Сказка доченьке на сон грядущий. Продолжение легенды.

Крошка дочь к отцам пришёл И спросила кроха: “А откуда я взялось?” Папам стало плохо...

      – Пап, ну расскажи сказку!       Ну вот, опять началось...       – Спи давай, завтра вставать рано.       – Ну, ми-ми-ми...       – Ты меня в гроб гонишь! Так, ладно, про что тебе рассказать?       – Мяф, про что хочешь.       Я, блин, спать хочу! И получить назад свою половину одеяла. Февраль на дворе, холодновато в одних труселях спать.       – Ладно, давай расскажу, как мы с твоим отцом в медовый месяц ездили.       – Только без подробностей, ладно?       Ага, размечталась...       – Не волнуйся, не буду. Так значит, поженились мы с твоим папкой, тайком разумеется, сама понимаешь, твой дедуля в восторге бы не был от перспективки заиметь такого зятя.       – А почему?       – Ну, хотя бы потому, что он ему спину сломал?       - Оу. Аргумент. Ну так?       – Что "так"? В общем, твой дедуля внезапно заявился, говорит, давайте я вам свой самолёт дам - полетите, куда угодно. Но нет, мы же гордые! А с твоим папой, сама понимаешь, по-человечески хрен, куда поедешь.       – Почему?       – Что нужно для путешествия заграницу?       – Паспорт?       – А в паспорте – что?       – Фотография?       – А у папы твоего на лице – что?       – Ой, я забыл...       – Вся в дедушку. Так вот, что делает твой папа. Папа твой звонит друзьям, и через пять минут нас ждёт вертолёт, “Чёрный Ястреб”. Я, конечно, до последнего на нём лететь не хотел...       – Почему?       – Я тебе в другой раз расскажу, что с ними в Сомали делают. Вот. Но, в итоге, сели полетели. Папа твой у штурвала, меня тошнит в сторонке, над Окинавой у нас кончается топливо. Пришлось в срочном порядке прилуняться.       – И там был зачат я?       – Размечталась. Тебя зачали в обшарпанной однушке в Подготэмье, а на Окинаве мы деньги искали, чтобы домой улететь. Папа твой уже думал военную базу грабануть – слава богу, мне светлая мысль в голову пришла. Денёк твой папа поработал мартышкой для фотографирования – и топливо для вертушки купили, и мне на шоколадку хватило. Будешь в Японии – руки фу от шоколада, гадость редкостная, даже не пробуй. Так вот, вертолёт заправили, полетели дальше. Там побывали, сям побывали, топливу приспичило кончиться над Алеутскими островами.       – А это где?       – Нахрена, спрашивается, столько денег в твоё образование вбухали? Это под Аляской. И там, понятное дело, сплошной снег и олени. Слава Нолану, нашёлся какой-то абориген с допотопным передатчиком – послали SOS на материк, тем же вечером нас и забрали. Ну, приплыли мы в эту Аляску, я папашу твоего пинаю, мол, домой хочу, у меня скоро сессия. А кто его такого красивого через Канадскую границу пропустит? К счастью, я успел позвонить деду до того, как этот кретин разнёс посольство. Дедушка, хвала небесам, самолично не явился, а то тебя бы здесь сейчас не лежало, только самолет за нами прислал. В общем, с тех пор я с твоим папкой только в пределах Штатов катаюсь. Сказочке конец, а кто слушал – я не понял, почему до сих пор не спит.       - Ещё расскажи!       Сатана ты, а не человек! Во имя “Начала”, что я породил?       – Ну, давай расскажу, как я за твоего отца замуж выходил, это коротко. Это была "чёртова пятница", 13-е сентября, семь, мать его, утра, у меня глазища как у наркомана, твой папа тащит меня в ЗАГС. Свидетелей мы ждали полчаса. Твой дядюшка Джонатан, видите ли, сумочку под костюм выбирал, трансвестит хренов. В общем, всё подписали, тут же и отметили, притом свидетели деликатненько так уединились. Нет, ну а что? Есть же примета: свидетели переспали – брак будет долгим. Пока, как видишь, работает, двадцать с лишним лет уже.       – А что после свадьбы было?       – А после свадьбы я поехал в колледж! На лекцию по информатике. А ты как думала? Я замуж выскочил, и шабаш, как у Бога за пазухой? Шиш с маслом, да даже без масла. Денег ни тю-тю. Так что после свадьбы я ещё полгода где-то жил с родителями.       – А как дед-то отреагировал?       – О, это надо было видеть! Выходные, райское утречко, твой дедушка Джон на кухне печенюшки печёт, дедушка Брюс в гостиной газету читает, у меня, сука, похмелье, потому что за день до того я отмечал совершеннолетие. Тут приходит твой папа, пафосный такой, вразвалочку заходит и нагловато так деду твоему: “Я здесь с тем, чтобы уведомить вас, что я намерен жениться на вашем сыне”. Немая сцена минуту. Пять. Десять. Приходит Джон, в фартучке и перчатках. Челюсть в пол, немая сцена ещё пять минут. А дальше – лежи, не падай, – что выдаёт Брюс: “А, с технической точки зрения, как вы его целовать собираетесь?”       – Ахахах, лол, точняк! Слушай, па, а правда, как?       – Никак. Всё, спи давай.       – Бу! Ещё расскажи! О, как вы с папой познакомились?       – А потом будешь спать?       – Честное Бэтменское!       – Ты пока ещё не Бэтмен, так что помалкивай. Как познакомились, говоришь? Собственно, отдыхали мы во Флоренции. Мы с Брюсом в кафе обедаем, Джон где-то по магазинам шляется. Тут заходит твой папа. Ну примерно так же, как и к нам домой, когда свататься пришёл. Представь сцену: миленькая кафешка, дамы в шляпках, мужчины при галстуках, и тут заходит твой папа, прямо как был, видать, с самолёта, в армейских ботинках, камуфляжных штанах, этой отвратительной жилетке, которую я уже двадцать лет выбросить не могу, и внимательно осматривает помещение. Мы с твоим дедом, конечно, ничего не замечаем: я в книжку, он в - газету уткнутые, - а народ так притих, напрягся. К твоему папе, вроде как, начинает подкрадываться менеджер, но папа испепеляет его взглядом, и менеджер быстренько ретируется. Твёрдым шагом твой папа подходит к нашему столику, мне по барабану, я читаю, а дед твой от газеты отрывается, они друг на друга в упор смотрят, аж молнии сверкают, и дед твой такой: “Бэйн?” И отец твой в ответ: “Обойдёмся без церемоний, мистер Уэйн. Не волнуйтесь, в этот раз я вам спину ломать не собираюсь. Я к вам от отца, вы ему в Готэме срочно нужны”. “Ничего не знаю, – говорит твой дед, – я в отпуске”. Твой отец проявляет чудеса самообладания, и, пока ещё вежливо, видимо, по сценарию, отвечает, мол, боюсь, что вынужден настаивать. Снова немая сцена. Посетители начинают расползаться, предчувствуя супергеройские разборки. И тут заявляется Джон, с покупками с обеих руках. Так он ещё и умудрился не заметить твоего отца! Талантливый человек, не устаю ему поражаться. Подбегает такой, сюси-пуси, я пришёл, Брюса в макушку целует, и тут до него доходит, что что-то таки не так! Ме-едленно поднимает глаза: “Бэйн?” Тут бы впору растянуть немую сцену ещё минут на двадцать, но твой дед находит гениальнейший выход из положения: “А вы знакомы с нашим сыном, Энди?” Энди, понятно, на своё имя реагирует, отрывается от книги, смотрит на одного отца, на другого, на Бэйна... Дальше цитирую твоего отца: “И тут я понял, что пропал”. Как видишь, до сих пор не нашёлся. Всё, конец истории, ты обещала лечь спать.       – Ну-ну-ну, ещё чуть-чуть! Как вы начали встречаться?       – Ладно, расскажу, это быстро. Собственно, когда нас познакомили, я начал его троллить, естественная реакция неокрепшей юношеской психики на интересного субъекта противоположного пола.       – Э-э-э? Пап, вы же одного пола.       – Это номинально: ты меня давно видела?       – Вопрос снят. Ну так?       – Как так? Я несу ахинею, твой папа мужественно от неё отбивается, деды наперебой меня одёргивают, мол, как ты себя ведёшь, это же неприлично. В итоге, Брюс понял, что единственный способ прекратить эту сцену – согласиться вернуться в Готэм, что он и сделал. Твоему отцу волей-неволей пришлось откланяться, поручение, вроде как, выполнил, повода для задержки нет. Но мы друг друга запомнили. Вернулись с твоими дедами в Готэм, Брюс сразу принялся по совещаниям бегать, я всё дома сидел, а потом учебный год начался. И начался с лекции по ОБЖ. Кто пришёл её читать? Честно скажу, я челюсть на парту уронил, когда в лекторий зашёл твой папаша. В общем, полтора часа он отговорил, глазами мне пострелял, разошлись. Через две пары занятия закончились, я выхожу из колледжа – этот тут как тут, стоит, ждёт. Пошли гулять, потом он меня пообедать затащил...       – Слушай, а как папа ел?       – Если честно, для меня это до сих пор загадка. Ну вот, значит, раз встретились, два встретились – он хитрюга, всё время ловил меня после занятий, спрятаться от него было невозможно. Потом стал встречать у дома, отвозить в колледж. Иногда мы снимали квартиру на пару дней, чтобы окунуться в семейную атмосферу… Ну, а потом вот что-то как-то так, короче, лямур состоялся.       – А как он сделал тебе предложение?       – Страстно просопел на ушко: “Ты выйдешь за меня?”       – Ахахах!       – Да... А я ещё и отказаться сначала умудрился.       – Пап. Да ты камикадзе, что ли?       – Да не, это было безопасно. Разве что, твой батька очень удивился. Неделю он меня уламывал. А как только рукой махнул, я сам ему предложение сделал.       – Логика!       – Ну да, моя. А дальше ты всё, в принципе, знаешь, так что давай, баю-бай.       – Пап, ну пожалуйста, последнее!       Что ж ты будешь делать с этим ребёнком?       – Что тебе ещё рассказать?       – Про меня. Как ты узнал, что беременный?       – Меня неделю тошнило без перебоя, и красноречиво округлился живот. А чего? Я ж не женщина, так сразу и не поймёшь. Так что первые месяца три я продолжал курить, пить и качаться. Но, смотрю, на тебя это не сильно повлияло.       – Ыыыы!!!       – Нет, таки повлияло.       – Пап, а как ты папе сказал?       – Никак. Я просто оставил ему на столе справку. Он такой: “Это – что?!” Я ему: “Справка”. А он: “Ты почти четыре месяца от меня скрывал?!” “Какой там! Сам только что узнал! И до сих пор в шоке. Так что можешь пойти и сделать мне чаю. С лимоном”. Короче, твой папа был счастлив.       – А дедушки?       – Ну, дедушкам мы сначала ничего не сказали. Слава богу, жили уже отдельно, так что скрыть было возможно. Первым узнал твой дядя Джонатан. Это надо было видеть, в каком он был восторге. У нас тут же появились коляска, соски и игрушки. Месяцев за пять до родов. При них твой папа, разумеется, вызвался присутствовать. Не поверишь, он грохнулся в обморок! Врачи кинулись его поднимать, мне пришлось их остановить: всё равно бы не подняли. Затем узнал дедушка Джеймс. Мы его пригласили сами. Он радостный такой, с тортиком пришёл, со старыми фотоальбомами, тебя затискал, чуть ли не до полусмерти. Показывал старые фотографии. Папашка твой в детстве – это что-то с чем-то, толстый, лысый, на горшке сидит, глаза пучит... Он как увидел, что Джеймс мне это показывает, у него вся лысина румянцем покрылась. “Папа, – говорит, – ну что вы, я не пойму”. В общем, все были довольны и счастливы, Джеймс на этой почве даже с твоим дядей помирился, теперь, говорит, с тебя внуков жду. Мы, конечно, его попросили Ра'су ничего не говорить, сама понимаешь, он человек нервный, ему одного сына-трансвестита с головой хватило. Да, кстати, ты-то когда уже с полом определишься? Надоело таскать в поездки по два комплекта одежды. Собственно, вторым про тебя узнал дедушка Джон. Уж не знаю, кто ему донёс, но он заявился под наши окна, прости Господи, с нарядом полиции и давай в мегафон орать, Бэйн, мол, выходи, я знаю, что вы там, вы окружены и трали-вали. Я-то спал, ты меня замучила ночью орать, а папка тебя на руках в этот момент качал. В итоге, не выпуская тебя, он, голый по пояс, высовывается в окно, опять же, по пояс, чуть тебя не роняя, а жили мы, пардон, на тринадцатом этаже, и безо всякого мегафона начинает орать в ответ, мол, чего шумишь, Энди разбудишь. Разбудил, молодец, очень во время. Я с воплями забираю тебя у отца, потому что кто так с детьми обращаются, и начинаю с телефона звонить деду, чтобы он прекращал дурить. Ну, если Джон что удумает, его ж потом не остановить, так что осада продолжалась дня два, пока у нас не закончились подгузники. Твой отец, внезапно, вызвался идти за ними сам, вернулся без них, зато с твоим дедом на плече, почему-то пьяным. Через пару часов он протрезвел, велел снять осаду и угрюмо потребовал на тебя посмотреть. Увидел и давай рыдать, что вот и он был молодой, и что меня вот так же на руках качал, – долго рыдал в общем, а потом говорит: “Только вы уж не затягивайте, расскажите Брюсу”. На следующий день пришлось ехать. Жалко ты маленькая была, не помнишь, но я впихнул твоего отца в костюм.       – Что-а?!       – То-а. Он даже на свадьбу в этой треклятущей жилетке заявился. Но тут моё тонкое эстетическое чувство, аки феникс, возродилось из пепла и заставило твоего папашу одеться как человек. Знала бы ты, как ему идёт костюм. Итак, приезжаем мы к дедам. Я вхожу первый, твой отец ждёт условного знака. Первая реакция твоего деда на моё появление: “Господи, неужели, вы таки разошлись?” А надо сказать, что он какое-то время планировал выдать меня за Харви Дента и до тех пор лелеял надежду, что его хитрый план увенчается успехом. И не важно, что Харви уже лет несколько, как женат на Рейчел! Вот. Ну, а я ему говорю: “Пап, ты только не волнуйся, но ты теперь... Дедушка”. Заходит твой отец, ты у него на руках. Дед встаёт, подходит, мы с Джоном в заметном напряжение, и вообще саспенс такой саспенс. И тут Брюс выдаёт: “Ну, подержать-то дайте!” Ух, как гора с плеч. В общем, дедушка был очень счастлив, очень нежно к тебе относился и очень любил. Вот и всё.       – Подожди, а как же дедушка Ра'с?       – Эм... Ну, мы так и не решились ему сказать.       – Что? Папа, двадцать лет уже прошло, а вы никак не можете ему сказать?       – Да боюсь я его, как огня! Он же, в случае чего, психанёт и разнесёт весь город с областью к чертям собачьим, а дед твой свалит всё на отца с дядей, у них и так анамнез отягощённый: один ему спину сломал, другой с дуру галлюциногеном в морду прыснул. Да и у дядиного мужа репутация не ахти: взорвал больницу и чуть не отправил на тот свет половину населения и моего несостоявшегося мужа. Не, этих лучше не провоцировать.       – Но ведь когда-нибудь вы скажете?       – Ну, вот отец сейчас в Готэме, обещал встретиться с дедом, поговорить. Кто знает, кто знает. А теперь спи давай, как обещала. Нам его завтра в аэропорту встречать, помнишь? Всё-таки, спасибо и дяде твоему, и отцовским техникам: наконец, увижу мужа без маски. Первый поцелуй за двадцать с лишним лет! При взрослом ребёнке! Волнуюсь, прямо как в первый раз.       – Ой, пап, давай только без подробностей! Всё я спать.       – Ну, слава Нолану! Спокойной ночи, доченька.       – Угу... Слушай, пап, а ты когда папу на старых фотографиях видел, он красивый?       – Ещё бы! Иначе в кого ты у нас такая?       – В дедушку?       – Которого из? Один инквизитор, другой сноб, третий ханжа, четвёртый шлюха.       – Кто шлюха?!       – Джон шлюха. Он твоему деду изменял с твоим же отцом. Зря сказал… Ну да, про них целое “Начало” сняли. И “Тёмный Рыцарь: Возрождение легенды”, о том, как отец с Брюсом на этой почве отношения выясняли. Меня тогда, кажись, ещё и в планах не было. Или я был очень маленький. И вообще это уже не важно. Так что, всё, спи давай, нам вставать уже через семь часов.       И так каждый раз...