Как трескается душа

      Джесси всегда было любопытно, почему и как душа распадается на мелкие-мелкие кусочки, после превращаясь в пыль, легко уносимую ветром. Девушке было любопытно, но она никогда не хотела узнать, как именно. Но ей пришлось прочувствовать это на себе.       Все началось с поражения в строительном конкурсе. Друзья не были так огорчены, как она. Ведь Джесси обещала им, что на этот раз все получится! Смотря на радужный маяк «оцелотов», в груди что-то неприятно кольнуло, сбивая дыхание. От чего-то захотелось уйти с Крайкона, и больше никогда туда не возвращаться. Хотелось больше никого не обнадеживать «пустыми обещаниями».       Дальше умер Магнус. Видя, как герой последний раз вдохнул, а после плавно, словно с воздухом он говорил этому миру «прощай», выдохнул, Джесси снова почувствовала то неприятное ощущение где-то глубоко в себе. Но теперь оно усилилось, и пошло вверх, к глазам, заставляя большие, горячие слезы катиться по щекам девушки. Она еле-как скрыла это ото всех, дабы никто не видел ее слабости и бессилия в этот момент. Не увидел этого никто, кроме Лукаса. Тот украдкой посмотрел на девушку, и, увидев мокрые дорожки, захотел тут же встать и обнять ее. Помочь. Но понимал, что если он сделает это сейчас, на глазах у всех, то будет плохо и ему, и девушке, отчаянно пытавшийся стереть слезы с лица.       После этого случая Джесси все чаще и чаще стала ощущать уже по-настоящему пугающую боль в груди. Бессилие против амнезии Петры, признание Ордена, бегство Сорена — все это будто ломало девушку изнутри. А последней каплей стала смерть Рубена. Ее единственной и незаменимой никем и никогда свинки, которую она поклялась защищать любой ценой. Она не смогла. Не сберегла. Дала умереть. И теперь девушка наблюдает за бледнеющим с каждой секундой поросенком, лежащим на ее руках, тихо хрюкая. Тогда-то и пошла первая, и далеко не последняя трещина по ее душе. Оказавшейся такой нежной, доброй душе, которая не выдержала всех тех бед, что обрушились на девушку за эти несколько дней.       Сидя на каменном полу в отдаленном закутке пещеры, девушка не могла понять, что с ней происходит. Все эмоции как отключили, и остались лишь пустота и воспоминания, постепенно окрашиваемые в невзрачный, серый цвет. Джесси не знала, что ей делать. И не хотела знать. Она хотела заснуть, и не проснуться. Сделать все, лишь бы эта пустота больше не разъедала ее на части. Не пожирала, как Иссушающая Буря съедала их мир заживо. -Джесси? Ты здесь? — Еле-слышный шепот донесся до уха девушки. Она сразу поняла, кто это мог быть. Лишь один человек, которого она знает, настолько беспокоится о ней. Она хотела сказать, что здесь. Сказать так громко, чтобы услышал весь мир, но с ее губ сорвалось лишь тихое «угу».       Подойдя к девушке, Лукас присел рядом с ней. Он решил ничего не говорить. Не было нужды. Он и так знал, что внятных ответов он не получит. Ведь сам прошел через такое. Когда душа трескается, разрушается от накопившейся, никуда не выплескивающийся боли, плохих эмоций. Даже самых мелких. Но в этой ситуации у них с Джесси было одно важное различие: когда блондин проходил через это, рядом с ним не было никого, кто мог бы подсказать, что делать. Но он справился сам. И теперь хотел помочь девушке.       Аккуратно пододвинувшись ближе, парень все же попытался поговорить, хотя и знал, что из этого мало что выйдет: -Ты не хочешь говорить, верно? — В ответ не было ни звука. Лишь еле-уловимый кивок, и взгляд в никуда. Дело было совсем плохо. Но отступать Лукас не хотел.       Подвинувшись еще чуть ближе, блондин приобнял девушку за плечо. Никакой реакции. Тогда он обнял уже двумя руками. Нежно, словно держал в руках самое хрупкое из хрупких. Прижав к себе девушку, Лукас тихо произнес, так, чтобы только она могла это слышать: -И не надо. Я могу понять тебя и без помощи слов. Ты не одна, Джесси. И то, что с тобой происходит — это нормально. Мы все люди, и мы все испытываем эмоции. И многие из них отнюдь не хорошие — Услышав эти слова, девушка будто ожила. Распахнулись большие, красивые глаза, но тут же вновь сощурились. Послышался тихий всхлип. Потом еще и еще. Через несколько минут девушка тихо плакала на плече у парня, пока тот, успокаивающе гладя по спине, изредка говорил что-то. — Свои эмоции не нужно постоянно держать в себе. От этого становится только хуже. Со временем начинается то, что сейчас происходит. Душа просто не может больше терпеть, и начинает «трескаться» — Пока Лукас говорил, девушка все плакала. Она хотела, но не могла остановиться. Но в то же время она была безмерно благодарна Лукасу за такую нужную сейчас помощь. Она уже чувствовала, как ей становится лучше, а призрачная боль уходит на дальний план, уступая умиротворению. А Лукас продолжал говорить: -Душевные раны не зашьешь. После них остаются шрамы, иногда напоминающие о себе. Но сделать их незаметнее помогают люди. Близкие люди, готовые утешить. — К концу рассказа Джесси перестала плакать, и теперь спокойно посапывала на плече у Лукаса. Обоим было хорошо. Парень знал, что в пещере уже давно все спят. Устроившись поудобнее, и стараясь не разбудить девушку, блондин осторожно поцеловал ее в макушку. А после наконец заснул таким желанным сейчас сном. Он знал, что когда проснется, все будет хорошо. И от этого засыпать было еще приятнее.