Кривое зеркало

Мстители… Компания супергероев, защитников земли, последняя преграда между Злом и мирными жителями. Так кричали таблоиды, так хотели выглядеть сами герои, каждый скрывая за маской собственную тьму, своё прошлое, которое никто не захочет знать. Никому из тех, кого они защищают, не стоит думать о том, что они тоже всего лишь люди, пусть и чуть сильнее, но не значит, что лучше. Так было всегда. Обществу нужны свои герои, герои, которых они идеализируют, которым приписывают великие подвиги. Напоминает зарождение каждой из религий: толпе нужны идолы, нужна уверенность, что кто-то там их обязательно спасёт, а им самим не нужно будет ничего делать. Ведь всё так просто: есть Силы Добра, а есть Силы Зла, и если провести эту границу, то ни о чём другом думать не надо. Так что можно закрыть глаза на грешки прошлого и пятна на репутации Добра, и перенести это на и так чёрное Зло. Типично и просто. А главное – не надо больше напрягаться. Сначала правило было негласным. Считалось, что все и так всё поймут и не пойдут добровольно класть голову на плаху. Но… В чём можно быть уверенным, когда дело касается такой разношёрстной компании, попав в которую даже лучшие из агентов потихоньку теряют голову? И после пары инцидентов пришлось начальству именно вдалбливать это самое правило – не идти на Локи в одиночку, не пытаться преследовать одному, ждать помощи. Естественно, что на Тора и Халка это не особо распространялось. Первому попробуй только скажи, что он слабее своего брата-колдуна, а второй вообще в запале боя приказов не понимал. Естественно, что, несмотря на запреты, каждый хотя бы по разу эти самые запреты нарушал. То Клинт жаждал мести и не думал ни о чём другом, то Роджерс нёсся спасать невинных, то Старк раздувал своё эго, считая себя таким же Богом. Романова же чаще всего была куда уравновешеннее других. Если уж на то пошло, то личных мотивов поквитаться с Богом Лжи у неё не было. Она была шпионкой, она была агентом, она была… много кем она была за свою долгую жизнь, куда более долгую, чем можно было себе представить, посмотрев на ослепительную рыжую девушку. Она столько раз меняла стороны, союзников и врагов, что иногда ей было просто сложно вспомнить, на чьей она стороне. И тогда она раз за разом вчитывалась в сухие строчки удостоверения, сжимала пропуск, напоминая себе, кто она сейчас. Но исключения всегда случаются, лишь подтверждая правило. Всегда случаются форс-мажоры, всегда есть шанс, что точно выверенный план полетит под откос из-за одной только небольшой ошибки. А иногда и ошибки не надо, просто… так случается. Только что за спиной были товарищи по команде, только что она слышала приказа Капитана и рык Халка, а сейчас она уже в каком-то полуразрушенном здании одна против этого безумного божества. Он улыбается. Хотя куда точнее будет назвать это оскалом… оскалом безумного зверя, но вряд ли человека. И в глазах шальной огонь, сжигающий всё вокруг, но в первую очередь своего носителя. И когда адреналиновый угар спадает, даже Чёрной Вдове становится страшно, ведь в этих глазах нет милосердия, нет сомнений. Но при этом там, за прожигающим безумием, ледяной твердыней стоит разум, не плавящийся под языками пламени, способный просчитать, способный остановить от фатальных ошибок. И это хуже всего. Просто психопата легко подловить, легко вывести из себя и заставить открыться, но безумец с холодным разумом… И вот она одна напротив него – глупый паучок, легко проглотивший наживку и попавшийся в сети куда более крупного хищника. А Локи вновь улыбается, многообещающе, даже с извращённой нежностью, любовью к своей новой игрушке. Он не спешит, не торопится побыстрее закончить свою игру, он ждёт, наслаждается моментом. И сколько бы Наташа не храбрилась, не пыталась выглядеть уверенной, сколько бы ни говорила себе, что сражение ещё не началось, у неё уже подгибаются колени. Она просчитывает варианты, ищет пути отступления, но окна заколочены, а вход завалило, отрезав от команды. И сражение… смешно! Что она может противопоставить Богу? Тому, кто жил тысячелетиями, тому, кто оставил свой след в мифологии северян, а, может, и других народов под другим именем, тому, кому пророчили начать Конец Света? А она… глупый человечишка, возомнивший себя великим героем, считающий себя умудрённой опытом. И пусть сыворотка, разработанная в СССР, даровала силы больше, чем у обычного человека, и позволяла не стареть, но она проигрывала даже тому, что ввели Роджерсу, а что говорить о силах Бога? Женщина мотает головой, отгоняя предательские мысли, всё плотнее выжигаемые внутри этими колдовскими глазами с адским пламенем внутри, глазами, смотрящими с насмешкой, превосходством, издёвкой… Бог Лжи и Обмана, Хитрости и Коварства, способный поселить смятение в сильнейших мира сего, не сказав ни единого слова, просто посмотрев… Локи всё же делает свой первый шаг вперёд навстречу шпионке. Наташа буквально физически ощущает, как рвутся с жалобным стоном нити этой странной связи, путы, связавшие душу липким предательским страхом. И в этот момент она понимает, что они так стояли минут десять, не меньше, хотя казалось, что не прошло и нескольких секунд. Ётун двигался медленно, не шёл, а плыл, мягко перетекая из одного движения в другое, как ядовитая змея, готовая впрыснуть свой яд и знающая, что глупая мышка никуда не убежит. И мышка стояла на месте, судорожно вцепляясь в свой пистолет, чувствуя накатывающий на тело паралич. Впоследствии Вдова не могла сказать, было ли это нечто психологическое, или же её сковали магией, но эти глаза, глаза, продолжающие смотреть в самую душу, накидывающие новые путы, сверкающие безумием… И в какой-то момент холодная сталь кинжала ласково касается подбородка, не делая надреза, но мягко надавливая, заставляет поднять голову. Женщина растерянно моргает. Ещё секунду назад ей казалось, что божество далеко, а при таком неспешном темпе у неё есть ещё время выхватить пистолет, что-то сделать, но… вот он, стоит, и всё также смотрит. – Почему… Почему ты это делаешь? – вдруг выплёвывает Наташа. – Почему? А что мне ещё остаётся, смертная? Все так любят вешать ярлыки… Я – злодей, значит, мне положено действовать по своему образу, не так ли? – зелёные изумруды на миг вдруг оказываются затоплены чем-то тёмным и вязким… печаль? Тоска? Но спустя секунду там вновь колдовской огонь, будто и не было ничего, будто показалось… Маг ещё сильнее надавливает снизу лезвием, заставляя открыть беззащитное горло. Кажется, ещё секунда, и бесчувственная сталь вспорет тонкую кожу, явив алые брызги крови, но тут стена взрывается, врываются Мстители, и тот зрительный контакт прекращается, вернув Романовой хотя бы часть её прежнего самообладания. Бой надолго не завязывается, и уже минут через десять Локи растворяется в туманной дымке, а Мстителям только и остаётся, что идти домой зализывать раны. Когда у тебя подобная работа, то нельзя всё воспринимать слишком близко к сердцу – сойдёшь с ума, а о таком явлении, как сон, забудешь и вовсе. Чёрная Вдова знала об этом лучше всех, давно привыкнув вычищать свою голову от лишних рабочих мыслей дома. Но не все знания помогают в реальности. Что-то внутри надтреснуло после этой встречи, что-то непонятное, и главное, что неизвестно почему. Сны были сумбурные, тёмные, давящие на психику, но практически не запоминающиеся. Какие-то картинки, звуки, но общий смысл утекал песком сквозь пальцы. А потом калейдоскоп картинок словно замедлился, позволяя видеть отдельные кадры. Локи, вновь Локи, и его глаза… А что мне ещё остаётся? Что мне остаётся? Что? – вливалось прямо в мозг расплавленным свинцом, заставляя сходить с ума от каждого слова, ударяющего пылающим хлыстом. И глаза, вновь глаза, тот самый взгляд, не колдовской, другой… Тот, который появился всего на секунду, на миг, который не был отмечен рациональным сознанием, но то самое подсознание, отвечающее за сны, уцепилось слишком сильно, показывая его с новых ракурсов. Тёмное отчаяние, вязкая тоска… Такие ядовитые, разъедающие душу, такие знакомые… Женщина просыпается резко, не с киношным криком, но с тяжёлым дыханием и бешено колотящимся сердцем, грозящим выломать рёбра и освободиться из плена тела. Взгляд, этот самый взгляд. Теперь стало понятно, что именно создало ту трещину, что так зацепило. Взгляд, который она в своё время видела в зеркале каждый день. Взгляд, который она не умела скрывать, хотя Бог в этом преуспел куда сильнее, как оказалось, но и у него он прорывался, болезненно обнажая суть. У каждого свои скелеты в шкафу, даже у героев. У каждого есть, что вспомнить, и что похоронить… Чёрная Вдова сама создала себе имя, и не на «светлой» стороне, будучи одной из лучших наёмных убийц и воровок. Она была во многих списках на устранение на самом верху. Что ещё остаётся? Вот именно, что ещё. Ярлык, клеймо. Не остановиться, не вернуться назад, можно лишь продолжить катиться по наклонной, всё глубже погружаясь во тьму и безумный бег, самому не зная зачем и для чего. Нельзя же просто сказать «я больше не буду» и спокойно сидеть дома? Когда-то Романовой повезло, она и сама не верила насколько сильно. Ей заинтересовался ЩИТ, её должны были ликвидировать, но… послали Клинта Бартона, который почему-то решил дать ей второй шанс, почему-то не выполнил миссию, почему-то предоставил ей возможность присоединиться к ним, стереть клеймо… А Локи такого шанса никто не давал, и тот, раз оступившись, обречён вечно катиться всё дальше по скользкому льду из собственных поступков, и всё меньше шансов, что протянутая рука способна помочь взобраться обратно… Локи будто избегал встречи, будто убегал. Если бы это был не он, Наташа решила бы, что тот просто испугался вновь встретиться с тем, кто сумел заглянуть в трещинку маски, которую он всегда носил на лице и душе. Не то, чтобы идея стала совсем уж навязчивой, но Чёрной Вдове больше всего хотелось подтвердить свою догадку, вновь взглянув в эти глаза, скрывающие так много. Взглянуть словно в кривое зеркало, отражающее её собственное прошлое, только ещё безумнее, ещё чернее, ещё… Хотелось понять, насколько они похожи, и хотя бы попытаться протянуть ту самую руку, пока не поздно. Но самое главное, что женщина сама не понимала природы своей одержимости. Желание ли это доказать самой себе, что прошлое не определяет тебя до конца? Или вызов всему миру? Или альтруистическое желание спасти мир, вот таким образом «устранив» врага, заставив того отказаться от захвата и уничтожения Земли? Но при каждой попытке приблизиться, Локи то растворялся, то преграждал путь каким-нибудь хитроумным заклинанием, то… всего не перечислить. Так продолжалось долго, но и упорства одной из лучших шпионок ЩИТа было не занимать. Она преследовала его, словно хищник, выслеживающий добычу, пыталась загнать в угол, подстроить хотя бы ещё одну встречу наедине. Она всё чаще зарывалась в скупое досье на божество и усиленно навязывалась на пьянки с Тором, который неизменно в подпитии рассуждал о том, как сильно любит братика, какой братик не такой, как он просто запутался… За это его недолюбливала уже вся команда, но агенту Романовой это было только на руку. Но и «добыча», оказавшаяся не из лёгких, не давала так просто забраться себе в подкорку, приблизиться на нужное расстояние, вновь заглянуть в глаза… Это была изнуряющая гонка на выдержку, на упорство и терпение. Она не была объявлена официально, даже просто не провозглашалась вслух, но каждый чувствовал правила этой странной игры, подчинялся им и играл свою роль. Напряжение росло, им обоим казалось, что воздух вокруг стал безумно заряженным, таким, как бывает перед грозой, таким тихим, как бывает только перед самым оглушительным раскатом грома. И однажды струна лопнула, не выдержав больше напряжения, ударив по нервам раскалённым кнутом. Первым сдался Локи. Может, из-за того, что у него было меньше мотивации, может, дело просто в женской упёртости Романовой, а может… может, он и сам чего-то ждал. Он ворвался ураганом в квартиру Наташи, пока та сидела над очередной папкой, продумывая как бы ещё добраться до своей цели. Ворвался резко, неожиданно, вырывая из рук бумажки, тут же разлетевшиеся живописным веером по полу, и прижал женщину к стене, схватив за горло. – Что тебе от меня нужно? – резко и без прелюдий выдохнул маг. Его глаза продолжали полыхать безумием, но не обволакивающим и чарующим, как при первой встрече, а теперь уже куда более злым, парализующим от страха. В принципе, большой разницы это не делало. – Поговорить, – выдохнула рыжая с последней порцией воздуха из лёгких, стараясь если не освободиться от хватки, то хотя бы чуть её ослабить, дабы получить ещё пару глотков живительного кислорода. – Даже так? И о чём же наш доблестный герой хочет поговорить? – Локи слегка разжал руку, скорее из понимания, что для слов нужен воздух, а не из какого-то милосердия. – Герой не больше чем ты, – выплюнула Наташа, а потом продолжила, действуя по принципу «куй пока горячо». – У меня тоже, знаешь ли, не самое радужное прошлое. Я тебе рассказывала уже, между прочим. Я тоже была одной из главных целей, меня тоже «герои» пытались убить. Но, как видишь, всё изменилось, мне помогли, может и тебе стоит принять руку помощи? Локи внезапно отнимает руку от горла, а потом заливается смехом. Безумным, громким, немного лающим. Этот смех отражается от стен, дребезжит в окнах, вновь осколками впивается в разум, оставляя лишь желание заткнуть уши, чтобы вслед за ним не скатить в этот бушующий океан безумия. Но Наташа будто замирает, словно и не слышит ничего, только смотрит на дёргающийся кадык под светлой, такой, казалось бы, тонкой кожей, что он вот-вот прорвёт её. – Помощи? Мне? Смертная, не смеши! Ты и правда настолько глупа? – смех обрывается так резко, что закрадывается подозрения: был ли он вообще или это просто галлюцинация от недостатка воздуха? – Тебе. Она ведь нужна тебе. Тебе нужен хоть кто-то, не так ли? Тебе хочется вырваться из этого круга, ведь так? Прими же её! – давит на своё шпионка, сама не зная, откуда находя силы на это упорство. – Да что ты обо мне знаешь, мидгардская девка?! – вновь взрывается колдун, резко идя на сближение с противницей, оставляя между зрачками всего сантиметров десять, а руками упираясь в стену. Кажется, от силы удара по стене даже пошли трещины. – Больше, чем ты думаешь! Просто потому, что была такой же, как и ты! – запальчиво выкрикивает Романова, забыв о своей любимой тактике тонких ходов и туманных ответов. – Позволь тебе помочь, прошу. Позволь избавить тебя от боли, – внезапно смягчившись, женщина аккуратно проводит рукой по острой скуле божества. – Ты не можешь обо мне знать ни-че-го! И помочь мне не можешь! И нечему здесь помогать! – его голос снизился до громкого шёпота, похожего на шипение разозлённой змеи, готовой вот-вот укусить. – Это не так. Просто не отталкивай меня, это ведь для тебя, – Вдова сама поддалась вперёд, теперь их лица разделяла всего пара сантиметров, а Наташа продолжала вглядываться в чужие, неестественно зелёные глаза, где трескался обычный надменный лёд, обнажая омуты тёмной боли. Так близко, так ярко, так знакомо… И, сама не отдавая себе отчёта, женщина рывком преодолела оставшееся расстояние и впилась поцелуем в тонкие бледные губы напротив. Странно, но Локи не отстранился, не ударил за дерзость. Он просто застыл на мгновение, а потом ответил так же резко, так же отчаянно. Это было сложно назвать поцелуем, скорее чередой укусов, борьбой за главенство в этом маленьком сражении губ и языков, это было ещё одной формой высказать всё, что на душе, раз слова не могли пробиться за ледяную пелену друг друга. Да и то, что происходило дальше, тоже сложно классифицировать иначе. Это борьба за принципы, стремление доказать свою правоту и попытка быть ближе хоть к кому-то, кто понимает, кому-то, у кого такая же чернота внутри… Локи уже практически забыл, что такое быть нежным, что такое дарить любовь и получать её, он срывает одежду рывками, он присасывается к коже, оставляя алые цветки засосов, ему практически нет дела до чувств партнёрши… А та вроде бы и не возражает, принимая эти грубые ласки, получая от них своё, пропитанное безумием этого вечера удовольствие, сама с щемящей нежностью перебирает чёрные смоляные пряди, касаясь лица и шеи мужчины, стараясь стать хоть какой-то поддержкой, хоть какой-то опорой, показать, что он не один. А потом была просто блаженная пустота у обоих, когда та самая вязкая тьма внутри на миг сдаёт свои позиции, уходит под напором чего-то другого, чему сложно дать название. Но ледяная маска вновь набегает на зелень глаз, и Локи просто растворяется в воздухе, не сказав ни слова. Но Наташа знает, что первый шаг сделан, первая зарубка на ледяной горке, пусть и не вытащившая наружу, но уже не дающая падать дальше. А дальше нужно лишь время, ведь люди не меняются за один день, а Боги тем более…