i love you, hyung

— Заберу тебя после уроков, — Чжухон поцеловал Чангюна в щёку и, как вежливый парень, которым он и являлся, вышел из машины, чтобы открыть младшему дверь. Им вышел, закидывая рюкзак на плечо, и пошёл к воротам. — Буду ждать, — сказал он, обернувшись. Ли улыбнулся и сел обратно за руль, выезжая на дорогу к своему институту.       Они были вместе уже полтора года. Чжухон ещё был в своём выпускном классе, когда до них дошла специфика их чувств. Сейчас старший уже на первом курсе, а Чангюн как раз перешёл в последний класс, но это не мешало им встречаться. Жили они уже вместе (родители Чжухона позволили им такую возможность — всё же у семьи Ли было достаточно денег для такого), у Чжухона есть машина, деньги есть, питаться есть чем, чувства тоже на месте. Что ещё надо для счастья? Вот и им ничего не надо было больше.       От школы до института ехать было недолго, так что через десять минут старший уже припарковал свою машину и шёл к входу, где его уже ждали друзья. Ещё в школе у них сформировалась своя компания, в которую входили и Чжухон с Чангюном, но в этом году они столкнулись с одной проблемой: те последние, кто оставались в школе, покинули её. Все, кроме Чангюна. Остаться на второй год, как бы некоторые не пытались, не вышло ни у кого, поэтому сейчас Им один — самостоятельно заводить друзей он так и не научился. Чтобы младшему было не так скучно все остальные или постоянно что-то писали в общем чате или ему лично, или звонили. Иногда, правда, Чангюн сбрасывал, ведь у него тоже бывают дела, но чаще он брал трубку и говорил: «Я занят, хён. Потом позвоню!», а потом сбрасывал. Бывало ещё, что они переписывались прямо на лекциях (уроках) просто потому, что они слишком скучные или у кого-то окно.       Чжухон всегда проверял, чтобы и его, и Чангюнов телефоны были заряжены. Он сам беспокоился за младшего, ведь вдруг что-то случится, а у того телефон разряжен? Что тогда делать? А ещё и Кихён, как самая настоящая мать, всегда готов обзвонить все полицейские участки, больницы (и даже морги), если ему не ответить с первого раза или если телефон окажется вне зоны действия сети — тут вообще надо колоть успокоительные.       Ещё раз проверив телефон на сообщения, Ли убрал его и подошёл к друзьям, уже вместе с ними заходя в здание. Вокруг сновали студенты, но их группа уверенно шла к нужным аудиториям, ловко маневрируя в коридорах. Попрощавшись на время с остальными, Чжухон зашёл в нужный кабинет, сразу замечая за своей партой лучшего друга. — Как жизнь? — сказал он, подходя ближе к Ганхи и садясь на свободное место. — Сойдёт, — ответил тот.       Ганхи уставился в свои записи, будто там находились ответы на все его вопросы. Ли, поняв, что парень не выучил ничего и пытался найти способ обезопасить себя, пододвинул свою тетрадь, где всё было написано полностью, а не вырванными из контекста кусками, как у Сона. Хоть на страницах время от времени появлялись какие-то фразы или слова, совершенно не подходившие к теме, всё было понятно. Заметив эти самые подписи, Ган спросил. — А это что? — Чжухон выглядел растерянным, пока Ганхи не показал на слова. — Вот эти фразы различные. — А, это… — дошло до Ли. — Это Чангюн писал, — отмахнулся он.       Для него это было уже привычным. Младший иногда брал его тетради и читал конспекты, время от времени переписывая что-то себе или просто бессмысленно выводя различные слова, рисунки и целые фразы. Чжухон находил это милым и часто вместо того, чтобы учить что-то, разбирал то, что написал младший.       Как только в аудиторию зашёл профессор, Чжухон встал и поприветствовал его вместе с остальными студентами, после чего ещё раз проверил телефон на сообщения. В этот раз у него было одно непрочитанное: «Удачного дня, хён». Он хотел уже написать ответ, но преподаватель посмотрел на него, так что Ли пришлось отложить телефон.       Сосредоточившись на лекции, Чжухон даже не заметил, как она кончилась. Выйдя из аудитории, он вместе с Ганхи пошёл на поиски остальных, которые нашлись около расписания. Вся группа друзей отошла от стенда, когда туда начали подтягиваться другие студенты, и удалилась в один из коридоров, рассевшись на подоконниках и полу. Кихён достал телефон, звоня кому-то. Когда ему ответили, он сразу же перевёл звонок на громкую связь. — Привет, Чангюни, — сказал он. Услышав имя, Чжухон уже собрался столкнуть с подоконника Минхёка, чтобы быть поближе к телефону, но тут из динамиков послышался ответ. — Прости, хён. Я сейчас занят.       После этих слов звонок оборвался, и Кихён разочарованно выдохнул. Чжухон же сел обратно на пол, словно ничего и не произошло. Минхёк, сидящий рядом с Кихёном, пробормотал что-то про невоспитанных детей, не дающих и секунды ответить, за что ему прилетел подзатыльник от Хосока. — У ребёнка тоже могут быть дела, — сказал он тоном, от которого все возражения умирали ещё на пути формирования в мозге.       Минхёк раздражённо потёр голову, где-то в мыслях жалуясь на таких друзей. Хосок взглянул на него, и младший сразу же невинно улыбнулся, будто не он только что желал ему новую гору девчонок, поджидающих за углом, чтобы пригласить на свидание. Хоть для многих это и было бы подарком, для Шина это уже стало настоящим адом.       Потихоньку все стали разбредаться по своим аудиториям, чтобы не опоздать. На этой паре Чжухону предстояло остаться одному, но он особо не жаловался. Если что, он мог пообщаться с кем-нибудь из друзей в чате, посидеть в интернете или ещё что-нибудь. Может даже профессора послушать, если эта лекция будет не такой скучной, какими они обычно бывают.       В итоге, выбрав место подальше, до которого преподаватель никогда не доходил и откуда не спрашивал, Ли достал вещи и благополучно уснул. Проснулся он, когда все выходили из кабинета, поэтому, быстро собрав вещи, он пошёл в туалет, чтобы хоть немного привести себя в порядок. Не рассчитав время, он задержался там почти до середины перерыва, из-за чего ему пришлось быстрым шагом идти на следующую лекцию, которая всегда начиналась раньше потому, что так хотелось профессору. Кое-как успев, он быстро устроился за своим привычным местом.       На этой паре он тоже был один, но здесь он решил сосредоточиться на самой теме. На середине лекции Чжухон понял, что так и не ответил Чангюну, но быстрый темп преподавателя не давал ему взять телефон и написать сообщение.       До конца лекции оставалось минут двадцать, когда его телефон зазвонил. На дисплее высветилось имя младшего, что сразу насторожило Чжухона. Им почти никогда не звонил во время лекций, но в подавляющем большинстве случаев его причины были достаточно важными.       Ли отпросился у профессора, сказав, что ему срочно надо ответить, и вышел в коридор. Закрыв дверь, он наконец принял звонок. — Чангюн-а, я знаю, что ты знаешь, что у меня лекции. Говори быстрее, что-то случилось? — на заднем плане послышался какой-то грохот, после чего повисла тишина. Чжухон хотел переспросить, но младший уже начал отвечать. — Хён, школу захватили, — у Ли на секунду остановилось сердце.       Недавно всех предупреждали, что есть опасность нападений террористов, но многие пропустили это мимо ушей — кому нужен какой-то институт? В этот момент до Чжухона дошло, что под угрозой были не только институты, но и школы, и, возможно, даже детские сады. Кто знает, что придёт в голову этим психопатам.       Чжухон не знал, что сказать — все слова вмиг забылись. Что делать он тоже не знал, их учили только как вести себя при нападении, а не как вести себя, если твой парень оказался в ловушке террористов и сообщает тебе об этом по телефону.       На линии сначала вновь раздался грохот, а за ним выстрел. Хоть звуки и были приглушёнными, они всё ещё были громкими, что значило, что всё происходит где-то совсем рядом от Чангюна, возможно, за стеной. — Хён, они ходят по коридорам и стреляют во всё, что двигается, — вместо достойного ответа в голову Чжухона пришло только: «А что не двигается, то двигают сами». Ему пришлось потратить ещё пару секунд, чтобы попытаться вспомнить чему их всё же учили. — Ты спрятался от них? — Ли не вспомнил ничего, так что начал действовать по подсказкам интуиции. — Я не могу, — послышалось в ответ шёпотом. — Нас отправили следить за младшими классами, а тут это всё. Я не могу просто спрятаться, оставив в кабинете тринадцать детей!       Сердце Чжухона сжалось, замедлило темп, а потом начало биться с бешеной скоростью. — Сколько им лет? — Семь. Хён, что мне делать? — в голосе Чангюна проскользнули нотки истерики, но дальше голос был ровным, будто он попытался побороть свои эмоции ради детей, чтобы им не было так страшно. — В кабинете только одна дверь, да окна чуть ли не во всю стену. Ещё есть шкафчики маленькие, я туда детей загнал вроде, а самому деваться…       Им затих. Чжухон уже начал бешено обдумывать, что делать, что предпринять. Он представил себе в голове схему класса и сопоставил её со своими догадками и словами Чангюна. Если старший был прав, и террористы шли по коридору, то это могло стать причиной молчания Има.       Неожиданно Чжухон вспомнил, что звонить-то нельзя, когда рядом террористы, но он не мог сказать этого сейчас или просто бросить трубку. Он должен был дождаться момента, пока Чангюн ему ответит, чтобы знать, что всё хорошо.       Радуясь своей проницательности и тому, что студент сразу забрал с собой вещи, он побежал на выход из института к машине. Быстро закинув рюкзак на заднее сидение, он сел за руль, всё так же не убирая телефон от уха. Когда он был в восьми минутах езды от школы, Чангюн вновь заговорил. — Вроде прошли мимо, — у Чжухона отлегло от сердца немного. Хоть один раз опасность миновала. — И до того, как ты скажешь, что я не должен был звонить, я это знаю. Но мне просто ничего не оставалось делать. Я один с тринадцатью семилетними детьми, за стенами террористы! — А где учитель? И почему в классе так мало детей? — вдруг дошло до старшего. — А ты думаешь, почему я с детьми? Потому что учитель отошёл на собрание, — вновь повисла тишина, но сейчас не было слышно никаких посторонних звуков, будто Чангюн проверял, есть ли кто рядом. — Вообще детей тридцать, а нас двое. Когда мы услышали тревогу, то были в коридоре и решили разделиться по разным кабинетам.       Умный ход, подумал Чжухон. Так хоть не всех сразу поймают, если поймают. Он сам был уже в пяти минутах езды, когда услышал звук, похожий на тот, когда дверь вышибают с ноги. Дальше послышались детские крики и жалобное подростковое «пожалуйста», прежде чем раздались выстрелы. Ли был готов взвыть от отчаяния, ведь эти звуки доказали ему, насколько всё происходящее реально. — Их нашли, — прошептал Чангюн. — Это была вторая часть группы. Они в кабинете за стеной.       Чжухон чуть не потерял управление. Если до этого у него были просто догадки о том, что всё происходит недалеко, то сейчас он точно знал расстояние. — Ты дверь закрыл? — Нет, — сказал Чангюн примерно через полминуты. — Если дверь открыта, то вряд ли кто-то будет прятаться в этом кабинете, да? Своеобразный отвлекающий манёвр. — Ты хоть как-то спрятался, тактик маленький? — Чжухону совершенно не нравилась эта стратегия, ведь если детей не видно, то вот восемнадцатилетнего подростка вряд ли можно запихнуть в детский шкафчик, даже если это Чангюн. — Я вынул полку из учительского стола и сижу там. Полку убрал, её не видно. — Ли выдохнул, но позже вновь заговорил. — Ты же говорил, что не спрятался? — Я додумался, пока мы с тобой говорили, хён.       Внутри Чжухона была буря эмоций, но главными были страх, агрессия и агония. Все они перемешались, создавая странное слияние. Их результат был чудовищен. Ли был готов сжаться в комок, будто маленький ребёнок, бить всё, что попадётся под руку и остановить машину, чтобы зарыдать. Он ощутил себя беспомощным, будто вернулся в детство, когда у него в песочнице отобрали игрушки более старшие мальчики и он побежал к маме. Следом за этим воспоминанием к нему пришло другое, о том, как он увидел, что в той же самой песочнице забирают игрушки у другого мальчика, только вот бежать ему было не к кому — родителей, как позже оказалось, по близости не было. Чжухон тогда отобрал игрушки и отдал тому маленькому мальчику, защитив его от плохишей. Маленький мальчик назвался Чангюном и долго ещё благодарил его.       Только сейчас Чжухон не может так сделать — против парней с оружием он ничто. Остаётся только по телефону успокаивать Чангюна, говоря всякие бессмысленные нежности, иногда добавляя «я уже еду» или «просто дождись полиции, скоро всё закончится!» и «всё будет хорошо».       Чжухон был уже в минуте езды от школы, когда услышал следующие выстрелы. Они всё ещё были приглушены, что сразу немного облегчило страдания студента, но следующая фраза всё разрушила. — Мы знаем, что вы прячетесь где-то здесь. Выходите, пока не поздно, — на время всё затихло, но тот же голос продолжил через несколько секунд. — Первый Б, выходите! Вернее те, кто из вас остался и ещё прячется. — И тот, кто их прячет, тоже выходи, — раздался второй голос. Ли услышал, как резко вздохнул Чангюн. Его вновь сотрясли догадки.       Получается, что первый Б — это класс, который укрывает Чангюн? Если да, то всё очень, очень, очень плохо. У Чжухона никогда не было проблем с дыханием, но сейчас он почувствовал каково это, когда не можешь вздохнуть полной грудью. — Они нашли журнал посещаемости, — на этот раз Им пропустил все истеричные ноты. — Хён, они нашли его. Они знают сколько людей им искать. Скорее всего, они уже вычисляют оставшихся. — И что, что знают? Они же не знают, где искать, верно? — попытался успокоить его Ли. Он как раз доехал до школы и выбежал из машины. Увидев ограждение полиции, он побежал к ближайшему офицеру. — Малыш, я уже на месте. Полиция тоже. Всё будет хорошо.       Чжухон подошёл к полицейскому. — Простите, офицер. Как всё идёт? — спросил он. Мужчина повернулся и посмотрел на него с оттенком жалости на глазах. — У Вас здесь кто-то учится? — ответил тот вопросом на вопрос, но студент понял, что им просто нельзя разглашать информацию посторонним. — Брат младший. Одиннадцатый А, — добавил Чжухон, чтобы не осталось сомнений в том, что он не простой прохожий. — Я боюсь, что все одиннадцатые классы ещё в здании, — ответил полицейский, склонив голову. — Мы пытаемся выйти на переговоры, но нас просто не хотят слушать. Мы даже дали им полную свободу выбора в обмен на всех заложников, но они не отвечают. Сейчас обдумывается штурм, но мы не уверены в нём, ведь мы не знаем, где держат заложников. — Спасибо, офицер.       Чжухон отошёл подальше от него, вновь прикладывая к уху телефон. В динамике всё ещё слышалось дыхание Чангюна. — Тринадцать учеников первого Б, выходите. Мы знаем, что вы здесь, — и сердце Чжухона вновь забыло, как работать. — Выходи, Им Чангюн.       На этом моменте у Ли чуть не отказало всё тело. Хоть имя не давало террористам ничего, оно показывало индивидуальную угрозу для младшего. Чжухону хотелось сделать хоть что-нибудь, но он мог лишь стоять рядом, смотреть на здание школы и слушать, что происходит внутри. — Простите, а Вашего брата случаем не Им Чангюн зовут? — к студенту подошёл тот самый офицер. Чжухон вновь немного отодвинул телефон, прикрыв микрофон, чтобы Чангюн ничего не услышал. — Да, а что? — спросил он, притворяясь, что ничего не знает. — Просто мы нашли всех родственников кроме его, а Вы тут уже, оказывается. — Услышал, что произошло, и сразу же приехал, — ответил Чжухон. В мыслях проскользнуло, что больше никто бы и не приехал: хоть родители у Чангюна есть, они были не в лучших отношениях — им было всё равно на сына.       Когда полицейский отошёл, Ли сразу же поднёс телефон к уху. — Хён, мне страшно.       И Чжухон боялся этой фразы. Он не представлял, что делать в этом случае, ведь обычно он обнимал младшего и не отпускал, пока тот полностью не успокоится, но сейчас он так сделать не может. Сейчас Чангюн разговаривает с ним по телефону, находясь в опасной школе, в одном классе с тринадцатью маленькими детьми, и их захватили террористы. Чжухон просто не знает, что ему делать, но ради Чангюна он пытается всеми силами. — Всё хорошо, малыш. Полиция здесь, они делают всё возможное… — Террористы тоже здесь. И они тоже делают всё возможное, — студенту пришлось приложить усилия, чтобы понять эту фразу. Она была сказана ещё тише, чем до этого. — А ещё они всё ближе. И их я видел, в отличие от полиции.       Здесь аргументы старшего полностью закончились, поэтому он просто решил отвлечь Чангюна от того, что там происходит. Он начал говорить о том, как уснул на лекции, о том, как Ганхи вместо того, чтобы учить материал, рассматривал то, что Чангюн нарисовал на полях в его третради. И вроде это помогло, ведь дыхание младшего выровнялось. Правда, ненадолго. Послышались шаги, и Чжухон сразу замолчал. Звуки больше не были приглушёнными, а значит, что террористы уже в классе. —  Чангюн-и, детишки, выходите.       Чжухон слышал, как остановилось дыхание Чангюна. Он слышал, как люди передвигались по классу, двигая стулья и парты. — Мы знаем, что вы где-то здесь.       И Чжухон тоже перестал дышать. Ему срочно надо было что-то сделать. Ему надо было как-то помочь, но он, чёрт возьми, не мог. Бездействие убивало его изнутри, но он ничего не мог сделать. Ничего!       Чжухон задыхался от страха вместе с Чангюном. —  У меня терпение не резиновое.       На минуту повисла полная тишина. Полицейские в рупор кричали террористам, что готовы отдать любую сумму, что готовы отпустить безнаказанно, только пусть те не трогают детей. Но террористам и вправду было всё равно, ведь уже поступили первые сведения об убитых. Чжухон не хотел этого слышать, но всё же услышал. Информация повергла его в шок — в живых, по сведениям спасённых, нет ни одного учителя, а так же были замечены мёртвые тела, как минимум трёх десятков детей.       Из окаменевшего состояния его вывела тихая фраза. — Я люблю тебя, хён.       В динамике послышались гудки, означающие конец звонка. От досады Чжухон кинул телефон на землю и как можно скорее побежал к пункту связи, где отслеживали происходящее внутри. Террористы решили не отключать камеры, что позволяло наблюдать за разворачивающимися событиями.       Приблизившись, Ли увидел, что на экране тот самый класс, где находится Чангюн — он один такой на всю школу, с окнами почти во всю стену. И на этом самом экране можно было видеть четверых террористов в масках и с автоматами. А ещё открывающуюся дверцу шкафа учительского стола, откуда медленно вылез Чангюн, поднимая руки вверх.       Кто-то попытался отодвинуть Ли подальше от экрана, но когда тот начал вырываться, то увидел того самого офицера, который его, по всей видимости, тоже узнал и отпустил, позволяя смотреть дальше. Взгляд Чжухона сразу переметнулся на экран, наблюдая за тем, как Чангюн медленно обошёл стол и встал перед мужчинами, всё ещё держа руки наверху. Звука не было, что весьма усложняло задачу, но, как понял Чжухон, у Има спросили, где дети, на что он ответил, что не знает. Вопрос повторили ещё раз, но парень только качал головой. Терпение у одного из террористов и впрямь оказалось не резиновое: он поднял автомат и выстрелил Чангюну в ногу, отчего тот сразу же свалился на пол. Наблюдавший Чжухон не знал, чего ему хотелось больше: отвернуться, чтобы не видеть того, что будет дальше, или смотреть дальше потому, что это Чангюн, и он не может так просто оставить его. И всё же он решил не отворачиваться, о чём сразу же пожалел.       Тот же самый человек в маске подошёл к Иму и вновь задал свой вопрос, но Чангюн не ответил. На этот раз Им даже не удостоил их какими-то движениями, будто показывая, что он уже всё сказал и добавить ему нечего. Тогда парня ударили, потом ещё раз и ещё. Было видно, что Чангюн начал кричать, но всё ещё отказывался говорить, где дети.       Чжухон отвёл взгляд от экрана, не в силах больше смотреть на это, и увидел, что через запасной выход выходили дети. Вместе с ними вышли несколько полицейских. Спасательная операция началась, только вот не всем она уже поможет, подумал Ли.       На экране террористы поставили Чангюна на колени и вновь что-то спросили. Чангюн же вновь ничего не ответил. Ему уже разбили нос, кровь пачкала одежду, некоторые капли падали на пол, ужасными красными пятнами растекаясь по белому кафелю. В кабинет ворвался ещё один террорист, быстро что-то говоря и столь же быстро исчезая из вида. На других экранах была возможность отследить направление, в котором он двигался, но не это интересовало Чжухона.       Напротив Чангюна остался только один террорист. Он долго смотрел на него, будто ожидая, что младший всё-таки ответит на заданные ему вопросы, но тот лишь смотрел в пол. Терпение террориста лопнуло.

А в следующую секунду Чангюн падает на спину. С пулей во лбу.