая потрепанную вещь из ослабевшей хватки Катсуки и швыряя его в Киришиму, который не знает, что лучше: позволить другу сделать мягкую посадку или самому обойтись без травм после запуска блондина, что летит на него как астероид. Увы, выработанный в тренировках причуды рефлекс срабатывает моментально, а через секунду после падения слышится болезненное хрипение проклятий Бакуго. Ничего, будет полезным уроком.~
Следующий был Минеда. На каждой практике все ученики оставляют свои личные предметы в раздевалке, включая и школьный рюкзак. У Мидории последняя вещь, которую вы увидите, открыв молнию лимонно-желтого ранца и найдя там бездонную пропасть для всякого хлама, будет та самая тетрадь. Уже посеревшая от странных растертых пятен карандаша и с черными обуглившимися краями, сожёнными Катсуки в тот день, словно дав автограф на память. Внимание Минеды привлекло несколько фактов. Самый застенчивый милаш класса уже целую неделю носится с каким-то замызганным блокнотом, каждый раз захлопывая его перед носом у тех, кому любопытно увидеть записи Мидории, заливаясь краской пуще прежнего и бегая глазами по классу в попытках скрыться; содержание данной книженции парень строго-настрого запрещает смотреть даже назойливым Каминари и Ашидо, у которых такие жесткие требования к личному пространству еще больше подогревают интерес; иногда Мидория может неустанно напевать себе под нос мотив ритмичной мелодии и нелепо расплываться в улыбке, делая зарисовки и мечтательно чуть прикрывая глаза. «Он определенно один из тех скрытных художников, рисующих контент 18+! Ну конечно!» — сообразив, хлопнул себя по лбу Минеда. В голове моментально созрел план. Когда все уже переоделись в геройское снаряжение перед одной из еженедельных тренировок, затаившийся Минеда, пропажу которого никто не обнаружил, вынырнул из собственного шкафчика. Взволнованно озираясь по сторонам, он словно жук подполз к шкафчику Изуку, распахивая железную дверцу. Вот она — разгадка великой тайны человечества. Однако удача покидает его, как только Иида забегает в раздевалку, потому что снова впопыхах забыл надеть свой шлем от костюма, и застаёт Минеду на месте преступления, где он своими проворными ручонками лез в сумку Мидории. Что ж… Лекция от Ииды. Выговор учителя. Осуждающие взгляды одноклассников и беспокоящийся этими нападками одноклассников Изуку. Все в жизни сексуально-озабоченного Минеды Минору вернулось на круги своя.~
Шото всегда ест быстро. Это привычка, которую ему привил при домашнем обучении Старатель, поэтому он довольно скоро покидал стены столовой, если его не звал с собой обедать Мидория, но на этот раз, кажется, добродушный друг по каким-то причинам пропустил прием пищи. Он не думал, что в этом есть нечто плохое, но решил спросить у одноклассников. На всякий случай. Просто, чтоб вы знали, лазарет, пожалуй, стал вторым местом по популярности после кабинета класса, где чаще всего бывает Изуку — об этом знают все. Но подойдя к компании его приятелей, Иида и Урарака незнающе покачали головой. Хотя, до того как Шото развернулся с подносом своей грязной посуды и вышел из столовой, он услышал как его зовут. Он опомнился, пока не понял, что этот квакающий голосок сбоку от него может принадлежать лишь Асуи Тсую. «Мидория вышел на школьный двор подышать воздухом. Ты ведь ищешь его?» — спросила она, хотя это больше прозвучало как утверждение, — «Я видела. Кажется, он заснул под яблоней, пока снова рисовал.» Шото лишь кратко кивнул, и покинув шумное место, удалился искать Изуку. Весьма непривычно. Рисование — это то, что у его друга вполне неплохо получалось, когда он рассматривал тех маленьких заметных человечков в геройских костюмах возле мелкого текста выведенного явно дрожащей рукой. Неужели он решил углубиться в свои исследования, уделяя внимание такой детали, как иллюстрация костюмов? Больше похоже на правду, чем то, что додумал Минеда. Погода довольно ветреная, но теплая, поэтому сильные порывы воздуха подхватывали пушистые облака, унося их прочь и предвещая солнечную погоду на остаток дня. Зеленые листья постоянно гремели своим звонким шепотом, будто радуясь началу лета. Пройдя по каменной тропе, половинчатый начал обходить ту часть парка, где меньше всего народу. Далеко от центрального фонтана, почти рядом с границей территории школы. Тодороки почему-то срывается на бег. Будто бы ищет спрятанные сокровища, разгадывая шифр. Абсолютно точно: это он. Только уже не дремлет, а поджав колени, положил на них тетрадь, затачивая притупившийся карандаш, аккуратно складывая опилки в карман, чтобы не мусорить и выбросить позже. Шелестя травой, Шото крадется сзади, когда Изуку устало потирает глаза и начинает снова выводить эскиз. Шото подошел к стволу дерева, под которым расположился парень и незаметно наклонился, выглядывая из-за плеча, наконец-то имея возможность посмотреть, чему отдает все свое свободное время в последние дни Изуку, находясь в стенах UA. Зеленоволосый встрепенулся, едва ли заметив тень, хотя уже и было слишком поздно. Юный художник обратил на пришедшего отчаянный взгляд. Шото, в свою очередь, испепелял глазами (не буквально) альбомный лист перед ним. Это был портрет Шото. У него было поразительное сходство: сам эскиз не был в полный рост, но объем рельефа лица был потрясающим. Всего лишь одна деталь рисунка совершенно не соответствовала истине — в альбоме тот Тодороки лучезарно улыбался. Было видно, что с рисунком много работали. Пятна от растирающегося мягкого черного карандаша и серые линии неудавшихся набросков, которым не повезло быть до конца воплощенными в реальность. — И давно? — спросил Шото, аккуратно присаживаясь справа от Изуку, разглядывая себя с листа. — Давно… Что? — обрывочно переспросил Мидория, нервно продолжая накладывать тени возле скул на лице. — Как давно ты срисовываешь меня с фотографий? — настырно, но с совершенно спокойным видом пробормотал тот, пробегаясь глазами там, где Изуку штриховкой выделил его шрам. Одноклассник заёрзал на месте, сжав карандаш в кулаке и насупившись, смутился еще больше, гордо отвечая Шото. — Я… рисовал с натуры. — Что, правда? — Тодороки изумленно захлопал глазами переводя, взгляд с закусанных губ на бегающие нефритово-зеленые глаза Мидории, что он старался скрыть под челкой. — Я всегда веду записи о тех людях, которые мне интересны. — объяснился тот, снова изучающе уставясь на Тодороки. Изуку задержал дыхание от восторга, что сковал легкие в этот момент. Сказочно-красивая улыбка Тодороки с картинки стала реальностью, пока Шото глядел на него.