Сказка на ночь

Наконец-то он ушел. Все то время, что этот разряженный клоун прыгал, хохотал и брызгал слюной на могиле, он изо всех сил пытался сдержаться. До боли сжимая в побелевших пальцах черенок лопаты, Бейонд Бездей, спрятавшись за внушительным надгробием одной из соседних могил, до крови закусывал губы, чтобы не выдать себя. Представляя, как он ударяет отточенным краем лопаты могильщика по этому самодовольному лицу, рассекая от глаза до подбородка, как наносит удар за ударом, вспарывая кожу, мышцы и сухожилия, обнажая кровавую сущность, как ожесточенно бьет снова и снова своим инструментом, поднимая его над головой, по тонкой, затянутой галстуком шее упавшего тела, Бейонд приходил в возбуждение. Он мог бы убить его несколькими ударами. Отсечь его голову. Перерубить кисти рук, делая тело неузнаваемым, благо лопата, созданная для взрывания даже мерзлого грунта, идеально подходила для этого. Но… он не мог отвлекаться. Эл бы не понял, что это всего лишь мимолетное влечение, ничего не значащее в жизни Бейонда. Просто животный инстинкт, вызванный беззащитностью и глупостью жертвы, в одиночестве оставшейся у могилы. Бейонд не хотел расстраивать Эла, именно тогда, когда он его ждал. Наконец-то, Эл его ждал, и Бездей прекрасно знал это. Он остался один, когда заходящее солнце уже безжалостно окрасило небо в кроваво-багровый оттенок. Бесшумно выскользнув из своего укрытия, Бейонд долго стоял и смотрел вслед уходящему с кладбища Кире. Он не чувствовал зла, не чувствовал ненависти, не чувствовал больше желания его убивать. Бейонд Бездей не чувствовал ничего к тому человеку, что так яростно доказывал здесь свою победу, роняя капли слюны у сияющего золотого креста. В отличие от него, Бездей знал, что, в этом мире, есть только одна настоящая ценность, и эта ценность, наконец-то, досталась ему. Он испытывал даже жалость к глупцу, не сумевшему распознать, что за сокровище было в его руках, и так глупо, без боя, оставившему эту радость Бейонду. Ссутулившись, засунув руки в карманы, Бездей провожал взглядом Киру и, если бы тот оглянулся, то подумал бы, что Эл восстал, и стоит у могилы. Но Кира не оглянулся. Когда он совсем уже скрылся из глаз, Бейонд хрустнул шеей и огляделся. Теперь можно было начать. Ему больше никто не помешает – служащие кладбища закончили свой рабочий день, разошлись по домам и придут уже только утром. Пора. Бейонд осторожно приблизился к могиле и, упав на колени, прижался губами к могильной плите, обнимая ее руками. - Эл, - жарко выдохнули его губы, - Я пришел. Я пришел за тобой. Он чувствовал, что Эл ждет. Они спрятали его под тяжелой могильной плитой, спрятали от Бейонда. Но что значила тяжесть плиты по сравнению с тем, что он был нужен сейчас Лоулайту? Может быть, первый раз в жизни. Бейонд Бездей имел представление, с чем ему предстояло столкнуться, и заранее позаботился об инструментах. Лом, два домкрата, две заточенных со вчера лопаты, веревки, перчатки, фонарь, тяжелый нож с большим лезвием. Он справится. - Они даже не положили тебе на могилу венки, - бормотал Бездей, надев перчатки и устанавливая домкрат под плиту, - не положили ни одного цветочка. Не написали ни строчки. Ни буковки. Безвольные трусы. У них не хватило ни смелости признаться миру в том, что они убили тебя, ни порядочности проводить тебя, как подобает. Он установил второй домкрат, и начал орудовать поочередно обоими, поднимая плиту. Когда нужная высота была достигнута, Бейонд обвязал массивный камень веревками и, помогая себе ломом, используя его как рычаг, с огромным трудом сумел сдвинуть плиту, опрокидывая ее на другую сторону. И, обессиленный, упал животом на обнажившуюся рыхлую землю. Уже совсем стемнело. Самая сомнительная часть из его предприятия была позади. Он очень боялся, что не сумеет сдвинуть плиту с места. Но этот страх придавал ему сил. - Не думай о них, Эл, - прохрипел Бейонд, перебирая руками комки земли, пытаясь отдышаться от непосильной нагрузки, - Они не стоят того. Скоро, совсем скоро, я заберу тебя отсюда. И, если ты только захочешь, я осыплю тебя миллионом цветов. Он замолчал и, прижавшись ухом к земле, прислушался. И подскочил, как ужаленный, хватая лопату. - Я тороплюсь, Эл, тороплюсь, - бормотал Бездей, начиная копать, - Ты прав, конечно же, прав, мы сможем поговорить и потом. Он копал, не разгибаясь, не давая себе возможности отдохнуть, буквально вгрызаясь в могилу. Миллионами белых звезд зажглось небо. Взошел яркий месяц, освещая его работу. Плечи ломило, руки отказывались поднимать лопату, полную черной земли, спина уже просто кричала от боли, но Бейонд, упрямо сжав зубы, тяжело, рвано, дыша, не останавливался. Он углубился почти с головой, когда край лопаты, наконец, глухо стукнул о крышку гроба. Несколькими широкими взмахами Бездей очистил гроб полностью от земли и, упав на колени, принялся стряхивать оставшиеся комки, дрожащими от усталости руками. - Сейчас, Эл, сейчас, - захлебываясь, шептал он, - потерпи еще немного. Осталось совсем чуть-чуть. Совсем, совсем мало… Бейонд тяжело поднялся и, ухватившись руками за край ямы, попытался выбраться из нее. Перегруженные непривычной работой руки отказывались подчиняться, требуя передышки, и он дважды, срываясь на осыпающейся земле, падал на дно могилы. Но он не мог позволить сейчас себе отдых. Терпение Лоулайта было не вечным. Вспомнив, что на щиколотке висит верный нож, Бейонд вынул его из ножен и, подпрыгнув, воткнул его в твердую землю, дальше от рыхлого края могилы. Держась за его рукоятку и, подтягиваясь на второй руке, он все же сумел выбраться. Пошатываясь, Бездей подошел к инструментам и сбросил в могилу лом и веревки. И, зажав в зубах фонарь, вновь спрыгнул следом. Освещая гроб, Бейонд отыскал замки и внимательно изучил их строение в узком луче фонаря. Ему, наконец, повезло. Защелки легко поддались под натиском лома, не пришлось даже прикладывать особых усилий. Устало вытерев лоб рукавом, Бейонд отложил в сторону лом и, присев, затаив дыхание, взялся двумя руками за крышку гроба, не решаясь ее сразу открыть. - Эл, - шепотом позвал он, - Лоулайт? Ты готов? Ты здесь? Как будто услышав ответ, он решительно кивнул сам себе и, резким рывком, поднял крышку. Тусклый свет месяца осветил белую ткань, с головой укрывающую человека, покоящегося в гробу. Сдерживая крупную дрожь, начавшую бить его тело, Бейонд осторожно, двумя пальцами обеих рук, взялся за край шелковой ткани, и потянул ее на себя, открывая лицо усопшего. И не смог сдержать крика радости, увидев такие знакомые пряди черных волос, бледное лицо с острыми чертами, еще более заострившимися, навсегда опустившиеся густые ресницы, такую же, как у Бейонда, белую растянутую футболку. - Я нашел тебя! Нашел тебя, Эл! – истерически выкрикнул Бейонд и, склонившись над гробом, схватил мертвеца, обнимая его, прижимая к груди, - Я заберу тебя, Лоулайт! Заберу навсегда! Он жадно оглаживал неживое мягкое тело, похожее на безвольную куклу, прижимал к себе норовящую запрокинуться голову, ощущал щекой прикосновение сухой мертвой кожи, и чувствовал, как безумная волна радости заполняет все его существо. Бейонд Бездей был счастлив. Прошло довольно продолжительное количество времени, прежде чем он нашел в себе силы оторваться от Эла. С сожалением, Бейонд опустил его тело обратно в гроб, и потянулся за связкой веревок. - Ты прав, мы будем радоваться потом, Эл, - бормотал Бездей, распутывая веревки, бросая виноватые взгляды на бесчувственный профиль мертвого тела, - Сначала я увезу тебя отсюда. Мне тоже совсем тут не нравится. Жуткое место, брр… Как они могли оставить тебя здесь, совсем одного…Прости, я закрою тебя. Веревки не очень-то чистые, но, эта тряпка, поможет тебе не испачкаться. Он вновь накрыл мертвое тело белой шелковой тканью, осторожно его в нее заворачивая, и начал обвязывать его веревками, создавая хитросплетение из узлов. Он заранее знал, что не в силах поднять гроб наверх. Единственным вариантом было – вытащить только тело. Но Бездей не мог просто связать Лоулайта, как бесчувственное бревно. Он мог причинить ему боль. Или, не дай бог – поранить грубой веревкой. И потому он сплетал из узлов нечто, напоминающее гамак или сеть, способное бережно удержать то сокровище, что Бейонд обретал, после стольких лет поиска. На это не жалко было потратить чуть больше времени. И Эл с ним не спорил, терпеливо ожидая, пока он закончит, наконец-то ему доверяя. Закончив и оставшись довольным своей работой, Бездей тщательно проверил, все ли узлы закреплены, не выскользнет ли безвольное тело, не запрокинется ли голова. Закинув края веревок наверх, на край могилы, он легко выбрался из нее. Теперь он был не один, и радостная эйфория придала ему сил. Всего лишь несколько мощных рывков за веревки – и белый кокон, хранящий бесценность, был извлечен из могилы. Бейонд волоком оттащил мертвое тело подальше от края и, выпрямившись, сбросил перчатки – теперь они были ему ни к чему, на веревках не остается следов. Упав на колени, он лихорадочно начал перерезать ножом тугие волокна. У него не хватило бы терпения, чтобы распутывать узлы, да и в веревках тоже больше уже не было необходимости. Все его тело сотрясалось от радостного предвкушения, он постоянно прерывался, чтобы погладить скрытую под гладкой материей голову, руку или ногу. Он успокаивал Эла, чтобы тот не сердился, что Бездей так долго возится. Веревки были разрезаны, и Бейонд, с благоговением, сдерживая ставшее тяжелым дыхание, осторожно развернул белый кокон. И замер, разглядывая в призрачном свете луны лежащее перед ним распростертое тело, сидя в его ногах. Лунный свет мягко очерчивал осунувшееся волевое лицо, создавая тени на впалых щеках, глазницах, крыльях тонкого носа, касаясь встрепанных черных волос, потерявших свой блеск. Бездей чувствовал, как в груди становится тесно, и как бешено стучащее сердце колотится в ребра. - Ты прекрасен, Эл, - жарко выдохнул он, и осторожно пополз вперед, к лицу, опираясь на кончики пальцев ног и ладони. Ему безумно хотелось накрыть тело Эла своим, но тогда они задержались бы слишком надолго. Нависнув над мертвым лицом, опираясь руками по обе стороны от головы, Бездей жадно вглядывался в мертвенно-бледные черты, не замечая, что рот, сам собой, растягивается в безумной счастливой улыбке. - Здравствуй, Лоулайт, - с придыханием прошептал Бейонд и, наклонившись, осторожно коснулся губами бескровных губ мертвеца. Холодные сухие шершавые губы показались ему божественными, восхитительными, невыносимо желанными. Ощущая, как внизу живота начинает щекотливо закипать его естество, он с трудом удержался, чтобы не попытаться просунуть язык в мертвый рот. Он совсем не умел себя контролировать. - Прости, прости, прости, - бормотал Бездей, смущаясь, сползая в сторону и усаживаясь рядом с телом на землю, - Я действительно слишком спешу. Но ты сводишь меня с ума. Ты так красив, Лоулайт. Ты стал еще красивее… Продолжая бессвязно шептать, Бейонд Бездей сел на колени и подтянул к себе мертвое тело, беря его на руки, прижимая безвольную голову к своей, часто вздымающейся, грудной клетке. С трудом поднялся на ноги и огляделся, оценивая, не оставил ли он что-нибудь нужное. Или не нужное. Его взгляд упал на, мрачно поблескивающий при свете луны, массивный золотой крест в изголовье разрытой могилы. - Ты только посмотри, Эл, - Бейонд повернулся, чтобы Элу было удобней смотреть, - Посмотри, они поставили крест тебе на могилу. Они пытались золотом заглушить свое чувство вины. Было бы честнее, если бы они распяли тебя на этом кресте. Что? Он склонил голову, прислушиваясь, и губы его растянулись в счастливой улыбке. - Ты прав, - сказал он, - Какое нам дело до них, сейчас, когда мы вдвоем? Бейонд извернулся и ласково поцеловал мертвое тело в висок. От этого его движения, голова мертвеца соскользнула с его груди и запрокинулась, безвольно свисая. Тусклой волной взметнулись и повисли густые черные волосы. - Ох, черт, - расстроенно выдохнул Бездей, понимая, что его руки заняты, и он ничего не может исправить, - Извини, Лоулайт. Я слишком неуклюж. Чуть вскинув на руках тело Эла, с запрокинутой головой и свисающими безвольно руками, перехватив его поудобнее, Бейонд двинулся к выходу. Его ноша была тяжела, но, упрямо сжав губы до белизны, Бездей не останавливался, чтобы передохнуть, пока не вышел за территорию кладбища. Он очень боялся, что Эл разочаруется в нем. Подумает, что Бейонд Бездей слаб. Он действительно был слишком слаб…когда-то. Но не сейчас, нет, не сейчас. И потому он упрямо шагал, не обращая внимания на предательскую дрожь в руках и ногах, не замечая, что давно уже идет не по прямой, а причудливыми зигзагами. Но он, все же, справился. Выйдя за кладбищенские ворота, Бейонд осторожно опустил мертвеца на землю, бережно уложил его руки вдоль тела, снова, пользуясь случаем, любуясь отрешенным лицом. - Пожалуйста, подожди меня здесь, Эл, - попросил он, - Я подгоню машину. Только не вздумай никуда уходить, иначе, мы потеряемся. У тебя ведь нет телефона. Я быстро, я очень быстро вернусь. Он вскочил и рысцой убежал в темноту. Добежав до стоянки, где днем ему пришлось поискать свободное место, а теперь его Бьюик стоял в одиночестве, Бейонд рывком запрыгнул во внедорожник, сразу же заводя мотор и трогаясь, не давая ему прогреться. Подъехав к кладбищенским воротам, Бейонд выскочил из машины, не заглушая двигатель, и, обойдя ее, открыл нараспашку пассажирскую дверцу. - Карета подана, мой лорд! – воскликнул он, склоняясь в шутливом поклоне. Ответом ему была тишина. Бейонд подошел к распростертому на земле телу, мимоходом обратив внимание на то, как красиво и мрачно смотрятся кладбищенские ворота, украшенные причудливыми узорами, в тусклом свете луны. Если бы он не был так занят, Бейонд Бездей с удовольствием бы задержался, чтобы подольше полюбоваться этой картиной, от которой так ощутимо повеяло холодом тлена и обреченности. Но сейчас ему было не до того. - Ну же, Эл, - обратился он к Лоулайту, совсем не обращающему внимания на его появление, - Я пригнал машину. Вставай, нам надо ехать. Он внимательно всмотрелся в закрытые веки, окаймленные густыми ресницами, резко контрастирующими с призрачно-бледной кожей лица. Как будто бы, проследив чужой взгляд, обернулся и поднял голову к усыпанному звездами ночному небу. - Ты соскучился по звездам? – осененный догадкой, с воодушевлением спросил Бейонд, оборачиваясь к мертвому телу, - Почему же ты сразу мне не сказал? Я всегда мечтал полюбоваться на звезды… с тобой. Теперь мы можем себе это позволить. Он проворно улегся на землю, вытягиваясь в полный рост рядом с Элом. Неуверенно повернулся к нему, приподнявшись на локте. - Ты позволишь? – смущенно пробормотал Бездей, просовывая руку под голову мертвого тела, обнимая его за плечо и притягивая к себе, - Мне всегда хотелось смотреть на звезды именно так… Эл не возражал. Они так уютно лежали, рядом, обнявшись, склонив головы друг к другу, не чувствуя холода голой земли, и молча любовались ночным небом. Казалось, что звезды светят сегодня особенно ярко, как будто, выглянув из серого неба, затянутого тучами, специально для Бейонда и Эла. Звенящая ночная тишина и мягкая мгла укутывали их двоих, ласково обволакивали своими покровами, скрывая от мира, останавливая бег времени. - Смотри, вон Дракон! – воскликнул Бейонд, выбрасывая вверх руку с вытянутым указательным пальцем, радуясь, что он первым нашел созвездие, - Ты видишь, Эл? О, а вон Гефест! А вот Андромеда и рядом – Пегас. Видишь? Он повернул голову и, сияющими от счастья глазами, окинул взглядом запрокинутый застывший профиль. - Они прекрасны, - прошептал Бейонд, глядя в мертвое лицо Эла, - Но ты – прекраснее… Он потянулся к его губам и вновь осторожно поцеловал, мягко проведя по ним кончиком языка. Тело снова бросило в жар. - Может быть, мы поедем…домой? – зарывшись лицом в черные волосы трупа, жарко прошептал Бейонд в холодное ухо, и легонько прихватил зубами его за мочку, - Ха, я вижу, тебе тоже уже не терпится… Если мы оба хотим одного и того же, так чего же мы ждем? Он легко подхватил Эла на руки и вскочил. Внутри, горячими потоками согревая озябшее тело, бешено циркулировала кровь. Как ни пытался Бейонд сдерживать себя, он был возбужден. Очень возбужден. Близость Лоулайта и возможность прикасаться к нему сводили с ума. Бездей аккуратно посадил свою бесценную ношу в машину, придерживая одной рукой, не давая упасть безвольному мягкому телу, и немного откинул сиденье, чтобы Эл мог полулежать. Тщательно отрегулировал длину ремня безопасности и защелкнул его, фиксируя мертвеца на сиденье. Потянувшись, взял из, открытого со стороны салона, отсека багажника тонкое шерстяное одеяло, и накрыл им Лоулайта, укутывая почти до шеи. Теперь Эл выглядел, как задремавший в пути человек, заботливо прикрытый пледом. Бездей захлопнул пассажирскую дверцу и, шустро обежав машину, запрыгнул на водительское кресло. Включил свет в салоне и, внимательно осмотрев своего пассажира, нахмурился. Голова Эла безвольно скатилась к плечу, противоположному от Бейонда. И в изгибе плеча и шеи своего сокровища Бейонд увидел темнеющее пятно. - Ох, Эл, - озабоченно пробормотал он, все еще хмурясь и, послюнив палец, протянул руку и потер взволновавшее его пятнышко, пытаясь стереть. Втайне надеясь, что это земля. Но пятно не оттиралось. - Ладно, - решительно сказал Бейонд и, взяв двумя руками голову Эла, повернул ее лицом к себе, устраивая, чтобы она не скатилась обратно, - Не бери в голову, Эл. Мы просто не будем включать печку, я потерплю. Лучше послушай, я приготовил музыку для тебя. Он снова выпрямился на водительском сиденье и выключил свет в салоне. Достав диск, вставил его в магнитолу. Могучие звуки «Мессы си минор» Баха заполнили все пространство. Бейонд выкрутил ручку громкости звука почти до упора и вцепился обеими руками в руль. - Нравится? – стараясь перекричать грохот музыки, прокричал он, вновь улыбаясь и поворачиваясь к мертвому телу на соседнем сиденье, - Я знал, что тебе понравится! И Бейонд Бездей надавил на газ, выруливая со стоянки, совсем не ощущая себя вором. Он лишь забрал то, что принадлежало ему всегда. Им предстоял не очень-то близкий путь, но Бейонда это ничуть не смущало. Он испытывал необычайный душевный подъем. Поминутно поглядывая на своего пассажира ликующими глазами, он периодически принимался дирижировать одной рукой, в такт музыке, иногда начиная бессвязно подпевать в полный голос. Бейонд то и дело срывался на высокий, истерический смех, низко склоняя смущенное лицо к рулю, внутренне торжествуя, что сумел рассмешить Лоулайта. Ему нравилась эта ночная дорога, нравилось, что Эла смешат его шутки, нравился ледяной ветер, хлещущий по лицу, треплющий волосы им обоим. Он был готов путешествовать так бесконечно. Черный Бьюик, с грохочущей из открытых окон классической музыкой, на бешеной скорости мчался по пустынной полуночной дороге, иногда опасно виляя из стороны в сторону, выскакивая на встречную полосу и не сразу возвращаясь обратно. Они уже выехали за город, когда сзади вдруг взвыла сирена и мигнули огни полицейской машины. - Вот черт, - пробормотал Бейонд, затормаживая, и съезжая к обочине. Остановившись, он двумя руками взял Эла за голову и отвернул ее от себя и от окна, к которому подойдет полиция. Не удержавшись, погладил черные длинные пряди волос на затылке. - Пожалуйста, не вмешивайся, Эл. Я сам все улажу, - пробормотал Бездей одними губами, - Только не вмешивайся. И он быстро повернулся к окну, поднимая руки на руль, как раз вовремя, потому что к нему уже подошел полицейский. - Добрый вечер, офицер, - прокричал Бейонд, перекрикивая музыку, все еще несущуюся из динамиков, - Что-то случилось? - Добрый вечер, - полицейский склонился к окну и, подняв у плеча длинный фонарь, больше напоминающий дубинку, осветил лицо Бездея, заставив того болезненно прищуриться от луча света, - Пожалуйста, выключите музыку. - Что? – прокричал Бездей, хотя он отлично слышал произнесенную просьбу. - Выключите музыку, пожалуйста! – уже громче, почти переходя на крик, повторил офицер. -А! Конечно, без проблем! – прокричал снова Бездей и, повернувшись, выключил звук. Наступившая тишина ударила по ушам, - Так что случилось, офицер? - Пожалуйста, ваши документы, - бесстрастно произнес полицейский, цепким взглядом окидывая машину. - Пожалуйста, офицер, - Бейонд протянул через окно документы и снова сложил руки на руле. Хорошо, что он все-таки позаботился, чтобы их иметь. Впрочем, ему все равно пришлось убить хозяина Бьюика, чтобы тот не заявил об угоне, так что глупо было бы не воспользоваться его же бумагами. Поменять фотографию было лишь делом техники. - Кто едет с вами? – полицейский, изучив документы, вновь наклонился к окну и посветил фонарем в салон, внимательно вглядываясь в фигуру Эла. - Мой брат, - Бейонд быстро обернулся вслед лучу света и вновь повернулся к полицейскому, непринужденно улыбаясь, - Мы едем от матери. Помогали ей с переездом. Жутко устали, особенно брат – он еще и после работы. Мы близнецы. Он и сам не знал, зачем добавил последнюю фразу. Но ее так приятно было произносить, что Бездей не мог отказать себе в удовольствии. Луч фонаря снова переместился, заставляя прищурить глаза. - Пожалуйста, выйдите из машины, - холодным тоном предложил полицейский. Видимо, ему все-таки, что-то не нравилось, хотя он и не проявлял необходимой внимательности. Бейонд покорно отстегнул ремень безопасности и, склонившись, взялся за ручку двери. Левой рукой он невидимо скользнул по ноге, выдергивая из ножен на щиколотке свой верный нож, привычно пряча его в рукав. И выпрыгнул из машины. Он уже понял, что его сейчас будут обыскивать. - О, какая чудная ночь! – коснувшись ногами земли, Бейонд сладко потянулся, окидывая быстрым взглядом совершенно пустую дорогу, окаймленную густыми деревьями, ясное звездное небо, все еще ярко сияющий месяц, - А вам как, офицер, кажется эта ночь приятной? Он уже успел заметить, что в полицейской машине, стоявшей с включенной мигалкой сразу же за Бьюиком, нет никого. Очевидно, его остановил одинокий патрульный, привлеченный неаккуратной ездой и немыслимой скоростью. Ох уж эти беспечные полицейские из стран с низкой преступностью. - Не особенно, - так же холодно ответил патрульный, вновь посветив ему в лицо, ослепляя глаза, - пожалуйста, поднимите руки в стороны и поставьте ноги на ширину плеч. - Пожалуйста, - Бейонд добродушно принял требуемую позу, расставив ноги и разводя руки в стороны, сгибая в локтях, опустив кисти вниз, - А в чем собственно дело, офицер? - Вы превысили скорость. И допустили выезд на встречную полосу, - отрывисто ответил полицейский и, зажав фонарь под мышкой, сделал шаг к Бейонду, начиная охлопывать его по бокам, - У вас есть с собой оружие или наркотики? Бездей не стал отвечать ему сразу. Как только полицейский склонился, охлопывая его по внешним сторонам бедер, нож привычно выскользнул из рукава, удобно ложась в ладонь. - Отвечайте на вопрос, - не разгибаясь, полицейский поднял голову и встретился взглядом с Бейондом. - Разумеется, есть, - промурлыкал Бейонд, с удовольствием видя, как испуганно расширяются зрачки стоявшего перед ним человека. Но он знал, что тот не успеет отреагировать. И, прежде чем тот успел выпрямиться или отшатнуться назад, Бездей нанес стремительный удар ножом в склоненную спину, с наслаждением ощущая, как лезвие полностью погружается под левую лопатку. Офицер странно хрюкнул и, не произнося ни слова, рухнул вперед, под ноги Бейонду. Бездей выдернул нож и, склонившись, быстро перевернул упавшее тело. Присев на корточки, он, улыбаясь, с жадностью вглядывался в стекленеющие глаза, будто впитывая в себя уходящую жизнь, которую только что отнял. Когда все было закончено, Бейонд тщательно вытер нож об штанину офицера и аккуратно спрятал его в ножны. Поднявшись, он внимательно огляделся по сторонам. Вокруг было все также призрачно, пустынно и тихо. - Когда задаете вопрос, будьте готовы, что вам на него ответят, офицер, - снова улыбнувшись, Бейонд смотрел на распростертое перед ним тело, решая, стоит ли тратить усилия, чтобы убрать его с дороги или нет. В конце концов, решив, что это того не стоит, Бездей ограничился тем, что, подойдя к полицейской машине, натянув рукав на ладонь, выключил мигалку, разбрасывающую будоражащие блики вокруг себя. И сорвал панорамный видеорегистратор с лобового стекла. - Они все равно не догадаются, где нас искать, - усаживаясь на водительское кресло и бросая в открытый отсек багажника регистратор, пояснил он своему пассажиру, - Фактически, я только что совершил идеальное убийство, ты не согласен? Он снова завел мотор и тронулся с места, разгоняя машину до максимальной скорости. Осторожно косясь на дорогу, он протянул одну руку и повернул лицо мертвого тела к себе. - Пожалуйста, не отворачивайся, Эл, - попросил он, нежно коснувшись пальцем холодной шершавой щеки. При этом машина резко вильнула, - Конечно же, я прекрасно знаю, что ты этого не одобряешь. Но что же мне было делать? Не мог же я им позволить, чтобы они забрали тебя обратно? Замолчав, склонив голову, Бейонд внимательно вслушивался в тишину. Постепенно, его губы начали раздвигаться в улыбке. - Нет, нет! – снова повернувшись к своему молчаливому пассажиру, Бейонд погрозил ему пальцем, - Ты так говоришь, только, чтобы меня подразнить. Конечно же, я думал об этом. Но даже, если он успел передать, кого он преследует, это ничего им не даст. И он резко свернул на глухую проселочную дорогу, ответвлявшуюся от шоссе, почти незаметную в тени деревьев. От толчка, безвольная голова Эла вновь отвернулась. - Нет, подожди, - Бейонд ухватил его за подбородок и повернул его голову к себе, при этом машина вильнула и чуть не вылетела с дороги, - Дослушай. Через какое-то время они попытаются с ним связаться. Не дождавшись ответа, поедут искать. И найдут его тело возле машины. Единственная зацепка – черный Бьюик, который он преследовал. Может быть даже, он успел передать им номерной знак. Ну и что? Что они дальше сделают? Владелец машины мертв и им придется проявить недюжинную фантазию, чтобы найти его тело и это понять. Они будут пытаться найти машину, но ее они не найдут. Или найдут, но очень не скоро. В ночной тишине, вдалеке, послышался приглушенный расстоянием вой сирен. - Приятно знать, как они далеко, - Бейонд склонился к окну, вдыхая холодный воздух. Близость Эла его возбуждала, ему становилось невыносимо сидеть за рулем, - Не беспокойся, Эл. Они нас не достанут. Если ты не заметил, мы уже трижды свернули на перекрестках. Здесь целая сеть второстепенных дорог. Обрати внимание, я не стал включать фар. Признай уже, что я все продумал. Он повернулся и пристально вгляделся в лицо с опущенными ресницами, безвольно подрагивающее на ухабах. - Не смотри на меня так, Лоулайт, - охрипшим голосом пробормотал Бейонд, быстро облизывая пересохшие губы, - Иначе нам придется сделать это прямо в лесу. Машину резко тряхнуло, и Бездей был вынужден вцепиться двумя руками в руль, удерживая ее на дороге. Здесь уже не было даже асфальта. И, разумеется, и освещения. Пользующаяся когда-то спросом дорога, очевидно, давно уже была заброшена за ненадобностью. Это было именно то, что подходило для них двоих. Дорога вывела их к обширному полю, окруженному со всех сторон лесом, мрачно темнеющим в ночной мгле. Заброшенная частная ферма, состоящая из нескольких хозяйственных построек и большого ангара, возвышающегося в темноте, и была их конечной целью. Ферма была огорожена прогнившим и провалившимся, в некоторых местах, забором, но сохранившиеся тяжелые ворота негостеприимно украшал массивный ржавый замок. - Подожди, не смотри, - попросил Бейонд, останавливая машину перед воротами и, повернувшись, накрыл ладонью закрытые веки Эла, - Это сюрприз. Закрой глаза, ладно? Откроешь, когда я скажу. Он выскочил из машины и, достав ключ из кармана, открыл замок, бесшумно распахивая ворота. Ему пришлось потратить пару часов, чтобы вернуть и замку, и ржавым петлям ворот их прежнюю работоспособность, сохранив, при этом, их вид. Бейонд очень старался, осторожно смазывая прогнивший металл, разрабатывая заевший замок. Но все эти хлопоты были приятны. Он обустраивал их жилье. Загнав машину во внушительный двор, Бездей снова оставил Эла и, проскользнув сквозь дыру в заборе, повесил снаружи замок на ворота, возвращая им прежний запущенный вид. Оставленные машиной следы его не особенно волновали – судя по влажности воздуха, небо затянет уже под утро, и тяжелые капли дождя смоют улики. Впрочем, даже, если бы он ошибся, это было уже не важно. Рысцой вернувшись к машине, он заскочил на водительское сиденье и, не захлопывая дверцу, подогнал ее ко входу в ангар. И заглушил двигатель. - Подожди, подожди, еще нельзя! – скороговоркой проговорил Бейонд, склоняясь к своему мертвому пассажиру, легонько целуя в шершавую щеку, - Я знаю, что тебе любопытно, но, пожалуйста, потерпи. Еще минутку, еще всего лишь одну минутку. Обежав машину, он распахнул пассажирскую дверцу и отстегнул ремень безопасности, удерживающий тело Эла, которое тут же, лишившись фиксации, попыталось выскользнуть и упасть на землю. - Ох, какой же ты нетерпеливый, Лоулайт, - с жарким восторгом пробормотал Бейонд, подхватывая его на руки, подставляя колено, чтобы устроить поудобнее. Ему, наконец, удалось совладать с совершенно расслабленным телом, все еще прикрытым шерстяным одеялом, пытающимся выскользнуть со всех сторон. Прижимая его к себе, Бейонд чуть подбросил его, подпрыгивая, перераспределяя вес, и мертвая голова, безвольно качнувшись, уткнулась холодным лицом ему в шею. - Оооо, Эл! Ну что ты творишь! – сладострастно взвыл Бездей, замерев, чувствуя, как все тело мгновенно покрылось испариной, в животе стало жарко, а ноги предательски задрожали. Склонив голову, он стал жадно целовать бледный лоб, волосы, макушку, висок – все, до чего мог дотянуться губами. - Подожди, подожди Эл, - жарко зашептал Бейонд, наконец, найдя в себе силы прерваться, - Я хочу тебе сначала кое-что показать. Открой скорее глаза, уже можно. Видишь? Это наш новый дом. Мы будем жить здесь с тобой… вместе. Только вдвоем. Он вдруг начал почти бегом, рывками, перемещаться по заброшенному, заваленному хламом, двору, прижимая к себе мертвое тело, поминутно крутясь, спеша показать все великолепие их нового дома. Подбегая то к прогнившим хозяйственным постройкам с провалившимися крышами и слепыми окнами без стекол, то к заржавленному, перекошенному трактору, непонятно как оставшемуся здесь, то к дыре в заборе, показывая бесконечное поле вокруг и окружающий их темной стеной мрачный лес. Особенной гордостью Бездея был портативный бензиновый генератор, низко гудящий возле амбара. Он долго и придирчиво выбирал его в магазине, устанавливал, заправлял, продумывал, как провести провода. Благодаря этому генератору, у них с Лоулайтом было теперь электричество. Боясь, что Эл не заметит, Бейонд специально акцентировал его внимание на генераторе. Он очень гордился, что он все продумал, и у них было все, что нужно. - Тебе нравится, Эл, нравится? – сбиваясь, захлебываясь, шептал Бейонд, оглядывая все вокруг сияющими счастьем глазами, - Посмотри, это все наше, все только наше! Подожди, но ты же еще не видел всего! Сейчас я покажу тебе наш дом внутри! Бейонд почти подбежал к железным воротам ангара и, с трудом извернувшись, подцепил ногой и открыл незапертую небольшую дверь, вырезанную в воротах. Осторожно протиснувшись сквозь нее со своей драгоценной ношей, Бездей на ощупь нашел в темноте стоявшее посередине кресло и опустил в него Эла. Дернув за ноги, он придал его телу полулежащее положение, чтобы оно не согнулось вперед, падая на пол. Взяв его голову за густые пряди волос надо лбом, Бейонд откинул ее назад, на спинку кресла. И осторожно отступил к стене, нащупывая выключатель. - А теперь смотри, - он щелкнул рубильником, и помещение озарил тусклый свет, - Та-да! Эта ферма специализировалась на поставках говядины. Ангар изнутри был разделен почти пополам. Большая его часть представляла собой промышленный холодильник, предназначенный для хранения и заморозки мяса. Сейчас широкая железная дверь в холодильник была заперта. Та же часть, где теперь находились Бейонд Бездей и Эл, служила, видимо, раньше, производственным цехом, где освежовывались и разделывались коровьи туши. Судя по всему, когда ферма закрылась, хозяева вывезли все, что могли, и помещение представляло собой почти полностью пустое пространство. Вдоль стен тянулись ржавые обрезанные трубы, свидетельствующие, что здесь раньше располагались большие раковины. Покрытый когда-то светлой плиткой пол был черным от времени, в, навевающих нехорошие мысли, разводах. Бейонд так и не смог его отмыть. Грязно-серые стены и кучи какого-то мусора, которые Бездей при уборке раскидал по углам, довершали картину. Взгляд притягивал огромный разделочный стол, горделиво возвышающийся в центре пустующего помещения. Старомодный, выполненный из цельного дерева он, возможно, был сделан даже вручную и, конечно же, его нельзя было разобрать, чтобы вывезти. Его внушительные размеры и неподъемная тяжесть (Бейонд пытался его сдвинуть вчера, но не смог) не позволили хозяевам так же вывезти стол, погрузив целиком. И поэтому он так и остался стоять напоминанием о былых временах, возвышаясь, как притаившийся жертвенный камень, ожидающий новую жертву. Его деревянная поверхность была выскоблена добела, вернее, очищена с помощью рубанка, который Бейонд предусмотрительно приобрел в магазине, подготавливаясь к обустройству их дома. Массивные же ножки стола были сплошь покрыты черными, кажущимися все еще липкими, причудливыми потеками. Еще вчера, убираясь, Бездей подумал, как глупо было делать разделочный стол из дерева, материала, совершенно не отмывающегося от крови. Впрочем, ему так даже больше нравилось. Еще одним значимым предметом, находящемся в помещении, было довольно потертое, но, все еще способное подарить покой и уют, старомодное большое кресло на колесиках, в котором сейчас сидел Эл. Бейонд притащил его из комнаты одной из построек во дворе, очевидно, служившей прежнему хозяину кабинетом. Рядом с креслом стояла большая железная бочка, обрезанная с одного конца. Обосновавшись на ферме, Бездей прикатил ее со двора и использовал в качестве печки, сжигая в ней собранные по округе ветки деревьев и найденный во дворе горючий хлам. Эта печка давала совсем немного тепла, но, все-таки, пока в ней горел огонь, Бейонд мог хоть немного согреться. Сейчас же печка была потушена и в ангаре температура была не выше, чем за дверью на улице. Чуть в стороне от кресла, рядом с бочкой, на тщательно вымытом полу, лежал тонкий матрас, застеленный свежей чистой постелью. На этой импровизированной кровати была даже подушка, заправленная в наволочку, но не было одеяла. Одеяло, упав, лежало сейчас рядом с креслом, в котором полусидело мертвое тело, добытое с таким трудом. Больше из обстановки здесь не было ничего. Бейонд, замерев, прижавшись лопатками к стене возле выключателя, напряженно смотрел в бледное окаменевшее лицо того, для кого он так тщательно выбирал новый дом и пытался его обустроить. Его молчание начинало пугать Бейонда. - Скажи что-нибудь, Эл, - хрипло и неуверенно, наконец, попросил он, нарушая повисшую тишину, - Тебе не нравится? И тут же его глаза вспыхнули, а губы растянулись в безумной улыбке. - Нравится?! – закричал он и, сделав два огромных прыжка, упал на колени, подъезжая на них по гладкому полу к самым ногам мертвеца, - Тебе действительно нравится, Эл?! Ты ведь говоришь это не потому, что боишься обидеть меня? Боже, как же я счастлив, я действительно счастлив! Ты будешь жить здесь со мной! Он обхватил мертвые ноги возле колен и прижался к ним щекой, восторженно потираясь о жесткую ткань синих джинс, качаясь из стороны в сторону. Потревоженное мертвое тело скользнуло и, плавно сложившись, обрушилось сверху на Бездея, накрывая его своим. - Ох, Лоулайт, - испуганно выдохнул Бейонд, чувствуя, как в голове начинает змеиться волнующий шквал, а щеки наливаются краской, - Так сразу? Я…Я, право, не знаю…Я не был готов… Ну, если тебе так понравилось… Все еще смущенно лепеча, он откинулся назад, ложась на спину, подтягивая на себя тело Эла, чувствуя, как в джинсах становится тесно. Притянув за голову к себе его лицо, Бейонд покрывал страстными жадными поцелуями холодные щеки, бескровные губы, закрытые веки, лоб, нос, подбородок. Его руки безостановочно двигались по безвольному мягкому телу, оглаживая ноги, сжимая в ладонях худые ягодицы, забираясь под край футболки, страстно лаская шершавую мертвую кожу спины и, ставшие дряблыми, мышцы, напоминающие теперь на ощупь упругое желе. Ощущая, что дыхания уже не хватает, а широкие джинсы уже не способны вместить в себя все его желание, больше не поддающееся контролю, Бейонд обхватил тело Эла, и, рывком, перевернул его на спину, накрывая своим. В голове все звенело от все возрастающей страсти, требующей немедленного удовлетворения. Бездей резко встал на колени, над телом Лоулайта, практически оседлав его на уровне живота. Нетерпеливые, дрожащие руки, лихорадочно расстегнули ширинку. Бейонд вытащил свой налитый кровью, подрагивающий от напряжения, член, показавшийся ему раскаленным. Быстро облизнув языком ладонь, сжал его в кулаке и тут же, изогнувшись, запрокинув лицо к потолку, издал страстный гортанный вопль, не в силах сдержаться от наслаждения. Он так долго терпел весь этот день. Больше ждать было просто невыносимо. Бездей очень хотел растянуть удовольствие. Но влажная рука, не подчиняясь сознанию, сжимала член все сильнее и двигалась все быстрее. Задыхаясь, не успевая делать вдохи, Бейонд отчаянно мастурбировал, не отрывая горящих безумием глаз от застывшего в вечной холодности лица Лоулайта. Бездей судорожно хватал воздух ртом, издавая не то жадные стоны, не то всхлипы, и с его приоткрывшихся губ потянулись прозрачные нитки слюны. - Да, Эл…Да, да, да! – ставшим низким, хриплым голосом, ничего не соображая от поднимающегося блаженства, выдыхал Бездей, чувствуя, что конец уже близок, - Еще Эл…еще…да…ДААААА!!!! Он излился, внезапно даже для самого себя, неосознанно гортанно крича, почти что рыча, протяжно и низко, окропляя мутно-белыми каплями спермы мертвое тело под ним. Эти капли частично попали и на лицо Лоулайта, и на рассыпавшиеся по полу черные пряди потускневших волос. Не в силах больше управлять своим телом, Бейонд рухнул на Эла, судорожно сжимая его в объятиях, утыкаясь лицом в костлявую грудь, пытаясь восстановить дыхание. Он никогда в жизни не кончал с такой скоростью. Прошло довольно долгое время, прежде чем Бездей сумел приподняться, опираясь на, все еще, слабые руки. По телу волнами прокатывалось воспоминание об испытанном удовольствии. - Эл…, - глухо выдохнул он мертвецу почти в губы, - Это было… невероятно. Спасибо. Ты всегда думаешь, в первую очередь, о других… Ты позволишь мне сделать глоточек вина, прежде, чем мы продолжим? Осторожно, стараясь не наступить на Эла, Бездей с трудом поднялся. В голове все плыло. Пошатываясь, он проковылял к углу, погруженному в темную тень, и волоком вытащил оттуда небольшую картонную коробку, не в силах ее поднять ослабевшими руками. Опустившись на колени возле Лоулайта, Бейонд засунул ладонь в коробку, где было предусмотрительно сложено все, что могло понадобиться этой ночью. В первую очередь он вытащил упаковку влажных салфеток и, вскрыв ее, тщательно вытер свой, ставший маленьким, опавший член и мошонку. Джинсы в районе паха тоже были пропитаны спермой, и темнели влажным пятном. Чуть поморщившись, Бейонд попытался их отчистить салфеткой, впрочем, не очень стараясь. Быстро разочаровавшись в своих попытках, он ограничился тем, что бережно спрятал свой орган и застегнул джинсы. После этого он подполз на коленях к голове Лоулайта и тщательно вытер его лицо, волосы, шею, и, тоже запачканную на груди, растянутую белую футболку. Грязные салфетки он брезгливо отбрасывал на пол. Закончив с наведением чистоты, Бейонд снова залез в коробку и вытащил приготовленную бутылку вина и штопор. Все так же, сидя у головы Лоулайта, он выдернул пробку и жадно припал к бутылке, чувствуя неимоверную жажду, судорожно глотая терпкую жидкость прямо из горлышка. Сделав несколько больших глотков, Бейонд отставил бутылку в сторону, вновь обретая возможность мыслить. - Признаться, я даже и не предполагал, что мы займемся этим так быстро, - в его голосе все еще проскакивали нотки пережитого удовольствия, - Я планировал долгий романтический вечер… Но ты прав. Глупо сдерживаться, если нас так тянет друг к другу. Ты позволишь мне сделать кое-что для тебя? Хотя нет, подожди, почему ты лежишь на полу? Тебе гораздо удобнее будет в кровати. Я только сегодня с утра ее застелил. Словно спохватившись, Бейонд подхватил Эла на руки, не обращая внимания на то, как свесились руки, и запрокинулась голова и, легко поднявшись, перенес и уложил его на матрас, служивший ему кроватью. Вернулся и, подцепив ящик за край, снова волоком подтащил его к импровизированному ложу. - Мне нужно кое-что сделать, сейчас, - вкрадчиво сказал Бездей, ласково проведя рукой по черной копне волос, покоящейся на подушке, - Я только что вспомнил. Я отлучусь, на минуту. Это не займет много времени. Он поцеловал ледяные мертвые губы и быстро вскочил. Оставив Эла одного, Бездей выбежал из амбара. На улице все еще было темно и, все еще ярко сияли звезды и месяц. Остановившись посреди двора, Бейонд сладко потянулся всем телом, наслаждаясь таким непривычным чувством блаженной неги, заполняющей все его существо. Он и не предполагал, что все будет настолько прекрасно. Но было еще одно дело, которое они с Элом, поддавшись страсти, забыли сделать. Бейонд не стал беспокоить Лоулайта, он вполне мог справиться с этим делом сам, дав возможность своему сокровищу немного отдохнуть перед следующим раундом. Запрыгнув в стоящий со все еще открытыми дверями Бьюик, Бейонд завел мотор и осторожно, не включая фар, повел машину между хозяйственными постройками к дальнему углу внушительного двора. Вероятно, когда-то там располагалась силосная яма, давно уже сгнившая, провалившаяся, превратившаяся теперь в черное, издающее резкий отвратительный запах, болото. Как раз то, что нужно. Распахнув дверцу водительского сиденья, Бейонд направил машину прямо туда. Вдавив педаль газа, придавая Бьюику ускорение, он, в последний момент, выскочил в распахнутую дверцу. Легко перекатившись по земле, он вскочил на ноги и увидел, как автомобиль, с хлюпаньем, погружается в черную вонючую жижу. Ему было немного жаль этот чудесный черный Бьюик, такой удобный, идеально подходящий для них с Лоулайтом. Они могли бы отправиться на нем в путешествие… когда-нибудь. Бейонду пришлось взломать базу автовладельцев, сидя в кабинке интернет-кафе, чтобы найти хороший американский автомобиль в Японии. Бездей тряхнул головой, отбрасывая сожаление. Не важно. Машина представляла собой угрозу, угрозу их тихой спокойной жизни, не потревоженной никем, и от нее необходимо было избавиться. Если им с Лоулайтом, когда-нибудь, захочется прокатиться, он сможет найти для них новый автомобиль. Не менее идеальный. Может быть, даже лучше. С удовольствием убедившись, что Бьюик полностью скрылся под вязкой, отвратительно пахнущей жижей, Бейонд развернулся, и бегом побежал к амбару. Еще один штрих, еще один маленький штрих и все будет готово. Он вошел в амбар и, не глядя в сторону постели, быстро прошел к деревянному столу, стоявшему в центре комнаты. Склонившись, Бейонд выдернул из ножен свой верный нож. Поднял его за лезвие и внимательно осмотрел рукоятку. - Идеален, - чуть слышно прошептал он самому себе. Бейонд долго искал такой нож. С широким, закаленным лезвием, способным выдержать любые нагрузки. И массивной, слишком большой, рукояткой, округлой, немного ребристой, чтоб не скользила ладонь, и круглым шарообразным утолщением на конце, чтобы нож не выскользнул из руки. Когда продавец резонно заметил, что эта модель не очень удачна, так как рукоятка излишне длинна и слишком большого диаметра, ее неудобно будет зажимать в кулаке, и пошутил, что она больше подходит мечу, чтобы удерживать его в обеих руках, Бейонд лишь загадочно улыбнулся. Он искал именно это. Забравшись на стол, Бейонд сел на колени, отмеривая расстояние. Подняв нож двумя руками над головой, он резко опустил его, вонзая в жесткое дерево, наваливаясь всем весом. Спрыгнул и, обойдя стол со всех сторон, еще раз внимательно все оценил, и убедился, что нож располагается правильно. Присев, Бездей вытащил из-под стола заранее приготовленный молоток и, осторожно нанося удары по рукоятке, чтобы не повредить, начал заколачивать нож лезвием в стол. Только не вертикально, а под наклоном, пытаясь придать ему нужный угол. Добившись, наконец, идеального расположения и угла, он, уже более смелыми ударами, загнал нож в стол чуть глубже, чем до середины лезвия. И, взявшись рукой, покачал его, убеждаясь, что он намертво закреплен, даже не шатаясь от прикладываемых усилий. Довольно улыбнувшись, Бейонд положил молоток снова под стол и опять подошел к ящику, не глядя на Лоулайта. Детали. Все идеальное создается из множества мелких деталей, о которых никогда не стоило забывать. Достав из ящика пять больших ароматизированных свечей в стеклянных подсвечниках, Бейонд, прижав их к груди, вернулся к столу и расставил их в ряд вдоль него на полу. И, присев на корточки, зажег каждую, наслаждаясь поплывшим по воздуху сладким ароматом ванили. Все. Вот теперь все. Теперь они могут, ни о чем не заботясь, не спеша, насладиться друг другом. Эл терпеливо его дожидался. Вытянувшись на постели, удобно устроив одну руку на животе, он спокойно лежал, зная, что Бездей все сделает правильно. Полностью доверяя. Остановившись над ним, Бейонд почувствовал, как сладко заныло сердце от ощущения щемящей любви и нежности. - Эл, - падая на колени возле матраса, он припал губами к холодным губам Лоулайта, нежно взяв его лицо в ладони. Жарко целуя мертвые губы, Бейонд чувствовал, как поднимается вновь возбуждение и, не желая больше сдерживать себя, зная, что он так же желанен, позволил, наконец, своему языку попытаться проскользнуть в чужой рот. Он так долго мечтал об этом. Но, как он ни старался, жарко шепча, упрашивая пустить его, Лоулайт не открылся. Язык Бейонда жадно скользил по гладким зубам, плотно сомкнутым, не желающим раздвигаться. - Ну же, Эл, - чувствуя, что от этого сопротивления его желание возрастает в разы, облизывая его лицо языком, жарко упрашивал Бездей, - Пожалуйста, пусти меня… Дай мне попробовать… Но холодное лицо мертвеца оставалось непроницаемым и непреклонным. Бейонд чуть отстранился, продолжая удерживать его в ладонях, и внимательно всмотрелся в закрытые веки. Он уже чувствовал, как по телу, жаркими волнами пробегает сладострастная дрожь. - Ты хочешь со мной поиграть? – срывающимся шепотом прошептал он, - Ты очень рискуешь, Лоулайт. Я не против игр, но не сейчас… Сейчас я слишком возбужден. Боюсь, я не смогу дойти до конца. Я ведь не так выдержан, как ты… Ну же, пусти… Бейонд рывком оседлал тело Лоулайта, усаживаясь ему на бедра. Не в силах больше терпеть, он большими пальцами обеих рук надавил на мертвые впалые щеки, отжимая вниз нижнюю челюсть. И, наконец, добился своего – рот мертвеца приоткрылся, обдав Бездея еще не оглушающим, но уже отчетливо уловимым сладким тошнотворным запахом разлагающегося тела. Держа его голову в ладонях, Бейонд запрокинул ее назад и, заглянув в открывшийся рот, внимательно осмотрел огромный, черно-фиолетовый, распухший язык, заполняющий почти всю ротовую полость. И язык, и небо, и внутренняя поверхность щек Лоулайта влажно поблескивали гнилостными выделениями. - Потрясающе, - восхищенно прошептал Бездей и, притянув его голову к себе, жадно накрыл губами его мертвый рот. Он так долго этого ждал. Проникая языком в, воняющий запахом тлена, рот мертвеца, Бездей почувствовал безумное возбуждение, щекотливым потоком распространяющееся по всему телу. Он жадно оглаживал языком распухший язык Лоулайта, исследовал пространство вокруг него, всхлюпывая, всасывая в себя вязкую влагу, отдающую ему сладковато-гниющий привкус разлагающейся плоти. - Ты действительно сладкий, Эл, - чуть оторвавшись, потрясенно бормотал Бейонд, не чувствуя, что его собственные губы уже измазаны темными потеками, - Действительно…сладкий… И он снова припал к открытым губам, облизывая, посасывая, пытаясь втянуть в себя упругий распухший язык. Суетливые жадные руки поползли вниз, по телу, и, вцепившись в край такой знакомой, такой родной, белой футболки, попытались стянуть ее одним рывком. Но, раздеть безвольное мягкое тело, оказалось не просто. Оторвавшись от губ Лоулайта, Бейонд, постанывая сквозь сжатые зубы от нетерпения, пытался преодолеть очередную преграду. Ему пришлось закинуть мертвые руки вверх, вытянув их за головой мертвеца, и терпеливо, сантиметр за сантиметром, стаскивать мягкую ткань, сворачивая ее в валик. - Ну же, Эл! – молил Бейонд, чувствуя, как все тело колотит в ознобе, неосознанно ерзая пахом по бедрам Лоулайта, - Пожалуйста, не будь таким равнодушным! Помоги мне! Наконец, он сумел справиться с ненужным предметом одежды и с ненавистью отшвырнул его в сторону. И замер, восхищенно разглядывая обнажившееся бледное худое тело, остро выступающие под кожей дуги ребер, впалый, резко контрастирующий с развитой грудной клеткой, живот. И огромный уродливый шов, небрежно прихваченный грубыми темными нитками, тянущийся от гортани, проходящий через все тело, и скрывающийся под ремнем брюк. И мрачные сине-лиловые пятна, неровными бликами разбросанные по груди, бокам, животу, обнажившимся рукам. Тело Лоулайта уже заметно было подвержено изменениям, в отличие от лица. - Эл…, - выдохнул Бездей и, невесомо, едва касаясь, провел пальцем по шву от горла до пряжки ремня. Осторожно потер пальцами пятно на талии. И пристально заглянул в отрешенное лицо Лоулайта, - Ты, поэтому не хотел раздеваться, да? Из-за того, что они с тобой сделали? Он наклонился и нежно поцеловал в краешек губ распахнутый рот. Ласково провел рукой по темным волосам. - Глупый, - задыхаясь от сжимающей сердце любви и нежности мягко прошептал Бездей в холодное мертвое ухо, - Разве это имеет значение? Резко отпрянув, Бейонд выпрямился и, одним движением, сорвал с себя точно такую же, как была на усопшем, белую растянутую футболку. И замер, сидя на бедрах Лоулайта, глядя горящими глазами в закрытые веки. - Посмотри, посмотри, Лоулайт! – жарко воскликнул он, распрямляя плечи, демонстрируя свое тело, покрытое уродливыми неровными шрамами от ожогов, - Мне досталось от них еще больше! Склонившись, Бейонд нежно начал зацеловывать каждое темнеющее пятно, начиная от живота, поднимаясь к лицу, приходя во все большее возбуждение от мыслей, какие ощущения он доставляет. Добравшись до шеи, он начал покрывать ее страстными поцелуями, отодвигая в сторону темные волосы, облизывая шершавую кожу языком, втягивая ее губами, не замечая, что каждый его поцелуй оставляет такое же темнеющее пятно. - Все пройдет Эл, все это пройдет, - бессвязно бормотал Бейонд, уже не особенно понимая, что именно он говорит. Желание и страсть не оставляли возможности мыслить, - Я сумею исцелить тебя…своей любовью. Но даже сейчас, ты, все равно, идеален…Идеален! Само совершенство… А это – пройдет… Продолжая целовать его шею, Бейонд расстегнул ремень и молнию джинс Лоулайта. С неохотой оторвавшись от тела, он быстро переместился ему в ноги и, сорвав с безжизненных ступней кроссовки, отбросил их сторону. Ядовито шипя сквозь сомкнутые зубы, стянул белоснежные носки. К его удивлению и несказанной радости, справиться с джинсами оказалось гораздо легче, чем с футболкой. Трусы же, и вовсе, не составили никакой сложности. Сидя в ногах у раздетого трупа, Бейонд ласково оглаживал его икры, пострадавшие, пожалуй, сильнее всего. Пятна на них были обширнее и темнее. - А теперь постарайся не двигаться, Эл, - вкрадчиво прошептал Бейонд, невесомо прикасаясь губами к колену правой ноги, - Я хочу доставить тебе удовольствие. Уверен, никто никогда в жизни не делал тебе что-то подобное… Посмотрим, сможешь ли ты выдержать до конца… Он начал со стоп. Нежно массируя ловкими пальцами каждую стопу по очереди, Бейонд сладострастно облизывал их, проникая языком между пальцами, посасывая каждый пальчик, громко довольно урча и постанывая. Медленно поднимаясь вверх между разведенных в стороны ног трупа, Бездей, все так же медленно, растягивая удовольствие, которое он доставлял своему сокровищу и себе, облизывал, покрывая влажными поцелуями икры, колени, внутреннюю поверхность бедер. Его руки безостановочно оглаживали внешнюю поверхность ног, глаза были полуприкрыты, обильно выделявшаяся от вожделения слюна капала с губ. Поднявшись до паха, он, стараясь не смотреть на, маленький сморщенный член и мошонку мертвого тела, тщательно облизал остро выступающие тазовые кости, кожа на который была настолько сухой и тонкой, что, казалось, вот-вот разорвется. - Ты такой худенький, Эл, - ворковал Бейонд, ласково оглаживая чудовищный шов, рассекающий тело Лоулайта до самой лобковой кости, - Нет, не торопись. Не двигайся. Я еще не насладился тобой… Накрыв его тело своим, Бейонд прижался животом к холодному паху, прижимаясь всем телом к холодной шершавой коже, плавно оглаживая выступающие ребра по бокам, стараясь охватить самые чувствительные участки мертвого тела. Добравшись, наконец, до сосков, он долго ласкал дряблую кожу языком, жадно урча и постанывая уже в полный голос, оглаживая и нежно пощипывая пальцами темнеющие окружности. Втягивая в рот мягкий сосок, Бездей осторожно чуть прикусывал его зубами, быстро и часто касаясь его кончиком языка. Давно уже ставшие тугими джинсы, причиняли ему даже боль, но Бездей терпел, понимая, что не может их снять, иначе, все быстро закончится. Дотянувшись руками до головы Лоулайта, он притянул к себе его лицо и жадно впился в открытый рот, страстно лаская опухший язык. - Значит, и у тебя есть предел, да, Лоулайт? – жарко, роняя слюни, прошептал Бейонд, чуть оторвавшись от мертвых губ, - Я счастлив, что я смог так тебя возбудить. Поверь, мне тоже уже тяжело. Постой… Давай сделаем это на столе? Он прекрасно выдержит нас обоих. Это наша первая ночь и мне хочется, чтобы все было особенным… Оттолкнувшись руками, он резко вскочил и сразу же чуть поморщился, от кольнувшей в паху боли от туго натянутых джинс. Склонившись, он подхватил Лоулайта, уже не особенно заботясь о том, удобно ли он его взял. Бездею было уже не до того. От сжигающего его изнутри желания было трудно дышать, он боялся, что ослабевшие руки вообще подведут его в последний момент. С трудом дотащив норовящее выскользнуть тело, он практически бросил его спиной на стол, часто дыша. Быстро откинул одну мертвую ногу и, зайдя с другой стороны, дернул за обе ноги, натягивая тело на себя, до упора. Так, что пах Лоулайта плотно уперся в торчащую из стола рукоятку ножа. Не глядя, Бейонд нетвердой походкой отошел к стене, нашел выключатель и выключил свет. И обернулся. Лоулайт был возбужден. Очень возбужден. В призрачном колеблющемся тусклом свете, создаваемом зажженными на полу свечами, его тело так многообещающе выделялось на светлом столе, гордо украшенное огромным поднятым членом. Причудливые тени скользили по стенам, создавая необходимую иллюзию. - Идеален, - сам себе прошептал Бейонд и его губы растянулись в безумной улыбке. Они подошли к главному действию. Он мягко подошел к столу и снова принялся покрывать поцелуями распростертое тело, медленно опускаясь вниз от лица. Нежно проведя тыльной стороной ладони по боку Лоулайта, Бейонд ласково прочертил узоры кончиком пальцев по тазовой кости, не прекращая своих поцелуев, и мягко коснулся торчащей рукоятки ножа. И тут же застонал, жадно впиваясь зубами в податливую кожу груди своего сокровища. - Такой твердый, Эл, - промычал он, не замечая, как лопается тонкая кожа под его зубами, - Такой твердый и такой…огромный… Он стремительно переместился и, сжав рукоятку ножа возле самого паха мертвого тела, быстро облизав губы, накрыл ее ртом. Дергаясь всем телом, урча, Бездей облизывал гладкое утолщение на конце, обводил языком шершавую рукоятку, пытался пропустить ее в рот целиком, чувствуя, как жестко она упирается в горло. Помогая себе рукой, он плавно скользил ей вверх-вниз, синхронно с движениями своего рта, стараясь сжать как можно сильнее. - Тебе нравится, Эл, нравится? – невнятно вопрошал Бездей, облизывая по всей длине рукоятку ножа, обхватывая ее языком, быстро и сладострастно лаская утолщение на конце. Он уже был на грани. Чуть отстранившись, Бейонд сорвал с себя джинсы вместе с нижним бельем и, рывком, запрыгнул на стол, садясь на колени, оседлав тело Лоулайта. - Подари мне боль, Эл, - задыхаясь, Бейонд ерзал по его телу, прижимаясь возбужденным членом к впалому холодному животу, делая судорожные движения, от которых жаркие волны и сладострастие заполняли все его существо, - Дай мне то, что только ты можешь мне дать…Дай мне боль…Дай мне свою любовь… Он схватил обеими руками мертвые тонкие запястья и начал водить чужими ладонями по своему телу, изгибаясь навстречу, громко и часто дыша. Со стоном задевал мертвыми пальцами напряженно сжавшиеся соски, чувствуя безумное, не испытываемое никогда ранее, наслаждение. Проведя холодной ладонью по своему, жадно вздрагивающему, раскаленному члену, Бейонд взвыл и, отбросив чужие руки, жадно впился губами в открытый рот Лоулайта. - Сделай это, Эл. Сделай…пожалуйста…прямо сейчас, - Бейонд завел руки за спину и, схватив себя за ягодицы, с силой раздвинул их в стороны, наслаждаясь легкой, кружащей голову, болью от грубого прикосновения. Немного поерзав, сдвигаясь назад, он почувствовал, как холодная рукоятка ножа уперлась в испуганно сжавшийся анус. Жаркая волна охватила его тело, заставляя дрожать крупной дрожью, то ли от страха, то ли от вожделения, - Ну давай же, Эл! Покажи, как ты любишь меня! И он рывком подался назад, перенося весь свой вес, насаживая себя сразу, целиком, на, излишне большую и излишне объемную рукоятку ножа. Острая боль, мгновенно пронзившая все его тело, показалась невыносимой. В глазах потемнело, слезы непроизвольно хлынули потоком из глаз и, не в силах сдержаться, Бейонд закричал, закричал в голос, отчаянно и беспомощно, выгибаясь, конвульсивно дергаясь. Жгучая, разрывающая изнутри боль, казалось, все нарастала, заполняя собой пространство, застилая глаза кровавым туманом. Инстинктивно пытаясь уйти от чудовищного инородного предмета, раздирающего его тело, Бейонд подался вперед, соскальзывая с рукоятки ножа. Но тут же, прокусывая до крови губу, снова резко качнулся назад, насаживая себя на собственноручно созданное орудие пытки. Бездей кричал. Кричал, практически не переставая, судорожно всхлипывая и хватая открытыми губами воздух. Слезы, не останавливаясь, текли из глаз, смешиваясь на подбородке с тянущимися с губ ниточками вязкой слюны и каплями крови. Руки беспомощно шарили по распростертому под ним мертвому телу, как будто моля о пощаде, как будто, пытаясь спастись от чудовищной боли, защититься прикосновениями к пергаментной коже. Задыхаясь, плача, крича, рвано дыша, Бейонд снова и снова подавался вперед, и резко возвращался обратно, раздирая рукояткой ножа непривычные мышцы ануса и нежные стенки прямой кишки. Он чувствовал, как по бедрам, жаркими струйками стекает горячая влага и, каким-то отдаленным, рассеянным краем сознания, понимал, что это его собственная кровь. Но он не мог осознать, что она означает, потому что все его существо сейчас заполняло только одно. Боль. Боль. Боль. И невыносимое, несравнимое ни с чем, испытанным ранее, поднимающееся блаженство. Блаженство загнанного болью разума, выходящее за рамки возможностей человеческого тела, не достижимое для простых смертных. Выворачивающее, заставляющее биться в конвульсиях и изгибаться под немыслимыми углами, все поглощающее, наслаждение. Его член уже просто грозил разорваться от наполнившей его крови, по твердости не уступая рукоятке ножа, умоляя дотронуться и до него. Но тогда бы все кончилось. Руки Бейонда, судорожно впивающиеся в тело Лоулайта, оставляли багровые пятна и разрывы на мертвенно-бледной коже трупа, но Бездей уже этого не замечал. Его слезы и капли пота стекали на мертвый впалый живот, и жадные пальцы бездумно размазывали эту влагу по иссушенной коже. И, в какой-то момент, дернувшись от очередного проникновения рукоятки, приносящего безумную боль, Бейонд ощутил, как его пальцы скользнули в, надорванный и разошедшийся, шов на животе детектива. Еще не веря себе, он, всхлипывая, не прекращая движений, опустил взгляд и увидел, что указательный и средний пальцы полностью погрузились в тело Лоулайта. И там, внутри его тела, было влажно и жарко. Это было последней каплей. Взвыв, словно раненный зверь, Бейонд подхватил мертвое тело под поясницу, подтягивая к себе, направляя багровеющую головку своего напряженного члена прямо в, темнеющий темной влагой, разрыв на животе Лоулайта. Он уже больше не соображал. Остались только инстинкты, требующие немедленного получения удовольствия и разрядки. Погружая свой член в горячую и влажную от процессов гниения плоть, Бездей выл и рычал, продолжая ожесточенно насаживаться задом на рукоятку ножа, уже мало напоминая человека. В глазах потемнело, дыхание перехватило спазмом, неудержимая, ни с чем не сравнимая волна боли и наслаждения затопила все его существо. Ему показалось, что он умирает. И, изогнувшись всем телом, вжавшись в живот Лоулайта, Бейонд бурно кончил в гниющую плоть, содрогаясь, ощущая, как будто вместе со спермой он изливается полностью сам – все его мысли, ощущения, чувства. Вся его жизнь. Последним вялым движением Бездей дернулся и сполз с рукоятки ножа и, полностью вымотанный, обессиленный, упал на холодное мертвое тело, подминая его под себя. Чувствуя, как из истерзанного, пульсирующего от боли, отверстия сзади хлынула горячая жидкость, Бейонд с трудом улыбнулся, прижимаясь губами к холодному лицу Лоулайта. - Ты кончил в меня, - прошептал он чуть слышно, - Теперь мы связаны…навсегда. Навечно. Он долго лежал, не двигаясь, наслаждаясь прохладой и облегчением, которое дарило ледяное мягкое тело под ним, не в силах заставить пошевелиться собственное измученное тело. Наконец, Бейонд пересилил себя и поднял отяжелевшую голову. - Спасибо, - с рвущимся из груди чувством горячей признательности жарко прошептал он, вглядываясь в мертвый профиль, стирая слезы, утыкаясь лицом в тусклые черные волосы, - Это было… это было чудесно. Восхитительно. У меня не хватит слов, чтобы описать, как мне понравилось. Только ты мог дать мне такое, Эл… Бейонд еще какое-то время полежал, нежно оглаживая точеное лицо Лоулайта, не замечая, что тонкая кожа, не выдержав слишком частых прикосновений, уже пошла сухими струпьями. Он не замечал и открытого рта и истерзанных губ, с отслаивающимися полосками кожи. Бездея так же не смущали ни, покрывающие теперь почти все тело, существенно увеличившиеся в количествах и размерах, иссиня-багровые пятна, ни появившиеся разрывы на белой коже, сочащиеся полупрозрачными темными выделениями, ни темная дыра разошедшегося на животе шва, из которой медленно вытекала мутно-белая сперма вперемешку с коричневатой жижей. Бейонд Бездей был счастлив, полностью удовлетворен, и рядом с ним находился самый желанный человек на земле. Все остальное было не важно. - Ты устал? – водя пальцем по острым ключицам мертвого тела, промурлыкал Бейонд, - Ты прав, надо выспаться. Завтра нас ждет новый день. Новый, восхитительный день нашей совместной жизни… Подожди немножко, я приготовлю нашу постель. Нет-нет, мы не будем спать здесь, тут слишком жарко. У нас есть прекрасная спальня. Он с трудом сполз, почти что упал со стола и замер, пронзенный болью, вцепившись побелевшими пальцами в край столешницы, с трудом удержавшись на задрожавших ногах. Боль, жгучая, раздирающая его изнутри, чуть не заставила его закричать. Сжав зубы, склонив голову, Бездей чуть-чуть постоял, пытаясь собраться с силами и привыкнуть к новому статусу своего, безжалостно изуродованного, когда-то такого сильного и гибкого тела. Преодолевая накатившую слабость, он отрешенно следил, как по его обнаженным ногам широкими струйками стекает алая кровь, образовывая лужицы на полу. Наконец, когда вспышка боли немного угасла, Бездей, шипя сквозь сжатые зубы, осторожно проковылял до двери в холодильник и, навалившись на ручку, ее распахнул, подставляя горящее лицо ледяному потоку воздуха. Бейонд завел генератор еще со вчерашнего дня, подведя электричество к холодильнику, и теперь, когда пришло время, у него все было готово. Стены огромной морозильной камеры, пустующей много лет, были покрыты уже слоем инея, а старый спиртовой термометр на стене показывал температуру минус пятнадцать градусов. Именно то, что было нужно сейчас Лоулайту, чтобы чуть-чуть подлечиться. Бездей включил в холодильнике свет и волоком протащил матрас с постелью почти на середину пустующего помещения. Он ощущал себя очень разбитым и слабым. Безумно хотелось заснуть, даже не смотря на обжигающий кожу холод, окутывающий его в морозилке. Но, эта слабость была даже приятной, напоминающей о безумном пережитом блаженстве. Вернувшись в комнату, Бейонд аккуратно стащил тело Лоулайта на пол, морщась от боли, причиняемой каждым движением. Он попытался поднять свое сокровище на руки, но новый приступ чудовищной боли, пронзившей тело внутри, заставил его охнуть и замереть, чувствуя, как тоненькие струйки крови, струящиеся по ногам, превратились в горячий поток. Ему пришлось волоком тащить тело Эла в холодильник, схватив его за руки, подтягивая рывками. Но было что-то завораживающе-притягательное в том, как густые черные волосы его Лоулайта размазывали по полу стекающие с ног Бейонда потеки крови. И потому Бездей, шипя от боли, все-таки улыбался искусанными в кровь губами. Уложив Лоулайта на постель на матрасе, Бейонд, шлепая босыми окровавленными ногами, снова нетвердой походкой вернулся в комнату. Голова уже ощутимо кружилась. Кровь не только не останавливалась, но и текла из разорванного ануса все увеличивающимся потоком, оставляя кровавые следы везде, где проходил Бездей. Это была плата за полученное наслаждение. Тело дрожало от холода и от боли, постоянно сопровождавшей его. Но ему нужно было еще кое-что доделать. Морщась от каждого наклона, Бездей собрал разбросанную по полу их одежду. Две одинаковые белые футболки, испачканные грязью и кровью. Двое широких джинс. Две пары одинаковых изношенных кроссовок. Он сложил это все в бочку и, наклонившись к картонному ящику, вынул из него пластиковую бутылку бензина и зажигалку. Тщательно полил содержимое бочки, щелкнул колесиком зажигалки и бросил ее в нее. Вспыхнуло яркое пламя, приглашая согреть изможденное, истерзанное изнутри тело. Но Бездею было не до того. Бросив и картонный ящик в горящую бочку, он доковылял до бутылки вина и, сделав несколько жадных глотков снова из горлышка, тоже отправил бутылку в огонь. Внимательно огляделся. Все. Это все. Подхватив с пола тонкое шерстяное одеяло, Бейонд завернулся в него, и медленно, покачиваясь, побрел в помещение холодильника, оставляя за собой на полу тянущийся кровавый след. - Я не буду выключать свет, хорошо? – Бездей захлопнул дверь изнутри, чувствуя, как холод сразу же сковывает его обессилевшее голое тело, - Мне хочется иногда просыпаться и иметь возможность тобой любоваться. Подвинься, пожалуйста, Эл. Он буквально рухнул на постель рядом с Элом и сразу же потянулся к нему, чтобы поцеловать. Прижимаясь к мертвому телу, оплетая его руками и ногами, как будто сплетаясь в единое целое, Бейонд завернул их двоих в одеяло и притих, наслаждаясь ощущением абсолютного единения. - Постарайся как следует выспаться, Эл, - сладко шептал он, прижимаясь губами к холодному уху, - Тебе понадобится завтра много сил. Много, много сил… Я очень рассчитываю на бурный утренний секс… Постепенно отпускала, уходя куда-то, боль, раздирающая его изнутри. Слабость опутывала дрожащее тело, а глаза норовили закрыться, но Бейонду так хотелось еще немного продлить эти сладкие минуты между бодрствованием и сном, особенно восхитительные после дикой безумной близости. - А потом мы оденемся потеплее, и отправимся с тобой погулять, - Бейонд не удержался и широко зевнул, - Я покажу тебе наше поле. И наш лес. Мы будем гулять долго-долго. И разговаривать. Обо всем. А потом мы замерзнем и вернемся домой, и я сварю для тебя горячий шоколад, а ты будешь любить меня прямо там, возле печки… Завтра….все будет завтра. Следом за болью, начал уходить и холод. Странная теплота, нереальная здесь, в холодильнике, заполняла тело Бейонда. Ему стало казаться, что пол покачивается под ними, что они куда-то плывут, подхваченные волнами теплой, широкой реки. - А летом, - Бездей уткнулся в холодную шею, закрывая глаза, - Летом на нашем поле будут цвести цветы… Миллионы цветов… И мы будем гулять среди них, взявшись за руки… А я буду рвать и дарить их тебе… Всегда. Я люблю тебя, Эл. Давай будем спать. До завтра. *** Придя утром на работу, служащие кладбища с ужасом обнаружили, что, элитная могила с баснословно дорогим надгробием, в которой усопший только вчера обрел свой покой, безжалостно поругана и раскопана. И, главным кошмаром было то, что в открытом гробу отсутствовало тело покойника. Предвидя громкий скандал и, желая любой ценой избежать ответственности, дежурившие могильщики, не придумали ничего лучше, чем захлопнуть гроб и закопать снова могилу, закрывая могильной плитой, придавая ей прежний облик. Возможно, если бы кто-нибудь поинтересовался, они бы признались в своем преступлении, терзаемые чувством вины за малодушие, но на безымянную могилу с богатым надгробием больше никто никогда не приходил. И никто так и не узнал о том, что, сияющий золотой крест украшает собой пустующий гроб. *** Бензиновый генератор, заведенный Бейондом, проработал еще сутки, вырабатывая электричество. Потом бензин кончился, и он заглох навсегда. Лето в тот год испепеляло жителей окрестностей Токио аномальной жарой, и старый ангар, бывший когда-то промышленным холодильником, превратился в раскаленную железную печь. Спустя несколько лет строительная фирма, выигравшая тендер на застройку земли, приступила к сносу старой заброшенной фермы. И, вскрыв железный амбар, рабочие вдруг обнаружили в нем два истлевших трупа, переплетенных между собой. Оба тела настолько истлели, что, как ни пытались вызванные криминалисты найти хоть какой-то, пригодный к анализу материал, они не смогли отыскать ничего. Ничего, что дало бы ответ на вопрос, кем были когда-то эти люди, слившиеся перед смертью в последнем отчаянном объятии. И от чего они умерли. Среди сотрудников стройки сразу же поползли легенды и слухи, как красивые, так и ужасные, но ни один из них не был похож на правду. В конце концов, дело закрыли, а истлевшие кости похоронили в одной общей могиле, как неопознанные.