Не бывает счастья без червоточин

Картина, что предстала перед полтергейстом, выглядела более чем интересной: с одной стороны стоящий по пояс в пенной воде Драко Малфой, с другой же закутанная в полотенце Гермиона Грейнджер, которая уже перевела взгляд на Пивза в призрачной надежде на то, что тот попросту забудет об увиденном и не станет рассказывать об этом инциденте, ведь если узнает Макгонагалл, может последовать и исключение из школы. Похоже, такого же мнения придерживался и парень, а уж если учесть то, что при таком раскладе может произойти с его собственной репутацией… И он спешно нашёл, как предполагал, единственно верный выход из ситуации - перевести его внимание на что-то иное так, что бы тот позабыл о том, что вообще здесь случилось. - Эй, Пивз, как на счёт того, что бы устроить кое-что весёлое? Стащи с Грейнджер полотенце, думаю, это будет выглядеть забавно! Прежде чем девушка осознала происходящее, она осталась без последнего, что скрывало её тело от глаз Малфоя. Времени прошло не более пары секунд, как Гермиона, заливаясь краской, подняла его и ещё плотнее прижала к телу, однако этого было более чем достаточно. Полтергейст, отсалютовав парню своей шапочкой, улетел куда-то за стену. - Невероятно, Грейнджер! - Малфой, казалось бы, ликовал, - как ты могла всё это время скрывать всё это под кучей одежды? Знаешь, я даже завидую этому рыжему… Что ты собралась делать? - внезапно парень попятился назад, заметив в её руках собственную палочку, которую та нашла рядом с мантией и теперь направила на него трясущейся рукой, лицо искажало настоящую ярость, - нет, Грейнджер, ты не посмеешь этого сделать! На Гермиону было даже больно смотреть: мало того, что она ещё ни разу, если так подумать, не обнажалась перед кем-либо, так перед ней стоял ещё и Малфой, а не Рон. В глазах казалось бы застыли слёзы, однако их не было, они уступили место жару клокочущего вулкана. Да, от чувства стыда и унижения, которого доселе не было никогда, она была готова заколдовать сейчас его как угодно, лишь бы стереть с лица эту ухмылку. Рука предательски затряслась. - Я же сказал, - парень обрёл уверенность и вновь заговорил в привычной для себя манере, делая шаг за шагом ближе, приближаясь к той стороне бассейна, где стояла девушка, - ты не сделаешь этого. Тебе не хватит смелости, Грейнджер. А раз уж ты решила стоять здесь и таращиться на меня, то не могла бы бросить полотенце? Боюсь, как бы ты не упала в обморок, если я решу вылезти из бассейна. Знаешь, что-то мне подсказывает, такое с тобой первый раз, я угадал, не так ли? Терпеть дальнейшие унижения и оскорбления девушка была не намерена. И выпалила первое, что пришло ей в голову. - Агуаменти! - из конца палочки вылетела струя воды и в буквальном смысле сбила Малфоя с ног, заставив того на несколько секунд скрыться под водой и слоем пены. Как только он вновь показался на поверхности и уже собирался что-то сказать, ему прилетела в лицо и вся одежда, пущенная Гермионой очередным заклинанием, - вот твоё полотенце, Малфой, и не смей больше приближаться ко мне, больной ублюдок! С этими словами она покинула ванную комнату. Несмотря на пылающий внутри пожар, не слишком опрятный внешний вид и вообще общий настрой, она чувствовала удовлетворение. А ещё на мгновение задумалась всё же о том, как сильно Драко Малфой отличался от большинства остальных парней. От того неудивительно было наличие вокруг него целого гарема девушек. Действительно, аристократичные манеры, слегка заострённые черты лица, атлетическое телосложение, волосы... Мерлин, Гермиона, о чём ты думаешь? Уснуть ей удалось лишь через час, когда часы уже показывали весьма позднее время и сил не осталось даже на то, чтобы просто умыться. Она надеялась лишь на то, что Пивз забудет о случившемся и не станет вопить на всю школу о случившемся между ними. От части этого удалось избежать, однако не полностью. Уже в десять часов утра оба школьных старосты находились в кабинете Макгонагалл. По виду женщины можно было лишь догадываться о том, какие мысли ходили в её голове, однако ничего хорошего в них не было точно. - Мистер Малфой, мисс Грейнджер… Я не знаю, что вы оба делали в ванной комнате в поздний час одновременно и в… Определённых обстоятельствах, - по тону голоса чувствовалось как минимум то, что директор старается сдерживать своё негодование, - если бы об этом узнал весь Хогвартс, у меня не осталось бы выбора, но покуда непоправимого удалось избежать, в этот раз мы обойдёмся обычным наказанием. Всю следующую неделю вы оба должны будете отрабатывать назначенное вам наказание, о нём вы узнаете позже. А пока, дорогие мои, - она сделала ударение на данном выражении, - если я ещё хоть раз узнаю о том, что здесь, в замке, происходят такого рода вещи, запомните мои слова, вы оба вылетите из Хогвартса в тот же день. А теперь можете идти. В то время как блондин лишь в очередной раз усмехнулся и сразу же покинул кабинет, Гермиона осталась и как только дверь за ним закрылась, обратилась к бывшему декану. - Профессор Макгонагалл, это действительно было досадное недоразумение, между нами и быть ничего не может, - девушку аж передёрнуло от отвращения, - но я хотела бы попросить вас. Я больше не могу заниматься с Малфоем, к тому же он и сам вполне способный и наверняка сможет справиться без моей помощи. Одного только взгляда хватило для возникновения понимания между ними. Они определённо понимали друг друга без слов, особенно если анализировать последние события. Гермиона старалась не поднимать глаз на Макгонагалл, однако всем своим видом показывала насколько ей тяжело эмоционально даже находиться рядом с ним, даже не то, чтобы заниматься с ним. Нет, после такого их контактам точно пришёл конец, потому что девушка даже видеть не хотела эту ухмылочку. - Я понимаю вас, мисс Грейнджер, - женщин наконец стала менее напряжённой, как будто бы сейчас она находилась в обществе знакомых ей людей и не на работе, - однако не я приняла такое решение и не мне, к сожалению, менять его. Я посмотрю что можно сделать и узнаю относительно студентов у других деканов, однако обязанности старосты в любом случае обязывают вас контактировать друг с другом, хоть и не обязательно каждую ночь проводить в башне для старост. Возможно, я требую слишком невозможного, однако пока мой запрос не будет рассмотрен, я ничего не смогу сделать для вас. Напомните мистеру Малфою о том, что и его собственное положение и репутация так же обязывают к определённым вещам и если в ближайшее время он не изменит своего отношения, его отец так и останется в Азкабане. - Но профессор, почему мы должны так стараться ради него? Разве это мы принесли им множество бед? Почему нам обязательно терпеть все его выходки? - Дело в том, мисс Грейнджер, что министр магии полагает использовать деньги Малфоев для того, чтобы пустить их на восстановление магического сообщества, однако пока тот находится в тюрьме, сделать это попросту невозможно. Кингсли Бруствер предложил Люциусу Малфою сделку. Он уже повлиял на Визенгамот и те согласились выпустить его на определённых условиях. Одно из них - восстановление репутации семьи, следовательно его сын обязан сдать экзамены здесь, в Хогвартсе. Все деньги, вырученные из этого, пойдут в первую очередь семьям погибших и пострадавших, остальное будет распределено по отделам министерства и каждый займётся своим делом. Воландеморт оставил в жизни волшебного сообщества огромный след и нанёс не мало разрушений. И если магглы уже справились с последствиями кризиса, то нам ещё предстоит это пережить. Когда Гермиона зашла в башню старост после занятий, Малфой уже был там и как всегда находился на диване, вальяжно разложившись на нём с яблоком в руках. - Что, Грейнджер, небось успела нажаловаться на меня? - он вскочил, едва только заметил девушку и направился к ней, - а между тем, у тебя имеется должно за вчерашнее. Удар. Как только он подошёл ближе и собирался схватить её за руку, она развернулась и со всей своей возможной силы отвесила блондину звонкую пощёчину. Это был не тот удар кулаком в нос, как на третьем курсе, то была самая настоящая пощёчина. На секунду потеряв ориентацию в пространстве, Малфой быстро пришёл в себя и буквально накинулся на Гермиону, которая лишь успела увернуться от того, что бы тот её схватил. - Да как ты посмела, паршивая грязнокровка? - он с рычанием направился на девушку, которая лишь сейчас осознала последствия своих действий и теперь как будто бы старалась спастись, словно бы жертва от хищника, однако вскоре её спина уткнулась в дверцу шкафа, его рука находилась по правую сторону от головы, он как будто бы навис над ней, облокотившись на шкаф, - тебе что, надоело жить? Ну так я могу помочь тебе умереть! Ещё более бледная кожа нежели обычно и выражение лица сейчас в совокупности своей представляли собой как будто бы настоящего мертвеца, который однако же дышал и говорил. Но страха он не представлял, во всяком случае уже не сейчас, когда от него осталась лишь бледная тень самого себя и потому, учитывая ещё и обстоятельства вокруг них, Гермиона пусть и чувствовала в груди более учащённый пульс, однако не отводила своих взгляд от его взгляда, который казалось бы прожигал насквозь, но который не нёс в себе ничего кроме пустых слов, пусть и выраженных через угрозы. - Ты выглядишь жалким, Малфой, - она попыталась отойти в сторону, но ничего не вышло, - и я тебя не боюсь. А теперь отпусти меня. Казалось бы, она ударила его в самое уязвимое место - по высокомерию. Его не боялись и считали жалким, об этом в открытую заявляла не кто-нибудь, а Гермиона Грейнджер, та, кого он, Драко Малфой, всегда считал самой последней грязнокровкой и с которой сейчас вынужден делить одну башню и более того, унижаться ещё сильнее, выслушивая от неё различные поучения. И сейчас ему заявляют то, чего делать определённо не следовало. - Ты считаешь, Грейнджер, - он продолжал рычать, находясь прямо перед её лицом и глазами, - я жалкий? Может быть ты думаешь, что я не способен ответить за собственные слова? Да если бы не отец, ни ты, ни эта старуха Макгонагалл, ни кто-либо ещё не был бы мне нужен! И я… В этот самый момент он не успел закончить свою мысль по причине появления Живоглота. Кот, заметив хозяйку, бросился на диван и с его спинки, выпустив когти, рванул прямиком на спину блондину, сбив его с ног… Прямиком на встречу непроизвольному поцелую между этими двумя. Лишь несколькими секундами позже стало понятно из-за чего произошло всё это, однако животное было уже в недосягаемом для кого-либо месте, ну а Гермиона и Драко отпрыгнули друг от друга словно бы от огня, побоявшись ожогов. - Сначала приходишь в ванную комнату, а теперь ещё и это, - Малфой выглядел так, будто бы в данной ситуации не причём и был именно жертвой сам, - послушай, когда в следующий раз решишь показать мне что-то подобное, делай это иначе или хотя бы предупреди, чтобы я успел среагировать! Ты ведь полностью фригидна! Мерлин, да лучше бы я поцеловался с жабой, от неё и то было бы больше эмоций! Ответить девушке было нечем. Мало того, что сейчас он ведёт себя как последний трус, перекладывая и всю ответственность за случившееся на неё, так ещё не забывает и унижать. Теперь уже действительно ответить было нечем и Гермиона, схватив под лапы Живоглота, который и был виновником происшествия, практически пулей вылетела из башни старост, стараясь не показать слёз перед ним. Ей было обидно на уровне самой простой физиологии. И чисто по-девичьи. Пускай перед ней был вечно оскорбляющий всех Драко Малфой, но тем не менее он являлся парнем, каким никаким, а весьма успешным у противоположного пола, и ведь самое главное - было за что. А теперь он же утверждает то, что Гермиона фактически действует на него отталкивающе именно в этом плане. Такую обиду никак не скрыть и не утаить в себе, это чувствуется на подсознательном уровне. А что если этими словами он хотел скрыть собственное разочарование? Возможно, он сам надеялся на большее или же собирался произвести впечатление, но вместо этого, не достигнув желаемого, в очередной раз просто переложил всю вину на другого. Гермиона! Ты снова думаешь не о том! Сейчас на слова Малфоя можно было не обращать внимания по причине того, что это был именно Малфой, но тем не менее… Что-то внутри предательски закололо. Весь вечер Гермиона провела в компании Джинни, с которой можно было поговорить о чём угодно. И которая обязательно сохранит эту беседу непосредственно лично между ними, потому как сообщать о таких вещах Рону или Гарри она ни в коем случае не хотела. Тем временем на следующее утро Гарри за завтраком сразу же заметил изменения в Гермионе: она практически ничего не ела, лишь ковыряясь в тарелке, а после и вовсе покинула стол, как только в Большой Зал влетели совы с утренней почтой. Он собирался отправиться за ней и поговорить, однако через мгновение ему на колени упал небольшой конверт, на котором стояла печать министерства магии. “Прости, Гарри, но пока у меня ничего не получилось. Комиссия Визенгамота не собирается вести дело Северуса Снейпа, похоже, они нашли себе козла отпущения и так просто своего решения не поменяют. Но есть и хорошая новость. Думаю, ты будешь рад узнать, что я смог завершить дело Сириуса и добиться того, чтобы с него официально сняли все обвинения. Конечно, сейчас такие новости не выглядят утешительными, однако это ещё не всё - как только у тебя появится выходной, отправляйся к директору, дальше она тебе всё объяснит сама. В конце года у вас выпускные экзамены, надеюсь, ты сдашь их без особых проблем. Здесь уже кое-кому не терпится с тобой познакомиться, поэтому удачи тебе. Если возникнет проблема или потребуется помощь - я всегда к твоим услугам.

Кингсли Бруствер.

” - Когда это ты успел завести себе в друзьях самого министра магии, Гарри? - проходящий мимо них Невилл краем глаза заметил содержание письма и его было уже не остановить от дальнейшего прочтения, - знаешь, если так пойдёт и дальше, ты сможешь собрать собственную организацию, участники которой день и ночь будут на тебя молиться, как на своего единственного спасителя! Они засмеялись. Разумеется никто не собирался делать таких вещей, однако следовало учитывать то, что Гарри придётся рано или поздно вновь столкнуться с определённым статусом. Здесь, в Хогвартсе, среди своих друзей он мог быть самим собой и ни в коем случае не думал замахнуться на какие-то там лавры, хотя поначалу ему просто не давали прохода, в основном студенты с младших курсов, а после его возвращения в квиддич и последнего матча так и во все приходилось иметь дело с толпами поклонниц. Даже если бы Гарри не имел отношений с Джинни, он всегда вспоминал слова Гермионы, которые она тогда говорила про Крама: “Он им нравится только потому что он чемпион”. Спустя ещё какое-то время такого рода случаи случались всё реже, во многом благодаря тому, что сам Гарри находился либо в башне факультета, либо старался не ходить в одиночку. Сейчас все его мысли были заняты предстоящими экзаменами, которые были уже совсем близко и квиддичем, расклад которого определённо сильно изменился после последнего матча. Впереди, в середине апреля, им предстоит увидеть противостояния Слизерина и Пуффендуя, а в начале мая будет решаться вопрос о возможном победителе и чемпионе между Гриффинддором, который за последнюю игру значительно приблизился к лидеру и Когтеврану, который пока сохраняет за собой лидерство. В распоряжении Гриффиндора было целых две “Молнии”, однако это совершенно не гарантировало им победы. В назначенный выходной день, который, к слову говоря, пришёлся на первое апреля, Гарри отправился в кабинет директора, намереваясь узнать о том, что ему сообщал министр магии. - Мистер Поттер, - Минерва Макгонагалл, похоже, уже ждала его и находилась посередине комнаты, приглашая его проследовать за ней, - я знаю о причине вашего прихода. По распоряжению Кингсли Бруствера я должна проследить за тем, чтобы ваша трансгрессия прошла без проблем. Вставайте рядом. И снова чувство тошноты, резкое и острое, но кратковременное. Уже через несколько ударов сердца они находились на знакомой улице… а дом, находящийся перед ними, носил номер двенадцать. - Вы должны будете явиться таким же образом в мой кабинет не позднее шести часов вечера, мистер Поттер. Удачного дня. Спустя секунду Гарри остался один. Он был на площади Гриммо, 12. Спустя несколько секунд он оказался наконец внутри. Едва только раскрылась дверь, его чуть было не сбил с ног Кикимер, старый домовой эльф, который неустанно следил за порядком в доме. Во время своего последнего посещения, на Рождество, он разрешил домовику брать всё что тому только захочется и делать с этими вещами всё, что заблагорассудится. Разумеется, большей радости доставить ему было сложно и потому тот визит запомнился как один из самых лучших и уютных, если так можно выразиться. За годы своего общения эти двое уже давно смогли найти общий язык и выработали определённую систему отношений, в результате чего каждый остаётся удовлетворён своим положением и не чувствует себя ущемлённым в каких-либо правах. - Хозяин-Гарри, - как только эльф видит вошедшего, то сразу же делает небольшой поклон в знак уважения и доверительных отношений, - Кикимер слышал о том, что сегодня хозяин прибудет в дом семейства Блэк и приготовил любимое блюдо хозяина. Но оно ещё слишком горячее и есть его пока нельзя! Вчера главный волшебник пришёл сюда и сказал Кикимеру подготовить комнату для хозяина и сказал не говорить ему о приготовленном сюрпризе. Кикимеру не понравился подарок главного волшебника, но Кикимер знает, хозяин-Гарри будет очень рад ему. Он в гостиной. Оставив Гарри переваривать потом поступившей ему информации, домовик отправился по своим делам на второй этаж. Судя по чистоте, которая буквально вызывающе бросалась в глаза даже в самых дальних углах, эльф справлялся со своей ролью более чем прекрасно, даже несмотря на свой почтенный возраст. Оглядевшись, Гарри прошёл туда, откуда возвращался Кикимер и буквально замер от неожиданности и внезапности. Можно было ожидать всего чего угодно, но только не этого… Над диваном в гостиной висел довольно большой портрет в тёмных тонах. Там, практически во весь свой рост, сидел на кресле возле камина не кто иной, как… - Сириус! - Гарри! - портрет на стене моментально ожил и оживился, это действительно был Сириус Блэк собственной персоной и Гарри просто не понимал, каким образом он разговаривал и узнавал его, ведь его собственные знания того, как обычно делались такого рода портреты, попросту не укладывались в голове, ибо тем способом выполнить такое было невозможно, - наконец-то! Я уж считал, сойду с ума в одном доме с этим домовиком… А ведь я на него теперь даже накричать не могу! - Откуда ты здесь и… Каким образом? - Гарри всё ещё не мог понять происходящего и лишь сел напротив портрета. - Долго рассказывать, но если говорить коротко, то это такой своеобразный способ поднять тебе настроение. Знаешь, в конце концов я даже рад этому, пусть и приходится вернуться в этот чёртов дом к этому маленькому пройдохе Кикимеру. Но вы, вроде бы как, неплохо поладили, а? Ладно, чёрт с ним, с домовиком. Расскажи лучше, как тут всё происходит. Ну… Без меня. Это был вечер воспоминаний. Конечно, вспоминать приходилось многое, рассказывать и о потерях и о тяжёлых временах, но всё же по лицу и выражению лиц обоих чувствовалось, что именно так и должно заканчиваться всё. В конце концов Сириус, пусть и после своей смерти, смог исполнить свою давнюю мечту и теперь, пусть он и находился снова на площади Гриммо, он мог вновь беседовать с Гарри, как будто бы так оно всегда и было, пусть и не полноценно. Уж теперь то он намеревался следить за жизнью своего крестника особенно сильно, хотя и понимал, что мало что может в своём положении и обещал слишком уж сильно не докучать своими нравоучениями. Несколько раз их беседу обрывал Кикимер, который время от времени узнавал у хозяина какие-то вещи или спрашивал мнение по тому или иному вопросу, но в целом их так никто и не потревожил до назначенного времени возвращения обратно в Хогвартс. - Прежде чем ты снова уйдёшь, Гарри, хочу тебе кое-что сказать, - время уже приближалось к назначенному часу, когда Сириус сам прервал их беседу, - ты молодец. Нет, правда, после всего, что выпало на твою долю, ты сохранил самого себя. В отличие от меня… - он грустно улыбнулся, после чего продолжил, - Лунатик был прав в отношении тебя, слишком уж сильно я хотел видеть в тебе Джеймса и совершенно забыл о том, что ты не он. Да и кстати, крестник, - здесь его улыбка стала многозначительной, - на твоём месте я был бы осторожнее рядом с такой, как Джинни. Она, конечно, не Лили, но что-то мне подсказывает, тебе не следует испытывать на себе её нрав. Гарри совершенно не знал и даже не мог предположить того, каким образом и кто смог сотворить такую картину и сделать столь живой портрет, потому как обычно такие вещи не слишком-то отличаются оживлённостью, но тем не менее он почему-то не хотел этого знать. Считал, что именно так оно будет лучше всего. Единственное, о чём он жалел сейчас, так это о том, что у него не было возможности послать сову в Косой Переулок, в магазинчик Уизли, однако ещё было не поздно отправить послание, а уж когда будет больше свободного времени и появится возможность - обязательно поздравить Джорджа лично. Кроме того, Гарри посчитал что сегодня всё семейство наверняка снова собралось в Норе и его собственное присутствие там определённо является лишним. С застывшей улыбкой на губах он трансгрессировал обратно в кабинет директора Хогвартса. Впереди были последние два месяца учёбы и выпускной экзамен, пора было задуматься наконец и о будущем.