Проповедь

Жара стояла такая, что трескался асфальт, а Старков пруд пересох и стал походить на застоявшуюся лужу. Город оживал только ранним утром, да когда солнце скрывалось за горизонтом, в остальное же время - люди предпочитали прятаться в помещениях. Крейг сидел на кухне, обнимая вентилятор, и без особого удовольствия смотрел новости: некоторые из жителей начали поговаривать о конце света, божьей каре и адском пламени, якобы пробивающемся из-под земли. Это было забавно и глупо, учитывая, что рядом с ними жил Иисус, который уж точно знал бы о том, что грядет. Иисус ни о чем таком не слышал - Крейг пошел к нему через неделю после того, как началась эта жара, - конечно, Иисус тоже нервничал, понимая, чем в их городе грозит обернуться погодная аномалия, поэтому с завидным упорством ежедневно навещал родителя. Семейные отношения мало интересовали Крейга, поэтому разговор был коротким Новости закончились, и Крейг, с сожалением отпустив вентилятор, встал из-за стола. Чтобы не допустить несчастных случаев в церкви, кондиционер в которой сломался, кажется, еще до его рождения, было принято проводить воскресную службу ранним утром, пока воздух сохранял ночную прохладу. Детей было жалко. Тех, чьи родители помешались на покаянии и искуплении перед предположительно скорой встречей с богом. Ну или не детей, а себя - от криков и плача у Крейга неизменно начинала болеть голова. Если бы он в детстве позволил себе такое поведение в церкви, то несомненно был бы счастлив, но огреб бы от отца так крепко, что потом не то что сидеть - стоять было бы больно. Крейг предпочитал приходить пораньше: собраться с мыслями, повторить молитвы и зажечь свечи. Как только появлялись первые прихожане, он уходил во внутренний двор церкви - скопления людей напрягали его, и чем дольше он мог их избегать, тем лучше. Закурив, Крейг пошел вдоль дорожки, по бокам которой покачивались огромные шары хризантем. За садом ухаживал Баттерс - когда Крейг только вернулся в город, тот подошел к нему после первой же службы и, не глядя в глаза, попросил перекантоваться пару дней, пока дома не уляжется скандал. Взамен обещал выполнять всю необходимую работу - ему якобы было только в радость. Насчет последнего Крейг сильно сомневался, но расспрашивать, а тем более ввязываться в то, что творилось у Баттерса дома, у него вообще не было ни малейшего желания. Он как-то предложил остаться в церкви насовсем - просто потому что ему самому так было бы намного удобнее, а еще потому что в тот раз впервые заметил в его глазах не злость даже, а чистую ненависть. Черное, больное, пожирающее изнутри чувство, даже отголоском которого Крейга задело так, что он тут же ретировался прочь. - Певчий из него бы вышел отличный, - пришедшая в голову мысль показалась такой складной, правильной, что Крейг еще раз произнес, будто пробуя слова на вкус. - Певчий Баттерс. Конечно, всегда был шанс, что у того уже есть какие-то планы на свою жизнь, и поэтому он не хочет уходить в церковь насовсем, но когда это в жизни хоть что-то решали планы человека. Вот он сам - пастор, серьезно? Да он не то что о служении богу не думал, все сферы его интересов были прямо противоположны библии. С детства же практически не вылезал из кабинета школьного психолога и мечтал податься в космонавтику. В космос не вышло, точнее вышло, но не совсем традиционным способом. Крейг усмехнулся, вспомнив, как их с Токеном и Клайдом крыло в каком-то подпольном клубе, где они хотели начать бизнес, встретиться с какими-то серьезными людьми, но вместо переговоров вышла кровавая баня - кажется, какие-то серьезные ребята не поделили не то клуб, не то танцовщицу, не то еще что-то куда более важное типа кольца всевластия или доступа к подземным тоннелям, ведущим в Белый Дом. Впрочем, смысл сейчас рассуждать, результат не изменится. В любом случае, церковь в тихом горном городке была для него лучшим прикрытием. Прихожанам ведь совершенно не обязательно знать, верит ли он и как часто читает молитвы. Главное для каждого из них - выговориться и получить прощение. Крейг кинул давно потухший окурок под ноги и втоптал в пыль, достал новую сигарету и, глубоко затянувшись, встряхнул головой. До службы оставалось всего ничего, так что идея вспомнить прошлое была не из лучших. Уже почти развернувшись было к церкви, Крейг вдруг увидел кого-то с другой стороны изгороди. На секунду ему показалось, что за ним следят, и адреналин ударной волной хлынул в кровь, заставляя сердце буквально выскакивать из грудной клетки. Удивительно, как он тут же не сорвался на бег. С другой стороны, хорошо бы был пастор, убегающий от видений. Приглядевшись, Крейг понял, что кто бы то ни был, но роста он был невысокого, к тому же рубашка - насыщенного зеленого цвета - делала его практически невидимым здесь, рядом с рощей. Только разве что волосы - на них-то Крейг и обратил внимание - пушистое облако с легким золотым отливом, лучи солнца буквально терялись в прядях, то и дело слепя глаза. - Крейг… мм, пастор, все уже собрались, ждем тебя. Что-то не так? Баттерс стоял у задней двери и с волнением смотрел на Крейга своими большими голубыми глазами, смутно напоминая то ли святого, то ли ангела. - Ты никогда не думал стать певчим? Мог бы жить здесь постоянно, еще бы и денег заработал, - ответив совершенно невпопад и так выставив себя идиотом, Крейг ощутил прилив злости настолько сильный, что тут же поспешил добавить. - Все в порядке, я сейчас подойду! Баттерс еще раз оглядел Крейга с ног до головы и, видимо, удостоверившись в том, что никакой смертельной опасности, кроме самого Крейга, поблизости нет, скрылся внутри церкви. А жара, казалось, все усиливалась, нагнетая паранойю. Из-за просыхающей насквозь почвы пыль в воздухе стояла столбом. Какой там воздух - он будто пытался дышать старым ковром. - Идиотизм, - пробормотал Крейг себе под нос. - И усталость. - не стоило вспоминать прошлое, а уж тем более делать это перед проповедью. Перешагнув порог церкви, Крейг наконец едва заметно улыбнулся: в церковном полумраке было довольно свежо и пахло какими-то луговыми цветами, снова повеяло утренней прохладой, а от музыки, исполняемой Баттерсом, по спине пробежали мурашки. Чувство чего-то прекрасного, всеобъемлющего, чего-то, что должно было вот-вот появиться и заполнить собой весь мир, росло внутри вместе с мелодией. - Исповедать каждого здесь я совершенно точно не успею, - сделав паузу, Крейг внимательно оглядел всех присутствующих и вышел из-за кафедры. - Во-первых, конца света в ближайшее время не случится. А во-вторых, даже на пороге смерти, даже под тяжестью всех совершенных грехов вы должны помнить о милости божьей, не сомневайтесь ни на секунду - все, кто искренне раскаялся, будут прощены. Завладев вниманием прихожан, переключив их с разговоров об адском пламени на ночное барбекю, Крейг вернулся за кафедру как раз вовремя, чтобы заметить знакомую уже фигуру, проскользнувшую внутрь. Где-то в тот момент Крейг и поймал себя на том, что никак не может сосредоточиться. Взгляд незнакомца был слишком пристальным, чуть не обыскивающим, а оттого его фантомное воздействие совершенно не к месту вызывало то ли приятные мурашки, то ли чесотку. Он не помнил, как завершил службу, не помнил, куда положил библию, даже не мог понять, насколько высоко успело подняться солнце. Крейг забрел как можно дальше от дороги и от церкви, огляделся по сторонам и, оперевшись спиной об одну из елей, наконец рванул молнию на брюках вниз. Дурацкая собачка по закону подлости конечно же зажевала ткань, и Крейг не сдержал раздраженного стона. Он и не знал, что способен так долго балансировать на грани между истерией и злостью - поразительное, изматывающее чувство незавершенности загнало его в ловушку, и Крейг никак не мог выбраться, поймать нужный ритм - чего-то катастрофически не хватало, раздражала каждая мелочь. - Клянусь, хуже дрочки у меня еще не было, - процедил он сквозь зубы, и слишком резко двинул рукой, царапая нежную головку подсохшей мозолью, снова - в который уже раз - обламывая самому себе подступающий оргазм. - Помощь не нужна? - раздавшийся за спиной голос должен был окончательно убить всякое желание, но, вместо этого, только раззадорил. Резкие окончания слов хлесткими пощечинами растормошили Крейга, не дали уйти на дно. - Нужна, - быстро облизав пересохшие губы, выдохнул Крейг. Запрокинув голову, он увидел знакомую зеленую рубашку и светлые волосы, и наконец облегченно выдохнул, когда чужая горячая рука обхватила его член. - Я Твик, - мурлыкающий шепот зацепил Крейга сильнее всего за утро. Дрожащее эхо этого шепота зазвучало внутри, и Твик не мог не почувствовать, как все тело Крейга неконтролируемо завибрировало. И Твик не остановился, когда Крейг обессиленно уронил руки на землю, он будто этого и ждал - скользящим движением потянулся вперед и накрыл член Крейга своим ртом. Кажется, на пару секунд Крейг все же вырубился, потому что когда Твик обернулся, совершенно непристойным жестом слизывая капли спермы с губ, Крейгу привиделись острые акульи зубы и выступающие надо лбом аккуратные рожки.