— Так как Вам, Мин Юнги, ещё нет восемнадцати, мы не можем учитывать Ваши показания. Но, принимая во внимание тот факт, что Вы являетесь единственным алиби для Мина Хёншика, то мы выслушаем Вашу сторону и используем, как ещё одну улику наравне с остальными, — произносит бородатый мужчина и поправляет свои очки. — Для начала расскажите, зачем Вы виделись с мистером Хёншиком и в какое время. — Я виделся с дядей, — начинает Юнги, — около двух недель назад, в воскресенье вечером. Дело в том, что мой отец часто занят и не может быть со мной постоянно. Если мне нужно с кем-то поговорить, что-то спросить, я всегда обращаюсь к родственникам или же к друзьям. В этот раз дядя сам приехал к нам и… — Приехал во сколько? — перебивает Юнги худощавый мужчина грубым голосом. — Где-то в семь или восемь вечера, как я помню. — И как часто он так к Вам внезапно приезжает? — слегка насмешливым тоном произносит всё тот же маг. — Обычно он предупреждает, — говорит Юнги, задумавшись на секунду. Он поправляет свои недавно выкрашенные обратно в белый цвет волосы и пытается вспомнить всё то, что ему говорили. — В этот раз он приехал, никому ничего не сказав. Мой папа позже объяснил, что он отправил письмо ему, попросив поговорить со мной. Мне было сложно последние несколько недель и отец это заметил. — Письмо, как вещественное доказательство, приложено в папке на странице 23, — тихо произносит тонким голосом одна из судей. — Оно было отправлено за неделю до происшествия, и почерк в нём соответствует почерку мистера Мина. Это подтверждает показания Мина Юнги, его сына. — Хорошо, — отвечает судья и начинает медленно вчитываться в текст документа. — Как долго пробыл у Вас мистер Хёншик? — До самого утра. Вы можете спросить у нашей служанки, она готовила стол на троих — меня, маму и дядю. Мы завтракали вместе. — Это всё ложь, — внезапно кричит мужчина, сидящий на стуле чуть поодаль от остальных. — Я видел его, он не мог быть в другом месте. Это Мин украл бумаги и применил заклятие «круцио» на охраннике. — Тишина, мистер Чон. Мы Вам уже давали слово и выслушали Вас, — говорит одна из судей. Пожилая женщина с таким же светлым цветом волос, как у Юнги, не отрываясь смотрит на подсудимого и недовольно морщит нос. — Ваши слова мы учли, но, в отличие от слов Мина Хёншика и других показаний, только Ваши слова не сходятся в этой ситуации и противоречат всему остальному. — Хорошо, это, возможно, был не Хёншик, но кто-то другой. Тот, кто смог наложить оборотное зелье на себя, использовать лицо Мина. Но не я, я не причем. Весь зал замирает и затихает. Даже Юнги становится как-то не по себе, когда он видит глаза судьи. Женщина недовольна таким поведением, и она готова в любой момент вынести приговор, лишь бы в зале была тишина и порядок. — Вы, Чон Тэиль, должны понимать, что мы не можем поверить Вам просто так. Вас видели на месте преступления, именно после Вашего ухода нашли охранника без сознания. После Вас пропали документы по делу двух пожирателей смертей. Только Вы входили в склад и выходили… — Проверьте мою палочку, я за всю жизнь не использовал «круциатус». Дайте мне зелье правды, это был не я… — Довольно, — прервал громкий голос бородатого мужчины. — Если Вы не прекратите, нам придётся наслать дементоров на Вас. Вы этого добиваетесь?
— Отец, — тихо произносит Хосок, ещё видя, будто наяву, свой кошмарный сон.
Он встаёт с кровати, потирает глаза и пытается прийти в себя. Сон не даёт покоя, возвращая парня на несколько лет назад, выуживает неприятные эмоции и будит что-то тёмное и неправильное. «Так нельзя», — говорит себе Хоуп и мысленно даёт подзатыльник. Парень выходит из комнаты, здороваясь с уже проснувшимися пуффендуйцами и спешит в душ. Дел у него слишком много, но если выполнять всё с хорошим настроением, то можно и горы свернуть. Ведь его не зря назвали «надеждой» — на него всегда можно положиться, он всегда поможет, выслушает. Хоуп никогда не подведёт, ведь он отличный друг и лидер. Юноша подходит к зеркалу и улыбается, видя, что сегодня его глаза слегка отдают зеленоватым, а не серым. Да и волосы имеют приятный медовый оттенок. Это, конечно же, не огненно-рыжий, но и так сойдёт. «Ведь скоро всё наладится, несмотря ни на что», — верит маг. Парень спускается на завтрак в весёлой компании первогодок, объясняя им тонкости учёбы на некоторых предметах. Ребята шумят, переговариваются, но старосту не перебивают. И когда он просит внимания, они тут же отдают его своему наставнику. Хосоку такая роль нравится, хотя она и тяжела. У него не хватает времени на самого себя, личную жизнь и друзей. Ему хочется иногда быть таким же, как студенты, которые позволяют себе развлекаться целыми днями. Ведь Хоуп — такой же подросток, как и другие маги в Хогвартсе. Парень на несколько мгновений хочет расстроиться, разозлиться на отсутствие свободного времени, но тут же успокаивается, вспоминая о том, как приятно ощущать радость от общения с новыми людьми и работы. Он завтракает в уютной атмосфере, обсуждая последние новости. Это так привычно — быть рядом с добрыми и отзывчивыми людьми. Прекрасное ощущение не заменит ни что на свете. Пуффендуй — его вторая любимая семья. Эти люди дали ему столько любви, что ради них Хосок готов даже пойти на самые страшные преступления. Маг внимательно слушает одну из девушек, жалующуюся на проблемы с учениками Слизерина, а затем даёт ей пару советов. Он понимает, что «игнорировать» бывает сложно, но так можно вывести из равновесия даже самого стойкого мага. — Главное — не показывай, что тебя это задевает, — с улыбкой говорит Хоуп. — Но ведь мне это и вправду не нравится. Я не жирная и не похожа на лягушку, — произносит младшекурсница. — Правильно, поэтому чего тебе расстраиваться? Ты хорошая, и мы, твои друзья, это знаем. Неважно, что говорят остальные. Особенно, если это те, кто тебя даже не знает. Девушка наконец-таки улыбается в ответ на слова поддержки. Она как будто начинает светиться и этим светом согревает Хосока. Парень даже и не думал, насколько будет важно для него, чтобы окружающие его люди были в порядке. Но это становится на первый план, отодвигает все мысли о благополучии самого парня. И когда Хоуп понимает, что не ел, а болтал почти весь завтрак, то ничуть не расстраивается. Главное — он помог нескольким студентам, а перекусить он сможет парой бутербродов. Весь день парень носится по школе, то и дело вспоминая о том, что не сделал что-то из запланированного. Хоуп даже чуть не забыл про тренировку, тем самым заставив ждать свою команду. Но ребята лишь посмеялись на извинения, говоря, что всё в порядке, а вратарь дружески похлопал по плечу парня. — Бывает, Хосок, мы понимаем. Если что, мы уже забронировали поле и на завтра, только на вечер. Ты же не против? Капитан улыбается и выдыхает. Он безумно рад, что друзья поддержали и даже помогли. Сам бы Хосок, скорее всего, поле бы забронировать не успел из-за вечерних курсов с младшекурсниками. Парень старается отложить в уме, что нужно перенести занятия с ребятами на другой день, но на всякий случай просит свою команду ему напомнить. Студенты смеются и даже слегка подкалывают парня и его забывчивость, но между весельем обещают, что сами всё скажут, если столкнутся с кем-то из первых курсов. Хосок сам не ожидал, что когда он предложит новым студентам Пуффендуя помощь в некоторых предметах, придёт столько ребят. Около двадцати незнакомых людей сидели с ним в первый вечер встречи в библиотеке, внимательно слушая объяснения и спрашивая о непонятном. Это стало некой традицией для Хоупа — помогать новеньким и тем, кому нужно что-то объяснить и просто необходима поддержка. Ведь Хосок пытался подарить частичку своего сердца каждому встречному, надеясь, что она согреет нового обладателя. Хоть на улице кружит снег, это не мешает тренировке. Ребята по очереди перебрасывают друг другу мячи, делают сложные переходы и даже пытаются выполнить кое-какие запретные трюки. Это не очень хороший путь, как думает Хосок, но против Слизерина по другому играть нельзя. Они всё равно будут действовать, не обращая внимание на запреты и список правил. И даже если у пуффендуйцев совесть не позволяет пойти против установленного порядка, иногда всё же они дают себе заглушить голос честности и воспитанности. — Значит, будем сталкивать слизеринских игроков друг с другом? — спрашивает рыжеволосая девушка. — Да, — спокойно произносит Хоуп. — Это неправильно, но так мы хоть защитим себя, заодно удивив противника. Не думаю, что они ожидают таких действий от нас. — Это точно, — отвечает пуффендуйка и срывается с места. До самого вечера ребята проводят в игре, а после — в обсуждениях будущего матча. Из-за этого юноша почти опаздывает на встречу с младшекурсниками, не успев переодеться в более удобную одежду. Он приходит на встречу в форме и с мокрыми волосами, вызывая у девушек тихие смешки, а у парней восхищённые взгляды. Хосок для них пример. Он умный и добрый, красивый и надёжный. Он — идеал Пуффендуя. Вот только Хосок не идеален для самого себя. Юноша знает свои минусы, слышит мерзотненький тихий голосок, шепчущий гадости. Хоуп прекрасно знает свои тёмные стороны и боится, что в один момент потеряет контроль. Маг не может не задаваться вопросом каждый раз, когда кто-то говорит ему что-то хорошее, чем он заслужил такое отношение? Ведь Хосок на самом деле — испорченный рисунок, где неправильные черты сто раз перекроены заново, закрашены яркими оттенками, лишь бы скрыть ужасное и чёрное. Хоуп слишком сильно уходит в мысли и не сразу замечает, как одна из студенток переспрашивает свой вопрос уже в третий раз. Парень спешит ответить, но на это ребята смеются, говоря, что юноше нужен отдых. И Хоуп с ними полностью согласен, только идти обратно в комнату он не хочет. Ведь там у него не будет дел, а значит неприятные мысли снова могут завладеть им. И пусть маг не горит желанием идти спать, ребята заставляют парня вернуться в общежитие, всучив напоследок несколько вкусных пирожков и сладких булок с корицей. Только взглянув на еду, юноша понимает, что не ел весь день. Он с благодарностью забирает вкусности и вместе с шумной компанией идёт в сторону кухни. Общежитие Пуффендуя в первый раз напомнило Хосоку его небольшое убежище, построенное сестрой. Старшая дочь семьи Чон собрала простыни, заставив их парить над маленьким Хоупом. Она разложила растения и книги, зажгла свечи в тёмной комнате и сидела так с мальчиком долгими ночами, когда он не мог уснуть в отсутствие родителей. Это воспоминание такое тёплое и уютное, как и сама гостиная Пуффендуя, где Хосок часто засыпал, зачитываясь на ночь. Это место собрало в себе самое доброе, ведь даже люди здесь казались ему лучиками света, касающимися самой глубины и освещающими тёмные участки души парня. В этот раз Хосок снова засыпает на мягком диване, уткнувшись в чью-то куртку, оставленную на мебели. Никто парня не тревожит и вещи не спешит забирать. А когда на следующее утро Хоуп просыпается не в своей кровати, то находит себя укутанным в несколько одеял, несмотря на то, что в помещении довольно-таки тепло. Это самое лучшее ощущение, кое-испытывал парень за всю учёбу. Он был частью чего-то прекрасного, самого лучшего коллектива, настоящей семьи. За завтраком, на удивление юноши, к нему прилетает сова с письмом. Хоуп сразу узнает корявый почерк сестры Давон и судорожно перечитывает каждое слово. — Хоуп, что-то случилось? — произносит сидящий рядом парень. — Да, — отвечает дрожащим голосом маг, — моя сестра приедет посмотреть игру и… — тон юноши изменяется, становится совсем тихим, почти неслышным, — моего отца скоро выпустят. Он не виноват. Ребята переспрашивают, что сказал Хосок, но парень лишь повторяет слова про сестру, умалчивая информацию об отце.«После стольких лет борьбы, у меня получилось открыть повторное расследование. Да, отцу не вернут его потраченные годы в Азкабане, но его имя очищено, и он займёт отличную должность. Всё же Министерство сильно задолжало нам. На днях я поеду к нашей матери, хочу навестить её и порадовать новостями. Я уверена, что она поймёт и услышит».
Хосок, читая письмо, представляет, как девушка впопыхах выводит буквы, шипя и ругаясь, когда что-то не получается. Он замечает несколько клякс и попытки их затереть. Хоуп сам понимает, что, имей он такие новости на руках, не смог совладать с собой. Ведь Давон боролась за свободу Чона старшего на протяжении более четырёх лет. Брат гордится девушкой, а ещё до ужаса рад их победе. Во время завтрака он наспех пишет письмо сестре и отдаёт его сове, желая удачного полёта. — Твои волосы, Хоуп, они рыжие, — говорит пуффендуйка, сидящая напротив. Она тянется к парню, чтобы коснуться его локонов, и маг позволяет девушке дотронуться до нового оттенка. — Этот цвет тебе так идёт! Несколько студентов рядом начинают кивать в поддержку словам, пока Хосок глупо улыбается. Он невероятно рад новостям, и его чувства просто бурлят на пределе возможностей. Маг не может перестать улыбаться весь день, даря хорошее настроение тем, кто находится рядом с ним лишь одним своим видом. Таких великолепных новостей его семья не получала уже давно, начиная с того момента, когда отец попал в тюрьму, а мать слегла в больницу из-за этого. «Волшебные болезни самые тяжелые», — говорили врачи, разводя руками из-за состояния женщины. Хоуп тогда почти плакал, обнимая сестру, а Давон продолжала допрашивать докторов. Она никогда не сдавалась и стала примером для Хосока. Девушка не спала ночами, пытаясь понять, как можно помочь отцу. Она искала лучших врачей для матери и старалась воспитать в Хоупе любовь к миру несмотря ни на что. И хоть маг рос в Хогвартсе, девушка даже так пыталась оказать влияние на парня. Хосок до сих пор иногда перечитывает письма Давон, находясь в паршивом настроении и состоянии. Каждая строчка и слово так много значили, согревали и помогали юноше в самые неприятные моменты. Идя на занятие, Хосок вспоминает, как дрожащими пальцами открывал письма девушки и зачитывался ими ночами. Ведь Давон была истинной Пуффендуйкой и могла бы посоревноваться даже с самой Пенелопой. Поэтому её письма содержали больше тепла, чем камины Хогвартса, они согревали куда сильнее, чем солнечные лучи в самый жаркий день.***
Несмотря на холодную погоду, все студенты пребывают в хорошем настроении. Хогвартс постепенно оживает, забывая о смертях и зализывая раны, оставшиеся от причиненной боли после потерь. Студенты же держатся за свой факультет, поддерживая одногруппников — кто открыто, кто стараясь сделать это чуть менее заметно. Особенно это отражалось в подготовке к квиддичу. Проходя мимо нескольких студентов Слизерина, можно было услышать, как те придумывают не очень приятные кричалки, оскорбляющие команду соперника и даже отдельных участников. Пуффендуйцы, к примеру, рисовали плакаты, агитировали другие факультеты и своих друзей носить шарфы в поддержку факультета. Остаётся уже несколько дней до игры и все ребята напряжены до предела. Даже те команды, что не должны играть, переживают. Каждому из магов важно, кто победит, ведь потом именно им играть с определённым соперником и тратить время на то, чтобы изучить тактику. Именно этим Хосок занимался всё утро, следя за игрой Когтеврана. Он наблюдал за полётами игроков, отмечая отличную синхронность и порядок. Пусть этот факультет никогда не позиционирует себя самым спортивным, но техника Намджуна поражает. Поражает и то, как он натренировал ребят, отобрав самых лучших в свою команду. Как только все маги опускаются на землю, говоря о хорошо проведённом времени, Хосок тут же спешит к ним навстречу. Он видит капитана издалека, отмечая, насколько Намджун красив с лохматыми и мокрыми от пота волосами. Он тяжело дышит и улыбается товарищам, отмечая успехи и недочёты каждого, когда видит Хоупа. — Пуффендуй! — восклицает он всё с той же улыбкой. — Следил за нашей игрой? — Немного, — отвечает маг. — Хотел с тобой поговорить, Намджун. Капитан кивает в ответ и говорит друзьям, что увидится с ними позже. Юноша предлагает пойти в раздевалку, пока остальные игроки относят мётлы. — У нас сегодня свободный день, поэтому, думаю, ребята не пойдут за нами. Сможем поговорить наедине, — объясняет Джун пуффендуйцу. Маги идут к раздевалкам и ведут светские беседы, отмечая перемены погоды, пока Джун думает, что сейчас бы песок в волшебных часах сыпался с ужасающей скоростью. Он отмечает новый цвет волос Хосока, анализируя его настроение. Пуффендуец возбуждён и постоянно запинается, говоря о том, что нужно надеть плащи на предстоящую игру. Намджун парня уж слишком хорошо знает, чтобы не разгадать его. — Люди говорят о погоде, когда им не о чем поговорить, — произносит когтевранец, смотря на друга, — но тебе есть что сказать. Что случилось, Хоуп? Ты ведь пришёл сюда не обсуждать, сколько осадков может выпасть на игру в день квиддича. — Нет, — признаётся Хосок. — Джун, ты единственный, кто знал мою ситуацию с отцом. Ты был тем, кому было известно про ложь Юнги на заседании и то, что отец сидит в Азкабане не по своей вине. Пусть тюрьму теперь не охраняют дементоры, но и без них в этом месте хватает кошмаров. И именно из-за слов Юнги тогда с его дяди сняли все обвинения, повесив их на отца. Но это не суть, — говорит торопливо юноша, — его наконец таки отпускают. Сестра добилась этого. Намджун несколько секунд обдумывает слова друга, а затем подходит и обнимает его. Хосок утыкается парню в грудь, чуть не плача от переполняющих его чувств. — Я так долго ждал… — Знаю, Хоуп, я поздравляю вас с Давон. Она приедет на игру? — Скорее всего, но для начала ей нужно к матери, — отвечает Хосок и нехотя отходит от когтевранца, выпуская парня из объятий. — Это не всё, Джун. У меня есть просьба. Хоуп на несколько секунд замолкает, обдумывая всё. Он не совсем уверен в том, что он должен сказать и как всё объяснить. Замечая лёгкое удивление и интерес в глазах напротив, маг лишь собирается с силами, надеясь, что друг его поймёт и поможет. — Мне нужно, чтобы ты поговорил с Юнги, — выдыхает в одну секунду Хосок. — В прошлый раз он дал показания, лишившие моего отца почти на пять лет нормальной жизни. После того, как папу проверили с помощью зелий и заклятий, судья решила, что он свободен. Но они всё ещё хотят допросить Мина ещё раз, вдруг что-то упущено или он может вспомнить что-то ещё. Ты понимаешь, что я имею в виду? Что может помешать ему наврать снова, подставив при этом моего отца? Я не выдержу того, что моя семья упустит очередной шанс из-за этого урода, понимаешь? — Слушай, Хосок, не нужно так… — Я знаю-знаю. Ты любишь Юнги и даже тогда говорил мне. Он защищал свою семью, врал ради того, чтобы его дядю не посадили в тюрьму, для таких, как он, судьба других не важна, только свои, только семья. Но как же я? Как же мой отец? Моя мать сошла с ума из-за этого. Почему мы должны страдать из-за одного чёртового урода? — Хосок, высказавшись, замолкает. Он не отводит взгляда и выглядит необычно, слишком воинственно для его повседневного состояния. — Я понимаю, — отвечает Намджун, — и поговорю с Юнги. Не думаю, что он станет что-то делать. Ему нет смысла, ведь его дядя находится под защитой. Да и, скорее всего, судьи хотят проверить старые данные, собрать все детали снова, чтобы понять картину и найти другого виновного. Так что тебе нечего переживать. — Отец говорил так же перед тем судом. Ты знаешь, чем всё это закончилось: одно показание и всё изменилось. — Мин защищал свою семью… — А я хочу защитить свою, Джун. Пожалуйста… — Я поговорю с Юнги, обещаю, — произносит когтевранец и протягивает руку. Хосок в ответ уверенно жмёт чужую ладонь, надеясь, что разговор со слизеринцем чем-то поможет. У мага, как он отмечает в своей голове, ничего не остаётся, кроме этой надежды или той же самой веры во что-то хорошее. У него нет полной уверенности ни в одном своём шаге и действии, ведь, вспоминая случай с главой семьи Чон, стопроцентную вероятность легко изменить, пока существуют такие люди, как Мин Юнги. Парень возвращается в общежитие, обдумывая происходящее. Он, несмотря на разговоры о прошлом, чувствует себя отлично, продолжая наслаждаться новостями, пока не видит небольшую компанию младшекурсников. Ребята о чём-то переговариваются, с беспокойством смотря друг на друга, пока староста не походит к студентам. — Что случилось? — произносит он. — Что не так? — Это всё Слизерин, — выпаливает одна девочка, получая в ответ недовольный взгляд рыжеволосой заплаканной пуффендуйки, расположившейся в огромном мягком кресле. Хосок смотрит на девушку с веснушками, вспоминая то, как ещё недавно она улыбалась и радовалась, сидя на завтраке рядом с парнем. Ещё вчера он говорил ей игнорировать студентов другого факультета и вот теперь платится за свои же слова. Маг хмурится, стараясь выглядеть серьёзно и при этом не испугать юную особу ещё сильнее. Ему нужно, чтобы девушка всё рассказала, но давить он не хочет. Он — староста и его дело помогать таким, как она. Пуффендуйка вытирает красные от слёз и волнения щёки и тихо начинает рассказывать: — Я шла между рядов в общем зале Хогвартса, когда случайно споткнулась и задела одного студента Слизерина. Я тут же извинилась, ведь сделала это не специально, честное слово, — причитает девушка, иногда всхлипывая. — А он… я не уверена, но… — Он использовал на ней какое-то заклинание! — перебивает младшекурсник. — Санни просто упала, без прикосновений, без случайных толчков. Это было точно заклинание. Староста переводит взгляд на девушку, замечая перевязанную руку у пуффендуйки. Она держится за неё, прислоняя к себе, будто стараясь закрыться ото всех, боясь, что кто-то снова девушку может обидеть. — А кто-нибудь заклинание слышал или видел, что он шептал? — спрашивает Хосок, пытаясь разобраться в ситуации. — Да ему это и не нужно, это же Юнги, — отвечает на вопрос другая пуффендуйка. — Такое происходило не раз и не два, он и Чимин часто нас задевают таким образом. Ведь мы первогодки… Хосок тяжело вздыхает, стараясь придумать мирный способ в решении ситуации. Одно дело, если бы случай произошёл единожды и на этом всё бы забылось. Но он сам видел, как ребята что-то делали, заставляя невиноватых ни в чём студентов ронять книги и приносить беспокойство в библиотеке. Хоуп не может больше это терпеть, особенно видя глаза надеявшихся на него подопечных. — Я поговорю с ними, а если это не прекратится, то подключу учителей. Чимин — староста, как и я — он должен понять. А вы постарайтесь ходить со старшими курсами. Я объясню ребятам ситуацию, не думаю, что кто-то из них будет против. Все студенты кивают в ответ, и юноша удаляется в мужские спальни, обдумывая произошедшее. Это не первый и далеко не второй случай, когда младшие курсы жаловались на нападки слизеринцев. И дело было не в том, что Пуффендуй напрашивался на глумление, но легко издеваться над теми, кто слабее, кто промолчит и не ответит. Хосок и сам был таким, но вёл себя так не из-за трусости или страха перед другими — он просто не видел смысла в скандалах. Его не волновали те, кто говорил за его спиной. Ведь как люди, не знающие его, могут что-то сказать о нём? Хоупа это даже смешило, забавляло, пока слухи и издёвки не касались его знакомых или друзей. Юноша старается успокоиться и не злиться. Не давать гневу выхода, усмиряя его. Для него нет ничего важнее его семьи, но и устраивать бессмысленных ссор он не хочет. Сев на свою кровать, он достаёт аккуратный альбом, где с первой страницы ему улыбаются молодая пара и двое детей. Мальчик ещё совсем маленький и сидит на руках заботливого отца, тогда как девчушке на вид уже около пяти. Она тянется к матери, что-то говорит и смеётся. Женщина гладит дочь по голове и обнимает своего мужа, такого счастливого и свободного. Парень смотрит ещё недолго на обложку и открывает альбом, сразу находя несколько писем, аккуратно прикреплённых к плотному картону. Он выискивает нужные строки, впадая в прошлые воспоминания, и вздыхает.«Не нужно зла, Хосок. Юнги — ребёнок, и он ничего не решает. Что станет от того, что ты на него накинешься? Ты будешь испытывать меньше боли или ненависти? Нет, это не успокоит твоё бушующее сердце, а лишь добавит больше грехов и переживаний. Научись отпускать зло, мой милый Хоуп…»
Маг перечитывает предложения, пытаясь найти в себе силы, чтобы отпустить всю злость и найти причины не ненавидеть весь Слизерин, не сжигать его дотла в своей голове. Он спокойно выдыхает, вспоминая, что Юнги и вправду был маленьким мальчиком и, скорее всего, просто не понимал, что может последовать после его слов. Он делал как лучше, как ему сказали. А значит на него не следует держать обид. «Да и все проблемы можно решить, — думает пуффендуец, — главное — держаться хорошего настроя». Хоуп перечитывает несколько писем ещё раз, находя всё больше советов от сестры, помогающих ему успокоиться и прийти к слабому балансу в своём сознании. Ближе к вечеру Хоуп решает пойти в общую комнату Хогвартса. Его тренировку никто не отменял, но поговорить со старостой Слизерина он хочет до начала игры. Как только парень заходит в общий зал, то тут же замечает компанию и того, с кем он желает решить все стычки. Хосоку кажется, что все факультеты наблюдают за тем, как парень идёт между рядов, совершенно один и без поддержки. Сейчас же он чувствует себя сильнее, чем если бы был с целой армией. Ведь для защиты любимых он может стать сильнее тысячи мракоборцев, лучшим солдатом и магом. — Чимин, — отвлекает юноша капитана Пуффендуя, — нужно поговорить. — Я тебя слушаю, — со вздохом отвечает парень. Пак поворачивается и, не вставая с места, устраивается поудобнее. Хосок, выждав несколько секунд, понимает, что Чимин с места не сдвинется. Он знал это, ещё когда шёл к столам Слизерина, но надеялся на лучшее. — Я бы хотел поговорить наедине, но раз так, то не буду тянуть мандрагору за стебель. Я прошу тебя от всего факультета, как староста, перестать издеваться над студентами Пуффендуя. — Но я над ними не издеваюсь, — спокойно отвечает парень. — Ты знаешь, что я имею в виду. Реши эту проблему, поговори со своими студентами, даже с тем же Юнги, — переводит Хосок взгляд на Мина. Слизеринец выглядит спокойным и будто бы не причём. Он смотрит без какого-либо интереса и готов вот-вот зевнуть. — А я в чём виноват? — произносит он. — Значит, не из-за тебя сегодня Санни упала и ушибла руку? — Я не знаю, кто такая Санни, — спокойно произносит староста, вместо друга. — Но если ты про ту девушку, что упала сама по себе, то это не моё дело и уж точно не Юнги. Мы не виноваты в том, что она неуклюжая. Хосок еле сдерживается, чувствует, как в душе всё бурлит. Он упрямо смотрит на парней и нескольких улыбающихся студентов. Ему совершенно не нравится вся эта ситуация. Она начинает раздражать так же, как и староста Слизерина, упрямо делающий вид, что он не обязан что-либо объяснять. Хоуп хочет что-то сказать, но его отвлекает несколько фигур, движущихся в сторону ребят. Двое игроков из Пуффендуя, заметив происходящее двигаются прочь от своего стола к капитану. Остальные ребята тоже присоединяются, несмотря на некую боязливость перед лицом самого страшного для них факультета. — Я не хочу ссор, —говорит Хоуп с уверенностью в голосе. — Но моё дело предупредить тебя и всех вас: если вы полезете на Пуффендуй ещё раз, дела будут решаться не таким мирным способом. Разговором вы не обойдётесь. — Это говоришь ты? — тихо произносит Юнги. Его голос звучит так холодно и так странно среди всего шума зала. — Хосок, подославший ко мне Намджуна, чтобы поговорить? Как у тебя смелости хватило подойти сюда, а? Не боишься ли ты, что твои слова и угрозы обратятся против тебя? Ведь твой отец ещё не вышел, не так ли? Юнги замолкает, пока Хоуп теряется. Он ожидал любых ругательств в свою сторону, оскорблений и унижений. Маг предполагал угрозы, расправу и даже драки, но только не такого подлого и мерзкого шантажа. Хосок смотрит с непониманием и адской ненавистью, сжигающей всё на своём пути. Он больше не боится, не пытается оправдать Юнги — он хочет, чтобы ему было так же больно, как парню. Староста хочет наслать на Мина таких же бед, что получил он сам. Это всего лишь слова, но они действуют ядом, вызывая всё самое плохое. Заставляют перейти на тёмную сторону. И даже подошедшие друзья не могут изменить настроения парня. — Чон Хосок, — произносит голос будто издалека. Юноша поворачивается, сталкиваясь с обеспокоенными глазами директрисы, быстрым шагом идущей к нему. Парень думает, что она хочет что-то сказать из-за очередной стычки со Слизерином, отругать студентов, но женщина просит лишь одного Хосока пойти с ней. Маг слегка удивлён, но шепчет тихо, что разговор со старостой не окончен, и они всё ещё решат их проблему любыми способами. Директриса идёт слишком быстро, слегка придерживая подол длинного платья и шурша мантией. Хоуп, не совсем понимающий в чём дело, лишь следует, надеясь, что ему не достанется. Он уже придумал нужные слова, чтобы защитить себя и факультет. Маг знает, что расскажет обо всём директору, он поведает каждый случай о том, как ведёт себя Слизерин, если она спросит. И когда парень заходит в небольшую комнату — класс, то удивляется. Минерва лишь хлопает парня по плечу, говоря «мне жаль», и выходит, оставляя парня в помещении. Хоуп думает, что он один, пока не замечает невысокую фигуру, стоящую у окна. — Давон! — восклицает он и расплывается в улыбке. Сестра Хосока мгновенно поворачивается и улыбается парню в ответ. Она выглядит уставшей и помятой, но всё такой же милой и доброй, как запомнил её брат с последней встречи. — Хорошо выглядишь, — говорит девушка и обнимает Чона. Хотя она и старшая в семье, Давон еле достаёт макушкой до подбородка парня. — Я скучала, малыш Хоуп. — Какой я тебе малыш? — со смехом в голосе произносит парень. — Я выше тебя, а заодно сильнее. Парень позволяет себе поднять девушку на руки, слегка покружив, вызывая при этом тихие протесты у сестры. Её голос кажется довольно грустным, и Хоуп удивляется, почему Давон не смеётся, как делает обычно. Он ставит её на ноги, смотрит пару мгновений, отмечая, как хорошо идёт ей чёрная мантия и строгий чёрный костюм под ней. Девушка — настоящий мракоборец, самая сильная и смелая. — Хоуп, нам нужно поговорить, — тихо говорит Давон. — Я приехала сюда, чтобы тебя забрать. Юноша на пару секунд удивляется, не понимая, к чему клонит девушка, а затем начинает медленно складывать все составляющие паззла. — Что-то с отцом? Его не выпускают? — говорит он, теряя веру в одну секунду. — Нет-нет. Он в порядке, — быстро отвечает девушка. — Мы должны поехать к нашей матери вместе, Хосок. Я одна не справлюсь. — Хочешь вместе рассказать новость? Я готов, давай поедем. Только нужно вернуться до квиддича. Ты же придёшь поболеть за меня… — Хосок, подожди, — одёргивает она брата. Давон молчит несколько секунд, собирает слова по крупицам. — Наша мать, она умерла… Слова в одно мгновение поражают сердце, заставляя его остановиться. Воздуха Хоупу не хватает ни на одно дыхание. Его, кажется, слишком мало в этом помещение, и парень спешит открыть несколько окон. Давон подбегает к брату, что-то пытается сказать, успокоить, а сама слёзы роняет, еле сдерживая рыдания. — Она… она не дождалась, Хосок, но она умерла спокойно, — произносит девушка, обнимая Чона младшего. — Знаешь, мама пришла на одно мгновение в себя, она очнулась. Спрашивала врачей о тебе, обо мне и отце. Она так радовалась твоим успехам и так гордилась мною. Наша мама перед смертью смеялась. Девушка теряет слова, не находя больше сил сдерживаться. Теперь приходит очередь брата пытаться её успокоить. Теперь Хоуп должен стать сильным, чтобы быть опорой для маленькой девушки, сражавшейся так долго в одиночестве. — Но она не смогла перенести новости об отце, пять лет она ждала его. Любила, хранила в себе самое лучшее к нему и умерла, так и не дождавшись. Её убили новости, что он ещё не вышел и до сих пор заклеймён как тот, кто помогал сторонникам Тёмного лорда. Я просто не успела доехать до неё, если бы решила проведать нашу маму чуть раньше… если бы я… я виновата, Хоуп, я всех подвела, я… — Ты ни в чём не виновата, — успокаивает парень девушку, сильнее прижимая к груди дрожащее тело. Он не может даже взглянуть на свою сестру, всей душою чувствуя её боль. Хосок верил, что всё наладится. У него были хорошие новости, согревающие его несколько дней, а так же слабый лучик веры, что его семья воссоединится. Он не унывал ни на секунду, продолжая стоять на том, что нужно верить в хорошее, тогда оно придёт. Только в один момент все его устои разрушились. Больше он не видел себя сильным, больше парень не чувствовал, что может свернуть горы. Больше ничего не наладится и не будет так, как было. Парень продолжает обнимать Давон. Он не знает, как её успокоить и переубедить, что в действиях девушки нет никакой вины. Она столько сражалась ради семьи, поддерживала, помогала. Сестра, решив, что, будучи медсестрой, отцу не поможет, избрала другой путь в карьере. Она поменяла свои планы, отдав столько лет лишь на то, чтобы стереть обычные слова, сказанные глупым мальчишкой. — Мин Юнги, — шепчет Хосок. Он чувствует, как ненависть, что ещё недавно была лишь жалкой волной, превращается в настоящее цунами. Злость сносит все столбы надежды и добра. Эти чувства уничтожают всё на своём пути, не дают даже камешку остаться на месте. Хосок слышит, как сестра что-то говорит, отвечает, что мальчик не виноват, и он был глуп. Но Юнги не был мальчиком, он всё прекрасно понимал, его слова, сказанные буквально пятью минутами ранее, это подтверждают. Маг успокаивает Давон, врёт, что всё хорошо и он не собирается ничего делать со слизеринцем. Ему важно, чтобы сестра сейчас не переживала. Да и Хосок лучше знает, как ему поступить. Он прощал слишком многое в своей жизни. Закрывал глаза на глупые шутки, пытаясь найти всему поводы и отговорки. Юноша защищал в своей голове Мина столько раз, что можно сбиться со счёту, вот только теперь всё это не было важно.Потому что самым важным для юноши является семья, и Хосок никак не может найти оправданий тому, кто убил её часть.