Room of Requirement

— Слизеринская шлюха, — доносится со всех сторон.       Юнги хочет куда-то убежать, сорваться на метле прочь от народа, но его как будто приковали к месту и теперь деваться некуда. Тэхён моментально оказывается рядом, что-то шепча, но его оказывается мало, чтобы спрятать мага от тяжёлых взглядов учеников. До Мина доносится неприятный смех, заставляя парня обернуться и найти того, кто потешается над злой шуткой. — Мин Юнги, — произносит Хосок, привлекая внимание, — как ты себя теперь чувствуешь? Каково быть тем, над кем все смеются? Теперь почувствуй на своей шкуре всё то, что делал ты сам. — Заткнись, Хоуп, иди уткнись в мамочкины объятия, — резко отвечает ему Чимин.       Учителя просят всех разойтись, кричат на студентов, продолжающих обсуждать ситуацию. У Макгонагалл наконец-то выходит прекратить весь этот хаос и теперь она вместе с другими профессорами пытается испепелить лежащие на земле листовки.       Хосок медленно подходит к компании, демонстрируя самую дьявольскую улыбку. Он выглядит, как настоящий бес, чёрт, играющий в свои тёмные игры. Это не прежний Хоуп, чьё присутствие могло поднять настроение и сделать атмосферу чуть теплее. От него теперь веет холодом и страхом. — Джин не хотел этого, он уговаривал меня не делать эти листовки, но бесполезно. Ведь ты, Юнги, — отрава. Тебя нужно искоренять. Ты — самое грязное, что есть в Хогвартсе, и это не только потому, что ты дешёвая подстилка, — тихо шипит Хосок так, чтобы его слышали только несколько студентов, — а потому, что ты — настоящий яд. Ты не даёшь жить никому, кто как-то связан с тобой и при этом не полезен. С тобой нужно обходиться только так, как это делаешь ты сам… — Заткнись, — шипит в ответ Юнги. — Ты считаешь, что я был не прав, показав эти снимки? Наплевать, зато теперь все знают твоё истинное лицо… — Я тебе сказал заткнуться, — повышает он голос. — Думаешь, тебе это сойдёт с рук? А не боишься ли ты умереть, а? А не боишься ли ты, что умрёт твой отец, или лучше, твоя сестра? — Хватит, — прерывает весь разговор Намджун. Парень подходит вовремя, таща за собой Джина, всё ещё утверждающего, что он не причём. — Чимин, уведи, пожалуйста, Юнги. Я сам со всем разберусь. Тэхён, не отходи от меня сегодня ни на шаг.       Слизеринец в ответ кивает и быстрым шагом уводит друга, всё ещё шипящего и проклинающего весь факультет Пуффендуя и семью Чона. Намджун лишь вздыхает и просит Джина остаться с братом, а сам собирается с силами. Он не знает, что ему нужно сказать Хосоку, как поступить. Он больше не чувствует, что между ними есть связь, что они хоть как-то важны друг для друга. Потому что в глазах напротив лишь жестокость, вместо света. Так как в человеке рядом Джун больше не видит тепла. Его заменило что-то другое и от этого нужно избавляться. — Хосок, — произносит когтевранец. — Я не буду с тобой говорить, Джун, оставь свои советы кому-нибудь другому. — Нет, ты можешь не говорить, но выслушать тебе придётся. Или я насильно тебя уведу с поля, связав, и заставлю слушать меня несколько суток, пока я не выбью эту дрянь из тебя.       Пуффендуец на слова парня усмехается, но больше не спорит. Слова Намджуна как-то странно действуют, и он уверен, что парень испугался далеко не угрозы. — Ты зол — у тебя умерла мать. Ты ненавидишь Юнги и не можешь забыть его поступок никогда. Решил, что издевательства помогут утешить твою боль? Ты считаешь, что тебе станет легче? Чувствуешь, как злость отступила, и пришло успокоение?       Намджун замолкает, давая юноше задуматься буквально на мгновение. Он видит маленькую частичку сомнения и этого ему хватает, чтобы понять, что не всё потеряно. — Как сильно ты будешь себя корить чуть позже, когда поймёшь, что испортил кому-то жизнь? Ты можешь утверждать сколько угодно, что ты не мягкий и добрый. Что ты можешь быть другим, и я этому верю. Но то, что ты сейчас продемонстрировал, это не ты, Хоуп. Ты сам говорил мне всегда, что криками и скандалами не решить проблемы. Что только любовь спасёт мир, как бы по-идиотски это ни звучало. И знаешь, ты, Хоуп, не идиот, и из твоих уст эти слова для меня значили целую вселенную. Мир, где есть доброта и справедливость, честь и понимание. Не убивай свой мир, Хосок, прошу тебя, не убивай себя.       Намджун подходит к парню чуть ближе, медленно, боясь спугнуть того старого Хосока, смотрящего на когтевранца сейчас. Ким на несколько секунд обнимает его, надеется, что магу станет легче и отходит. — Если ты захочешь поговорить — приходи. Я всегда буду готов с тобой поговорить и выслушать, только скажи…       Хосок ничего не отвечает, продолжая смотреть на парня с запутанными мыслями в голове. Джун на это лишь вздыхает и уходит, решая, что сейчас лучше проследить за Тэхёном, чем за Хоупом. Сколько бы демонов в Чоне ни было, он всё равно их сможет победить и Джун себе обещает, что непременно будет рядом.       Хогвартс не замолкает до самого вечера, обсуждая фотографии. Каждому кажется обязательно нужным рассказать, что он тоже их видел, знал, был там, на стадионе. Заметил, как Юнги ломался по косточкам. И даже те студенты, что, вроде бы, против, не желают в таких беседах участвовать, всё равно рядом с обсуждающими стоят и слушают. Это уже входит в моду — гнобить Юнги. Ведь те, кто стоически, не проронив слезинки, умудряются, подняв голову, идти дальше, — на вкус слаще всех. — Юнги, — тихо произносит Чимин, смотря на друга, лежащего на кровати, — тебя вызывают к директору.       Парень молчит и ничего не отвечает. Даже шевелиться не хочет, не желает подавать признаки жизни, если по всей честности, то в реальности лучше уж умереть. — Я пойду с тобой, так что ты будешь не один… — А люди в коридорах тоже сами по себе исчезнут? — бурчит парень хриплым голосом. — Прямо все до одного? Или они уже забыли о ситуации? — Но не сидеть же здесь, пока все не забудут… — Почему бы и нет? Скоро Рождество и Новый год, в школе никого не останется, а лучше я сам отсюда уйду. Легче дышать станет. Всем. — Легче, Юнги, не станет, — отвечает ему уставший Чимин. Он не знает, как другу помочь, что сказать, чтобы забрать хотя бы часть боли. — А к директору пойти придётся.       Юнги снова молчит. Это молчание по каплям выжигает терпение у Чимина, пусть его целый вагон с тележкой. Пак лишь вздыхает, говоря, что поговорит с Макгонагалл и уходит, обещая вернуться и стать самым лучшим обезболивающим и успокоительным. Но Мину на это как-то наплевать. В его голове всё ещё фоном играют слова чужих, совершенно незначительных для него людей, а перед глазами проплывают кадры позора. Какими бы чувствами не обладал юноша, сколько бы сил в нём не было, кажется, вот его предел — приплыл и теперь тонет.       На улице снег заменяется тоскливым дождём, бьющимся о стёкла окон, и зелёный свет в комнате превращается в серый. Юнги не может понять, то ли это из-за погоды, то ли из-за того, что в нём сломалась цветопередача. Настройки полетели ко всем чертям, когда на листках бумаги, анимировано и будто в самом настоящем порно-фильме он сосал член у Чонгука. Гриффиндорец, запрокинув голову, ловил настоящий, чистый в своём роде кайф, истинное наслаждение. А Юн и вправду выглядел шлюхой, такой манерной и в то же время дешёвой. Ведь если эти легко доступные девушки или парни получали деньги, то слизеринец получил целое ничего, разбавленное с омерзительным чувством стыда. — Хочешь, я сотру всему Хогвартсу память?       Юнги вздрагивает, слыша голос и чувствуя, что на его кровать сели. Он прекрасно узнаёт того, кто ему это сказал, но всё равно поворачивается. — Как ты сюда зашёл, Тэ? — Я знаю все ходы Хогвартса, ну, или большую их часть. После войны здесь учителя продумали много ходов на всякий случай, некоторые из них ведут в общежития, часть может вывести студентов из школы, — слегка задумавшись, произносит парень. — Ну, так как тебе идея?       Юнги вздыхает и снова отворачивается спиной к парню, Тэхён в этот миг чувствует то, что медленно начинает терять ту ещё не совсем созревшую, но всё же связь со слизеринцем. Он так долго его привязывал к себе, старался находиться близко, быть в его жизни не просто прохожим, а идущим рядом, не отставать. И вот теперь, когда Ви не смог решить единственную проблему, пообещав при этом загладить ситуацию с братом, он ощущает, как все нити между ним и Юнги начинают трещать. — Я принёс тебе сладости, — говорит когтевранец, пытаясь привлечь внимание.       Юн лишь на это всё так же молчит. Он даже, как начинает казаться Тэхёну, не дышит. Когтевранец приближается чуть ближе и касается плеча парня, слегка его тормоша, но Юнги резко дёргается. — Не трогай меня, — произносит парень. — И лучше уходи, не нужно, чтобы нас видели вместе.       Тэхён остаётся в недоумении, не понимая, что он сделал не так. И будь у него чуть больше смелости и дерзости, он бы использовал легилименцию. Тогда бы он узнал, что дело совсем не в нём. Юнги противно самому от себя и он не хочет, чтобы кто-то прикасался к такому неприятному существу. Парню даже кажется, что он источает смрад. И уж лучше он закроется, исчезнет и все о нём забудут, чем будут опозорены тем, что станут замечены рядом с ним. — Я слышал, тебя ждёт Макгонагалл. Могу провести тебя тайными путями, тебя никто и не заметит, — переводит тему Ви, отсаживаясь от парня, чтобы не приносить ему больший дискомфорт. — Тебе рано или поздно придётся выйти. А сейчас ты можешь сделать это без лишних глаз. Мало того, тебе нужно договориться с директором о том, чтобы она не говорила ни о чём твоему отцу.       Юнги застывает, представляет реакцию семьи. Он и думать забыл о них. Ведь вся эта ситуация легко дойдёт до Мина старшего, и он точно не будет доволен. «Опозорить всю семью», — проносится в голове у парня и он тут же поднимается с кровати. — Идём, — отвечает он.       Юноша накидывает на себя мантию, надевая капюшон и закрывая при этом чуть ли не всё лицо. Он идёт за Тэхёном, аккуратно идущим прочь из комнаты и выходя в коридор. Но далеко юноша не уходит, а тут же останавливается около пустого портрета. Маг направляет на него палочку, говоря «алохомора», и картина отодвигается, показывая огромный проход, куда Тэхён тут же залезает. Юнги удивляется такому туннелю, но словам когтевранца верит. Неудивительно, что после такой ужасной войны профессора создали тайные проходы. В некоторых местах дорога разветвляется, но Ви идёт упорно, не сворачивая, будто знает путь и ходил он по нему далеко не один раз. Выход из туннеля приводит ребят на этаж к директору, где маги сразу сталкиваются с удивлённым Чимином. Парень смотрит на них с непониманием, но и с радостью. — Макгконагалл сказала, что будет тебя ждать в любое время, когда ты сможешь собраться с силами. — Всё хорошо, я поговорю с ней сейчас, — отвечает Юнги. Он делает пару шагов и слышит, как парни следуют за ним. — Я хочу пойти один, Тэ, подожди меня тут, не хочу возвращаться, проходя мимо студентов…       Ким кивает парню и усаживается на одну из каменных скамеек, пока Чимин провожает Мина. Он говорит нужный пароль, и Юнги поднимается по лестнице, надеясь, что разговор будет быстрым. Ему на самом деле не хочется даже находиться около людей, не то чтобы с ними разговаривать. Но директор на него не наседает. Женщина просит мага присесть и выпить сначала чаю. И хоть Юнги полностью уверен, что в напитке что-то есть, но всё равно чай он пьёт. — Я понимаю, что тебе говорить об этом неприятно, но ты можешь представить, кто так подшутил? — произносит женщина после пятиминутного молчания. — Да, но не думаю, что это как-то поможет. В любом случае люди будут смеяться и продолжат творить такое. — Я этому могу помешать, Юнги, наказать виновных. — Тогда Вам придётся наказывать весь Гриффиндор, а заодно и некоторых из Пуффендуя, — с усмешкой говорит маг. — Вы добавили мне чемерицу? Хотите разболтать или успокоить? — Я не хочу, чтобы ты нёс несусветную глупость, поэтому просто надеюсь, что часть твоих тревог уйдёт. Ты, Юнги, очень умный мальчик, и я горжусь тем, что ты с такой лёгкостью разгадал состав чая. Планируешь заниматься зельями?       Маг вздыхает, понимая, что сейчас ему заниматься ничем не хочется. Он смертельно устал, а думать о будущем у него желания никакого нет. — Я хотел Вас попросить, — говорит Юнги, — не рассказывайте ни о чём моему отцу. Всей моей семье, мне хватает проблем и в школе.       Женщина тут же уверяет, что говорить ни о чём не собиралась. Но слизеринца она просит, если он решится, всё же указать на виновных. Макгонагалл очень переживает за всю ситуацию в целом и обещает всеми силами решить её, попросив студентов обо всём забыть. Юнги от этого становится смешно, ведь это так глупо и нереально. Слова для тех, от чьей улыбки хочется себе вены перерезать, будут пусты. Подросткам, неважно магам или магглам, лишь бы посмеяться над кем-то. И не имеет значения, что чувствует человек при этом.       Юнги уходит из кабинета директора почти сразу после разговора о семье, не желая указывать виноватых. Их слишком много, да и это ничем ему не поможет. Тэхён проводит парня до общежития, и Мин снова закутывается в несколько одеял, стараясь поскорее уснуть. Но даже зелье, добавленное в его чай, не спасает от липких воспоминаний. Юнги всю ночь снятся лица учеников, смеющихся и смотрящих с жалостью. Не той, когда человек сожалеет и сочувствует. А с содержащей чувства некоего пренебрежения и высокомерия. Всем Юнги жалко не из-за того, как с ним обошлись, а потому что он так низко пал. Тысяча лиц смотрят на него с ощущением собственного превосходства. Ведь даже самый мерзкий грех, который кто-либо из них совершил, они могли скрыть, а Юнги не смог. Потому что он всего лишь кукла и к нему не испытывают ни любви, ни сострадания.       И пусть на следующий день на улице солнце, Юнги от этого не чувствует себя лучше. Он лежит в кровати, несколько дней не выходит никуда и отказывается кушать. Чимин просит парня сходить в больничное крыло, но у Мина перед глазами лицо мадам Помфри. Пожилая женщина, он уверен, видела фотографию и теперь будет стыдливо отводить взгляд и стараться к Юну прикасаться меньше. Ибо кому такой, как он, будет приятен?        И в мыслях маг не обвиняет Хосока и даже не ненавидит его. У Мина нет сил злиться на парня, хоть он этого ужасно хочет. «За всё в этой жизни нужно платить», — думает Юнги. И он свой счёт получил, расплатившись своей гордостью и честью. Он бы хотел пожелать ловцу Пуффендуя подобного, хотел бы видеть его растоптанную гордость. Но чёрных волос уже достаточно для Юнги, чтобы понять, насколько Хосок был ранен. И в этом на самом деле есть вина Мина.       Проходит почти целая неделя, а слизеринец всё ещё не выходит и даже не шевелится, когда к нему заходят друзья. Передвигается он только по ночам, когда никого нет и использует карту, оставленную Тэхёном. Он парню очень благодарен, ведь так у него есть возможность принять душ и просто размять затёкшие конечности. Он также не позволяет к себе прикасаться и просит Чимина спать в своей кровати. Но когда к нему внезапно во время занятий приходит Тэхён, маг позволяет насильно себя накормить. Когтевранец заставляет съесть целую плитку шоколада и почти десяток любимых Юнги карамелек. И пусть еда не полезная, но самая вкусная. Ви берёт с парня обещание, что тот питаться начнёт и только после этого уходит, а ночью вытягивает юношу на ужин. «Все уже разошлись по комнатам, а, значит, и лишних встреч не будет», — уверяет Тэхён. Он заходит на кухню и просит у эльфов чая и булочек, на что те с удовольствием спешат накормить студентов. Юнги молчит весь вечер и не реагирует даже на шутки друга. И когда Ви щипает парня, приводя его в чувства, тот дёргается, тут же отсаживаясь чуть подальше. Рук Тэхён от юноши своих не убирает, и Мин на это ничего не говорит. Первый раз за такой срок он чувствует чужое тепло и ему не хочется, чтобы оно исчезало. Как бы ему не было от себя противно, неприятно и мерзко, Юну не хватает обычной поддержки. Он слишком слаб, чтобы её попросить, он считает себя недостойным. Но не может себя пересилить, когда руки Тэхёна привлекают его к себе чуть ближе, заставляют отказаться от самоличного наказания. Юнги кажется Ви таким податливым и мягким, что когтевранец обнимает его со всей силой. И пусть ему самому уже не хватает воздуха, он слизеринца отпускать не хочет, желает лишь, чтобы ему стало чуть-чуть спокойней и легче. — Всё будет хорошо, — тихо шепчет Тэхён и тут же чувствует, как чужие руки обнимают его в ответ. Ответные объятия нереально сносят все шаблоны у когтевранца, и он ставит себе маленькую победу над одной из бед слизеринца.       Юнги чувствует чужое дыхание, сердцебиение. Он сидит так недолго, но достаточно, чтобы почувствовать себя хоть на маленькую частичку дальше. Ему хочется, чтобы все ощущения приглушились, а воспоминания исчезли, но депрессия не отпускает, проглатывает, пережёвывает и выплёвывает остатки от Юнги. — Ты так говорил в прошлый раз, — произносит он тихо и, пальцами хватаясь за одежду, оттаскивает от себя Тэхёна, — но сам видишь, где мы теперь. Я больше не голоден, Ви, пойдём обратно.       Слизеринец встаёт первым и идёт обратно в общежитие в полном молчании, хотя Тэхён не отстаёт ни на шаг. Он на самом деле хочет верить когтевранцу. Хочет, чтобы всё было хорошо, но только с Юнги ничего хорошего не происходило уже давно. Слишком долго он живёт в подвешенном состоянии, где каждый день лишь ударяет по лицу.       Мин почти не спит все эти недели, и в эту ночь он не может уснуть, каждый раз представляя момент, когда ему всё-таки придётся выйти из своего укрытия, несмотря на то, что до каникул остаётся неделя. Чимин рассказывает о том, что все экзамены перенесли и даже сдачу общего проекта по зельеварению поставили после праздников. Новости хоть и радуют, но Юну на всё становится плевать. Он думает уйти из школы, ведь у отца есть связи, и он всегда устроит парня на хорошее место работы. Если только не выжжет имя сына с полотна. Юноше снится сон, как он, маленький, стоит в комнате с Мином старшим, наблюдая, как тот волшебной палочкой убирает ненужного родственника. И если в прошлом в этом воспоминании отец выжег всю семью Джина, теперь на этом месте стёрлось имя самого Юнги.       Маг просыпается в холодном поту и не может отдышаться, не может прийти в себя, отгоняя кошмар и уверяя себя, что это только неприятные мысли. Всё пройдёт. Но цепкие пальцы всё ещё не отпускают, а голоса шепчут, что он ничтожество. Подстилка.       Юнги встаёт и, накинув мантию, выходит из комнаты. Он не хочет оставаться там, мечтает убраться подальше от душных мест. Магу мало пространства, а стены сильно давят. Зелёный свет в гостиной Слизерина напоминает ему что-то болезненное и неприятное, и Мин спешит выбраться прочь из общежития. И хоть, идя по коридорам, ему холодно, парень всё равно рвётся на улицу, пытаясь сбежать то ли от воспоминаний, то ли от самого себя. — Мин Юнги, — слышит парень и застывает. Этот голос очень знаком и юноша надеется, что его предположения не верны.       Слизеринец не останавливается, а лишь прибавляет шагу, по пути открывая карту и выбирая нужный путь, чтобы скрыться от преследователя. — Постой, давай поговорим, — кричит на весь коридор Чонгук. Ему наплевать, что ребят могут заметить — он продолжает звать парня, пока тот не скрывается за поворотом. Чон бежит и почти догоняет Мина. Парень оказывается в закутке, откуда нет выхода, но и слизеринца там тоже нет. Он исчез, найдя проход, ведущий к кухне. И пусть это место находится далеко от общежития Слизерина, Юнги сейчас лучше в любом месте, где нет людей.       Пройдя до каменной стенки, парень несколько раз стучит по её кирпичам и тут же проходит на свет. Место, где он оказывается, очень светлое и уютное, несмотря на ночь. Здесь царит атмосфера спокойствия, и Юнги не сразу понимает, что неправильно повернул, оказавшись в гостиной Пуффендуя. — Что ты тут делаешь? — произносит Хосок, стоящий недалеко от камина. — Как ты тут оказался?       Юноша смотрит за спину слизеринца и удивлённо выдыхает, замечая проход. Юнги всё ещё пытается понять, где допустил ошибку, повернул не туда. И теперь он думает, что лучше бы он заговорил с Чонгуком, чем встретился лицом к лицу с тем, кто принёс ему столько проблем. Хосок так изменился с последней встречи. Он выглядит серее обычного, у него уставший, измотанный вид. Его черный цвет волос превратился в непонятный русый, почти бесцветный, а красные глаза опухли. И даже Мин кажется нормальнее, в сравнении с пуффендуйцем. — Проходы: я направлялся на кухню, — говорит Мин, решая, как поступить. Он уже хочет развернуться и пойти обратно, но Хо его останавливает. — Я лучше проведу тебя по обычным коридорам — так ты точно не заблудишься, — говорит парень. — Пошли за мной. Выведу тебя на кухню.       Юнги не хочет спорить, да и путь из кухни до Слизерина он знает лучше, чем тот ход, из которого вышел несколько секунд назад. Ребята идут в полном молчании до самого выхода, и только оказавшись снаружи, они смотрят друг на друга. Это странное волнение и напряжение не даёт покоя каждому из них, задевая старые и новые раны каждого. — Я не спал сегодня всю ночь и даже ходил до твоего общежития. Думал, что смогу встретить тебя там, Юнги. Но единственный, кого я видел, был Чонгук, — с тихим смешком говорит юноша. Он странно жмётся, пытаясь подобрать слова, пока Юнги сам не может найти себе места. — Мы принесли друг другу достаточно боли, особенно я, — произносит тихо Хосок. — Прости меня, пожалуйста. Сегодня я ходил и разговаривал с директором, рассказал всю ситуацию и взял всю вину на себя. Завтра я расскажу всему Хогвартсу, что это было неправдой и шуткой. Такие картинки легко воссоздать и мне сказали, какие именно заклинания могли быть использованы для такого. Мой факультет уже знает, что снимки — это бред, так что завтра всё только встанет на свои места, Юн, прости меня…       Слизеринец не знает, что ему ответить на слова парня. Он путается, отводит взгляд и что-то бубнит. В нём нет тех чувств, которые он должен испытывать по отношению к Хосоку. Но и простить он его не может. Потому что прощать, оказывается, нечего. Они и вправду отомстили друг другу, оставив только горы противоречий и боли. — Тебе не за что извиняться… — Есть за что, Мин, я идиот, я всё это сделал зря. — Это сделал Джин, а не ты. И только его слова извинений должны звучать, — отвечает Юнги. — Но я не удалил фотографии, зачем-то всё это оставил. Я ужасный человек, Мин, я отвратительный.       Юнги тихо усмехается, понимая, что не только он себя корил всё это время. Ребята проходят чуть дальше от кухни и выходят в узкий коридор, от которого ведут несколько ходов, показанных до этого Тэхёном. Мин не хочет сбегать от Хосока, но и не знает, что ему следует сказать. Он смотрит на пуффендуйца, видя, как в нём безумствует ненависть к себе. И пусть парень раскаялся, это ничего не исправит, да и Мин не священник, чтобы отпускать кому-то чужие грехи. — Может быть, когда-нибудь мы над этим будем смеяться, — тихо произносит слизеринец. — Я буду веселиться со своей бурной молодости. А ты будешь сидеть со своим отцом и вспоминать школьную жизнь, не будешь ненавидеть меня за те показания. — Я на тебя не злюсь, Юнги, честное слово, — тут же заверяет парень. — Ты защищал семью, был хорошей опорой. Не то, что я. Я ужасный человек. Вместо того, чтобы тебя понять, я повесил на тебя все грехи и даже смерть матери, — говорит юноша, еле сдерживая слёзы. Он на секунду отводит взгляд, стараясь не показывать всех чувств, прячущихся на дне тусклых глаз. — Всё будет хорошо, — произносит Юнги, — не сейчас, так потом. Спасибо, что рассказал всё директору сам и жаль, что ты не выдал Джина. В этой ситуации только он виноват, никто более. И если честно, я злюсь только на него.       Юнги стоит так ещё несколько мгновений, ожидая, когда Хосок что-то ответит. Но парень лишь тяжело дышит и, когда встречается взглядами со слизеринцем, пытается что-то ответить, но не может. Хосок судорожно хватает воздух ртом и задыхается. Ноги его не держат, и парень начинает падать, дрожа всем телом. Юнги не знает, как поступить. Он кидается к Хоупу, пытается помочь ему встать, удержать юношу, но тот лишь хрипит и держится за грудь. — Юнги… — шипит Хосок, — прости, Юнги… — Успокойся, Хоуп, — дрожащим голосом отвечает юноша. Он придерживает голову пуффендуйцу, расстёгивая пуговицы на рубашке парня, чтобы ему стало легче дышать. — Кто-нибудь, сюда, нужна помощь… — Я знаю, знаю, кто это сделал, — хрипит парень в ответ, — я виделся с ним только что…       Юнги пытается поднять парня, но сил не хватает, пока Хосок хватается за мантию юноши. Он всё ещё что-то хочет рассказать, но вместо слов выходит лишь кашель, не дающий Хосоку даже дышать. На секунду, буквально на одно мгновение, глаза парня становятся ясными, окрашиваясь из серого в ярко-зелёный цвет и тут же замерзают. Снова темнеют и выцветают. — Хосок? — тихо говорит Юн, чувствуя, как тело парня становится тяжелее в руках у мага. Он больше не шевелится, не пытается заговорить и просто замирает.       Мин пытается встать на ноги, но не выходит. Руки Хосока крепко держат мантию Юнги, не отпуская из своих объятий. Слизеринец пытается убрать чужие руки, убирая холодные пальцы от себя. И когда у него получается, то он жалеет. Ведь Хосок выглядит слишком бледным, каким-то не живым. — Хосок, очнись, я сейчас позову помощь, — дрожащим голосом говорит парень, но больше ничего вымолвить не может.       У него самого пропадает дыхание, и весь воздух вокруг превращается в свинец. Юнги думает, что Хосок переволновался и сейчас ему просто плохо. Он обнимает парня, прижимает к себе, шепчет, что всё будет хорошо, заикаясь и задыхаясь на каждой букве. Мин готов отдать Хоупу всё тепло, лишь бы тот очнулся, пришёл в себя. — Кто-нибудь… — хрипит слизеринец, пытаясь выдавить хоть слово, — помогите… — Юнги? — Тэхён выходит из туннеля, тут же застывая. Он смотрит на парней, что-то обдумывая, и делает несколько шагов ближе. — Это не я, — дрожащим голосом быстро говорит слизеринец. Он обнимает сильнее мёртвое тело Хосока, всё ещё отказываясь понимать произошедшее. — Я — не убийца, я не делал этого… — Юнги, успокойся, — отвечает Тэхён, делая медленно ещё один шаг вперёд.       Слизеринец всё ещё надеется, что Хосок сейчас придёт в сознание. Он продолжает перематывать ситуацию к началу, с самого того момента показаний. Если бы он сказал правду, мать Хосока была жива. Если бы Юнги был более дружелюбным, на него не было бы такой травли. Если бы Мина не было, то все студенты были бы живы. — Это не я убивал, — тихо шепчет слизеринец, сильнее задыхаясь, — но я виноват… Всё только из-за меня.       Юнги срывается на крик, и Тэхён подбегает к магу, закрывая тому рот ладонью. Он пытается поднять парня, оторвать его от Хосока, но слизеринец пятится в угол, тащит тело за собой, не отпускает, как будто бы боится потерять что-то важное. — Я верю, что ты не убийца, я знаю, что ты этого не делал. И ты, Шу, не виноват, хватит себя винить во всём, — вкрадчиво говорит парень. — Но нам лучше уйти, сейчас. Если тебя тут найдут, будет сложно объяснить то, что ты тут делал. Тебе ясно?       Юнги головой крутит, шепчет что-то, отказывается, утыкаясь в выцветшие волосы Хоупа. Он на грани сумасшествия. Мин чуть ли не шипит, когда Тэ пытается убрать руки парня от Хоупа, не поддаётся ему и толкается, не желая уходить. — Мы не можем оставить Хосока тут, — срывается на крик Юнги и судорожно выдыхает. — Это не я, Тэхён, — продолжает будто в бреду повторять маг, — он сам…       Тэхён на это лишь пытается найти лучшее решение, чтобы успокоить парня, дать ему понять, что он в безопасности. Но взгляд Мина скользит от предмета до предмета и не цепляется ни за что. Он не в себе и силой его не увести. И когда Ви слышит шаги по ступенькам и громкие голоса, то понимает — остаётся не больше минуты на то, чтобы убраться. — Прости, Шу, но Хосок с нами пойти не может. Сейчас сюда идут врачи и профессора — они лучше знают, что сделать для Хоупа, правильно? Ты же их позвал — и вот они идут на помощь, — говорит парень и наконец-таки заставляет слизеринца выпустить из объятий Хоупа. — Пожалуйста, пошли со мной.       Юнги, вроде, кивает и что-то понимает, но Тэхён готов в любую секунду вытащить палочку, забирая парня любыми способами. Юнги аккуратно кладёт голову Хоупа на пол, с заботой поправляя пряди волос, пока Тэхён тянет его, поторапливая и заверяя, что кто-то другой за пуффендуйцем присмотрит. Маг идёт нехотя, постоянно оборачивается назад, но Ви не сдаётся, буквально тащит его, заталкивает в туннель и закрывает дверь за ними, окутывая парней в полную темноту. — Хосок… — задыхаясь, говорит Шуга и мечется, ищет выход на ощупь, пока Ким его руки перехватывает и толкает дальше от места преступления. — О нём позаботятся, Юн, я обещаю, — не устаёт повторять Тэхён. — А о тебе правильно могу позаботиться только я.