Осколками в кожу

Ветер задорно играл с моими волосами, переплетал их, невольно касался губ, и я блаженно прикрывала глаза. Солнце, такое яркое, тёплое, ласковое, касалось моего лица, я чувствовала, как по моим глазам пару раз пробегал солнечный зайчик. И улыбка не сходила с моего лица. Как же приятно просто наслаждаться дорогой. Опустить стекло, облокотившись, высунуться из окна и чувствовать, чувствовать, чувствовать. Всё. Запах свежескошенной травы. Звук переговаривающихся между собой деревьев. Небесную трель птиц. Я чувствовала всё. Казалось, я растворилась в мире. Стала всем. И ничем. Тёплый взгляд Джастина касался моей спины, и я испытывала невероятное ощущение счастья. Я думала о словах Джастина, что пять лет — слишком большой срок, чтобы его продлевать. Конечно, он имел в виду другое, но я задумалась об его словах с другой точки зрения. Я пять лет жила мёртвой, существовала, в постоянной ненависти, озлобленности и страхе. И сейчас я сама приговариваю себя к этой участи, только теперь в отношении Джастина. Может, пора уже освободить себя? Позволить снять путы, сковывавшие моё сердце? Может, пора позволить себе просто жить? Сейчас всё так замечательно. Мы едем по огромной дороге вдоль полей. Над нами бескрайнее, голубое небо с редкими пушистыми облаками. Солнечные лучи следуют за нами, не отпускают, освещая нашу жизнь. И я свободна. И рядом со мной тот, кого я ждала так долго. Да, он совершил ошибку, а я разве нет? Если он так старается всё вернуть, всё исправить, неужели я должна вставлять ему палки в колёса? Сколько можно этой тьмы? Пора отпустить. И я отпустила. По крайней мере старалась. Это давалось нелегко, но это было необходимо. Я не смогу быть счастливой, как всем своим существом желала, если не смогу простить того, кому безразмерно дорога. Не смогу быть счастливой, если буду холить и лелеять в свобе эту злобу. Она подобно камню тянет меня на дно. А я хочу взлететь. Продолжая улыбаться, я оглянулась на Джастина. Мужчина уверенно вёл машину, сосредоточившись на дороге. Почувствовав мой взгляд, он взглянул на меня, и странная тень легла на его лицо. Изумление и настороженность. Ведь я улыбалась ему так открыто и смотрела с такой теплотой. Вот, что бывает, когда рушишь дамбу внутри. Целые потоки воды высвобождаются и разливаются по долине, смывая всё старое и создавая нечто прекрасное. Тяжело выдохнув, Джастин медленно перевёл взгляд на дорогу, но я смогла уловить, как уголок его губ приподнялся, вызвав милую складочку, а лицо его просветлело. Кажется, словно маленький огонёк зажёгся в его душе. — Джастин, — и я опешила, услышав, как неуверенно прозвучал мой голос. — М-м? — промычал тот, не отрывая взгляда от дороги. — Я… я хочу кушать, — мой голос звучал как у тринадцатилетней девчонки, которой неловко попросить какого-то взрослого дядю, показать ей, как добраться до пункта назначения. — Впереди будет забегаловка. Потерпишь пятнадцать минут? — Как будто у меня есть выбор, — смиренно проговорила я. Окинув меня пристальным взглядом, Джастин извлёк из бардачка шоколадный батончик и протянул мне. Я так обалдела, и причиной тому была не столько сладость, сколько вообще то, что у мужчины имеются подобного рода заначки, что даже не смогла закрыть рот от удивления и взять батончик. — Я думал, что ты голодна, — беспечно произнёс Джастин и собрался сам уже приняться за батончик. — Ну ты и засранец! — запоздало возмутилась я. — Всё это время у тебя было, что покушать, а ты меня голодом морил?! — начала кричать я. — Держи, — тут же протянул мне мужчина батончик. Я резко выхватила его и принялась уплетать за обе щеки, надувшись, поглядывая в окно. — Я вообще-то тоже кушать хочу, — как бы между прочим заметил Джастин. — А ты потерпишь пятнадцать минут, — съязвила я. — Вот с тобой стараешься по-человечески, а ты…! — продолжала возмущаться я. — Мда-а, — сокрушённо протянул Джастин, — а я уже и забыл, какая ты язва. Я буквально вспыхнула от его слов и резко повернулась в его сторону, грозно сдвинув брови. — А ты мистер «само-совершенство»?! — А что, есть сомнения? — парировал мужчина. Причём с таким невозмутимым видом, от которого я закипала ещё больше. — Ага, такое совершенство, что только я и могла тебя выдержать! — Что-то я не припомню толпу парней, которые бы бегали за тобой. Интересно, почему? — притворно задумчиво Джастин потёр свой подбородок пальцем. — Может, потому что у тебя всегда был такой вид, что все обходили тебя за километры? — я не сдавалась в своих нападках. — Да-да, — закатил глаза мужчина. — И вообще, со мной много, кто хотел встречаться, — пожала я плечами. И я не врала. Почувствовав, что я говорю правду, вспыхнул теперь Джастин. Резко затормозив, он повернулся ко мне и требовательно спросил: — И кем же были эти самоубийцы? — при этом мужчина с таким суровым видом наклонился ко мне, что я обомлела. И тут мне стало так смешно. Мы ссорились из-за того, чтобы было так давно и уже не имело никакого значения в настоящем. — Джастин, — тихо, с лёгким сожалением произнесла я, — какая нам теперь разница? Опомнившись, Джастин тряхнул головой. Вся строгость спала с его лица, черты разгладились, вновь приобретая спокойное выражение. Выдохнув, мужчина отклонился от меня и перевёл усталый взгляд на окно машины. — Мы приехали, — он и сам был удивлён, что затормозил именно у забегаловки. Видимо, Джастин так увлёкся спором со мной, что совсем не следил за дорогой. — Пошли, покушаем? — как-то по-детски наивно предложила я. Джастин кивнул. И мы, как по команде, вышли из машины. Отстраненно друг от друга мы вошли в забегаловку, уселись за стол у окна, напротив друг друга. Со стороны мы могли показаться абсолютно чужими друг другу людьми. Мы даже не смотрели друг на друга. И от этого я чувствовала себя ещё хуже. Вся бывалая лёгкость исчезла, и меня вновь гнуло к земле. Когда же я смогу освободиться? Когда же прошлое потеряет надо мной, над нами власть? К нам подошла официантка. Довольно зрелая женщина, может, ближе к сорока годам, и любезно поинтересовалась, что мы закажем. Растерявшись, мы с Джастином кое-как сделали заказ, выбрав из меню первое, что попалось на глаза, и со сконфуженным видом принялись ожидать наш заказ. Я всё время теребила пальцы, пока, наконец, не решила дойти до туалета, чтобы хоть как-то занять себя. Пару раз сполоснув лицо, я взглянула на своё отражение и принялась всматриваться в него, вертя в разные стороны головой. — Энди, Энди, Энди! — шёпотом повторяла я, как бы напоминая себе, кто я, кто из зазеркалья взирает на меня. Я больше не Эндрия. И никогда ею не была. Пора оставить это. Зажмурившись, я оторвалась от умывальника и вышла. — Ой, — и едва не столкнулась с официанткой, которая принимала у нас заказ. — Осторожнее, — мягко предупредила она и, помолчав, оглянулась на Джастина, потом с сожалением взглянула на меня, покачала головой. — Вы так молоды, у вас вся жизнь впереди, а вы тратите её на ссоры. — Но… мы… — я проглотила язык. — Он-то гордый, ему сложнее, но ты-то можешь, — немного, ну, как, очень пространно произнесла женщина и сжала губы в ниточку. Я, нахмурившись, непонимающе окинула её взглядом. Но женщина больше ничего не собиралась мне сказать, так что я озадаченная вернулась к Джастину, продолжая наблюдать за официанткой. — Всё хорошо? Я вздрогнула от звука голоса Джастина. — Д-да, — с трудом отводя взгляд от женщины, произнесла я. — Не бери в голову. Мужчина кивнул. — Энди, — Джастин что-то хотел сказать мне, но я перебила его. — Не надо, Джастин. Я не хочу обсуждать то, что произошло в машине. Я не хочу вспоминать, даже знать, что случилось у нас за эти пять лет. Хватит. Я устала. Устала просыпаться каждый день и ощущать, что это время как будто вырезали из моей жизни. Наверняка и ты тоже! — я указала рукой на него. — Так что вместо того, чтобы сокрушаться и натыкаться на каждую фразу, как на шипы, может, постараемся жить дальше? Джастин слушал, ловил каждое моё слово. Наконец, он произнёс: — Ты хочешь забыть всё? Всё-всё? — странно взволнованным голосом спросил Джастин. — Да, — уверенно заявила я. — И…? — мужчина нервно дёрнул подбородком. Кажется, я начинала догадываться, к чему клонит мой собеседник. Он опасался, что я желаю начать абсолютно новую жизнь, что я хочу забыть и его тоже. Но как можно забыть все эти рассветы и закаты, все эти звёзды, что мы наблюдали вместе? Как можно забыть того, кто показал тебе эту самую жизнь? Я смотрела на Джастина: на его взволнованное лицо, беспокойно смотрящие на меня глаза, нервное подергивание губ, как тяжело поднялся и опустился его кадык. Я даже не заметила, как всё так же официантка принесла нам еду, которая так и продолжала оставаться нетронутой, оказавшейся вне поля нашего внимания. От переполнивших меня чувств, я, неосознанно, схватила Джастина за руку и, дрогнувшим голосом, произнесла: — Я сказала, что хочу жить дальше, но не смогу это сделать без тебя. Ты же помнишь, какая я бестолковая, — попыталась пошутить я. Джастин фыркнул, сдерживая смех. Почувствовав тепло моей руки, он завороженно перевел взгляд на наши сцеплённые пальцы и крепче сжал мои. Благодарно посмотрев на меня, он, прокашлявшись, пошутил в ответ: — Да ты даже в пространстве не ориентируешься, ты бы одна и не выжила. Наверное, он вспомнил, как помогал мне дойти до дома, когда я забрела в очередной раз в его район. Вспомнив тот вечер, я и сама мысленно посмеялась над собой. Удивительно, как я только возвращалась обратно в особняк Габриеля, когда сбегала. Наверное, тут действовал инстинкт самосохранения. Я постаралась вытянуть свою руку, но Джастин продолжал удерживать меня. — Джастин, это моя правая рука, и я ею ем, — произнесла я. Хихикнув, мужчина освободил мою руку, и мы приступили к еде. Как только первый кусочек яичницы оказался у меня во рту, такой сочный, нежный, как я едва сдержалась, чтобы не опрокинуть всю тарелку прямо в рот, с такой силой нахлынул на меня голод. Копченая колбаса служили идеальным дополнением к блюду, естественно подсаливая его и придавая яичнице копчёный привкус. Я промычала от наслаждения, когда белок вместе с кусочком колбасы коснулись языка. Джастин, как выяснилось, заказал блинчики со смородиновым джемом. Они выглядели так аппетитно, а капелька розового джема так соблазнительно красовалась на губе мужчины, что мне захотелось попробовать и его блюдо тоже. — Ну, Джа-асти-ин, — канючила я, хищно запуская вилку в его тарелку. Мужчина, как мог, отражал мои нападки. — Уймись! У тебя своя еда, — возмущался он. — Ты такая маленькая и худенькая, откуда в тебе такой аппетит? — У меня растущий организм! — У тебя растущий охуевизм! — заявил он, в очередной раз прогоняя мою вилку со своей тарелки. — Ну, тебе что, жалко?! — Я мужчина, и мне нужно больше есть по априори! — пытался он достучаться до меня. Я хмуро посмотрела на него. Сдавшись, Джастин пододвинул ко мне тарелку, но, прежде, чем я смогла с довольной физиономией кинуться на блины, строго предупредил: — Маленький кусочек! — при этом мужчина указывал на меня кончиком ножа. — Ладно, — фыркнула я и, отломив кусочек, щедро изваляла его в джеме и поднесла ко рту. Это был такой неописуемый вкус! Масляные блинчики, тёплые, и джем, кисловато-сладкий, буквально растекался по рту. — В следующий раз я тоже блинчики закажу, — с наслаждением выдохнула я. — И не буду объедать тебя. Джастин окинул меня скептическим взглядом и пододвинул тарелку ближе к себе. Позавтракав, мы двинулись дальше в путь. Я с волнением размышляла над тем, куда везёт меня мужчина. Судя по его довольному лицу, которе с каждым преодолённым километром сияло всё ярче, я могла предположить, что мне там очень понравится. Но Джастин упорно молчал и только бросал на меня многозначительные взгляды. И вот, мы подъехали к уютному двухэтажному домику белого цвета. Он казался крошечным по сравнению с поместьем Джастина, но в отличие от него, из этого домика исходила жизнь. Почему-то мне сразу показалось, что люди, которые в нём живут, очень счастливы. Джастин помог мне выйти из машины и провёл к дверям. После первого же звонка в дверь мы услышали голоса и приближающиеся шаги. Дверь распахнулась, и я зажала рот руками, во все глаза глядя на Дилана и Чарли. Они совсем не изменились, всё такие же. И они вместе! — Вы вместе! — первое, что слетело с моих губ. — И это всё, что тебя шокирует? — изогнула бровь Чарли, с изумлением оглядывая меня. Дилан же вообще смотрел нам меня как на привидение.