Мы все носим маски.

Секреты. Все хранят свои секреты. Все вокруг притворяются.       Все началось с того, что я спала на занятии зельеварению. В принципе, как и всегда. Дар к зелью у меня есть, но я не видела смысла слушать преподавателя, я и так хорошо знала этот предмет, и не надеялась услышать что-то новое от строго сморщенного профессора. Мало того, что с моего место я его просто не слышала, так он ещё очень нудно рассказывал, и именно из-за этого я пересела с первого ряда почти в самый конец. — Литвиненка, ты бы хоть не борзела и не так открыта спала на занятии, — ударил меня в бок мой друг Сергей.       Сергей, как и я, маг Созидатель. Хоть ему уже и исполнилось двадцать лет, он так и остался угловатым подросткам. Блондин с угловатыми чертами лица и живыми карими глазами. На его тощей фигуре мешковато висела футболка с каким-то принтом. Если я не ошибаюсь, то там изображен герой аниме. Я в этом плохо разбираюсь, а вот Сергей просто фанатеет от него. Никогда этого не пойму. — Отвали, Никитин. Я полночи не спала. Дай отдохнуть. Да и вообще, кто его слушает? Пол аудитории спит, — отмахнулась я.       С Никитиным мы знакомы чуть ли не с детского сада. Наши родители познакомились на улице. Две семьи прогуливались с детьми и встретились в парке. После этого они стали очень дружны. Именно семья Никитиных помогли маме, когда десять лет назад погиб мой отец. От матери отвернулись все, начиная от родни моего отца (они считают, что именно из-за моей матери погиб мой отец), заканчивая близкими друзьями (им же было просто наплевать на то, что у моей мамы горе).       Я буду до конца жизни благодарить семью Никитиных. Если бы не они, я даже не знаю, что бы случилось со мной и мамой. Только благодаря поддержки родителей Сергея, мы смогли стать на ноги и жить более-менее счастливо. Хотя я до сих пор слышу, как мама плачет у себя в комнате. И самое страшное это то, что я ничего не смогу сделать, чтобы исправить это, не могу помочь ей, залечить ее душевную рану. И и-за этого на душе скребут кошки.       Занятие длилось очень долго, время тянулось как смола. Пол аудитории готова на стену лезть от скуки и бешенства. Да, профессор по зельеварению бесит всех. Он дотошный, мерзкий старикашка, он единственный, кто лезет в личную жизнь учеников. В Школе есть негласное правило — личная жизнь это личная жизнь, и никто не в праве в нее лезть. Но профессор не следует этому закону и очень любит копаться в чужом белье, что всех, безусловно, раздражало.       Когда наконец прозвенел спасательный звонок на перемену, из аудитории вымелись все, кто только мог, но, как всегда, меня задержали. — Литвиненка, останьтесь. Нам нужно поговорить!       Подавив в себе обреченный вздох, я подошла к столу профессора. Я примерно знала, о чем он будет говорить. Но решила не подавать вида, ну хочет человек поговорить, кто я такая, что бы ему мешать? — Анна, Вам неинтересны мои лекции? — спросил профессор, когда я подошла к нему, а все остальные благополучно вышли из помещения. "Да, профессор, неинтересны. Вы очень скучно рассказываете, вашу речь совершенно не понять. Вы слишком быстро диктуете, и одна половина не успевает записывать, а вторая просто не может разобрать ваших слов. Я бы с удовольствием не ходила на Ваши лекции, но, увы, они обязательны для сдачи экзаменов".       Но все это я, разумеется, сказала только мысленно. Если бы я озвучила это, меня бы отчислили без желания услышать объяснений с моей стороны. С этим у нас строго. — Как вы могли такое подумать? Они очень познавательны и интересны, — сказала я, постаравшись улыбнуться как можно благодарнее.       На лице старика расплылась улыбка. Он безумно любил, когда его самого и лекции, которые он читает, хвалили. А ученики хвалят так, что иногда зубы склеиваются от той патоки, что находится в похвалах. Мало кто может похвастаться тем, что с самого начала лекции и до ее конца записал все, что говорил профессор. — Тогда почему вы занимаетесь не пойми чем вместо того, чтобы записывать за мной?       Хоть ему и было лестно слушать то, что я несу, но он все равно пытался подловить меня. Мне это напоминает игру "Улови на лжи". А если учесть то, что вру я в каждом втором слове, то можно сказать, что я хожу на лезвии ножа. Если он заподозрит меня во лжи, будет катастрофа. Нет, выгнать меня не выгонят, но экзамены по зельеварению я не сдам, даже если вызубрю все три учебника от корки до корки. — Я слушаю вас очень внимательно, Карл Викторович. Вам, наверное, показалась. Я даже могу тетрадь с конспектом показать.       Сказала я и даже для вида полезла в сумку, но профессор улыбнулся и кивком головы показал, что поверил и отпускает меня. Развернувшись, я с гордо выпрямленной спиной вышла за дверь.       Облегчённый выдох вырвался из меня, когда дверь в проклятый кабинет была закрыта. Разумеется, никакого конспекта у меня не было. Все знание по зельям я хранила либо дома, либо у себя в голове. И если бы Карл Викторович не поверил мне и заставил достать тетрадь, то я даже не знаю, как бы выкручивалась.       Поудобнее перехватив сумку, я пошла в столовую. Есть хотелось просто зверски, да и Сергей меня, наверное, там ждет. Я давно поняла, что если не могу найти Никитина, то он в столовой. Он там, по-моему, прописался, его уже давно кухарки в лицо знают и двойную порцию выдают.       Никитин действительно ждал меня в столовой, с аппетитом уминая жаркое. Я присела на соседний стул и достала из сумки питьевой йогурт. Питаться в общепите я не очень любила, считая, что там ничем хорошим не накормят. И хотя школьная столовая несколько раз в год проверяется на санитарию и то, как готовят еду, подобные места не вызывают у меня доверия.       Мой друг даже не соизволил поднять свое лицо от тарелки, чтобы посмотреть на меня. Я не сильно обиделась на это, привыкла уже за столько лет дружбы. Важнее еды в жизни Никитина только родители и, наверное, будущая жена, которую он еще не нашел. Но я ей не завидую. Для того, чтобы поговорить с Сергеем, его сначала надо вытянуть с кухни или вытащить из компьютера.       Я легонько постучала по столу, привлекая к себе внимание. Друг поднял голову и уставился на меня. — О, Анька, я думала тебя Карл съест, — радостно сказал Сергей. — Не съест, зубы обломает, — отмахнулась я, попивая йогурт. — Я надеюсь ты, не забыл о том, что завтра у нас начинается практика? — Да помню я. Ты лучше скажи, вывесили списки с теми, кто в "Торнадо" на практику отправляется? — Вывесили. Мы туда не проходим, — огорчила друга я. — Почему? — А я откуда знаю?       Закрыв бутылку с йогуртом и положив ее в сумку, я встала из-за стола и ушла из столовой. Сергея даже дожидаться не стала, он сто процентов сейчас пойдет за добавкой и фиг его кто дозовется. По крайней мере, мне это ни разу не удавалось.       В метро была такая толкучка, что я думала, меня задавят и превратят в фарш. Но либо фортуна повернулась ко мне лицом, мне ничего не отдавили, и я спокойно доехала до своей станции. Быстро работая локтями, я проталкивалась в толпе людей, направлялась к выходу.       Когда я наконец выбралась из "консервной банки", мне в лицо ударило теплое солнышко. На дворе еще ранняя осень, солнышко еще радует своими лучами, дождей нет, а ветер теплый. Прекрасная погода для долгих прогулок по городу, но у меня нет время на это, надо быстрее идти домой.       Дальнейшая дорога до дома заняла не больше получаса. Если учесть, что обычно я добираюсь за час-два, то это небывалая удача для меня. Главное, чтобы эта удача дотерпела и провела со мной весь день.       Приложив ключ к замку, я тенью шмыгнула в подъезд. Совсем недавно мальчишки разбили в подъезде все лампочки, но сейчас тут еще светло, а вот под вечер черт ногу сломит. Один раз я чуть не сломала руку, когда случайно кто-то пролил масло для машин на ступеньки, а я не заметила и поскользнулась. Как я себе ничего не повредила, до сих пор не понимаю.       Зато с ключом для двери так легко я не смогла разобраться. Ключ несколько раз выпадал у меня из рук и несколько раз попадал мимо скважины. Мое зрение желает лучшего. Очки у меня дома имеются, но я упорно отказываюсь их носить.       Скрипнула дверь, я вошла в коридор и закрыла за собой дверь. — Мам, я дома! — крикнула я, снимая обувь. — Привет, родная.       В коридор на инвалидной коляске въехала моя мама, самый близкий и родной для меня человек. Два года назад моя семья попала в аварию, в ней погиб мой отец, а мать села в инвалидную коляску.       В тот роковой день мои родители решили съездить к своим старым друзьям. Я же не очень любила семью Люпиновых. Решив не ехать, я закатила скандал, заперлась в комнате и сказала, чтобы они ехали без меня. Они и поехали. На обратном пути в них врезался пьяный водитель. Отец погиб на месте, а мать несколько месяцев провела в операционной. Придя в себя, врачи поставили неутешительный диагноз: паралич нижних конечностей, сильно поврежден позвоночник. Ни человеческие врачи не смогли ничего сделать, ни маги. Осталось только один выход: везти мать в Швейцарию. Там есть самый старый в мире круг магических камней. Но есть небольшая загвоздка: у нас просто нет таких денег. Проживание за границей не дешевое, да и для того, чтобы воспользоваться кругом, нужно заплатить кругленькую сумму.       Сколько я потратила сил на то, чтобы вывести мать из депрессии, даже говорить не буду. Но сколько бы ни прошло времени, все равно рана полностью не затянется. Я почти каждую ночь слышу плачь самого родного мне человека, и мое сердце просто разрывается.       Я много раз спрашивала себя, а что бы было, если я поехала тогда с ними, не закатила скандал, не отказалась ехать в гости, а просто села и поехала? Возможно, мы бы задержались или выехали раньше. Я винила в этой трагедии именно себя. И сколько бы не прошло времени, я буду это делать. — Как ты провела день? — задала я вопрос, беря коляску за ручки, везя мать в гостиную. — Проснулась, поела, погуляла. Но если честно, то когда пришла Ирина Афанасьевна, мы поели и пошли гулять, а потом мне сделали уколы. Скажи, а зачем они мне? Врачи ведь ясно дали понять, что я не встану с инвалидного кресла. — Не говори так, — резко оборвала я. Опустившись перед мамой, я положила голову ей на колени. Ее руки как в детстве перебирали мои волосы.       Раньше я очень любила класть голову маме на колени и наслаждаться тем, как ее тонкие пальцы перебирали мой длинные волосы. — Златовласка моя. Ты пытаешься найти выход из тупика, а его нет. Смирись, как смирилась я.       Я покачала головой. Я и сама понимала, что даже если я найду деньги на круг, то даже он не дает сто процентов на то, что мама встанет на ноги. — Пошли, мам, я ужин приготовлю, — сказала я, поднимаясь.       Наша кухня была небольшой, но зато очень уютной. Мягкий уголок, черная плита, белая столешница и молочные шкафчики. Эту кухню я помню с раннего детства.       Я повернулась в сторону матери с венчиком в руках, и мое сердце сжалось в тисках. Раньше мама была веселой женщиной с длинной русой косой, довольно пышной фигурой, доброй улыбкой и лукавыми серо-голубыми глазами. А сейчас ее место заняла исхудавшая от болезни женщина с впалыми щеками и бледными губами, впалыми глазами и вымученной улыбкой. Не такой я хочу ее видеть, не такой.       Когда мама была здорова, у нас на кухне всегда пахло свежей сдобой и корицей, а сейчас на выпечку у меня просто нет время, а у мамы возможностей. Хотя я бы все отдала за то, чтобы вернуть тот день назад и сделать все, чтобы аварии не произошло. — Что будем есть на ужин? — как можно веселее спросила я. Нельзя показывать ей, что я тоже устала и нахожусь в унынии. Нужно быть сильной, не для себя — так для мамы. — Я ничего не хочу. А ты готовь, что хочешь. Какая ты стала взрослая...       Я видела, что перед тем, как развернуться и уехать в другую комнату, глаза мамы налились слезами. Со всей злостью стукнув кулаком по столу, я закусила до крови губу, чтобы не взвыть от бессилия. Нужно бороться, нельзя складывать лапки и идти ко дну.       Схватив телефон, я начала искать в записной книжке номер старого знакомого. Он был из той категории, о которых не говорят. У многих есть такие знакомые или даже друзья, но про них стараются молчать и не вспоминать лишний раз.       Длинные гудки в трубке отдавались в голове звуком набата. Я понимала, что обратного пути уже нет. — А я все ждал, когда же ты мне позвонишь, — услышала я насмешливый голос на том конце. Поборов в себе желание бросить эту глупую затею, я глубоко вздохнула и тихо, чтобы не услышала мама, заговорила. — Андрей, твое предложение все ещё в силе? — Да, конечно. Подъезжай, обсудим, — хмыкнул он и бросил трубку.       Я опустилась на холодный пол и устало прикрыла глаза. Только что я ступила на ту тропинку, от которой столько лет бегала. — Родная, а кому ты звонила? — услышала я голос матери из соседней комнаты. — Знакомому, мам, он просил приехать. Я должна уйти ненадолго. Побудешь несколько часов одна, но если не хочешь, я позвоню Ирине Афанасьевне. — Да не надо, я и одна прекрасно справлюсь. — Если что, звони! — сказала я и пошла одеваться.       На душе было не спокойно. Не хотелось мне оставлять ее одну, еще и без попечения Ирины Афанасьевны. Не случилось бы чего. Каждый день я вынуждена уходить на учебу и каждый день моя душа мечется как тигр в клетке, переживая за маму. Хоть умом я и понимаю, что она не одна, что если что-то случиться, мне позвонят, но все равно тревожно.       Сбежав по лестницы вниз, я вышла из подъезда и пошла на станцию метро. Чтобы добраться до Андреевой базы, нужно было ехать на окраину города. Люди не особо любили эту часть города. Там частенько совершались убийства и кражи. Туда даже не всякий таксист поедет из-за плохой репутации места. Я же была там всего несколько раз и решила, что больше туда никогда не пойду, но видно у судьбы странное чувство юмора, если она решила запихнуть меня туда.       Под ногами хрустел гравий. Я шла по дороге, постоянно оглядываясь. В этом месте было очень страшно находиться, хотелось развернуться и бежать, куда глаза глядят, но я сама решила сюда прийти. Понимаю, что другого выбора у меня уже нет.       Глаза бегали то от одного здания до другого. Сама улица уже давно была не жилая. Старые покосившиеся дома и небольшая келья — вот и вся улица. Я передернула плечами, в воздухе просто воняло запрещенной магии.       Когда-то давно в мире существовали еще и третий вид магов. Они назывались магами Смерти. Они могли выпивать жизненные силы из людей. В средние века их почти всех сожгли, а их магия стала запретной. Все книги, где описывались их кровавые ритуалы, были сожжены, а их ученики убиты, но последнее время все больше и больше фиксируется всплески магии Смерти.       Вот здесь воняет именно их магией. Если Разрушающий может и не учуять этот запах, так как их магия по отголоскам схожа, то маг Созидатель просто задыхается от этого запаха. Если Андрей балуется этим видом магии, то я даже не знаю, что делать. Бежать? Нет, не выход. Бежать теперь некуда. — Ну здравствуй, Анна. Давно не виделись. Обнимемся? — услышав насмешливый голос, я резко обернулась.       Возле одного из старых покосившихся домов стоял мужчина. Черные волосы аккуратно уложены, глаза недобро блестят, на губах ехидная улыбка. Вокруг моего старого знакомого просто витает ореол опасности. Инстинкты просто кричали, что надо бежать куда подальше, но когда я вспомнила о матери, то бежать резко перехотелось. Я должна. — Нет, я не для этого здесь, — за резкостью я пыталась скрыть дрожь страха. — Узнаю Аню. Ты права, мы встретились не для этого. Прошу.       Я вошла в одно из зданий. Внутри все было не так, как снаружи. Если там это выглядело как заброшенное офисное здание, то внутри это больше походило на лабораторию чокнутого алхимика. Массивные дубовые столы, свечи, огромные старинные книжные шкафы, массивные подсвечники, которым можно если что отбиться, на столах лежало несколько книг. Я мельком глянула на них и чуть в обморок не упала — в книгах описаны ритуалы поднятие мертвых тел из могилы.       Сглотнув ком, который набежал в горле, я прошла дальше и села на один из стульев. — Вот, ознакомься, — Андрей протянул мне документ. С каждым мгновением я все больше понимала, что зря сюда явилась.       Взяв дрожащими руками лист, я попыталась вникнуть в суть написанного. Получалось откровенно плохо. Сосредоточиться над написанным под пристальным взглядом Андрея у меня не получалось.       Просидев с документом в руках полчаса, я наконец вникла в суть. А она в том, что раз в месяц я должна поставлять ему сто бутылочек с приворотным зельем. — Давай ручку, я подпишу, — сказала я, протягивая к нему руку. — Ты подпишешь не ручкой, а кровью, — сказал он и протянул мне кинжал.       Я, наверное, стала очень бледной. Глаза мужчины победоносно блеснули. Я прекрасно осознавала, чего мне это будет стоить, но я все равно послушно взяла кинжал, чиркнула по руке и приложила ее к пергаменту. В комнате загорелся неяркий зелёный цвет — это означало, что все прошло успешно. — Молодец. Теперь мы с тобою связаны, — усмехнувшись, Андрей откинулся на своем кресле. — Я хочу попросить аванс. — Сколько? Андрей достал из пачки сигареты и закурил. Я закашляла. Никогда не любила сигаретный дым, как только в комнате кто-то начинает курить, то я задыхаюсь этим неприятным запахом и кашлем. — Триста тысяч... долларов. — А губа у тебя не дура. Ладно, я сегодня добрый. На твой счет поступят эти деньги завтра. А теперь уходи.       Я выдохнула. Оказывается, пока была тишина, я не дышала. — Спасибо, — сказала я, а после встала со стула и пошла на выход. — Помни, Анечка, мы с тобой связаны. Как только ты узнаешь вкус Тьмы, то не захочешь прекращать служить ей.       Я резко развернулась и уперлась взглядом в человека, которого когда-то считала центром вселенной. Глупая, слепая курица. — Я не ты, Андрей. Я не такая! — крикнула я и выскочила за дверь. В моей голове начали всплывать воспоминание о том, как я познакомилась с Андреем. Я тогда только закончила обычную человеческую школу и поступила на первый курс в Школе магии, он же тогда был уже выпускником. Веселый, умный, обаятельный — я считала его идеальным. Мы стали друзьями. Я могла рассказать ему все, он, в свою очередь, поддерживал меня и давал советы. Но сам очень старательно обходил темы о себе. Я же думала, что он просто стесняется и не лезла к нему в душу, но когда однажды он привел меня в старый район города и показал ритуал из запретной магии, я просто чуть с ума не сошла. Тогда я сумела вырваться и сбежать, но как сейчас помню его слова: "Ты вернёшься, Аня, вернёшься. Тьма есть в тебе, какой святой ты бы не казалась. Ты такая же, как и я."       И, кажется, его слова были пророческими.       На следующий день, когда я пришла в школу, его не было. Все говорили, что он забрал документы, и его семья уехала в Лондон. Я мечтала о том, чтобы это оказалась правдой, хотя иногда видела его в отражениях в витринах магазинов.       Спустя год после его исчезновения стало известно, что его семья увлекалась запретной магией и на них объявили охоту, но никого не нашли. И вот, совсем недавно, он снова появился в моей жизни, дал свой номер и сказал, чтобы я позвонила ему, если согласна сотрудничать. Сначала я хотела прийти в ковен и рассказать о том, что он снова появился в России, но потом почему-то передумала. Даже не знаю, почему. Может, жалко его стало или еще что-то, но я сохранила его номер и никому о Андрее не рассказывала. Он приходил потом еще несколько раз и напоминал, что он ждет. Я же всегда отмахивалась и говорила, что никогда не приду к нему, но сейчас я здесь.       Как я поняла, он занимается запретной магией и контрабандой редких магических вещей. Приворотное зелье — одно из них. Мало кто рискнет варить его, так как оно является запретным.       Я же умею его ворить. Совершенно случайно узнала рецепт и приготовила. Правда я ни на ком его не использовала. Если бы был всплеск любовной магии, то меня бы очень быстро вычислили и убили как предательницу, или объявили вне закона, хотя первое намного вероятнее. Хоть магов и не так много, но никто не хочет, чтобы в мире появлялись чокнутые маги Смерти.       Сев на свой автобус, я закрыла глаза. Я прекрасно понимала, что дороги назад не будет. Даже если мне удаться вырваться из лап Тьмы, я навсегда останусь с клеймом, хотя вряд ли я останусь жива, меня просто убьют. Но другого выхода нет. Если я хочу помочь матери, я должна это сделать, должна переступить через себя, закусить губу и варить это проклятое зелье.       Дома меня встретила встревоженная мама. — Анечка, тебя долго не было. Я думала, что что-то случилось, — сказала мама, беря меня за руку. — Все нормально, мам. Ты скоро поедешь в Швейцарию к кругу камней. Я нашла деньги, —сказала я, сжимая ее бледную руку. -Откуда? Аня, скажи, откуда у тебя такая огромная сумма? Только не ври, что заработала! — Мам, я правда заработала. Не пугайся, все будет хорошо! — уверила я ее.       Только вот почему я сама не верила в это? Почему-то мне казалось, что ничего хорошего эта затея не предвещает...