Воспоминания старой обуви

Я давно стал историей самого себя (с) Фридрих Великий

      Швеция. На живописном берегу спокойных вод озера Меларен, блистая барочным великолепием, высится замок Скуклостер. Это величественное здание (некогда фамильное гнездо одного из знатнейших родов Шведского королевства) в наши дни является обителью разного рода сокровищ благовонной старины. Вот уже более четырёхсот лет прошло со дня основания скуклостерского замка, однако ничего не изменилось ни во внешнем облике его, ни в царящей над всем поместьем атмосфере. По-прежнему та же благоухающая зелень обширных садов, белоснежные стены, медная, позеленевшая от времени кровля, восьмиугольные башни с изящными украшениями… Порою кажется, что время остановилось в этом благословенном месте, уберегло его от своей неумолимой, разрушительной силы...       В одном из помещений замка стоит небольшая стеклянная витрина, содержащая внутри себя весьма и весьма древний экспонат – мужскую туфлю XVII столетия. Уму не постижимо, каким образом столь недолговечный предмет пережил более трёхсот лет истории. Однако же, мы имеем уникальную возможность лицезреть старинную обувь. Время пощадило её, равно как и богоспасаемый Скуклостер: превосходная чёрная кожа лишь в некоторых местах утратила насыщенный окрас, нет и тени тления, все соединения, как прежде, крепки, но не блестит уж более серебряная пряжка на союзке, а пара, скорее всего, канула в лету.       Интересно, что могла бы поведать нам эта туфля, если бы провидение чудесным образом даровало ей способность говорить? Ведь вещи помнят очень многое, хотя и не имеют возможности рассказать о событиях, хранящихся в их чуткой памяти. Попробуем же прочесть мысли нашего свидетеля исторического процесса.       «Ах, помнится мне, это было в апреле 1684-го года, когда Шведское королевство всё ещё пожинало плоды своего великодержавного могущества, а старый придворный сапожник доделывал в Стокгольме новую пару туфель, то есть меня и моего дорогого партнёра. Предназначались мы специально для Его Величества, Божьей милостью короля шведов, готов и вендов Карла XI.       Дуэт наш с партнёром получился столь слаженным, что после изготовления мы были незамедлительно отправлены во дворец Трё Крунур, дабы непосредственно сам монарх оценил нас по достоинству.       Как сейчас помню, с каким нетерпением и трепетом ожидали мы момента примерки, ибо от него зависела вся наша дальнейшая судьба. К счастью, дело, как говориться, выгорело, и при том наиболее успешным образом. Король остался крайне доволен работой нашего создателя, а мы с партнёром испытали невероятно приятные ощущения, когда царственные стопы монарха оказались внутри нас. По-настоящему почувствовав тогда своё призвание, познав, что такое радость от любимого дела, мы поклялись в верности нашему королю, и с тех пор началась абсолютно счастливая, размеренная жизнь, вспоминая о которой, я будто сам становлюсь моложе и веселее…       Днём мы верно служили своему господину, оберегая и украшая его на торжественных приёмах, званых обедах, заседаниях риксдага… Мы были с ним и во время тяжких раздумий, и во время счастливых, но недолговечных мгновений в кругу семьи. Хорошо помню, как однажды маленький златокудрый принц Карл, играя в своих солдатиков у ног отца, представлял, будто мы с партнёром – две крепости, которые необходимо захватить. Было очень здорово. Одна игрушечная пушечка даже попала мне ядром в пряжку. Долго потом мы смеялись…       Во время военных походов нашего монарха меня и партнёра заменяли кичливые ботфорты с квадратными носами. Неприятные, откровенно говоря, были личности. Но они выиграли вместе с господином много сражений и от того все их прощали. Трудно было расставаться с королём, хотя мы прекрасно понимали, что долг зовёт его на войну ради героических свершений во имя нашей великой родины. Когда же государь возвращался домой с очередной победой, мы с партнёром так радовались, что сияли после утренней чистки пуще обычного.       А танцы, танцы!.. Боже мой, как же я любил танцевать! Сколько наслаждения вызывали у меня аллеманды, англезы, менуэты! Какое неземное удовольствие получал я от каждого па, выполняемого моим дорогим королём! Только представьте себе: дивная музыка, вощёный, отполированный до блеска паркет, который столь приятно ласкает каблук, гигантские люстры, излучающие мягкий свечной свет, нежные взгляды партнёра… Эх, что может быть дороже молодости? Думаю – ничего. Но как ни печально, осознавать эту простую истину я начал лишь сейчас, на склоне лет своих…       Неизъяснимо хорошо было ночью! Король отправлялся почивать, и пожилой лакей бережно клал нас на бархатную подушечку в большой гардероб. За окном моросил дождь, наверное, стелился туман, а мы тихо дремали в сладостной неге, убаюканные робким шумом капель и теплотой бархатной подушечки.       Я любил свою пару. Любил трепетно, нежно, насколько только возможно любить вторую половину, предназначенную судьбой. Мы родились вместе, вместе вкушали счастье, вместе испили из чаши лишений. Но время, этот великий лекарь и одновременно беспощадный палач, разлучило нас. Триста лет, триста долгих, серых лет мучаюсь я от тоски по своему возлюбленному! Он был для меня всем: моей семьёй, моим другом, поверенным. Сколько самых разнообразных тем перебрали мы в своих задушевных беседах, сколько признаний и изъявлений чувственной дружбы изливали мы друг другу в потоках восторженного красноречия!..       Больно вспоминать мне былое счастье, ибо тогда мне казалось, что оно будет длиться вечно. Но в конце XVII-го столетия всё изменилось. Изменилось слишком резко, слишком внезапно… Скончался Карл XI. Сей великий король подобно звезде сиял во время своего благословенного царствования. Теперь же, счастливая звезда Швеции закатилась за небосвод, уступив место страданиям и несчастиям…       Со смертью моего короля, по сути, окончилась и моя жизнь, ибо она утеряла всякий смысл, своё прямое предназначение. Зачем нужны туфли, если некому их одевать? Мы с любимым уже мысленно приготовились последовать за господином, но всё совершилось иначе.       После того, как мы чудом не погибли в пожаре (начался в покоях брандмейстера), уничтожившим прекрасный замок Трё Крунур, нас вместе с прочими уцелевшими вещами короля отправили во дворец Карлсберг, где покойный монарх часто проводил время в летние месяцы.       Поместили нас с любимым в пыльные, опустевшие комнаты правого крыла. Казалось бы, так и должна была завершиться жизнь двух давних партнёров: бок о бок, неимоверно медлительно, в плесени и паутине… О, отрада души моей! Ты стал последним моим утешением, последним лучом света во мраке забытья, но и тебя отняли у меня! Ворвались в комнату люди в чёрных плащах, при свети пламени, и, схватив всё, что попалось им под руку, растворились в ночи.       Как ни плакал я, как ни стенал, как ни звал тебя, – всё тщетно… Моей душе нанесли последний, роковой удар! Это фатум! Жизнь, начавшаяся столь блистательно и счастливо, должна была окончится самым печальным финалом. Рана моя глубока, и не знаю, залечится ли она когда-нибудь…       Потом, через много лет, меня, вместе со всеми сохранившимися королевскими вещами, отправили сюда, в Скуклостер. Не могу сказать, что я очень рад нынешнему своему положению, ведь я всего лишь маленькая частичка той великой эпохи, какая ушла в небытие навсегда, и живёт теперь только в виде научных трудов и произведений искусства.       Вся трагедия и вся прелесть прошлого в том, что оно прошлое. А я – прошлое, живущее в настоящем, ибо я прожил слишком долгую жизнь, слишком долгую…». 2018-й год.