Маленький большой кот

Гордей заявлятся к Никите как нельзя вовремя. Для себя конечно. Родители Легостаева уехали к Марине в гости, оставив сына одного на все выходные. Легостаев-младший мирно спит, не ожидая подвоха. В этот момент раздаётся звонок в дверь и громкий стук. Парень подскакивает на кровати, пугая спящего Апельсина. Никита встаёт, подходит к двери, одновременно ругая раннего гостя на чём свет стоит. Он уже было собрался наорать на пришедшего, но осёкся, увидев своего учителя. — Гордей, это ты. Зачем так рано? — Дело появилось важное, — беспечно улыбаясь ответил тот. — А если бы родители были дома? — не унимался Никита. — Я знал, что их нет. — Ладно, проходи, я сейчас, — Легостаев освобождает проход и Лестратов входит в квартиру. Кивнув, оборотень идёт умываться и приводить себя в более-менее порядок. Стоит отметить, что он спал, и сейчас находится в длинной футболке, на босу ногу и в одних…кхм…трусах. Когда Никита выходит из ванной, нечаянно намочив длинную чёлку, он видит Лестратова, который гладит громко урчащего Апельсина. Кот развалился на кровати, задрав голову и полностью отдавшись в ласковые руки Гордея. Никита усмехнулся своим мыслям, чем отвлёк внимание учителя от кота и целиком забрал его себе. Лестратов сидит на коленях перед кроватью, развернувшись полубоком к двери. Чёлка падает на глаза и юный оборотень убирает её с лица, на что Гордей сдавлено шипит, развернувшись лицом к Никите, оказавшись спиной к кровати. — Ты чего? — удивился Легостаев. — Просто не делай так, — отвечает ему мужчина, разглядывая его. — Как «так»? — недоумевает Никита, снова поправляя непослушные волосы. Лестратов не отвечает, лишь втягивает воздух сквозь зубы, зажмурившись. Парень испугался за друга, поэтому подошёл ближе и сел на пол перед ним, сложив ноги по-турецки. Наклоняется вперёд, и чёлка опять падает. Легостаев возмущённо цокает и привычным движением поправляет её. Гордей откидывается назад, одной рукой закрывая лицо, а второй упираясь себе в колено, запрокидывает голову назад. — Г-гордей! Тебе плохо? Я схожу за водой, — Никита подскакивает, разворачивается и собирается было сделать шаг к двери, как слышит едва различимый шёпот: — Стоять, — это голос учителя. Он наполнен чем-то странным, что заставляет голосовые связки хрипеть. В эту же секунду Никиту тянут назад, пользуясь эффектом неожиданности, из-за чего парень падает прямо на колени Лестратова. Потревоженный неожиданным «кроватетрясением», Апельсин, ворча, уходит спать в другую комнату. Легостаев мгновенно краснеет, чувствуя под ухом горячее дыхание и нехилый такой стояк, нескромно упирающийся в ягодицы. — Ай-ай-ай! Посмотри, что ты натворил! А я предупреждал! Ну ничего, исправим! — голос учителя такой хрипящий, севший, будто сорванный и возбуждённый. Легостаев пытается вырваться, но ничего не выходит. В человеческом обличии Гордей гораздо сильнее. Сопротивление бесполезно, но попытаться стоило хотя бы для приличия. Оба до сих пор не могут признаться себе, что влюблены друг в друга с самой первой встречи. Пришла пора раскрыть друг другу карты. Тем временем Лестратов просто дышит Никите в ухо, опаляя нежную кожу горячим дыханием. И оборотень думает о том, что это его самое невыносимое мучение. О том, что драки со злодеями, выкачивание крови, серебрянные цепи — ерунда, это никогда не сравнится с теми муками, что он испытывал сейчас. Его терзали сомнения, он боялся, что это неправильно, что за это его будут осуждать, боялся признать столь очевидный факт — он давно влюблён в Гордея Лестратова и пути назад нет. Но Легостаев больше не может терпеть. Не может томиться в этих сладких муках. Он запрокидывает голову на плечо мужчины и касается языком чуть приоткрытых губ своего учителя. Гордей, словно поощряя ученика, отвечает на эту смелую нежность, целуя сразу грубо, страстно. Постепенно Никита начинает чувствовать странную волну удовольствия, бегающую от сердца вниз, к паху. Его возлюбленный осторожно, словно боясь спугнуть паренька, проводит от колена к бедру, к уже стоящему члену. Вторая его рука уже давно играет с набухшими сосками, вызывая неосторожные стоны Наследника. Они затеяли опасную игру, сами того не подозревая, не зная, чем это всё закончится. Они шли в будущее, поглощённое сумерками, в котором не видно ни черта, разве что только слепящую темноту, вязнущую в оглушающей тьме, разливающейся по венам и артериям, обволакивая, поглощая. И в этом ослепительно-чёрном будущем были только ослепительно-чёрный Никита Легостаев и ослепительно-белый Гордей Лестратов.

И Свет, и Тень, И Ночь, и День Спускаются по крышам, Пока никто не слышит. И оба часто дышат, Уставшие в бегах. И непонятно, слышишь, Рассвет или закат. И в жизни их никто не виноват.

Оба возбуждены до предела. Никита разворачивается, лицом к лицу сталкиваясь с Лестратовым, обхватывает того за талию, ластится, льнёт в жаркие обьятия. Гордей ласкает, целует, гладит. Но им становится мало друг друга. Тогда мужчина с лёгкостью поднимает Легостаева и мягко кидает на кровать, так чтобы бёдра парнишки остались свисать вниз. Наклоняется сверху. Никита медленно, одна за одной, расстёгивает пуговицы. Волнуется, боится, но виду не показывает. Его нервы напряжены до предела. Гордей трётся о его бёдра своими, сипит и ловит ртом воздух. Оба едва держатся, надоело медлить, хочется, невыносимо хочется кончить, но оба понимают, что это будет слишком рано. Мужчина облизывает пальцы, осторожно проталкивается внутрь мальчишеского тела, свободной рукой поглаживая лицо и шею Никиты. Легостев дрожит. Ему страшно, но приятно, он теряется в новых ощущениях. Гордей позволяет любовнику привыкнуть и осторожно проникает вторым пальцем. Оборотень тут же сжимается, на что его тут же отвлекают нежным поцелуем. Лестратов растягивает уже тремя пальцами, по щеке Никиты течёт слеза, но он громко стонет, когда историк проезжается костяшками пальцев по простате. Вскоре Никита сам начинает насаживаться на чужие пальцы, что Гордей считает знаком. Он убирает руку и, слыша стон разочарования, заменяет его членом. Медленно раскрывая девственное колечко мышц, Лестратов осторожно заполняет тело любовника. Боли Никита почти не чувствует. Почти. Но боится немного. Поэтому, когда Гордей начинает двигаться, парень откидывает голову назад, закрывает глаза, полностью отдавшись в ласковые руки учителя. Несколько движений и Легостаев изливается себе на живот, сжимая в себе Гордея, который осторожно выходит и тоже кончает, обессилено падая на любовника. Их сперма пачкает животы, но им всё равно. Лестратов шепчет на ухо Никите: — Всё-таки ты никогда не меняешься, маленький большой кот… Никита смеётся и обнимает учителя. Позже он будет ломать голову над этой фразой, но только не сейчас. Сейчас он просто наслаждается моментом, тихо мурлыкая.