Ты целовался когда-нибудь с парнем?

— Господи, зря я тебе предложил выпить. Серьёзно, ребёнка спаиваю. Рома посмотрел на друга жалобно, но всё же налил коньяк в протянутый стакан. Нельзя же обнадёжить человека, а потом отказать! — Да ладно, ты сам-то ещё несовершеннолетний. Имеет смысл спрашивать, откуда взялся алкоголь? — пока этот алкоголь ещё не выпит у Кирилла язык не заплетается. Роме думается как он будет очаровательно выглядеть краснеющим, развязным, хотя вовсе не уверен, что не опьянеет первым. Младший всегда был сдержаннее всё же. Пока Башинский завис в этих мыслях, Кирилл начал смотреть на него слегка подозрительно. — Ты себе не налил, ты в курсе? Рома медленно переводит взгляд на свой стакан, а потом на стакан Иванцова, который он так и держал в руках, и ухмыляется. Он наливает коньяк и себе, а потом вспоминает про колу в холодильнике. — Окей, подожди, ладно? Я сейчас. Когда Башинский приходит обратно, держа в руках литровую бутылку, Кирилл наливает себе уже второй стакан. — Прости, не сдержался. Считай, что это для храбрости, — обезоруживающая улыбка и Роме уже кажется, что споить друга вполне реальная перспектива. Нет, ни к какой определённой цели это не ведёт, просто интересно. — Для храбрости? И чего ты боишься? Меня или пить? Ну пить от страха пить довольно глупо, значит меня? — блондин усмехается. Пока он всё это говорит, наливая колу в коньяк, Кирилл краснеет и хихикает. На самом деле, он выглядит уже пьяным. Башинский был уверен, что это не произойдёт так быстро. Первый и второй стакан Рома пьёт быстро, иногда поглядывая на Кирилла. Второй и третий стакан Кирилл пьёт уверенно, думая, после какого стоит остановиться. — Знаешь, просто так пить, оказывается, не очень интересно. Давай поиграем, — у Ромы уже огонёк в глазах и в голову лезут всякие интересные вещи. Странно, что начинаешь соображать, выпив. Хотя, может это только сейчас так кажется, а потом за эти идеи будет стыдно? Но это не важно, в любом случае Кирилл отвечает: — Оказывается? Ну ладно, а во что? — Правда или выпивка? — Башинский даёт другу время подумать, готов ли он на такую авантюру. Кирилл соглашается. — Окей, первый вопрос, — Рома чуть криво улыбается, будто готовит розыгрыш, — когда дрочишь, что бормочешь? Иванцов хмыкает и произносит, наигранно пристанывая: — Ро-о-ома… — Правда? — кажется глаза у Башинского загораются ещё больше. Пока Кирилл не отвечает: — Нет, конечно, идиот, — слегка краснея. — Тогда ты должен выпить, — снова улыбается Рома и подливает коктейль в стакан друга. Кирилл быстро выпивает (хотя прекрасно помнит, что нужно пить медленнее, чтобы не опьянеть, ведь читал же, читал!) и задаёт свой вопрос: — Ты целовался с парнем? — Нет, — Рома слегка улыбается. — Правда? — кажется, что Иванцов на самом деле передразнивает, ведь он не говорит это хоть чуточку удивлённо, но на самом деле парень просто хочет убедиться, что ему не врут. — Правда. Башинский улыбается ещё шире. — Теперь я. Ты соврал мне насчёт первого вопроса? Кирилл старается переварить эту информацию. «Ты соврал мне, когда говорил, что стонешь моё имя?» или «Ты соврал мне, что ты соврал?» Это блеф? Иванцов вспоминает Шерлока и отстранённо улыбается. Они ведь с Ромой не персонажи сериала или книги, а просто друзья и играют в игру, цель которой напиться. Так какая вообще разница: говорить правду или нет? Именно поэтому Кирилл пожимает плечами и пьёт снова. Рома лишь усмехается, будто бы каким-то своим мыслям. — Твой вопрос. — А хотел бы? — Может быть. — Это не ответ. — А какой ответ тебя устроит? Кирилл выглядит напряжённым, а Рома наоборот расслабленным и… пьяным, конечно. — Да или нет? — Иванцов хмурится, будто это действительно важно, будто это не просто глупая игра, как он сам думал, ещё пару минут назад. — Я могу просто выпить, — Рома всё ещё улыбается. — Но это будет не интересно. — А что будет интересно? Кирилл молчит и тоже расслабляясь, откидывается на спинку дивана, пожимает плечами и улыбается. Наконец-то, он вспоминает, что это вообще-то не важно, важнее не опьянеть первым. Рома выпивает. — Хорошо. Теперь личный вопрос. — А до этого были не личные? — улыбка Кирилла становится всё шире. — Что насчёт твоей ориентации? — выпаливает Башинский. Вот кому действительно нужен алкоголь для храбрости. — Не знаю. — Это не ответ. — Ответ. Я правда не знаю. Кирилл не выглядит растерянным или смущённым, или, может быть, заинтересованным. Он выглядит сосредоточенным. Какой вопрос задать сейчас? — Почему ты это спросил? — Слабо поцеловать стопроцентного натурала? — Это тебя что ли? — ухмыляется Иванцов. В комнате их двое, а вот «стопроцентных натуралов», кажется, ни одного. — Ты не ответил. — Ты тоже. — Мне например, не слабо поцеловать стопроцентного натурала. Впрочем, сомневающихся мальчиков тоже не слабо. — Не клейми себя педофилом, — смеётся Кирилл, делая вид, что не понимает к чему это, — и вообще, ты должен был ответить на мой вопрос, а не на свой. — Ты тоже можешь ответить на свой, — Рома уже не улыбается так открыто, скорее выжидая момент. — Окей, — парень слегка напрягается, не зная наверняка куда приведёт этот разговор, — ты спросил, явно потому что тебе интересно. А интересно тебе, потому что… Почему? Нет, конечно, Кирилл догадывался почему. Просто сложно в таком состоянии формулировать мысли. — Потому что это была подводка к следующему вопросу. Ага. — Мне, пожалуй, не слабо. Только боюсь, что действительно «стопроцентный натурал» двинул бы мне в челюсть за такое, — Иванцов слегка усмехается, будто придумал гениальный план. — Ну ладно, пусть не стопроцентный, — Рома вздыхает и снова пытается улыбнуться. — То есть, ты признаёшь, что ты не натурал? — То есть, ты признаёшь, что ты бы меня поцеловал? Докажи, — Башинский под конец фразы становится совсем уж серьёзным. А Кирилл хочет ответить «Ты что, геометрия?», но на деле уже тянется к Роме, чтобы осуществить желаемое. Всё таки нужно было пить медленнее. Губы Ромы горячие, это тоже из-за алкоголя, уверен Иванцов. Да, точно, и рукой скользит он под футболку друга только из-за этого. И не дёргается, касаясь языками, тоже только из-за этого. Правда, всё хорошее когда-нибудь кончается. Воздух, например. И рано или поздно приходится отдышаться, убрать руки и покраснеть. — Доказал. Рома снова улыбается непринуждённо и не может сдержать смех, глядя на раскрасневшегося друга. Кирилл тоже смеётся, ведь Башинский выглядит слишком по-идиотски счастливым.