Ошибки Санджи Блэклега

      Зоро стоял и тупо смотрел на обложку. У него не было фотографий Санджи, как-то не додумался сделать, потому он сейчас увидел Завитушку впервые за полтора месяца — именно таким, каким запомнил. Эта его расслабленная поза и мелькающая на лице улыбка — невыносимо. Прошло полминуты, прежде чем он решился открыть журнал на нужной странице.       Разворот опять ударил его в глаза Завитушкой в роскошном ресторанном интерьере крупным планом. То есть на переднем плане сидел за столиком тот старикан, а Завитушка стоял у его плеча, курил и пялился куда-то в панорамное окно, но для Зоро он и только он был в центре кадра. Зоро усилием воли подавил в себе волну ревности. — Это что… это про них? — еще раз, боясь поверить раньше времени, уточнил Зоро. Эйс заглянул через плечо и присвистнул: «А Санджи-то тот еще пижон!». Нами закатила глаза: — Зоро, просто сядь и почитай. И больше я надеюсь никаких мерзостей от вас с Эйсом не услышать. Сморозили, Луффи же еще ребенок!       Зоро послушно плюхнулся на диван рядом с рыжей, забыв на нее злиться. Он вгрызся в текст.       «Сегодня мы берем интервью у владельцев самого успешного семейного бизнеса в этом году — хозяина ресторана «Барати» и его сына. Владелец Зефф копил на свое дело двадцать лет, собственный ресторан был его мечтой, но мог ли он предполагать, что благодаря кулинарным талантам и знанию, которые он передал сыну, его ресторан станет самым престижным в городе?»       Зоро закрыл глаза. «Хозяин ресторана и его сын». Сын, это был папаша Завитушки, а сам он — престижный шеф-повар, а не содержанка. Как раньше Зоро не мог смириться с мыслю, что Завитушка предпочел жить в качестве дорогой игрушки, так теперь не мог смириться, что Завитушка — просто валявший здесь дурака золотой мальчик. Почему он не рассказал ничего? Это такая жестокая игра? Ему плевать, с какими чувствами останется Зоро? От злости Зоро резко сжал журнальную страницу, но потом начал панически ее разглаживать, он помял фотографию Завитушки! Разгладить идеально не вышло. Еще больше расстроившись, Зоро начал скользить глазами по странице. Пассажи про разнообразные блюда и прибыль Барати ему были не интересны, нужно больше про Санджи!       «Журналист: — Владелец Зефф, почему у вас и вашего сына разные фамилии?       Зефф: — Потому что официально мне его усыновить так и не дали. Я работал поваром в детском приюте, куда попал этот баклажан после гибели родителей. Однажды он пробрался на кухню ночью, я частенько вылавливал таких воришек. Но меня удивило, что мелкий намеревался сначала приготовить себе еду, прежде чем ее украсть. Когда он начал поджаривать бекон и чуть не спалил кухню, пришлось выскочить из засады. Сначала я надрал ему уши, а потом научил жарить бекон.       Ж: — Мистер Блэклег, с вашими родителями случилась трагедия? Я сожалею…       Санджи: — Это было так давно, что и сожалеть не стоит! Ведь в итоге я наследник самого дорогого ресторана в городе, так что не нужно печальных сиротских историй.       Ж: — Но ведь владелец Зефф так и не усыновил вас официально, почему?       С: — Хм… наверное потому что он был одинокий одноногий ветеран, уже в летах. Комиссия по усыновлению посчитала, что он желает усыновить десятилетнего пацана для получения пособия, и отказала Зеффу. Пришлось мне жить в детском доме. У меня был вспыльчивый характер и эпилепсия, как вы можете догадаться, очередь из приемных родителей за мной в детстве не выстраивалась. Зато после пятнадцати лет как повалило. Вы представляете, что комиссия по усыновлению считает подходящим кандидата, который просит своего подопечного снять рубашку и повернуться вокруг себя. Это при первой-то встрече! Пользуясь случаем, передаю «Привет» Дону Фламинго, такому новоявленному «папочке», которому я сломал нос. О, я бы еще трое суток в полицейском участке провел ради такого дела.       З: — Отлично, Баклажан, очередной скандал в прессе нам гарантирован.       С: — Медийный повод, чтобы «Барати» был у всех на устах.       З: — Он должен касаться наших блюд! А не очередных историй про сломанные носы!»       Зоро поймал себя на том, что ухмыляется. Спасибо журналисту, не стал сглаживать углы, и теперь Зоро будто слышит, как Завитушка говорит эти слова. Да, это в его стиле.       «Ж: — Кстати, о медийных поводах. Куда вы пропадали больше, чем на месяц? В прессе поползли слухи, что вас похитили. Завсегдатаи «Барати» жаловались, что уже соскучились по тому, как вы скандалите с посетителями и пытаетесь отбить у них дам.       С: — У меня был отпуск.       З: — Как же, отпуск. Хлопнул дверью и сбежал из дома, будто ему двенадцать, а я ему велосипед не купил. Не мог смириться с правдой, что он еще салага, чтобы открыть собственный ресторан. Главное — телефон продолбал, через месяц даже я начал беспокоиться. Оказалось, что жил в каких-то трущобах на окраине. Видимо, там собрался мне свою правоту доказывать, да, баклажан?       С: — Эй! Тебе потребовалось двадцать лет, чтобы открыть «Барати», конечно я ничего не открыл за полтора месяца!       Ж: — Вы чему-то научились, пока были в этом «путешествии», так сказать? Вы вернулись, потому что помирились с отцом?       С: — Да много чему. Например, что мне рано открывать собственный ресторан. И что, пожалуй, я слишком… доверчив. Да, пожалуй так.       Ж: — А вас, владелец Зефф?       З: — Что нужно поставить на него маячок. Но он и его продолбает.       С: — Эй!»       Зоро нахмурился. О чем говорит Завитушка, он был слишком доверчив? Это же Зоро поверил в эти его придумки, как дурак, это Зоро он обманул! Зоро почесал переносицу: ничего не понимаю. Он прочел все интервью, Зефф рассказывал, как до последней копейки вложился в ресторан, денег не было, Санджи приходилось работать и официантом, и поваром, и тот привык и до сих пор выходит в зал обслужить посетителей. Там были какие-то вопросы об особенностях меню, потом про личную жизнь. Зоро напрягся, когда журналист спросил:       « — Мистер Блэклег, вы до сих пор не женаты? Разве сын владельца самого престижного ресторана в городе не лакомый кусочек для всех незамужних девушек?       С: — О, да, точнее — мой кошелек и возможность ужинать каждый вечер в престижном ресторане. Но я их не виню, я благодарен им за то, что они хотя бы поэтому желают проводить со мной время. К сожалению, этого не достаточно, чтобы жениться. Пока я жил на окраине два месяца, никто не знал, насколько я обеспечен и перспективен, так местные девушки ни во что меня не ставили *смеется*. Выходит, как личность, я пока не составляю ценности для потенциального партнера.       Ж: — Звучит так, будто одна из местных девушек разбила вам сердце? Не было желания вернуться в тот район на вашем дорогом автомобиле и показать ей, от чего она отказалась?       С: — Зачем? Она отказалась от меня. А уж в какой упаковке, без ста белли в кармане или с сотнями тысяч на счету, это просто мелкие детали.       Ж: — Да вы романтик.       С: — О, напишите это в вашем журнале, может, девушки проникнутся тем, насколько я чувственная натура».       Зоро поймал себя на том, что часто и мелко дышит, постарался выровнять дыхание. Какая-то девушка здесь понравилась Завитушке и отшила его? Потому случилась эта ночь с Зоро — перебить горечь отказа? А он ничего не знает, решил, как простак, что у Санджи была близость только с ним.       Ж: — И все же — это отличный опыт, вы смогли узнать, что о вас думают люди без вашего красного кабриолета и дорогого парфюма.       С: — О да, премного благодарен, узнал свою точную цену без мишуры.       Ж: — Надо же, как любопытно. И какова ваша «цена»?       С: — *смеется* Забавная цифра. Две с половиной тысячи белли за все, что я могу предложить.       Ж: — Две с половиной? Это максимум, который вы могли заработать без документов и дипломов, своими руками?       С: — Типа того…»       Зоро остановился. Две с половиной тысячи белли? Что это за сумма? Стоимость выдуманных услуг Завитушки? А почему он изначально назвал именно эту сумму? Он спрашивал у Эйса, «девочки» Иванкова брали больше. Зоро неприятно покалывало что-то в груди. Он решил, что это потому что читает про треклятого бровастого, разбившего ему сердце.       «З: — Смотрите, смурной какой. А все потому что видите ли за полтора месяца ресторан не открыл. Вот балда, тут думаешь, когда уже можно на пенсию уйти и дела передать, а этот другие рестораны в гетто открывает. А «Барати» кому?!».       Тот старикан определенно был отцом Завитушки — суровым, жестким, и очень заботящемся о своем сыне. Пусть Зоро и испытал облегчение, что Санджи не принуждают отдаваться за деньги, на душе все равно стало еще тяжелее. Санджи просто… встал и ушел, стряхнув Зоро, как случайную пыль с пиджака. «Ничего, через что он не мог бы перешагнуть», — так он сказал своему старику? Он был свободен поступать так, как велит сердце, и оно повелело даже не удостоить Зоро прощальным взглядом.       Ублюдок! Захотелось рвануть в центр, ворваться в «Барати», схватить за грудки этого склонившегося к какому-нибудь столику с толстосумами хлыща и набить ему морду. Оставить на память об их неравноценной ночи разбитый нос. О, посмотрел бы он на этого пижона, затыкающего кровоточащий нос этими своими дорогими салфетками посреди роскошного зала. Ты можешь разбить сердце Зоро, но не смеешь относиться к нему, как к мусору.       На последней странице Завитушка держал в руках огромное блюдо с какими-то закусками. И это фото было как удар под дых, не по правилам. Завитушка пихал тарелку прямо в камеру фотографу, явно говоря — плевать на меня, лучше посмотри, какое роскошное блюдо я сделал. И в этом был весь он, забывающий о себе в любимом деле. И потому Зоро не мог с чистой совестью презирать его как самовлюбленного тупого пижона из золотой молодежи. Потому что Санджи был чем-то большим, просто Ророноа Зоро не дотягивал до того, чтобы вращаться вокруг его орбиты. — Ну, по крайней мере, у него все зашибись! — констатировал Эйс, уже оказывается расставивший все угощения из «Барати» на стол. — Нами, у тебя нет его номера телефона? Он забыл спросить, когда мой день рождения! Странно, есть лазанья для меня, пирожные для Нами, мясо для Луффи, а онигири для Зоро нет, — озадаченно почесал затылок Эйс. И это тоже что-то значило, но Зоро не понял, что.       Журнал после празднования он забрал себе. Кинул его на кровать и плюхнулся рядом, недвижимо уставившись на обложку. С обложки улыбался Завитушка, и Зоро не мог перестать пялиться. Мысли постоянно уносили его в ту безумную ночь, полную сдавленных звуков и вздохов, которые издавал Завитушка. Если все это была ложь, Зоро больше не знает, где правда. Впервые в жизни Ророноа Зоро потерял ориентиры и блуждал во мгле. Иногда казалось, что где-то вдалеке щелкает зажигалка, чтобы зажечь сигарету, но стоило Зоро повернуться на звук, как огонек тут же гас в темноте.       Пришел в себя, даже не проснулся, Зоро разбитым и далеко после полудня, лицом на развороте журнала, прямо на блюде улыбающегося Санджи. Во сне изо рта на Завитушку натекло немного слюны, Зоро стыдливо смазал ее ладонью. Впервые за столько лет Зоро проспал, не отправившись в додзе с первыми лучами солнца. Помятый, он неловко выбрался из квартиры после обеда, тут же натыкаясь на Иванкова, который, пыхтя, пер рулон с парусиной. Тот испуганно подпрыгнул на месте, словно его поймали с поличным. — О, Зоро-кьюн, месяц не могу уже с тобой встретиться. У меня разгар смены на работе, когда ты возвращаешься, — внушительный Ива-сама явно чувствовал себя не в своей тарелке. — Ты же дружил с Кэнди-боем, что снимал мою каморку? Там полотнище висело вместо шторы, Эйс говорит, оно твое. Хе-хе. Я могу его себе оставить? Оно же ненужное. Кэнди-бой, конечно, заплатил за последнюю неделю, но его нет, я не знал, кому передать вычет за штору. Могу через тебя.       Зоро вяло перевел взгляд на рулон парусины, который они когда-то несли вместе с Завитушкой. Стирали в машинке, и тот сидел на ней в одних трусах. Нахмурился. Ива-сама явно по-своему интерпретировал выражение лица Зоро. Он покрылся краской до ушей и потом решил, что лучшая защита — это нападение. — И передай ему, что смятые в комок деньги на полу — не самый вежливый способ платить ренту! Еще и кавардак устроил в комнате. Или это его последний клиент так выбесил, что он две с половиной тысячи на пол швырнул? — А? — тупо поднял помятое от недосыпа лицо Зоро. — Говорю, деньги для нашей профессии не так и легко зарабатываются, чтобы на пол их швырять! Надо было брать тех клиентов, что я ему предлагал. Нет ведь, шарахался всегда, как полоумный, от моих предложений. — Зарабатываются? Нет, это я ему одолжил, за ренту… — Так это ты был его последний клиент? Надо было заставить тебя убирать весь тот бедлам, зачем ты растрепал все газеты, Зоро! — Нет, я не его клие… — Зоро так и замер с открытым ртом. Ива-сама еще распространялся про бардак, что оставил после себя Завитушка. Явно для вида, чтобы отвлечь собеседника от того факта, что он упер парусину. Отчитывал, что тот запустил в стену стопку газет и теперь там вмятина, но все ворчание мимо ушей Зоро.       Две с половиной тысячи белли — полторы за секс, одна — за поцелуи, вот была озвученная Завитушкой такса. Вот сколько Зоро оставил ему на ренту, пожалев будить счастливо посапывающего Санджи. Санджи думает, что Зоро его купил! И если это его правда оскорбило, это означает только одно…       Господи, какой же Завитушка лживый ублюдок! — Я спать, — лаконично заявил совсем уже распалившемуся Ива-саме Зоро, вошел в квартиру и хлопнул дверью. Опешивший Ива-сама покрутил пальцем у виска и закинул на плечо парусину.       Внутри квартиры Зоро улыбался как безумный, пока скидывал вчерашнюю одежду и закапывался поудобнее в восхитительно пахнущее лавандой даже полтора месяца спустя одеяло. Уснул он мертвецки счастливым сном моментально.       Теперь в его жизни все было ясно, выстроился предельно четкий план действий. И первым пунктом в нем было — выспаться до вечера.