Не бывает счастья без червоточин

Всё когда-нибудь заканчивается...       С гибелью Тёмного Лорда от руки Гарри Поттера закончилась и вторая магическая война в Британии. С первого же дня, стоило этой новости разлететься по всему магическому сообществу, его не оставляли в покое: Кингсли Бруствер, назначенный временным министром, везде и всюду появлялся в сопровождении того, кого желала видеть общественность, тем самым не давая даже продохнуть. Небольшой перерыв произошёл лишь во время траурного дня, когда происходили похороны погибших. Лишь в тот день Гарри смог более-менее свободно вздохнуть, посвятив время тем, кому хотел сам, а не с кем было нужно. Так уж получилось, что эта встреча была чуть ли не единственной за эти несколько дней когда ему удалось увидеться с друзьями. Конечно, была ещё одна причина по которой он избегал общества семейства Уизли - Фред. Пока шли приготовления к похоронам, Поттер старался не контактировать ни с кем из них, понимая что тем самым мог нарушить что-то слишком личное, считал, что это время они должны провести вместе, наедине. Даже Рон и тот был удивлён, когда увидел своего друга: растрёпанные волосы, которые никогда нельзя было уложить как следует, мешки под глазами и в целом изрядно помятый вид. Всё это свидетельствовало о том, что и ему самому в эти дни приходилось не мало времени проводить на ногах в постоянных встречах с теми, кто жаждал увидеть своего героя.       - Выглядишь скверно, - подметил Рон, едва Гарри оказался рядом с Гермионой и остальными, он встретил его оценивающим взглядом и не слишком то радужным настроем, - такое чувство, будто ты всё это время сидел в Азкабане.       Поттер не успел ничего ответить, оказавшись секунду спустя сдавленным в объятиях миссис Уизли. Конечно же она сразу заметила неопрятный внешний вид волшебника. Уже собравшись отчитать и ясно дать понять о правилах приличия, вдруг сдержалась, заметив краем глаза направляющегося к трибуне Кингсли Бруствера.       На территории лежавшего в руинах Хогвартса находились все, кто только мог: родители, студенты, приглашённые делегации, многочисленные гости и просто те, кто не мог остаться равнодушным в такой момент. Вся поляна перед замком была забита людьми.       Первым выступал министр магии. Он обошёлся без высокопарных слов, которые так любили произносить с надрывом в голосе многие из его предшественников. Не стал упоминать очевидных вещей. Их, по его мнению, видел и знал каждый. Слова соболезнования выражались здесь и сейчас, без предварительной подготовки на бумажке. После, слово перешло к новому директору Хогвартса, Минерве Макгонагалл. Суровая и властная на вид, она стояла перед всеми сидящими, выражая слова скорби, дающиеся ей очень тяжело внутри. Да, её речь была более содержательной и продолжительной, однако для многих родителей и преподавателей эти слова были как нельзя ближе. От профессора Трансфигурации они воспринимались и чувствовались по-особенному. Все эти годы она являлась деканом факультета Гриффиндор и выпустила огромное количество учеников. Ни один из погибших не был упущен. О каждом, мужественно сдерживая слёзы, Минерва говорила с гордостью и благодарностью. Директор заверила, что будет помнить и чтить их память до самого конца, после чего закончила словами о Хогвартсе.        Гарри то и дело, ловил на себе взгляды. В них читался интерес и доля любопытства. Большинство людей хотело знать, что чувствует тот, кто по их мнению, избавил магический мир от того, кого нельзя называть.       Ему всё-таки пришлось встать и на ватных ногах, медленным, не естественным шагом направиться в сторону трибуны. Это раздражало. Будто за прошедшую неделю, побывав на разных мероприятиях, всем всё ещё было недостаточно. Джинни буквально затыкала его локтем, призывая выйти и сделать то, чего все так ждут. Гарри кивнул головой в знак согласия.       - Знаете, я не мастер произносить такого рода речи и всегда теряюсь когда необходимо кому-то что-то сказать... - Гарри стал замечать как у него загорелись уши, однако надо было взять себя в руки и сказать, буквально выдавить, хоть что-то из себя, он не хотел никого подвести, - говорят что человек жив пока мы его помним. Это действительно так. Ещё несколько лет назад я не знал практически никого из этих людей, сегодня же могу сказать, что многие из них были не только теми кого я знал, но и моими друзьями. Совсем не важно то, знали ли вы этих людей или нет, каждый из них был для кого-то близким, нам следует помнить то, что мы все является большой и дружной семьёй, пусть порой нам и сложно понять друг друга. Но это не важно. В ту ночь все мы защищали наш общий дом и держались товарищей, - здесь он вдруг осознал что ему уже не хватает воздуха и говорить становится сложнее, пора было заканчивать, - они всё ещё остаются с нами.       Понимая, что слова закончились, Гарри обратил свой взгляд на министра. Тот своевременно подхватил ситуацию.       Проходя мимо рядов, Поттер чувствовал направленные на него взгляды, но не хотел никак реагировать. Ему не терпелось поскорее занять своё место.       Через четверть часа всё закончилось. Слова утихли. Шло немое, последнее прощание с погибшими, тела которых разметили в специальных гробах посреди разрушенного Большого Зала Хогвартса, едва очищенного от обломков.       Люди обступили погибших и Гарри ещё больше ощутил себя виновным, находясь рядом с семейством Уизли. Терзаясь внутренними противоречиями, он решился подойти к ним в самую последнюю очередь. Однако, перед этим обнаружил на пути изрядно поседевшую женщину с младенцем на руках. Это была Андромеда Тонкс вместе со своим внуком. Рядом с ней стояла в эффектном наряде Августа Долгопупс, бабушка Невилла. Некоторое время женщины и Гарри обменивались соболезнованиями, пока он держал на руках своего крестника. Воспоминания нахлынули резко, поглотив с головой. Ещё совсем недавно, буквально пару лет назад, он не знал о Нимфадоре Тонкс, а сейчас уже является крестником их с Ремусом сына. Это, как и многое другое, оставило свой отпечаток на состоянии Поттера.       Спустя время он всё же добрался до семейства Уизли. Их радушная, большая семья, всегда была чем-то светлым в душе Гарри. Не зная, каково это - иметь уютный дом, столько родных, он мог прочувствовать это только находясь с Роном и его семьёй. Но сейчас был свидетелем горя...       Слёзы закончились. Их попросту не осталось. Одолевали смешанные чувства. Всё казалось ему слишком личным для нахождения рядом. Вина. Каждую секунду, находясь в понимании своей беспомощности, Гарри всё больше впадал в отчаяние. Из потока дурных мыслей его вырвала Джинни, настойчиво взяв за руку. Всем своим видом она выражала его необходимость здесь и сейчас. Оба не заметили, как оказались в утешающих объятиях друг друга. Даже вопросительные взгляды не стали поводом для отстранения. Но кое-кто всё-таки заставил их вздрогнуть. В двух десятках шагов находилась Рита Скитер, с торжествующим и заговорческим видом, держа на готове своё прытко пишущее перо. Даже при таких обстоятельствах эта любительница сплетен не изменила себе и продолжала своё подлое дело. Её любопытство длилось меньше секунды, потому как рядом оказался Кингсли Бруствер. Было видно что сказанное им не понравилось репортёрше и, сгорая от возмущения, она развернулась и была вынуждена спешно покинуть огромный зал. Министр дружески подмигнул Гарри и тоже удалился.       Последние гости отправились на поезд под первые звёзды. Джинни обменялась несколькими фразами с Парвати, которую встретила на платформе: та сообщила ей что почти весь день была в больнице св. Мунго и присматривала за Лавандой Браун, до которой добрался Фенрир Сивый, однако угрозы её жизни и здоровью не было.       Это была первая за долгое время ночь, когда Гарри и его друзья смогли наконец отдохнуть по-настоящему.       На утро в Ежедневном Пророке была лишь коротенькая колонка про церемонию прощания в Хогвартсе и ни единого намёка совместного снимка героя мира магии с Джинни Уизли. Жизнь стала понемногу налаживаться. Министерство Магии было завалено работой и постоянными вызовами. Были арестованы десятки подельников Пожирателей Смерти, многие сбежали или же были убиты. Лишь к началу июня всё казалось бы стабилизировалось, если бы не одно обстоятельство. Джордж, доселе практически не появлявшийся на глаза кому-либо, даже здесь, в Норе, обнаружил во время уборки в серванте небольшой конверт. Сложенный вдвое листок был подписан так - "Фред Уизли. Завещание". Уже через час дом снова наполнился скорбью, огласился слезами, воспоминаниями и тлеющей, спустя столько времени, горечью утраты. На помощь пришла Гермиона: всегда чуткая к друзьям и близким, она весь вечер провела в разговорах с Джорджем. Нет, в этом не было и намёка на что-то кроме самой обыкновенной беседы, однако она всё же дала свои плоды. Уже на следующее утро парень выглядел значительно бодрее, будто бы снова ожил в влился в повседневную жизнь. Едва только закончив с завтраком, он направился в их с Фредом магазинчик, заодно прихватив с собой Рона, с подачи всё той же Гермионы.       В один из следующих дней в Норе с неофициальным видом прибыл Кингсли Бруствер, который искал Гарри.       - Знаешь, - уже несколько минут они сидели в общей гостиной и министр, пусть и выглядел весьма уставшим, но старался сохранять лицо, объяснять суть своего визита, - у нас появилась проблема. Как мы знаем, ты собираешься стать аврором. Это, безусловно, похвально. Но, к сожалению, невозможно пока ты не окончишь Хогвартс и не сдашь выпускные экзамены. Ты ведь ещё не изменил своего решения, я правильно полагаю? Спасибо, Молли, - отказываться от фирменного гостеприимства и горячего чая миссис Уизли он не рискнул , - но я здесь не только по этой причине. Дело в другом, более важном. В следующем месяце должен состояться суд и тебе придётся пройти свидетелем по делу, так решила комиссия Визенгамота. Ты, Гарри, главный свидетель и от твоих слов может зависеть многое. Думаю, ты заинтересуешься этим. Что ты думаешь о Малфоях? Не хватает доказательств для того что бы отправить всё их семейство в Азкабан. Они надеются на твои показания, но против...       - Это возмутительно! - выкрикнула Гермиона, но практически сразу со смущённым видом извинилась и продолжила следить за разговором.       - Их собираются отправить в Азкабан? - это не слишком его обрадовало, - мне кажется, что это слишком жестоко, даже в отношении Малфоев. К тому же, я точно знаю - они не причастны к преступлениям которые совершили приспешники Волан-де-Морта, - как и все, кто сейчас смотрел на него, он и сам не понимал того что говорит, как-будто бы это делал за него кто-то другой, - отец Драко передал свою палочку Волан-де-Морту и не мог сражаться. Мать Драко отдала свою сыну, но палочка сгорела во время пожара в Выручай-комнате. А ещё... Ещё мне спасли жизнь. Когда Волан-де-Морт решил что я умер и послал мать Драко проверить это, она не выдала меня. Поэтому, я считаю что даже для них такое наказание будет слишком суровым.       - В том то и дело Гарри, - министр ответил далеко не сразу, он был удовлетворён тем на сколько совпадали их взгляды, - Визенгамот, получив наконец полную свободу действий, собирается засадить в Азкабан всех, кого только сможет. Кто хотя бы косвенно связан с Пожирателями Смерти. Понятное дело, среди них найдётся не мало тех, кто действовал по собственной воле, однако, я не намерен становиться соучастником всего этого. Пойми, я не защищаю Малфоев, но всё же считаю их вину частичной, особенно после твоих пояснений. Я не в силах что-либо сделать. Да и тебе вряд ли поверят, пусть с тобой и следует считаться. И тебе нужны весомые доказательства для того что бы избавить их, возможно, от заслуженного наказания. Знаешь что я думаю? Всё должно быть в меру.       Речь Кингсли Бруствера звучала невероятно. Он буквально говорил о том, что считает Малфоев невиновными и готов помочь им избежать Азкабана.       - Хорошо, - под общее удивление, сказал Гарри и наконец озвучил своё решение, - но я хотел бы попросить ещё кое о чём. Есть одна вещь, благодаря которой можно было бы добиться амнистии ещё для одного человека. Я говорю о Северусе Снейпе, сэр.       Повисла тишина.       - Боюсь, Гарри, это невозможно. Если только у тебя не найдётся чего-то действительно исчерпывающего. Сам понимаешь... Люди прекрасно видели его в свите Волан-де-Морта. Он считался его ближайшим сторонником и шпионом, который сообщал ему о действиях Ордена Феникса. Да и к тому же именно ты сказал всем что произошло в ту ночь на Астрономической Башне.       - А что если использовать воспоминания? - Гарри оживился, когда тема зашла о имени человека, который по его собственному мнению был храбрейшим из всех кого он знал, - перед своей смертью мне удалось получить их. Только... Они очень личные. Мне бы не хотелось делать их достоянием общественности, особенно для любительницы сплетен, Риты Скитер. Если конечно вы понимаете о чём я.       - Это просто смешно, Гарри! - после ухода министра магии, троица вместе с Джинни решила обсудить услышанное и первым высказался Рон, - ты что, действительно собираешься помогать этим... Малфоям? Да что с тобой случилось?!       - Рон, - и снова в разговор вмешалась Гермиона, на этот раз с твёрдым намерением закончить свою мысль, - ты ведь слышал что сказал Бруствер. Они собираются устроить массовые репрессии. Тебе что, совершенно всё равно?       - Тебе что, вдруг стало жалко этого гнусного Малфоя? Может ты уже забыла, как они держали нас в подвале? Не думаю что он был бы против, если бы Волан-де-Морта убил Гарри!       - Они не имели отношения к тем преступлениям которые творили Пожиратели Смерти!       Понимая что эти двое вот-вот поругаются, Гарри решил разрядить обстановку. И тогда он рассказал своим друзьям о увиденных воспоминаниях Северуса Снейпа. Договорённость с Дамблдором, смерть его родителей, передача палочки Люциусом Малфоем Волан-де-Морту, о непреложном обете и многом другом. Воцарилась тишина. Стрелка часов в гостиной стремительно шла по циферблату.       - Ты прав, Гарри, - понимающе сказала Гермиона, - думаю, если ты расскажешь в суде об этом, то может получиться. Ведь ты хочешь оправдать Снейпа, верно? Тогда им придётся показать эти воспоминания. Малфой злобный и трусливый гад, но Азкабан... Это слишком. В последний раз, когда я видела семью Малфоев вместе, они не показались одержимыми жаждой убийства людей. Они такие же люди, Рон, пусть и немного другие. Гарри, если ты хочешь снять все обвинения, то придётся смириться с воспоминаниями.       Рон так и не разделил мнение Гермионы и в конце концов отправился к Джорджу в магазин, поспешно выходя из дома.