В плену страсти

Сколько Том себя помнил, Он всегда был рядом. Он скрашивал его дни в сумраке детской, обучая и рассказывая волшебные истории о других мирах. А потом Том рассказывал эти волшебные сказки Люсиль, получая от нее легкое поглаживание по волосам за богатое детское воображение. - Не рассказывай своей сестре про меня, - как-то произнес Он, направляя руку мальчика, чтобы тот не поранил себя инструментами для резьбы по дереву. - Но почему? Почему ты не показываешься ей? Ведь ей тоже одиноко тут, - Томас поднял наивный взгляд на своего собеседника, заглядывая в чужие колдовские зеленые глаза. - Томас, она просто не хочет меня видеть, - с усмешкой произнес Он и исчез, оставляя мальчика одного на холодном чердаке. Пройдет несколько лет, и они с сестрой будут стоять одни на пороге дома, осознавая, что мать оставила их навсегда. Тогда Том впервые замечает странную хищную улыбку на губах Люсиль. И ночью он видит женщину, покрытую кровью. Она приближается к его комнате, обвиняюще тычет в него длинным изломанным пальцем. Но Он появляется и отпугивает дух от испуганного мальчика. - Он не виноват. Он ничего не знал. – произносит спаситель, пряча Тома за своей широкой спиной. А потом сидит рядом, обнимая и прижимая к себе дрожащее испуганное детское тельце. - Локи, - слабо произносит Томас, когда первый страх отступает. Но белые детские пальцы все еще цепляются за ткань чужого камзола. – Ты ведь не уйдешь от меня? Пожалуйста, Локи, не бросай меня. Без тебя я не смогу быть сильным. А ведь теперь я должен быть сильным. Теперь все имение Шарпов только на моих плечах. Маленький баронет плачет, захлебываясь словами, а божество из другого мира прижимает к себе худое тело и успокаивающе гладит его по острым плечам. Локи отлично видит, сколько тьмы шлейфом будет идти за этим наивным ребенком. Как развращенная и ревнивая сестра попытается уничтожить доброту этого чуткого сердца. Но он останется рядом, чтобы поддерживать, отгонять кошмары и призраков старого дома. *** - Томас, ты же любишь меня? Я знаю, что любишь, - Люсиль касается его скул, обводя их тонкими белыми пальцами и улыбается красными губами. И Том не может сказать ей нет. Потому что он знает, что произошло с их матерью. Его также останавливает образовавшийся когда-то в детстве страх расстроить Люсиль. И, чувствуя себя безвольной куклой, он будет отвечать на ее страстные поцелуи, будет делать то, что она так желает получить от него. Чтобы потом, поздно ночью, когда Люсиль уже спала, Том заперся на чердаке, чувствуя себя невозможно грязным, испорченным. Ведь он мог отказать сестре. Объяснить ей, что все это неправильно, страшно и грешно. Но вместо этого он испугался и исполнил ее волю, давая ей делать с его телом все, что ей хотелось. - Знаешь, раньше такие связи не считались чем-то грязным, - с насмешкой в голосе произнес появившийся в темном углу мастерской Локи. От тихого голоса, что так был похожим на его собственный, молодой баронет вздрогнул и повернулся к своему вечному спутнику. Воображаемому другу и спасителю, благодаря которому Томас мог еще сохранить рассудок. - Я ведь боюсь. – как-то потерянно произнес баронет и уселся прямо на пол, зарываясь пальцами в свои волосы. – Боюсь, что откажи я ей сейчас, яд окажется и в моей кружке. Тогда я не смогу сбежать из этого дома. Стану вечно скитаться среди этих стен, как все остальные, умершие тут. - Не бойся, маленький смертный, - на губах божества играет хитрая улыбка. – Пусть разум твоей сестры и извращен настолько, что я никогда не могу точно предсказать ее поступков, но яд подмешать тебе я не позволю. Мне еще слишком нравится с тобой играть. - Очень обнадеживающе. – Томас поднимает голову и в его глазах видно отчаяние и принятие. – Я – игрушка в руках двух психопатов. Одна заставляет меня делать ужасные вещи, развращая мое тело. Второй же уничтожает мой разум. При этом вы двое – единственные, кому я на самом деле могу верить. - Не стоит так драматизировать. – с тяжелым вздохом Локи поднимает глаза к потолку, а потом легким движением ладони призывает молодого баронета подойти ближе, что тот и исполняет. Но, когда его ноги оказываются между широко разведенных ног божества, Том краснеет от насмешливого изумрудного взгляда. – Ты. Томас, мое маленькое милое творение, - шепчет трикстер, проводя тонкими пальцами по чужому бедру, приподнимая подол длинной ночной рубашки. – И никто из смертных не имеет права использовать тебя без твоего согласия. Но ты оказался слишком слаб и наивен, чтобы говорить нет. Слишком много я оберегал тебя. Слишком разбаловал. Томас вздрагивает от горячих пальцев на своей еще слишком чувствительной после ночных игрищ с Люсиль коже. Но касания Локи ощущаются совершенно по-другому. Только от едва ощутимых ласк пальцами молодой баронет был готов стонать в голос и умолять трикстера взять себя. Но вместо этого он упрямо кусает губы и отводит взгляд. Ему не хочется признавать слабости своего тела. Не хочется отдаваться в руки своему безумию, но Локи легким движением срывает с него ночную рубаху, а потом и усаживает на свои колени. - Расслабься, - произносит он, дотрагиваясь губами до его плеча. – Я не хочу причинять боль. Я хочу, чтобы ты познал настоящее блаженство в моих руках. Чтобы научился, запомнил, а потом дарил это блаженство миру. Ты – мое создание. Мой жрец. Воплощение страсти и огня, но при этом холодный снаружи. Слова перемежаются с горячими поцелуями. В шею, плечи, скулы, и вот Томас уже сам просяще подставляет алеющие губы, желая почувствовать жар чужого дыхания и на них. Руки же Локи гладят болезненно худое тело баронета, лаская чувствительную тонкую кожу, медленно и осторожно подбираясь к самому главному. Ему не хочется, чтобы его жрец ощущал боль, слишком много ее было в его реальной жизни. Поэтому в руках своего божества тот будет чувствовать только сладостную страсть во всех ее проявлениях. И вскоре Томас громко стонет от непривычного ощущения наполненности. Сначала Локи долго ласкает его внутри пальцами, вызывая странную дрожь по всему телу, от которой ноги перестают слушаться, а с губ срываются просящие стоны. Но вскоре трикстер проникает в своего жреца, тихо зашипев от слишком сильного давления горячих стенок, обхватывающих его естество. - Больно, - на выдохе произносит Том, цепляясь за плечи божества настолько сильно, что оставляет на них красные следы от коротких ногтей. - Сейчас привыкнешь, - Локи улыбается и впивается в губы баронета страстным поцелуем, осторожно лаская податливое тело ладонями, прогоняя неприятные ощущения, чтобы после тихого и какого-то удивленного стона начать двигаться, даря поток новых красочных ощущений своему жрецу. И Том жадно принимает этот дар, вскоре уже самостоятельно подаваясь навстречу чужим движениям, не сдерживая голоса от жара, проникающего в каждую клетку тела. Ему хочется отдаваться Локи, принимая его в себя, хочется отвечать на поцелуи, и цепляться пальцами за чужие смоляные волосы. Он понимает, о какой страсти толковал трикстер. Осознает своей место в этом мире и его последний громкий стон медленно переходит в смех. Томас чувствует себя заполненным теплым семенем, и от этого смех его становится только громче. - Значит, ты хочешь, чтобы я был самой страстной шлюхой во всей Англии! – произносит он, дергая Локи за волосы и притягивая его ближе к себе. Том впивается в чужие тонкие губы поцелуем, скорее кусая их. Хоть так он пытался показать свое недовольство отведенной ему ролью. - Не в Англии. А во всем этом скучном мире, - выдыхает Локи и даже как-то нежно проводит по чужим вьющимся темным волосам. – Никто не сможет отказать тебе, если ты предложишь им себя. А как распоряжаться этим, решать тебе, маленький смертный. Но я надеюсь насладиться прекрасным зрелищем, не разочаруй меня. С громким вздохом Том отпускает свое божество, чтобы в следующий миг остаться в полном одиночестве. Сквозняк гуляет по чердаку, вызывая мурашки на обнаженных бедрах. И только тепло чужого семени, что все еще ощущается внутри, говорит о том, что все это не было обманом больного воображения молодого баронета. - Я не умею разочаровывать, - шепчет Томас и чувствует слабое тепло на своих губах. Его бог хочет страсти и жертв, а, значит, надо согласиться на план Люсиль по возвращению их семейного состояния и броситься в безумие с головой.