Семья - это святое

— …надо убить! Клаус Майклсон нисколько не сдерживал своего гнева, и Хелен, съежившись у деревянной двери мрачного подвала, слышала каждое его слово. — Маленькую шлюшку нужно прикончить, это она виновата во всем! Девушка прикусила губу, сжимаясь в комок от страха. На ее тонких запястьях красовались массивные браслеты с цепями, которые напрочь блокировали ее магию. Собственных сил для того, чтобы справится с тремя Первородными, у нее явно было не достаточно. — Она виновата? Ледяной мужской голос возразил гибриду, и Хелен застыла, мгновенно узнавая его обладателя. На миг перед ней вновь возник двор Майклсонов, пылающий огнем, и Тори, которая бежала впереди нее, утягивая ведьму за собой. Он появился словно ниоткуда, и не успела Хелен и глазом моргнуть, как движущийся с необычайной скоростью вампир, притянул ее к себе, прижимая спиной, к своей сильной груди и стискивая тонкие запястья. — Не советую сопротивляться, ведьма, — жестко проговорил он, почти касаясь губами маленького ушка, — малейшее движение и я убью тебя. Хелен вскрикнула, и не обращая внимания на предупреждение вампира попыталась вырваться из его рук. Не сводящая с них ошеломленных зеленых глаз Виктория попыталась атаковать Первородного заклинанием, но ее силы для этот явно было недостаточно. Стоящий позади нее вампир, наблюдая за этим, презрительно хмыкнул, и Хелен мгновенно приняла решение. — Беги! Немедленно! — крикнула она испуганной Тори и, собрав все свои силы, навалилась на держащего ее вампира, явно не ожидавшего от нее подобного и повалила его на землю. Этой небольшой заминки рыжеволосой ведьме хватило чтобы сбежать, а Хелен, оказавшаяся на Первородном лицом к лицу, широко распахнула свои голубые глаза, когда он, зло прищурившись, проговорил: — Решила покувыркаться? Сейчас не время и не место. Девичьи щеки вспыхнули румянцем. — Ты мне отвратителен, — прошипела она, сузив глаза, — никогда в жизни я бы… Не обращая внимания на ее полные негодования слова, Первородный вихрем поднялся на ноги, и через мгновение он уже заковывал в кандалы ее дрожащие руки, а после она оказалась в подвале. — А кто же тогда виноват? — вернул Хелен к реальности севший от гнева голос гибрида. Ответ последовал незамедлительно. — Может быть тот, кто не может, увидев хорошенькую мордашку, держать в штанах свой… — Зато твой наверно уже покрылся благородной плесенью! — взвился Клаус и лишь тихий мужской смех прервал ссору братьев. — Клаус, держи себя в руках. Незнакомый ведьме мужской голос по всей видимости принадлежал Колу Майклсону. — Но не то, чтобы Элайджа совсем уж был не прав. — Что?! — В тебе сейчас говорит ярость и… — младший Первородный насмешливо хмыкнул, — оскорбленное мужское самолюбие, но разве не лучше будет оставить ее в качестве заложницы? На миг воцарилась полная тишина, и Хелен, широко распахнув глаза, прикрыла тонкой ладонью приоткрывшийся рот. — Ведьмы попытаются вернуть ее, — проговорил Элайджа, — девчонку нужно хорошенько спрятать. — Я отвезу ее в поместье на болотах, — мгновенно отозвался Клаус, дрожащим об возбуждения голосом, — и там, она расскажет мне все! — Ты просто убьешь бедняжку! — осадил его Кол, — и ее сестры это почувствуют! — Что же ты предлагаешь? — Я бы и сам поехал, — протянул младший Майклсон, — но, как вы понимаете, Давина не в лучшем настроении после того, как выяснилось, что я женат. А ведь ей еще искать украденный артефакт… — Я увезу ее, — наконец прозвучал холодный голос Элайджи. Хелен замерла, накрывая лицо руками. Братья умолкли, и ведьма как не прислушивалась, не смогла больше уловить ни слова. Она всхлипнула, откидываясь спиной на деревянную дверь, которая через мгновение распахнулась от сильного толчка, и девушка, испуганно вскрикнув, отлетела к стене, оказываясь на коленях перед вошедшим. — Ты подслушивала, — совершенно спокойно констатировал Элайджа, скользя нечитаемым взглядом по сжавшейся в комок ведьме, — что ж, это упрощает задачу. Поднимайся. — Гори в аду, первородный ублюдок, — выплюнула Хелен, пытаясь придать голосу твердость, но Майклсон услышал лишь отчаянье. — И не думал, что такой невинный на вид ангелочек, знает подобные слова, — усмехнулся он, делая еще шаг к девушке, которая увидев это, начала отползать к стене, скользя по грязному полу обтянутыми белым платьем ягодицами. — Я не буду подчиняться твоим приказам, кровосос! — гордо вскинула подбородок ведьма, — это ты, как шавка бежишь исполнять любые прихоти своего помешанного братца! — Следи за словами, ведьма, — процедил Майклсон, начиная выходить из себя. — Или что? Убьешь меня? — прищурила голубые глаза Хелен, — нет, не убьешь. Тебе же не разрешали этого делать, а ты не посмеешь ослушаться воли своего хозяина и … Не успела девушка договорить, как Первородный приблизился к ней на вампирской скорости. Он рывком поднял ее на ноги, прижимая левой рукой к стене, а правую занес над ее грудью, будто собираясь вырвать сердце. — И где же теперь твоя смелость, ведьма? Я ведь могу наплевать на мнение братьев и убить тебя прямо здесь и сейчас, ты — моя добыча, мой трофей… Это было уже слишком. И Хелен почувствовала, как ее накрывает темнота. Она пришла в себя немного позже, и сразу почувствовала, что ее запястья прикованы к стене над головой. Ее мучитель стоял у двери темной комнаты, не сводя с нее своих пронзительных глаз. В этот миг в голову ведьмы пришла совершенно бредовая, абсолютно лишенная смысла мысль. Элайджа Майклсон, скрестивший на обтянутой белоснежной сорочкой груди свои сильные руки был очень опасен. И красив. Было ли дело в его могуществе, или мужественной внешности, Хелен не знала. И она покачала головой, пытаясь отогнать от себя словно морок, размышления, от которых ее щеки покрылись алым румянцем. Хранившей до этого момента полное молчание Первородный тенью скользнул к своей пленнице, поднимая вверх пылающее лицо. — Я знаю, о чем ты думаешь, ведьма, — хрипло проговорил он, — я мог бы убить тебя или… Он вновь занес над ней руку, но вместо того, чтобы вырвать сердце Майклсон сжал в ладони полукружье ее часть вздымающейся груди, отчего Хелен не смогла сдержать томного стона и… …проснулась. Она не сразу поняла, что лежит на заднем сидении машины, а ее запястья все еще закованы в сдерживающую магию цепи. И она была не одна. Распахнув глаза, ведьма оказалась лицом к лицу с тем, кого секунду назад видела в горячем сне. Элайджа, прищурившись, окинул взором ее пылающие щеки, набухшие бусины сосков, явно ощутил, как сбилось ее дыхание. — Я вижу, тебя возбуждает страх и боль, — с насмешкой произнес он, — что ж, тогда тебе здесь точно понравится. И, не обращая внимание на сопротивление Хелен, он потянул ее из машины, прямо к крыльцу мрачного дома, который казался совсем заброшенным. — Что скажешь, ангелочек? Нравится? Ведьма только нахмурилась, бросая на вампира злой взгляд.