Семья - это святое

Он ее чуял. Теперь, когда морок, так удачно наложенный чертовой ведьмой окончательно спал, и закончилось действие удерживающего его зелья, Клаус ощутил запах, который буквально преследовал его после того, как он позволил обвести себя вокруг пальца у тайника с артефактами, пойдя на поводу у своей похоти. Она пахла жасмином, совсем немного воском и чем-то еще, чего гибрид никак не мог различить, но точно знал, что ее аромат он узнает из тысячи других. Клауса всегда вели его обостренные инстинкты, и сейчас это было как нельзя кстати, ведь ведомый запахом беглянки, он очень быстро напал на ее след. Ведьма бежала от него, так искусно путая следы, что Майклсон на миг даже восхитился ее талантами. Он тут же одернул себя, стискивая зубы так сильно, что на щеках заиграли желваки. Это было уже слишком. Он должен думать лишь о том, как убьет ее, свершив заслуженную месть, а вовсе не о шелковистых волосах, бездонных бесстыжих глазах и о том, как она стонала под ним, встречая каждый толчок. От этих мыслей возбуждение мгновенно накрыло Клауса, вызывая очередной приступ ярости. В этой чертовой ведьме не было ничего, что прежде привлекало его в женщинах! Она даже блондинкой не была! Но с той самой минуты, когда он увидел Крис в библиотеке, она преследовала его, затуманивая разум свой обжигающей, обволакивающей с головы до ног красотой, которой у нее в одном только пальчике было больше, чем во всех ведьмах Французского квартала. Она была особенной. Клаус понял это еще в день свадьбы, когда Кристина, словно играясь, удерживала одной своей изящной ладонью целую свору вампиров, и убедился потом, когда она каждый раз доводила его до белого каления своим упрямством, обсуждая условия сделки по телефону, не выказывая при этом ни капли страха перед ним — самым опасным существом на свете. И Майклсон в ту же секунду вырвал бы сердце тому, кто хоть на миг заподозрил бы, что эти разговоры доставляют ему удовольствие. Но они доставляли. И он ждал их, каждый раз все больше злясь на упрямую ведьму, которая совсем не торопилась набирать его номер. Кристина Уайт определенно была не от мира сего, и это лишь подтвердил ее сегодняшний поступок, когда она пришла обменять себя на сестру. Знала бы эта черноглазая бестия о том, скольких сил ему стоило отказаться от этого предложения! Лишь воспоминание о том, что она едва не убила всю его семью, что наверняка было бы ей по плечу, не схвати Элайджа так удачно ее похожую на ангелочка сестру, вернуло ему трезвость рассудка. Она должна была умереть. И он сам сделает это, когда найдет тайное место ведьмы, что было лишь вопросом времени, ведь звериное чутье никогда не подводило Клауса, а уж ее он почуял бы, кажется, на другом конце света. В конце концов след привел гибрида на старое кладбище, и он почти сразу уловил ее сбившееся дыхание в одной из заброшенных гробниц. Ведьма, не обладающая вампирской скоростью, выбилась из сил, жадно глотая воздух, не успев наложить защитное заклинание. Это было ее ошибкой. Фатальной. Клаус вихрем оказался у ведущей в склеп двери, и буквально снес ее, врываясь в темное, пыльное помещение, освещенной лишь парой свечей, которые Кристина только успела зажечь. Ошеломленная его появлением ведьма вскочила на ноги, выставляя перед собой ладони и первый раз гибрид заметил в ее глазах… Нет, не страх. Смесь волнения, досады и отчаянья. Но только не страх. Даже сейчас чертова сучка не боялась его, готовая к битве. — Это невозможно, — выдохнула она, поднимая на Первородного пылающие глаза, — как ты нашел меня? Ее красивое лицо напряженно застыло, и губы Клауса невольно растянулись в улыбке, демонстрируя ведьме милые ямочки на щеках. — Ты видимо, милочка, решила, что стала всемогущей? — протянул он, насмешливо щуря серые глаза, — я — хозяин этого города и знаю каждую дыру в этом месте. — Я не стану такой же легкой добычей, как Хелен, — стараясь унять сбившееся дыхание, отчеканила Кристина, с силой сжимая кулаки, — убью тебя и все равно найду сестру. — С того света это будет крайне сложно сделать, — усмехнулся в ответ Клаус, но прежде, чем он успел сказать что-то еще, ведьма взметнула вверх тонкую ладонь, прокричав заклинание, и чудовищная боль накрыла его с головой, заставляя сжать виски. Вот только сил у ведьмы, измотанной бегством было совсем мало, и гибриду понадобилось пару секунд, для того, чтобы вырваться из плена ее магии, заливаясь громким смехом. — Забавно, — с презрением выплюнул он, — ты видимо забыла, против кого пошла. Ты же просто беспомощный младенец. Я знал одну действительно сильную ведьму — Эстер. Она была моей матерью, но я ее убил. Теперь — твой черед. Кристина замерла, не сводя полного отчаянья взгляда со своих дрожащих пальцев, и Клаус уже было решил, что она сдалась, но прежде, чем он успел оказаться с ней рядом, ведьма метнулась к двери, пытаясь сбежать. Он поймал ее быстро, с силой сжав тонкие запястья, и, стараясь не обращать внимания на нежность ее кожи, на которой наверняка уже расцвели синяки, от давления его пальцев, Первородный, толкнул девушку к надгробью, нависая сверху. Локоны Крис разметались по грязной каменной плите, и на миг Клаусу захотелось поднять ее со старого надгробья, смахнув ладонью пыль с черного шелка девичьих волос. Он тут же подавил в себе это желание, еще сильнее сжимая тонкие руки, пока ведьма не вскрикнула от боли. Этот звук, который раньше ласкал слух, почему-то совсем не понравился Майклсону. Это было странно. Пугающе. И гибрид, решив, что нужно покончить со всем этим как можно скорее, достал ритуальный нож, прижимая его к горлу Крис. Кинжал был старым, достался Клаусу еще в Средневековье, и не было хуже смерти для ведьмы, чем от его удара. Пропитанный магией, нож не давал колдунье перейти в мир предков, подвергая вечным мучением, и Кристина, что посягнула на святое, как никто заслужила именно такой смерти. В черных глазах впервые мелькнул страх. Девушка явно узнала ритуальный нож, понимая, что ждет ее после того, как Первородный нанесет удар, но ей хватило нескольких секунд для того, чтобы взять себя в руки. Очень медленно на пухлых губах появилась улыбка, и Клаус, ощутил на своем лице ее полный вызова, гордый взгляд. Даже сейчас, в одном шаге от гибели, эта чертова ведьма и не думала сдаваться! Клаус не мог отвести от нее взгляда, будто пытаясь запомнить, понимая, что подобной ей ему не встретить больше никогда. Время будто остановилось, пока они смотрели друг другу прямо в глаза, не говоря ни слова. Но потом, измученная этими играми, Кристина опустила веки, откидывая голову назад. Она словно позволяла ему убить себя, и Первородный понял, что гордая ведьма, даже умирая, хочет, чтобы последнее слово было за ней. Майклсон нажал на рукоятку сильнее, но прежде, чем нежная шея обагрилась кровью, он понял, что в первый раз в жизни не может убить. Он замер, отчаянно заставляя себя нанести удар, но тело будто не повиновалось ему, и через мгновение кинжал и вовсе полетел в темный угол со звоном падая на каменный пол, отчего Крис распахнула глаза, одаривая Клауса ошеломленный взглядом. — Что ты сделала? — выдавил из себя он, с силой сжимая тонкие плечи и тряся ведьму, словно тряпичную куклу, — что это? Заклятье? Чары? Что?! Первородный перешел на крик, пока трепещущая в его руках ведьма расширила глаза, из всех сил пытаясь понять, что происходит. Затем Клаус резко остановился, с силой опуская ее на плиту, и в следующий миг, Крис почувствовала резкий толчок, от которого она отлетела в самый угол темной гробницы, больно ударяясь о каменную стену. Глаза гибрида вспыхнули желтым огнем и он, не сводя с нее пылающего яростью взгляда, процедил: — Не знаю, что ты сделала, ведьма, и почему я не могу тебя убить. Но ты пожалеешь об этом, и месть моя будет хуже смерти, — договорив Клаус, вихрем вылетел с гробницы, скрываясь в ночной мгле. Он остановился лишь несколько минут спустя, когда гнев, кипящий в нем от собственного бессилия перед ненавистной ведьмой, немного утих, и вытащил из кармана куртки телефон, набирая номер Элайджи. Тот ответил почти сразу, и Первородный услышал в голосе брата нотки недовольства. — Что случилось, Клаус? — Случилось то, что артефакт теперь у нас, и заложница нам больше ни к чему. Убей ведьму.