Похоть и музыка.

       Все началось с неприязни. — Марано, ты конченая стерва. — Пошёл к черту, Линч.        Ежедневный обмен ругательствами и едкими фразами это то, из чего состояли их отношения. Ничего лишнего. Не было ни одного взгляда, брошенного без ненависти, ни одной реплики, брошенной без цели задеть и обидеть, ни одного касания, сделанного без цели навредить. — Как же ты заебала. — Бесишь, сукин сын.        Бесконечные перепалки, казалось доставляли им удовольствие. Какое-то особое и извращенное наслаждение, которое давало взаимной ненависти лишь расти, и разрастаться по всему телу, запуская свой черные корни под кожу, заполняя голову и очерняя собой каждую мысль о неприятеле. — Ты конченная стерва! — в какой уже раз он бросает ей это в лицо. — Сволочь! — в какой уже раз она отвешивает ему пощечину, и звонкий хлопок разносится по пустому коридору оглушающе громко.        Он колебался всего несколько секунд, прежде чем резко толкнуть хрупкое девичье тело, буквально впечатывая в стену. Девушка ударяется головой о бетон. Больно, но она даже не думает показывать ему, насколько. Лишь с желчью бросает: — Больной ты ублюдок.        Он резко делает шаг к ней и со всей силы бьет кулаком по стене, совсем рядом с головой девушки, от чего её пробивает мелкая дрожь, а ноги подкашиваются, но она даже не думает показать эту слабость. Не при нём. — Не распускай руки, — он грозно нависает над ней, опираясь руками о стену, отрезая ей пути к отступлению. Даже зная, что она никогда не отступает перед ним, никогда не идет на попятную. — Иначе что? — она зло усмехается — Что ты блять сделаешь? Выебешь меня?        Он медленно наклоняется к её уху. Так близко, что горячее дыхание опаляет её нежную кожу, и она чувствует запах дорогого парфюма. Он тихо, устрашающе шепчет: — Не провоцируй меня, Марано. Я ведь трахну тебя как последнюю дешевую шлюху.        Мурашки пробегают по спине от его шепота. — Силенок не хватит. — отвечает она, понизив голос до такого же шепота, почти интимного.        Девушка вскрикивает от неожиданности, когда он грубо хватает её за ягодицы и поднимает в воздух, все также прижимая к стене. Но тут же из легких вырывается стон, как только он горячими губами касается её шеи, начинает покусывать, оставляя на коже красные отметины, которые завтра примут фиолетовый оттенок. Внизу живота вдруг появляется приятная тяжесть, дыхание становится глубоким, а щеки краснеют от нахлынувшего жара.        Девушка обвивает ногами торс парня и чувствует, как он завелся. Он хочет её. Хочет так, что стало тесно в штанах. Она быстро, резко стягивает с него футболку и подушечками пальцев проходится по кубикам на накаченном теле, заводя еще больше.        С глухим рыком он почти что рвет её рубашку, сбрасывая на пол, и она тут же резко дергает его за волосы. Ей нравилась эта вещица. Он ухмыляется, смотря ей в глаза, и легко расстегивает бюстгальтер, который тоже в конечном итоге летит на пол. Он припадает к её груди, грубо лаская, оставляя свои следы от укусов, и слышит, как тяжело она начала дышать, как вырываются её плохо сдерживаемые стоны.        О, ему действительно нравилось то, как она реагирует, как её пробивает мелкая дрожь от его грубых прикосновений, как она пытается сдержать стоны, как аккуратные ноготки терзают его плечи и спину, и как смотрятся на её фарфорово-бледной коже его красные отметины. Пожалуй нравится даже больше, чем их ежедневная ругань, больше, чем видеть, как она злится на него, не в состоянии сделать ничего действительно серьезного, как бесится и кидает едкие, переполненные желчью фразы, наивно полагая, что это заденет его самолюбие.        Девушка поймала его взгляд, затуманенный похотью, страстью, и поняла, что, возможно, тоже самое он видит и в её глазах. Не отводя от неё взгляда, он задрал её юбку и резко, грубо вошел во всю длину. Она до крови закусила губу, чтобы, не дай бог, не сорвался стон, слишком громкий, слишком неприличный.        Каждый толчок был грубым, резким, глубоким. Он двигался быстро, сбивчиво. Она оставляла на его плечах красные борозды от ногтей, царапала его спину почти до крови, искусала свои губы.        Когда наслаждение вспышкой проникает в каждую клеточку тела, она выгибается ему навстречу, протяжно стонет, не сдерживаясь. Он делает последние толчки и издает дикий, почти животный рык.       Тяжело дыша, они медленно скатываются вниз по стене, оседая на пол. Он усмехается, остановив взгляд на её красных искусанных губах, и быстро слизывает с них капельку крови. — Чертов извращенец. — выговаривает она с тяжелым глубоким вздохом. — Шлюха. — отвечает он, вторя ей.