Room of Requirement

      Огонь, тихо потрескивающий в комнате, согревает многим хуже, чем объятия рядом лежащего Тэхёна. Юнги просыпается от жара тела парня и пытается выбраться из его рук, но когтевранец шипит и юношу к себе ближе прижимает. Слизеринец тихо вздыхает, устраиваясь удобней, и утыкается парню в грудь. Юнги так удобно и спокойно лежать с Ви, даже не хочется просыпаться и выбираться из его рук. Он тихо слушает размеренное дыхание и думает о том, что может сниться такому необычному парню, как Ким Тэхён. За размышлениями ни о чём к Юнги медленно начинает подступать то, что произошло, и эти воспоминания начинают его убивать. Как легко оказалось подсунуть зелье. И главное то, что это сделал Чонгук — некогда близкий Юнги человек. Ему мерзко и страшно, хочется убежать и закрыться от своих мыслей. Только одно понимание, что снаружи уже могут быть фотографии парня, давит с ужасающей силой. У Юнги в голове проплывают картинки, как он стоит на коленях перед Чонгуком — игрушка в руках одного из лучших студентов Гриффиндора. Это станет пошлой картинкой на пергаменте, которую можно хоть сто раз сжечь. Вот только от этого чувство тошноты не пройдёт. Ведь его предал кто-то близкий, родной, как думал Юнги. Приятные минуты в объятиях заканчиваются, стираются и перетекают во что-то тревожное. От этого неприятно скручивает живот и давит на лёгкие. Воздуха катастрофически мало, и объятия начинают душить. — Тэхён, выпусти, — шипит слизеринец, пытаясь вылезти из рук парня, — мне нечем дышать, мне плохо.       Когтевранец хватку ослабляет и уставляется сонным взглядом, не понимая, что произошло. Юнги вскакивает на ноги и начинает глубоко дышать. Ему, кажется, становится лучше, но как только мысли о ночи снова пробираются в сознание, Юнги вновь задыхается. Глазам тяжело сфокусироваться на чём-то одном, но он осматривает всё вокруг. Руки и ноги ужасно ломит от верёвок, снятых ещё ночью, и парень разминает конечности, ходит по комнате, а сам выход ищет, мечтает сбежать с места преступления. И пусть он является жертвой в этой ситуации, от этого ещё больнее. Потому что Юнги всегда сильный, и сломать его сложно. А тут он оказывается в ситуации, где им управляют как хотят, натягивают, как какую-то шлюху. И ведь не такой уж он сильный и смелый на самом-то деле. Кровь от этого кипит, напоминая, что сам Мин из древнего рода, и ему точно не стоит опускаться на дно, пачкая родословную своей грязью. Слизеринец тут же решает найти Джина и с ним разобраться, но попытки открыть дверь проваливаются под тихие смешки Тэхёна. — Успокойся, я открою, но для начала давай поговорим. — Мне нужно найти Джина, — тут же выпаливает Юнги, а глазами ищет палочку. — Открывай быстрее.       Тэхён лениво встаёт с кровати, но не спешит снимать заклинания. Парень застёгивает на себе рубашку, медленно обводит взглядом нервного лохматого слизеринца и вздыхает. Ему не хочется выпускать Юнги наружу, но это желание не приведёт ни к чему хорошему. — Давай сначала всё обсудим. Я сам разберусь с Джином, а ты иди в общежитие. Оттого, что ты пойдёшь с ним ругаться, лучше себе этим не сделаешь. Всё же я его брат, да и ко мне он прислушается. А ты его только раззадоришь. Думаешь, он, как увидит тебя злого, сразу расстроится и сделает так, как хочешь ты? — спокойным тоном объясняет Тэхён. — Нет, он, скорее всего, будет только рад. А если ты проигнорируешь, как обычно, то всё обойдётся. В любом случае, если бы Джин чего-то хотел, он бы уже всё сделал, и мы здесь не властны. Надеюсь, Чонгук его нашёл…       Тэхён продолжает рассуждать, пока у Юнги ещё в голове эхом звучит имя гриффиндорца. Чонгук отчаянно держался, не хотел уходить из мыслей, продолжал неумолимо терзать воспоминаниями. Только теперь все они были очернены самым мерзким моментом в жизни слизеринца. И дело не в том, что Юнги не хотел быть нижним, стоять на коленях перед парнем. Он бы это сделал, но не под чужими зельями, не обманом. Юнги хочет понять, как всё до такого докатилось. Как «просто секс» стал свиданиями, а свидания перетекли во всю ту панику, в которой теперь тонул Шу. Ему ужасно обидно, хочется сломаться до конца, стереться в пыль, чтобы просто не чувствовать боли. Но ломать, оказывается, ещё есть что. Ведь чувств столько, что можно утонуть в них. А каждая мысль тихим хрустом костей отдаётся в сознании, и Юнги ощущает, что готов расплакаться от всего навалившегося на него. — Мне страшно, Тэхён, просто выпусти меня отсюда, — с силой выуживает из себя слова Юнги.       Тэхён на секунду теряется от такого вида парня и не знает, что сделать. Он медленно подходит к нему, не отрывая взгляда, чтобы не спугнуть, и тянет к слизеринцу руки. Юнги на секундочку хочет оттолкнуть, чтобы снова не попасться на очередную боль, чтобы снова не было его крови, но тут же вспоминает, как с Тэ было хорошо. Тэхён сразу понял, что Шу не в порядке, он почувствовал и знал, что делать. Эти мысли подталкивают в нужное направление, и Слизеринец сам совершает последние шаги, бросаясь к другу в объятия, как в ещё одну неизведанную им пропасть. Он утыкается носом и тихо всхлипывает, пока Тэхён поглаживает сутулую спину парня, путается в его волосах. Он выманил того Юнги, что сидел забитый за тысячью дверями один. Этот Юнги слаб и требует ласки. Ему нужна любовь и понимание. Такого Юнги сам Тэхён замечал лишь во взгляде, словах и видел, кажется, всего лишь мимолётом. Но полюбил.       Тэхен продолжает прижимать к себе парня и отпускать не хочет совсем. Он в голове своей представляет, как ставит клеймо на Юнги, на самом видном месте, чтобы все знали, что он только его. И эта мысль быстро предлагает несколько идей для воплощения в реальность. Ведь Тэ даже заклинания знает нужные, чтобы у слизеринца появилась нужная надпись, к примеру, «Ким Тэхён» на лбу. Вот только делать он этого не станет. Сейчас Юну и так тяжело, а больших проблем Ви приносить не хочет. Даже если они всего лишь шутка. — Всё будет хорошо, — говорит тихо когтевранец, — я тебя не дам в обиду.       Юнги слышит слова как-то отдалённо, непривычно и отвечает лишь кивком. Ему так приятно с Тэ, что он на секунду все проблемы забывает. Но оторваться от парня всё же надо, и он нехотя отходит. — Прости меня, кажется, я ещё от зелья не отошёл…       Слова больно врезаются в сознание Тэхёна, но он понимает, что пока слишком рано на что-либо рассчитывать. И пусть он до ужаса не хочет отпускать Юнги, но уж лучше не перегибать палку, чтобы навсегда его не потерять. Он предлагает Шу проводить его, но слизеринец отвечает, что всё хорошо. Этому не поверил бы даже самый наивный ребёнок, но Ви всё равно делает вид, в голове помечая, что нужно за парнем проследить. Ким обещает, что поговорит с Джином и решит всё сам, но Юн на это как-то безучастно реагирует, будто не верит уже, что всё будет хорошо. Тэхёну слизеринца отпускать не хочется, он не может видеть его таким, а ещё хуже то, что с этим он ничего поделать пока не может. Сняв все заклинания, парень выходит из комнаты, следя за тем, как слизеринец быстрым шагом направляется в сторону своего общежития.       Тэхён ждёт недолго и затем следует прямиком к комнатам Гриффиндора. Студенты уже потихоньку выходят наружу, и когтевранец с лёгкостью придумывает план, как можно пробраться в чужое общежитие. Хоть он и окажется на вражеской территории, Юнги того стоит. Да и, думает Тэхён, никто с ним не сравнится в заклинаниях, даже если десять студентов нападут разом. Парень ещё не решил, что будет делать, когда увидит брата. У него кровь бушует с такой силой, что он даже думать не может. Все мысли приглушаются, теряются. И когда он поворачивает к коридору общежитий Гриффиндора, то на секунду даже останавливается, удивляясь больше не спокойному Джину, а Чонгуку, шагающему рядом. Эта парочка выглядит такой весёлой, будто ночного происшествия не было. Чонгук почти сразу замечает Тэ, но отводит взгляд и продолжает идти так, как будто бы парня и нет в коридоре. — Нужно поговорить, — произносит когтевранец, стараясь контролировать свой тон. Он ловит за рукав мантии Чонгука, а затем обращается к Джину, ловя на себе его слегка испуганный взгляд. — А с тобой, братец, так в особенности. — Слушай, Ви, займись лучше своими делами, — отвечает Ким, но тут же замолкает, видя, как младший достаёт волшебную палочку. И дело не в том, что он боится, просто уже знает: победить ему в дуэли с Тэхёном не светит. — Это моё дело, — шипит когтевранец, как змея. — А вы двое должны объясниться. — Я уже поговорил с Сокджином, — официально произносит Чонгук, — это было шуткой. Фотографий уже нет, так что нечего объяснять.       Тэхён усмехается, понимая, что это всё бред: Джин может сказать, что ему угодно. Эта слишком нелепая ложь и вправду смешит парня, пока он не вспоминает тихие всхлипы уткнувшегося в его грудь Юнги. Это воспоминание приносит столько эмоций, что Тэ чувствует, как его буквально разрывает. И парень пока сам не знает: от радости, что слизеринец открылся перед ним, или от печали, что Юнги снова приносят боль.       Чонгук продолжает уверять, что решил проблему, пока Сокджин кивает, вторя его словам. Эта парочка неимоверно бесит Тэхёна, и он даже задумывается, не сговорились ли они. Слишком много теорий тут же проскальзывает в мыслях, и когтевранец пытается их всех отсортировать, выбирая самые надёжные, по его мнению. — Где фотоаппарат? — перебивает он гриффиндорцев. — Покажите, что там ничего нет.       Громкий голос парня привлекает к себе чужое внимание. Студенты оборачиваются на ребят и переговариваются. Всем интересно, что нового выкинет Ким Тэхён, и некоторые из гриффиндорцев даже отходят чуть в сторону, чтобы поглазеть и подслушать. Ви это слегка раздражает, и он думает пустить какое-нибудь заклинание, чтобы они все ушли, но парень решает потерпеть пока что. — Давай не будем ссориться с утра пораньше, — говорит Джин. — Камеру я позаимствовал у друга и уже сейчас вернул. Там ничего не осталось, так как, по идее, я и заснять толком ничего не успел.       Тэхён брату хочет верить, но не может. Тот говорит слишком сладко и красиво. Всё складывается в идеально отрепетированную ложь, и это не может не настораживать. — Думаешь, если бы у меня были эти фотографии, я бы их уже не выставил? — саркастично подмечает брат. — Выставил бы — получил по роже, — отвечает ему Чонгук, — нахера ты вообще полез? — Во-первых, не по роже, а из нас двоих скорее получишь ты, — с усмешкой произносит Джин. — Во-вторых, я уже говорил, это была шутка, я не хотел обижать ни твою принцесску, ни тебя. Думал, дам вам конфеток, сближу вас. А то ты такой напряжённый был, я лишь надеялся, что ты расслабишься. И, судя по увиденному, я думаю, мой план удался.       Джин громко смеётся, а Чонгук отвечает что-то неразборчиво, стараясь сдержать свой тон. Тэхёну же весь этот театр начинает надоедать. Его напрягает, что Чонгуку так легко достался Юнги, и при этом он даже не понимает, насколько благодарным за это должен быть. Ви ужасно злится, так, что уже себя не контролирует, сам не замечает, как направляет палочку на Чонгука, в голове подбирая самое отвратное заклинание. Его бесит эта глупая усмешка на лице у парня. Его бесит, что Юнги мучается из-за гриффиндорца. Чон даже на секунду не задумался, как сильно Мина задел всем этим. Если для гриффиндорцев всё потеха, то Юнги от боли на части рвался в объятиях Тэхёна. И Киму этого не забыть. — Эй, убери палочку, — серьёзным тоном говорит Чонгук. — Я понять не могу, чего ты лезешь? Тебя не касается то, что произошло вчера. Это только мои проблемы, и уж точно не твои. Мы всё с Джином прояснили, с Юнги я поговорю чуть позже, когда он отойдёт. — Отойдёт куда? В мир иной от ваших шуток? — с усмешкой говорит Тэ. — Я буду лезть туда, куда захочу, и точка. А вас я предупреждаю: если выходка с листовками повторится, то в этот раз я не буду пускать адское пламя, чтобы избавиться от них. Я, скорее всего, пущу его в чьё-нибудь общежитие. — Тэ делает паузу, ловя лёгкий испуг, пробежавшийся в глазах храбрых гриффиндорцев. — Ты, Чонгук, думаю, знаешь, какие бывают последствия. Вы же с Юнги всю комнату выдраили после пожарища?       Когтевранец улыбается напоследок и тут же уходит под недовольные комментарии Джина. Тот возмущён до глубины души и не может успокоиться, крича угрозы в спину брату. — Не могу я понять этого парня. Он, чёрт возьми, у тебя сумасшедший, — тихо шипит Чонгук, — такой же, как и ты. — А что я?! — возмущенно произносит Джин. Он оглядывает коридор, замечая симпатичных девушек, и улыбается им. — Да то, что ты пидорская натура, и улыбайся ты хоть во все тридцать два каждой девчонке Хогвартса, это нихрена не изменится. Нафига ты полез к нам, а? — Знаешь, ты меня благодарить должен, вообще-то. А ты себя как скот ведёшь. Я вас сблизил, Юнги вон от тебя не отлипал ни на секунду.       Чонгук с раздражением толкает друга, пока тот смеётся. Он хоть понимает, что Джин зла делать не хотел, но ему кажется, что шутка эта выйдет боком, и малой кровью он не обойдётся. Ребята быстро спускаются по ступенькам, продолжая перекидываться фразами и саркастичными репликами. И хоть Чонгук немного отошёл от происшествия, в голове он всё ещё зол на друга. А когда парень заходит в огромный зал Хогвартса, сразу замечая на себе взгляд Юнги, то тут же понимает, что всё же он облажался. — Как твоя принцесска странно выглядит, недовольна, вроде, — бурчит Джин, а затем подмигивает Юнги, вызывая тем самым негодование на лице слизеринца. — Прекрати и заткнись, Джин, — вмешивается Чонгук. — Тебе бы понравилось, сфотографируй тебя кто-нибудь, когда ты сосёшь член у Намджуна?! — А может быть, это он у меня сосёт, не думал? — Да конечно, ты от одного его слова таешь, как мороженое из Хогсмида, — отвечает ему парень и смеётся. Он на секунду поворачивается, чтобы увидеть Юнги, но сталкивается с гадко усмехающимся Тэхёном.       Чонгуку не хочется видеть этого парня, и если Джина он простить может, то Тэхён его по-настоящему бесит. Парень не понимает, почему тот так оберегает Юнги, так печётся о нём. Даже Чимин себя спокойней ведёт, хотя они друзья многим больше, чем с Ким Тэхёном. Чонгук снова спихивает всё странное отношение на сумасшествие брата Джина и решает отвлечься. На помощь приходят участники команды, наперебой спрашивающие о новых отношениях Чонгука. Им всем интересно, кто же эта прекрасная избранница, пока староста отпускает шутки в сторону Юнги, называя его прекрасной леди с волшебными губками. Чон от этих слов чуть ли не звереет и под столом пытается ударить парня по ноге. Весь этот переполох создаёт столько шуму, что привлекает внимание учителей. Тем, кажется, нравится, что в Хогвартсе хоть кто-то продолжает нести в себе каплю радости в эти сложные для школы времена. И ведь стол Гриффиндора и вправду очень шумный, несмотря на проблемы, смерти. Джин что-то рассказывает о том, как хорошо подходят друг другу Чон и его «девушка», сравнивая их с пазлами, где отдельные выпуклости идеально умещаются в нужные отверстия. Все студенты смеются громко и задорно, и капитан срывается, посылая Джина далеко и надолго, заодно припоминая то, что его «выпуклости» уж никак не сойдутся с «выпуклостями» его брата. У всех окружающих уже истерика от этих перебранок друзей, и никто даже не пытается остановить Джина, когда тот кидает что-то из еды в Чона. Некоторые студенты присоединяются к хаосу кидания едой, и Чонгук ловит момент, когда все отвлекаются, и направляется к столу Слизерина, где Юнги уже позавтракал и собирается уходить. — Давай поговорим наедине, — прямо говорит парень, как только подходит к Юну. — Я хочу объясниться. — Не стоит, — бурчит себе под нос Юнги. — Мне Тэхён уже всё рассказал.       Чонгук удивлённо смотрит за плечо парня, сталкиваясь с парой хитрых глаз. Слова Мина ему как-то не нравятся, и он лишь хочет понять, что именно мог сказать Ким-младший.  — Ну, и что он тебе наговорил? — не унимается гриффиндорец, идя за парнем. Чонгук не отстаёт от Мина, обходя студентов, с интересом смотрящих на них. Они уже выходят в коридор, когда Юнги, резко развернувшись, останавливается, уставляясь непроницаемым взглядом на парня. — То, что никаких фотографий нет, и всё в порядке. Спасибо за помощь, а теперь можешь возвращаться за свой стол, к своим друзьям, Чонгук.  — А как же мы? Я хотел поговорить о нас, Юнги… — О нас? Ты серьёзно? — перебивает слизеринец, не давая договорить. На его лице застывает выражение полного удивления и усмешки, как будто парень и правда не ожидал услышать этого. — Нет никаких «нас» и не будет, Чон Чонгук. Да и тебе это не нужно, не так ли? Ведь для тебя это всё веселье, развлечение на раз. Вот скажи мне, как долго ты смеялся вместе с Джином над тем, как вы меня опустили? Неплохая шутка вышла, не так ли? Ты хоть раз подумал, чего я хотел и что чувствовал? Вы за завтраком громче всех развлекались, как я заметил. Тэхён был прав, говоря, что тебе, Чонгук, пофиг до меня. Ведь главное — как будешь себя чувствовать ты.       Юнги смотрит ещё несколько секунд, будто ждёт чего-то. И ведь он вправду так сильно надеется, что гриффиндорец скажет, что всё это не так. Найдёт оправдания и подберёт нужные слова, заставляющие Юнги одуматься. Но вместо этого в глазах парня проскальзывает непонимание. Чонгук даже не осознаёт, как всё выглядит для Юнги. Ведь именно он встречается с ним, а не кто-то другой. И почему-то в самый сложный для Шуги момент гриффиндорец трусливо сбежал. Он мог бы выгнать Тэ, сказать, чтобы тот сам поговорил с братом, настоять, что нужен Юнги сильнее, чем кто-либо. Вот только Чонгук не смог взять ответственность, ведущую к тому, что эти отношения стали бы реальными. Ведь о них нужно заботиться и ухаживать, как за розой на самой далёкой планете. А Чонгук даже с Джином не смог разобраться, не заставил того извиниться, признать вину, а шутил, смеялся, пока Юнги давился едой, презирая себя и свои чувства.       Мин так ужасно хочет увидеть, что Чонгук понимает свои ошибки, что он готов идти с парнем рядом, а не топить его своими поступками. И слизеринец мог бы сказать ему, объяснить причины, но больше не хочет. Юнги устал давать шансы, что-то делать для них один. Неприятная правда о том, что им больше не быть вместе, из несказанных слов застывает между парнями плотной каменной стеной. Чонгук продолжает молчать, ждёт объяснений от Мина, хочет услышать хоть что-то. Вот только Юнги лишь вздыхает, первым делает шаг и уходит прочь, стараясь отключить все эмоции разом. Они почему-то настолько сильно пылают, что топят весь его лёд лавой, плавят все основы и спешат разрушить хрупкий фундамент. Вот уже колонны спокойствия начинают трещать, не выдерживая всего груза сознания, а до чёртового общежития ещё идти и идти. Юнги дрожащими пальцами успевает достать палочку, направляя её на себя и тут же произнося заклинание невидимости, и только после ломается. Ему так хочется уткнуться кому-нибудь в грудь, как этим утром, чтобы скрыть жалкие всхлипы от обиды и боли. Чтобы тёплые объятия снова стёрли терзающие мысли о не случившихся отношениях, от красивой улыбки и до самой глубины важной информации о том, что Юнги на самом деле всё же имел какие-то чувства к Чонгуку.       Парень сам не понял, как дошёл до общежития. Он лишь просыпается в своей кровати, закутанный в одеяла и дрейфующий где-то далеко. У него нет ни одной мысли, кроме той, что он первый раз так плакал, когда узнал о невозможности видеться с детьми Ким. Юнги уже забыл этот случай, но новые раны напоминают, что он живой человек, у него есть переживания. Вот только слизеринец чувствует себя от этого каким-то жалким.       Мин заставляет себя подняться и оглядеть комнату, где никого не было. Парень догадывается, что все сейчас на занятиях, а значит, он снова что-то пропустил, и Юнги наплевать на это. У него нет сил ни на что и уж тем более на идеальное притворство для окружающих. Единственная и последняя маска разрушилась, а вместо неё на лице у парня застыла какая-то кривая гримаса. Слизеринец пытается найти себе дело, отвлечься и не уходить слишком глубоко в себя. Потому что внутри страшно, темно и сыро. Там не осталось света и во тьме прячутся демоны, шепчущие о боли и прошлом. О том, как Чонгуку на него наплевать, и сколько бы шансов Юнги ни давал парню, тот всё равно их разменяет на то, чтобы быть не частью отношений, а частью Гриффиндора.       В комнате, кажется, слишком холодно для Юнги, и он выходит в общую залу погреться около камина. Стараясь не обращать внимания на студентов, слизеринец устраивается около самого огня, но даже так холод не отступает. Он снова возвращается в сознание парня, замораживая поломанное, оставляя всё так на долгое время.       Чимин находит Юнги, закутанного в мантию и сидящего на полу около камина. Он будто бы находится не в этом мире, смотрит куда-то в пустоту, и от этого у Пака сердце пропускает удар. Он снова упустил то, что Мина кто-то посмел задеть, обидеть, и от этого всё его естество готово рвать и метать. Чимин садится рядом, слегка толкая парня в бок, и улыбается по-доброму. Юнги не сразу замечает друга и пытается натянуть такую же улыбку. У него совсем не выходит, и слизеринец обнимает уставшего Мина. — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает участливо Чимин. — Может, расскажешь, что с тобой случилось?       Юнги как-то нехотя смотрит в глаза другу и отворачивается, будто бы не хочет, чтобы тот разгадал его мысли. Ведь Чимин всегда хорошо понимал, что на душе у слизеринца, легко угадывал его настроение. И сейчас он видит его насквозь, только не может понять причин. — Это что-то Чонгук и его компания сделали? Можно будет их проучить, ты же знаешь… — Нет, — спокойно отвечает Юнги, — я просто устал и не отошёл от прошлой ситуации с фотографиями. Не думаю, что смогу пережить ещё раз такую шутку, — тихо добавляет парень и замолкает. — Это не шутка, Шу. — Это шутка, просто она несмешная, — с усмешкой говорит парень. — Но скажи мне честно, если такое повторится, если кто-то подшутит так снова, что тогда? Останемся ли мы такими же друзьями, или ты отвернёшься?       На лице Чимина застывает удивление и шок, и Юнги понимает, что обидел друга такими словами. Слизеринец был с ним всегда, в самые сложные времена. Только Мин не может признаться в своих грехах кому-либо, особенно такому доброму Чимину. Он с ужасом представляет лицо того, когда он увидит позорные снимки, и его пугает, что парень от него отвернётся. — О чём речь, Шу? Я всегда буду с тобой. Даже если снимки — правда, мне наплевать. Да, я обижусь на то, что ты мне ничего не рассказал, но ты мой друг, и я тебя люблю, — тихо шепчет Чимин и утыкается носом в волосы Юнги. Он сильнее обнимает друга, закрывает глаза и думает, насколько ему легче и сложнее становится каждый раз после произнесённых им слов.       Ребята так сидят ещё недолго, не смотря на остальных студентов, снующих туда-сюда. Они больше молчат, не нуждаясь в поиске слов, и иногда бросают незначительные фразы о тренировках и прочем. Чимин заставляет друга пойти на ужин и не отлипает от него даже тогда, когда Юнги идёт переодеваться. Слизеринец продолжает смотреть и изучать парня, пытаясь найти хотя бы намёк на то, что так его угнетает. И даже за ужином старается не упустить ни одного слова, сказанного из уст Юнги. Чимин ужасно переживает, что все смерти, хаос оказывают сильное давление на друга. Но Мин всё же взрослый парень и не нуждается в няньке. Поэтому когда старосте приходится уходить, он лишь говорит парню, что всё будет хорошо, и обещает ему поддержку в любой ситуации. Ведь каким бы Юнги ни пытался казаться сильным, Чимин знает, что он нуждается в людях, сильнее, чем кто-либо.       Староста спешит на своё наказание, уже обдумывая, как лучше узнать у Чонгука правду о том, что происходит с Юнги. Он давно заметил, что между ними что-то есть. Как бы Юнги ни пытался скрывать правду о них, Чимин друга знает слишком хорошо. Он замечал ребят вместе тогда, когда им не следовало находиться рядом. Пак понимал, что внезапное мастерство в полётах на метле у Юнги вызвано не просто тренировками. Одному нельзя было добиться такого уровня. И хоть Чимин ужасно ревнует, ненавидит, рвёт и мечет, он всё это время молчал и будет молчать. Парень не хочет заставлять Мина признаваться в секретах, но тайно надеется, что его подозрения неправдивы или хотя бы Юнги сам ему обо всём расскажет.       В классе стоит ужасный запах, и Чимин тут же закрывает нос и рот мантией. Преподаватель спешит к нему, как только замечает, и объясняет, что случилось. Первогодки попутали ингредиенты и почти взорвали класс. От запаха учитель обещает избавиться сам, но разложить все книги, убрать котлы и остатки зелий просит парней. Чимин улыбается и говорит, что рад помочь, и пускай у него много дел и предстоящая игра, парень уверен, что справится и всё успеет. — Что за запах?! — произносит Чонгук, как только заходит в класс. Он приходит чуть позже, запыхавшийся и разгневанный. — Ты что-то уже разбил? — Я не гриффиндорец, чтобы мои руки росли из жопы. Я ничего не разбиваю и не пропускаю мимо себя мячи, когда их пытаются загнать в мои ворота, — с усмешкой отвечает Чимин. — Зато у тебя сейчас несколько колб упадут, — говорит Чонгук и тут же хихикает, смотря, как слизеринец пытается поймать стеклянные сосуды. — У меня нет настроения для перебранок, давай как-нибудь в другой раз это продолжим. — Юнги отказал? — не упускает шанса парень. Он не отводит взгляда, читает каждую эмоцию и подтверждает свои мысли. У Чонгука пробегает боль и отчаяние в глазах, и скрыть он это не может. Слишком легко разгадать его мысли и чувства. — Ну, я имею в виду с занятиями. Ты же, вроде, там с ним зельеварение изучал. — Да, именно его, — выдыхает гриффиндорец, — так оно и было.       Чимин тихо усмехается в ответ, вспоминая взгляд Юнги на Чонгука. Он отлично знает эти глаза. Прекрасно понимает, что значит эта тоска. Такую же он видит каждый раз, когда смотрит в зеркало.       Чимин продолжает раскладывать все ингредиенты, стараясь ничего не напутать. Ему хочется побыстрее покончить с наказанием и вернуться обратно к Юнги. Чонгук кажется парню слишком скучным для того, чтобы пытаться с ним заговорить или же просто заметить, оттого Паку приходит лишь одна мысль, не дающая ему покоя уже очень давно. Что Юнги нашёл в нём? Что есть в Чоне, чего нет у слизеринца? Чимин следит за движениями юноши, за тем, как он поправляет чёлку каждый раз и вздыхает. Это кажется ему даже забавным, но никак не особенным. — И вы, кстати, если не поменяете тактику, пропустите много квоффолов, — добавляет Чонгук внезапно, складывая книги. — Ты отличный охотник, но вратарь и второй загонщик у вас не очень. — Ты же, вроде, не хотел сарказма, Чон, — отвечает Чимин, — неужто решил продолжить. — Нет, просто даю дельный совет.       Чимин хочет продолжить пререкаться, ругаться и острить, но Чонгук кажется серьёзным, говоря эти слова. Парню становится интересно, что он имел в виду, и Пак решает поддержать беседу, пусть и ненадолго. — Пришлось поменять участников. Одна умерла, а второй горюет из-за брата, — задумчиво произносит парень. — Но мы и таким составом обойдёмся без твоих советов. Прибереги их для своей команды. Ты не сможешь одержать победу один. — А я и не буду один. У меня отличная команда, и мы хотим сыграть в конце именно с вами, если вы действительно доберётесь до финала.       Чимин начинает хохотать в голос, заливается и не может остановить истерику. «Если» звучит для капитана слишком смешно, и он отмахивается от парня, решая, что все его намёки — лишь уловки, чтобы задеть Пака, а не шанс узнать новое о противниках.       Весь вечер Чимин ухмыляется словам гриффиндорца. Для него не может быть «если», парень обязан победить, чтобы доказать отцу, на что он способен. Без этой победы не видать слизеринцу места в команде, а быть игрушкой в руках суровой главы семейства ему не хочется.       Чонгук также ничего не говорит до самого своего ухода и даже не прощается. Чимину это и не нужно, хотя он жалеет, что не расспросил парня больше о Юнги. Хоть слизеринец понимает, что Чон ему ничего не расскажет, он всё же хочет попытаться докопаться до правды. Если Чонгук как-то обидел Юнги, он ему этого не простит, заставит заплатить его и всю его компанию за издевательства над другом. Чимин понимает, что лезет не в своё дело, но кто, как не он, будет оберегать Юна. Слизеринец на секунду задумывается об убийствах и всей суете вокруг этого и решает лучше лишний раз не привлекать внимание. Тем более такой поступок может навредить его другу. Он думает об этом всю дорогу обратно до своего общежития, не может успокоиться и отвлечься на что-либо другое. И когда Чимин, зайдя в их комнату, замечает Юнги, уже спящего, то лишь вздыхает. Поговорить с ним не удастся, а будить друга он не станет. Переодевшись и приняв душ, парень возвращается обратно и думает, стоит ли лечь рядом с Юнги.       Чимин прекрасно понимает, что это неправильно, что их отношениям никогда не быть. Но он не может перестать мечтать о них, думать каждую секунду о Мине. Пак совершенно помешался на светловолосом юноше, и это помешательство ему нравится. Он наслаждается своим тихим сумасшествием и делиться им уж точно не станет ни с кем.       Из вороха одеял и подушек торчат только макушка и нос, а как только Чимин укладывается рядом, Юнги тут же прячется полностью, скрывается где-то в объятиях Пака, в таких родных и близких. Чимин снова представляет, что, возможно, они когда-нибудь смогут быть вместе, и тогда парень сможет обнимать Юнги тогда, когда захочет этого сам. А пока это не случилось, Паку стоит найти что-то или кого-то ещё, чтобы отвлечься от назойливых мыслей и от его милого сопящего помешательства.