Верни меня

Микеланджело чувствовал себя разбитым. Нет, с физической точки зрения он был в превосходном состоянии, без единой царапинки, чего нельзя было сказать о душе, полностью исковерканной и раненной. Ему даже казалось, что вечно теплое сердце вмиг снизило свою температуру к нулю, полностью соответствуя вмиг ставшими холодными голубыми глазами, напоминающими два озера, покрытых толстым слоем прозрачного льда. Ему просто не хотелось верить, что девушка, ставшая для него еще дороже, с такой легкостью выбрала другого. Будто тех душевных разговоров между ними и не было. Будто она не засыпала у него на руках, одаривая теплой, действительно искренней улыбкой. Будто он не обнажил перед ней свою хрупкую, слишком ранимую душу, напоказ оставив все тайны и секреты, которые прежде бережно прятал ото всех. Ото всех, кроме нее. — Микеланджело, останься, пожалуйста, — вздрогнув от неожиданного предложения-приказа, прозвучавшего из уст Сплинтера, мутант лишь тяжело вздохнул, оставшись в приделах додзё, пока его братья, весело переговариваясь и потирая уставшие мышцы, направились к выходу. Стоит признаться, он и сам не желал покидать это помещение, попросту не желая встречаться с пронзительным взглядом топазовых глаз, обладательница которых, безусловно, уже давно пришла навестить Донателло. К брату мутант, к счастью, не питал отрицательных чувств, вспоминая о том, что лично для него Шинигами просто подруга, не более. А вот к темноволосой чародейке возникало немало вопросов… — Я вижу, что тебя что-то тревожит, сын мой, — учитель как всегда был мудр и точен, внимательно сканируя глазами младшего сына, выглядевшего слишком опустошенным и грустным в последние дни. Если поначалу Хамато Йоши считал причиной заточение в подземелье, то сейчас его мысли все чаще останавливались на том, что его дети уже давно выросли и вполне могли пострадать от разбитого сердца. Доказательством служили постоянные отлучения сына в те моменты, когда на пороге логова появлялась темноволосая подруга Карай из Японии, Шинигами, кажется. — Причиной твоей грусти служит разбитое сердце, не так ли? — Она выбрала его, — тяжело вздохнув, Микеланджело наконец-то решил поделиться своей болью с родителем, впервые позабыв о образе шута и весельчака. — А я так старался, но, вероятно, недостаточно, потому что Донни оказался лучше. Конечно, он вечно загадочный такой, да и гений еще тот. Шинигами ведь тоже умная и таинственная, прямо под стать Дона. Они красивая пара, правда, и, я действительно желаю счастья брату. Но мне всегда казалось, что они с Эйприл созданы друг для друга. Именно с Эйп, а не с кем-то другим… — Думаю, дело отнюдь не в том, кто родственная душа Донателло, — грустно качнув головой, Сплинтер на миг призадумался, будто провел параллели с событиями много лет назад. К его огромному счастью, сын вовсе не собирался вынашивать план мести брату, и даже не ощущал привычной в таком случае злости. Йоши был удивлен, заметив вместо беглой неприязни в голосе Майки просто опустошение, смертельную тоску и пониженную самооценку. — Тебя, как бы эгоистично это не прозвучало, больше волнуют собственные чувства, чем личная жизнь брата. Ты просто хочешь быть счастлив с возлюбленной, и это прекрасно, но некоторые события не могут зависеть от нас. Если Шинигами и вправду выбрала Донателло, то ты должен уважать ее выбор, а не фальшиво беспокоится о судьбе Эйприл и Донателло. — Это вовсе не фальшиво, — мгновенно возмутился обладатель нунчак, резко поднявшись с матов и сердито блеснув кристально-голубыми глазами. Слова учителя неплохо задели его за живое, подсыпав едкую соль на свежую душевную рану. Бросив очередной явно недовольный взгляд в сторону сенсея, мутант пулей вылетел с додзё. Хамато Йоши лишь печально качнул головой, в очередной раз удивляясь безрассудному поведению младшего сына. — Ничего, Микеланджело, со временем ты поймешь значение моих слов, и в тот раз поступишь правильно… Сам же обладатель нунчак мчался к выходу из канализации, по пути едва не откинув в сторону удивленную Карай, проводившую брата слегка возмущенным взглядом. Решив, что Майки в очередной раз сделал какую-то пакость Рафаэлю и сейчас спасался бегством, брюнетка продолжила свой путь к убежищу, желая поскорее встретиться с своим тайным возлюбленным. Бесспорно, она догадывалась, что большинство уже было уведомлено о ее сумасшедшем романе с лидером, но, к огромному счастью новоиспеченной пары, ребята толерантно молчали, периодически обмениваясь многозначительными взглядами. Девушка считала, что правильным будет официально объявить о начале отношений лишь после окончания войны со Шредером. Леонардо полностью поддержал эту идею. О том, что кроме них, некоторые представители команды были замечены в романтических отношениях, брюнетка прекрасно догадывалась, уже давно болея за #РаМону и #ЭйприТелло, чувствуя себя слегка виноватой перед лучшей подругой, души не чаявшей в гениальном черепашке. Но, тем не менее, Карай была предельно честна, признавшись, что пусть О’Нил была порой еще той нахалкой и чересчур эмоциональной, но она так же являлась первой и, возможно, единственной любовью застенчивого умника. Сейчас же, после внезапной потери памяти гения и его неожиданного сближения с безумно счастливой Шини, Карай и сама не знала на чьей стороне была. Вдруг, погруженная в размышления куноичи, наткнулась на кого-то, тут же встретившись с полом. Потирая ушибленную голову, брюнетка подняла взгляд топазовых глаз вверх, встречаясь с наигранно возмущенной усмешкой на тонких губах лучшей подруги, которая чудом удержалась на ногах после неожиданного столкновения, лишь уронив любимый аксессуар в виде аспидно-черной шляпы. Изящным движением вернув вещь на голову и подав руку подруге, чародейка лишь усмехнулась. — Пожалуй, подруга, тебе стоит взять уроки координации движений у Хамато Йоши. Думаю, он не откажет… — Очень забавно, Шини, — закатив глаза на саркастическое замечание и смешок со стороны волшебницы, Карай недовольно фыркнула. — Вы с Микеланджело сговорились что-ли? То он меня едва с ног не сбил и даже не извинился, то ты… Ладно, с ним все понятно — очередная шутка над Рафаэлем вынудила сбежать, но с тобой что не так? — Постой, Раф с Джонсом ушли за пиццей… — насмешку на хорошеньком лице мгновенно сменило волнение, что поразило Карай. — В какую сторону побежал Майки? — Влево, кажется, к многоэтажкам, — чисто механически ответила девушка, и уже собралась задать встречный вопрос, как подруги и след простыл, заставив куноичи лишь нахмуриться. Сам же объект их короткого разговора сидел на уже знакомой нам крыше, в полной тишине размышляя над мудрыми словами учителя. Глубоко внутри он понимал, что его волнует не так судьба Донни и Эйп, как темноволосая японская красавица, но все еще не мог в этом признаться даже себе, предпочитая отрицать очевидное. Конечно, он хотел искренне, действительно искренне, пожелать счастья Шинигами, ведь до ее счастья оставалось всего лишь несколько шагов, но ему просто не хотелось верить, что каждый день придется наблюдать за нежными взглядами, легкими объятиями или — упаси Господь — поцелуями будущей парочки. Это и близко не укладывалось в голове влюбленного черепашки. Да и Эйп видеть разбитой, безусловно, не хотелось. С их спасения он больше ее не видел, ведь на все звонки черепашек девушка отвечала, что слишком занята подготовкой к итоговым роботам, в то время как Кейси болтал, что Рыжик и вовсе не появляется в школе, а ее отец лишь каждый раз монотонно извещает о неожиданной болезни единственной дочери. В то, что Эйприл и вправду подхватила грип, никто не верил, кроме, пожалуй, Донни, но все предпочитали молчать, прекрасно догадываясь о состоянии девушки. — Тебя так и тянет на приключения, не боишься нового нападения? — услышав привычный тихий голос, звучавший позади, Микеланджело лишь прикрыл глаза, мысленно надеясь на мираж. Раз. Глухой стук каблуков по бетону нарушал ночную тишину, откровенно раздражая. Два. Он уже почти учуял легкий, едва уловимый аромат дорогих духов. Три. Она остановилась возле него, зеркально копируя позу и напряженный взгляд, наблюдающий за шумной компанией где-то внизу, возле очередной дешевой забегаловки, которые такие как она, загадочные красавицы, не посещали. Будь он человеком, то бы подался туда уже давно, заказав себе много алкоголя, о вреде которого однажды говорили по телевизоре, и забыв о всех проблемах. К черту. — Лично мне все равно, а тебе пора — вдруг Донни будет волноваться? — вздрогнув от непривычного холода и пассивной агрессии в привычном добром голосе, Шинигами в очередной раз почувствовала себя виноватой. С времени, когда она догадалась о чувствах младшего из братьев, она практически каждый день ощущала себя жуткой ведьмой, посмевшей уничтожить, разбить на множество хрустальных осколков невинное, доброжелательное и слишком светлое сердце. Сердце, которое ее любило. Конечно, она еще испытывала чувства к Донателло, но из-за мук совести пыталась немного отдалиться, дабы разобраться во всем окончательно. К тому же Донателло в последнее время так же вечно был рассеян и задумчив, так что это было идеальным решением. Увы, лучше для чародейки не стало — ее совесть оказалась крепким орешком. — Не думаю, но я пришла не из-за Донателло, — не удержавшись, куноичи принялась рассказывать все, что сейчас тревожило ее душу, — а из-за тебя. Поверь, я даже не догадывалась, что ты влюблен в меня. Я бы никогда не поступила так, если бы знала… — Как не поступила бы? — горькая усмешка моментально возникла на губах мутанта, который тоже решил быть предельно откровенным. — Не разбила бы мне сердце? Брось, ты сделала это давным-давно, едва я впервые узнал о твоих чувствах к Донни… — Мне правда жаль, — опустив взгляд вниз, Шинигами хотелось провалиться под землю, лишь бы не ощущать муки совести, которая отказывалась покидать свою хозяйку, вцепившись крохотными ручонками в душу девушки. — Надеюсь, мы сможем остаться приятелями, ведь так? — Не думаю, — впервые за весь вечер Микеланджело поднял глаза вверх, наконец-то озвучив мысль, которая крутилась в его голове с момента начала разговора. Он не был уверен в том, что это решение было действительно верным, но другого исхода событий пока не мог предугадать. — Мне кажется, нам стоит общаться меньше. Гораздо меньше. Не пойми меня неправильно, но я не настолько силен, дабы видеть любовь всей моей жизни с моим братом. Думаю, Лео немного изменит график моего патруля городом, и мы больше не будет видеться. Или же не часто. Я хочу, чтобы ты знала. Ты не виновата во всем этом. Это была моя ошибка. Я всегда лишь на минуту допустил, что могу понравиться тебе, но это не так. И я тебя понимаю, все хорошо. Я в порядке. Надеюсь, ты действительно будешь счастлива с тем, кого и вправду любишь. Ты хорошая, Шини, и заслуживаешь счастья. Прощай… Едва девушка переосмыслила содержимое монолога Микеланджело и подняла взгляд топазовых глаз, блестевших от слез, как почувствовала лишь легкий поцелуй в лоб на прощание и едва ощутимый ветер, служивший доказательством того, что Майки решил уйти из ее жизни, подарив такое долгожданное прощение. Только вот почему лучше не становилось? А сам виновник ее слез уже находился в ближайшей темной подворотне, ощущая себя до жути сломленным, но неизменно гордым за свой поступок. Сенсей бы одобрил, ведь он поступил правильно. Или нет?