Необыкновенная

Солнце пронзало пустой хореографический зал яркими лучами, освещая четыре тонкие фигуры у станка. Под жестким контролем рыжеволосого диктатора, девушки послушно приседали, растягивались и отжимались от пола. Дыхание сбивалось, со лбов стекал пот, а мышцы начинали неметь — путь к идолам был дичайше непростым! Зойсайт гонял девушек по залу уже третий час, и силы всех были на исходе. Оливия скрежетала зубами, но упорно размахивала гантелями над головой, в то время как энергия Ами таяла на глазах — сил не оставалось даже на пререкания с Зойсайтом. Рей также держалась из последних сил, хотя из всей группы ее физическая форма была самой лучшей, чем и вызывала огромную зависть среди девушек. Однако знойную брюнетку, волновала больше молчаливая подруга, которая заявилась на тренировку с пластырем над бровью (спасибо, Сейя!) и страшно опухшим лицом. — Минако, куда делись твои глаза? Ты через эти щели хорошо видишь? — пыталась оживить подругу Рей, держа ее колени, пока блондинка послушно качала пресс. Несмотря на паршивое настроение, Минако слабо улыбнулась. — Это просто задержка воды, я проглотила вчера упаковку “Принглс” за раз. — Ну да, ну да,— хитро улыбнулась Рей.— А слезы тоже от соли выделились. — Я не плакала! — Плакала! — Не плакала! — Не ври мне, Аино, у тебя был такой же опухший вид на следующий день, как мы сходили на Хатико. Тебе даже Мамору не узнал. Минако хмыкнула, вспоминая тот день, чувствуя как по заныли мышцы пресса. — Рей, ты слишком много знаешь,— покачала она головой, как Зойсайт наконец объявил перерыв на обед. Тирания тоже оказывается ест! Боясь поверить своему счастью, четыре фигуры резко вскочили на ноги и со скоростью звука выбежали из зала. Зойсайт насмешливо проводил их взглядом, неосознанно задерживаясь взглядом на самой хрупкой девушке с короткой стрижкой… Кафетерий компаний был полон народу, и подруги с трудом нашли свободный столик. Минако с наслаждением поставила перед собой поднос с чикен—бургером и картофелем фри. Рей покачала головой, поливая свой зеленый салат оливковым маслом. — Не самая здоровая пища, Мина. Но я понимаю, что тебе нужно расслабиться после вчерашнего. Прости меня за мой длинный язык… Рей осторожно замолчала, она не знала, можно ли было уже обсуждать вчерашний скандал с продюсерами. Такого конфликта в их компании еще не было. — Рей,— устало вздохнула Минако, окуная картошку фри в соус.— Мне это, действительно, надо. Но вся еда на свете не сможет меня заставить забыть тот пиздец, что случилось вчера. И ты же знаешь, как я тебя люблю и ни за что не виню. Я знаю ты не со зла, хотя про Сапфира ты, конечно, зря перед Кунсайтом… Да, еще этот другой козел… — Кунсайт? Козел? Может расскажешь? — в карих глазах зажглись огоньки любопытства. Минако быстро прожевала остатки булки и начала медленно посвящать подругу в детали последних дней. Прослушав весь рассказ, Рей оторопело уставилась на блондинку, забывая о салате со спаржей перед собой. — Вот это ты попала, конечно, подруга. — Я знаю,— вздохнула девушка, отпивая колу. — Ты была права: все эти беспорядочные связи, действительно, меня настигли и дали огромный пинок. — Зачем ты переспала с Кунсайтом?— вздохнула Рей, помешивая эспрессо. — Я сама задаю себе этот вопрос, и у меня нет ответа, кроме того, что я просто ненормальная. Но ты даже не представляешь, что я чувствовала, когда подумала что он меня уволил. Обида, злость, страх…И я помню, как я думала, “Черт возьми какая муха его укусила, почему он ко мне прицепился”. А потом, когда он мне сказал, что был разочарован, что в баре у нас не было “продолжения”, я сразу же сделала вывод, что “Вот она разгадка!”. Надо было лишь завершить начатое думала я… Надо было лишь переспать с ним, и я опять работала в компании, где меня все любят и мне хорошо…Идиотка, какая же я идиотка… Минако закрыла лицо ладонями и вздохнула. Рей с сочувствием посмотрела на золотые волосы подруги, перевязанные красным бантом. — Ты сделала это ради работы? — Нет, конечно, — горько усмехнулась Минако. — Я сделала это ради Ятена. Работа — это единственное, что нас связывает. К тому же у Кунсайта волосы такого же цвета как у Ятена, и это меня сильно в тот момент загипнотизировало и сбило с толку. Девушка быстро вытерла слезы с уголков глаз. Тонкие пальцы сжали влажную салфетку. —Что ты будешь теперь делать, Мина? — глухо спросила Рей, ощущая как на сердце появилась тяжесть. — - Теперь, когда я знаю об истинных чувствах Ятена, мне нет смысла быть здесь. Но у меня нет денег заплатить неустойку. Я постараюсь пробыть тут год. А потом куда-нибудь подамся. Куда-нибудь, где меня никто не знает. — И оставишь меня одну в этом гадюшнике? — расстроилась брюнетка, . — Я никогда не перестану быть твоей подругой,— Минако с теплотой посмотрела на подругу.— Но я не могу быть тут. Ты же понимаешь, Рей…И дело не в этих новых придурках-продюсерах. На них мне плевать….Хотя и конфликтовать с ними не легко. Нет, это все Ятен. Это с ним я не могу находиться в одном закрытом пространстве. Произнеся имя любимого, Минако судорожно захватила губами воздух. В опухших голубых глазах вновь показались слезы, но девушка силой воли сдержала их. Лишь в груди разлилась очередная едкая боль. — Ты даже не представляешь, — тусклый голос Минако брезжил как умирающий свет сломанной лампы.— Ты даже не представляешь, как это больно. Как больно любить того, для кого ты ничего не значишь. Вчера я прорыдала всю ночь, в какой-то момент мне показалось, что у меня просто остановится сердце. Прошло четыре месяца, и я только сейчас поняла, что все серьезно. Что мы по-настоящему расстались. Минако опустила голову, и золотые пряди заскользили по нежному лицу, закрывая ее глаза. Но Рей успела увидеть, как по гладкой щеке пробежала слеза. — Мина,— расстроенно прошептала Рей, чувствуя как кофе застрял в горле. Боль подруги была такой сильной, что Рей ощутила, как ее саму обдало током. — Мне кажется, что все будет хорошо. Сейя был убит и сломлен, когда говорил тебе, что Ятен тебя не простит. Не думаю, что он лучший советчик по таким делам. — А то что он сам мне сказал это на лестнице? — Минако не хотела надеяться. Черт возьми, глупые надежды доставляли больше всей боли, но она не могла не….Глупая наивная надежда, что Рей сумеет ее переубедить проскользнула в голосе блондинки. — Я не знаю, Минако,— покачала головой Рей, и огоньки в глазах Минако потухли.— Я не знаю. Правда. Я знаю, что ему страшно и невыносимо больно. Хотя он этого не показывает, строя из себя идеального парня этой ненормальной Оливии. — Так красотки! — неожиданно над ухом раздался звонкий голос Зоя.— Марш обратно, перерыв закончен. Минако вздрогнула, но нашла силы улыбнуться, незаметно стирая слезы. Подруги молча переглянулись и, вздохнув, направились в зал.

***

Рыжеволосый хореограф отпустил их лишь через три часа, и все четыре девушки были одинаково истощены и физически уничтожены. Стоя под горячим душем, Минако с наслаждением подставляла лицо сильному потоку воды — в отличие от всех, она насладилась этой тренировкой. Интенсивные упражнения останавливали бесконечный поток мыслей, которые сводили ее с ума. Одев шорты и футболку с вязаной кофтой, Минако направилась к выходу. Рей стояла возле Тойоты Джедайта, нежно глядя в глаза блондину. Они были, действительно, одной из самый эффектных пар их компании. — Поехали с нами в кино, Мина! — кинулась к подруге Рей, но Минако лишь благодарно замотала головой. — Я устала, я правда хочу спать. К тому же, мне надо вернуть мои глаза,— Минако шутливо потянула за веки. — Сон— это лучшее мое лекарство на данный момент. — Как знаешь,— произнесла Рей, понижая голос.— Мы не успели договорить, но знай, что мы с тобой. Не бойся этих двух подонков, пока у тебя есть я и Мамору, с тобой ничего не случится. Я обещаю! С этими словами Рей крепко обняла подругу, ощущая как девушка благодарно вздохнула. Через мгновенье, Тойота взревела и оставила Минако одну…

***

Подходя к дому, который находился на другом конце города, девушка оторопела. Возле входа в светлое здание стоял Нефрит, небрежно облокотившись на свой черный лексус. Как всегда одет он был так словно сошел с обложки журнала Vogue. Укороченные черные штаны обтягивали длинные ноги и хорошо сочетались с лакированными туфлями от Дольче и Габбана, темно-синий блейзер подчеркивал хищные синие глаза парня. — Я заждался тебя,— улыбнулся парень, отбрасывая каштановые локоны назад, обнажая высокие скулы. Пронзительные синие глаза жадно рассматривали обнаженные ноги Минако. — Ты верно шутишь,— устало произнесла девушка, оттягивая длинную кофту вниз. — После всего ты еще смеешь появляться у моего дома. Выметайся отсюда. — Я думал, что история с Сейей тебя образумит, и ты поймешь, что тебе выгоднее впустить меня. Минако покачала головой, словно не веря, что участвует в этом театре абсурда. С этими новыми продюсерами она кажется забыла, когда в последний раз чувствовала радость жизни. Или может это депрессивное чувство поселилось в ее душе после того, как она поняла, что с Ятеном все было кончено. Нет, не думать. Не думать. Не сейчас. — Если история с Сейей меня чему-то и научила, так это только тому, что ты полный придурок. Я не знаю, кто из вас хуже: ты или Кунсайт. По красивому лицу шатена пробежала тень. — Почему ты сравниваешь меня с ним? - недовольно произнес он.— Я никогда не поливал тебя дерьмом, как это сделал Кунсайт. Я поговорил с ним после совещания. О том, что так делать не надо. Блондинка закатила глаза, у нее кончалось терпение. — Да, ты просто переспал с девушкой моего лучшего друга лишь бы отомстить мне. Сорри, но как по мне, лучше бы ты наговорил мне все то “дерьмо” вместо этого. — Я дал тебе выбор, Минако,— покачал головой Нефрит, сощуривая глаза. — Твои предложения начинают походить на шантаж, Нефрит,— разозлилась Минако.— Умоляю, скажи прямо, что тебе от меня надо. Мне надоели эти твои игры. Шатен ухмыльнулся и вытащил сигареты. Закуривая, он неотрывно смотрел на девушку в слишком коротких шортах. — Я хотел, чтобы последнее слово осталось за мной. Чтобы ты изменила со мной Кунсайту, а не наоборот. Я знаю, звучит как бред, но моя гордость….. — Вы что, дети?— не могла поверить своим ушам Минако.— Какая разница?! Я была с вами обоими, и теперь мне за это неслабо прилетает. Умоляю, не будь идиотом. — Но это было вначале,— Нефрит сделал ударение на последнем слове, выпуская дым.— Все изменилось. Твое сопротивление меня только заводит. Я еще никогда не добивался ни одной так долго, с каждым отказом ты становишься все горячее и горячее. Была бы ты умнее, Минако, ты дала бы мне уже давно и забыла бы обо мне. — То есть ты отстанешь от меня, только если я с тобой пересплю?— насмешливо спросила Минако. — Возможно,— улыбнулся Нефрит, небрежно затягиваясь. Минако тихо засмеялась, не веря, что еще пытается разговаривать с этим сумасшедшим. — Если бы ты подошел ко мне с этим предложением еще вчера, я бы скорее всего согласилась. Но теперь…Теперь все изменилось, я начинаю жизнь с чистого лица. Я никогда не лягу с тобой, Нефрит. Я тебя не знаю, не люблю и не хочу. Смирись. — Честно,— равнодушно пожал плечами Нефрит. — Но это не значит, что твои слова меня останавливают. Упорство сворачивает горы. Ты уверена, что ты опять говоришь нет? — Абсолютно,— кивнула Минако. — И ты понимаешь, что за этим опять последуют последствия. Минако хмыкнула, резко бросая в воздух средний палец и картинно развернулась, направляясь к дому. Разговор был закончен. С усмешкой, что повисла на красивых губах, Нефрит провожал ее взглядом, пока тонкая фигурка не скрылась за дверью.

***

Вся следующая неделя была до отказа заполнена тренировками и уроками вокала. В то время как Ами, Рей и Оливия стонали от невозможного объема работы, Минако окунулась в творчество с головой. Она заучивала песни по ночам, сидела на тренажерах лишний час и вновь и вновь отрабатывала па перед станком. К счастью, новые продюсеры не появлялись на тренировках, и этого Минако хватало чтобы быть почти счастливой. Тревожный звоночек поступил уже в четверг, когда, придя на тренировку, Оливия и Ами стали странно перешептываться и хихикать, глядя на Минако. Рей решила ловко втерлась в их компанию в надежде ухватить крупицы информации, и услышанное ее ошеломило. — Мимет распускает слухи, что ты влюблена в Мамору,— зашептала Рей Минако, стоя возле автомата с кофе. — Что?!— стакан с капучино чуть не выскользнул из рук Минако, но Рей ловко перехватила горячий пластик. — Мимет ведь работает теперь на Нефрита, не так ли? — Да,— подтвердила Рей. — Гребаный козел,— выдохнула Минако.— Теперь он хочет отрезать от меня Усаги и Мамору. — Но у него ничего не получится, ведь они оба знают меня лучше кого бы то ни было. В этот раз он проиграет. — Может тебе стоит встретиться с Усой и на всякий случай объяснить? — осторожно посоветовала Рей. — Ты шутишь? Зачем? Я ни в чем не виновата, и уж кто-то, а Мамору меня совершенно не интересует. И Усаги это знает лучше меня. К тому же у нас через три дня премьера песни и пресс-конференция. Мне не до этого. — Да, но все же, когда ходят такие слухи, лучше было бы все же донести правду до той, кто его любит и страшно ревнует. Но Минако лишь фыркнула и вернулась в тренажерный зал, ей нужно было пробежать два километра на дорожке.

***

Пятничный вечер так и манил выйти на улицу и раствориться с толпой туристов и местных, забегая в бары и сменяя изакаи. Но вместо этого Минако решила остаться в студии до конца и порепетировать разные голосовые тональности. Темнота и одиночество в холодном здании не смущали ее, самое главное, что в отличие дома, тут было чем заняться и это давало возбужденному мозгу Минако отдых. Она до сих пор плохо спала, слыша во сне хриплый голос. И эти слова. “Ты для меня умерла”…. “Умерла” “Умерла” Минако покрутила головой, вздрагивая от страшных воспоминаний. Она не видела никого из Трех Звезд всю эту неделю, и это было к лучшему. Ей хватало довольного лица Оливии, которое каждый раз светлело, когда она говорила по телефону. Минако старалась не обращаться на это внимание, но знание, что на другом конце трубки находится Ятен, ее Ятен. Эта мысль медленно убивала ее и заставляла ее ненавидеть Оливию самой черной ненавистью. Удивленное покашливание за спиной вновь прервало ее мысли. Минако сняла наушники, распуская золотые волосы по плечам и с удивлением уставилась в серые глаза. Нахмурившись, Минако уже было отвернусь, как Кунсайт заговорил: — Я обычно ухожу последним. — Сегодня значит последней буду я,— равнодушно протянула Минако смотря в пол. Кунсайт замолчал, словно в первый раз видел Минако. Под глазами залегли круги— допоздна он работал не только сегодня. — Я удивлен, что ты все еще тут. Все твои друзья пошли по клубам. — А я нет,— разозлилась Минако.— У тебя все? — Да. Встретив такой яростный отпор, Кунсайт удивился. — У тебя какие-то проблемы ко мне? — После всего того дерьма, что ты мне наговорил? — Минако залилась краской, гневно глядя на блондина. Кунсайт неподвижно стоял, смотря ей прямо в глаза. — Мне жаль,— как будто бы с сожалением выдохнул парень. — Я, действительно, не должен был давать волю эмоциями. Просто…. Высокий блондин в строгом черном костюме вновь замолчал, что-то обдумывая в голове. Решив ничего не говорить, он слегка замотал головой, заставляя белые совершенные волосы красиво разлететься по плечам. — Просто что?— подняла светлую бровь Минако, кутаясь в кофту. Тонкое шифоновое платье не спасало от надвигающейся прохлады ночи. — Промискуитет — немного сложная для меня тема. Если вкратце, то я очень негативно к этому отношусь. Я был в отношениях пять лет, и поэтому случайные связи…Это для меня не приемлемо. Особенно если учесть, что моя бывшая пала жертвой таких, и поэтому она бывшая. Кунсайт горько усмехнулся, и по красивому загорелому лицу пробежала тень. — Мне жаль,— удивленно произнесла Минако, вновь с замиранием замечая, как идентичен цвет волос Кунсайта к платине Ятена. — Но позволь мне заметить, ты,— Минако сделала знак кавычек в воздухе.— Надеялся на продолжение в том баре, Мистер— Промискуитет— Не для меня. Блондин вновь усмехнулся и провел руками по волосам. — Это была пятая ночь после расставания с Берилл. Я только пришел в себя и намеревался встретиться с Нефритом, который намеревался меня “встряхнуть и повести по лучшему секс-туру в городе”. Наверное, скорее ради Нефрита, а не себя, я согласился. Хриплый голос парня завибрировал, окунаясь в воспоминания. — Я захожу в бар, прогоняя в голове варианты, как я смогу отвязаться от Нефрита и его навязчивых идей и пассий. И тут я замечаю тебя…Да, я видел, что ты уже неплохо приняла. Но… Кунсайт неожиданно остановился, словно не зная, как говорить дальше. Серые стальные глаза быстро взглянули в голубые глаза Минако, и тут же сфокусировались на полу. — В принципе, в этом ничего такого нет. Ты возможно знаешь, что я работаю на Нехелению уже пять лет. Я работаю со многими звездами и моделями. Берилл— одна из самых известных лиц… — О, Берилл Хонда,— округлила глаза Минако. Кто же не знал первую модель Японии, модель Виктории Сикретс из страны Восходящего Солнца. Этот Кунсайт был не промах. — Да,— кивнул Кунсайт, снова странно всматриваясь в Минако.— И тем не менее….Тем не менее, когда я вошел в тот бар, я оторопел, когда увидел тебя. В тот миг я подумал, что я никогда не видел женщины красивее… Минако неожиданно залилась краской: да, не такого признания она ожидала. — В тот момент я понял, что имел в виду Нефрит под развлечениями. И я решил, что ту ночь я проведу с тобой. Вопреки моим принципам. Настолько твоя красота ошеломила меня. Но еще больше чем твоя внешность, меня удивил наш разговор. Мы говорили о простых вещах: о твоих любимых кофейнях, о моей хронической усталости от работы, о новом концерте какого-то рэпера… Я смотрел на тебя и думал, что могу слушать тебя всю жизнь. Я смотрел на тебя, и понимал, я не хочу тебя на одну ночь. Я хочу тебя…. Хочу попытаться… Голос Кунсайта сорвался, и он захватил губами воздух с волнением смотря в окно, где разливалась темнота. — Нефрит предупреждал меня,— горько произнес парень, заставляя Минако вздрогнуть.— Что девушки в таких местах не для отношений. Но мне так хотелось думать, что он ошибается. Проклятый звонок от Берилл все решил. Представь мое разочарование, когда бармен сообщил мне, что “моя дама” ушла с другим. Я чувствовал себя полным идиотом. Нефрит был прав. Надо было просто увести тебя домой. Минако внутренне застонала. Она не знала, кого ненавидит сейчас больше. Нефрита, за то, что напоил ее текилой и увел, Кунсайта, за то что так ловко умело заставлял ее чувствовать самой худшей женщиной на свете, или себя за то, что была такой дурой. — Ну а дальше ты сама все знаешь… И я знаю, что моя злость к тебе несправедлива. За это и за мои вспышки гнева я прошу у тебя прощение. Минако с сомнением посмотрела на парня, но миролюбиво вздохнула. — Скажи спасибо, что я самый отходчивый человек на планете,— улыбнулась девушка, вставая с места и подходя к парню. Она протянула тонкую ладонь удивленному парню. — Ты прощаешь меня?— ошеломленно спросил он, недоверчиво глядя на нее своими пронзительными серыми глазами. — Ты, действительно… Ты не такая как и все. Как и говорил Нефрит.. . Замешкавшись, он протянул руку и осторожно пожал ее ладонь, ощущая как по коже пробежал ток. Серые глаза вновь взволнованно уставились в ее. — Мне не нужны враги, Кунсайт. Я лишь не понимаю, почему ты так разозлился на меня из-за Сапфира. За Нефрита я как бы понимаю. Минако прыснула, закусывая губу, золотые волосы рассыпались по плечам. Зрачки Кунсайта расширились. — Я сам не знаю,— прошептал парень, как неожиданно сильные руки притянули ее к себе, а губы впились в нее страстным поцелуем. Платиновые волосы перемешались с золотом. От неожиданности, Минако ничего не поняла, и лишь когда волна ужаса затопила ее, девушка начала яростно сопротивляться, отталкивая его. Но это лишь больше распалило блондина, в серых глазах которого расплавлялась горячая яростная страсть, сжигающая все на своем пути. Парень вновь накинулся на нее, обвивая ее своими руками так, что она не могла пошевелиться, и накрывая ее губы своими. Несмотря на весь кошмар ситуации, Минако не могла поверить своим ощущениями. Ее тело задрожало, а низ живота наполнился сладкой зовущей истомой. Через шифоновое платье и его джинсы, она ощущала, как он возбудился. Еще чуть-чуть и она начала бы отвечать, как какое-то дуновение в комнате заставило ее открыть глаза, и ужас настолько накрыл ее головой, что дал ей сверхъестественные силы, которые и отбросили Кунсайта. На нее потрясенно смотрели зеленые глаза. Говорят, что то, что мертво умереть не может. Минако доказало несостоятельность этого правила. Она не просто убивала его, она разрезала его по кусочкам. Его, того, которого любила больше всех на свете. — Ятен, клянусь, это ничего значит!— рыдания клокотали в ее горле, когда она кинулась к бледному как смерть парню. Но тот лишь судорожно отшатнулся от нее; презрение поселилось в каждой его поре. И боль, боль была уже привычным его спутником. — Он насильно поцеловал меня. Любовь моя, прошу… — Любовь моя,— совершенные губы Ятена ошеломленно пробормотали эти слова как страшные ругательства. — Как ты смеешь….Как ты смеешь, Минако… Произнеся ЕЕ имя, у него задрожали руки. Когда же…Когда же эта боль закончится. Когда же он сможет ее отпустить навсегда. — Я люблю тебя,— рыдала Минако, падая перед парнем на колени. Что-то кольнуло в душе Кунсайта при виде этого, и поток ненависти заполнил его душу, когда он посмотрел на дрожащего от боли Ятена. Этот парень был счастливчиком, который не ценил своего счастья. — Умоляю, заткнись,— Ятен обхватил свою голову руками.— Умоляю, никогда не говори мне этих слов. Ради всего того, что между нами было. Не разбрасывайся словами, смысл которых даже не знаешь. Бросив эти слова в лицо заплаканной девушке, Ятен резко изо всех сил хлопнул дверью — сердце было готово выскочить из груди. И оно болело. Оно так сильно болело… Когда он вышел, сильные руки обхватили Минако и поставили на ноги, но девушка не замечала этого. Горе и слезы затапливали ее, она задыхалась… Сквозь потоки слез она ощущала, как красивые губы другого блондина покрывают поцелуями ее лицо, стирая слезы, как длинные пальцы теряются в ее волосах. — Он тебя не достоин,— хриплый шепот Кунсайта окутывал ее сознание. Он не понимал, что с ним происходит. Эта девушка была какой-то магнитной бурей.— Он глупый мальчишка… — Я люблю его,— рыдала Минако, даже не понимая кто-перед ней.— Я люблю его больше жизни…Пусть он вернется, пусть он меня простит… Минако вновь забилась в рыданиях, и парень прижал ее к груди. Сердце сводило от новой боли. — Минако,— прошептал Кунсайт, прикасаясь к лицу девушки двумя ладонями. Лед в серых глазах таял и смывал его самого.— Минако…Ты достойна…Ты достойна любви. — Зачем ты поцеловал меня, Кунсайт? — спросила девушка, приходя в себя. — Зачем…Зачем именно сейчас. Зачем вообще…. Девушка осторожно, но уверенно убрала ладони Кунсайта со своего лица. Она не ненавидела его, нет. Она его не понимала. Но ненавидела она только себя. — Я не удержался,— честно признался Кунсайт. — Ты спросила, почему я разозлился из-за Сапфира. Я просто взревновал. Голубые зрачки застыли от изумления. — Да, я знаю,— горько продолжал парень.— Несмотря на мое отношения к девушкам со свободными нравами….Я не знаю, что ты делаешь со мной, Минако. Но это что-то невероятное… Ты пугаешь меня. Парень вновь тяжело остановился. Он не знал чего он хотел. Но он знал, что ему надо было высказаться, чтобы понять себя. — Ты- самая красивая женщина, которую я встречал в своей жизни,— слова падали с его губ как лавина. Но она...Она едва слышала эти слова, погрузившись в свое горе. — Я скорее убью себя, чем признаюсь, что я к тебе что-то чувствую. Но это гребаная правда. Несмотря на все твое прошлое…Несмотря на Нефрита и Ятена….Я к тебе….Поэтому я и не смог остановиться, когда ты решила соблазнить меня. — Твое увольнение было лишь жестокой шуткой с моей стороны. Моим наказанием за то, что ты переспала с Нефритом. Я хотел помучить тебя, а потом рассказать правду. Но я не знал, что ты решишь меня соблазнить. И я не знал, что близость с кем-то кроме Берилл может вознести меня на небеса. Минако слушала вполуха, видя перед собой только налитые горем зеленые глаза. — Я помню все: помню твою атласную кожу, помню твои терпкие соски, помню твои манящие губы, помню как невероятно хорошо входить в тебя. Бледность блондина проглядывала даже сквозь загар. — Это звучит как безумие. Но я не хочу врать самому себе. Ты мне нравишься, Минако. Ты мне очень-очень нравишься. Давай, начнем все с чистого листа. Прошу, дай мне шанс. Лицо молодого человека заострилось от тревоги и эмоций, что одолевали его. — Какой шанс? — слабо произнесла Минако.— О чем ты? Ты сошел с ума, Кунсайт. Я же дешевка, ты что забыл? — Минако,— начал было Кунсайт.—Я же извинился… — Прости,— покачала головой Минако. — Прости, это просто дурацкий повод…Ты же понимаешь. Сердце парня замерло, когда он понял, что она имеет в виду. Серые глаза чуть дрогнули от разочарования и боли, что заполнили его. — Ты мой— босс, Кунсайт. У нас с тобой хорошие отношения, давай зафиксируем все на этом уровне. — Да, только буквально пять минут назад, язык твоего босса был в твоем горле. — Кунсайт,— покачала головой Минако.— Прости, я не могу тебе дать никакого шанса. — Минако, прошу тебя подумать. Я не заставляю тебя принимать решение сейчас.. — Ты же знаешь, дело не в тебе…. — В этом мальчишке,— с ненавистью произнес Кунсайт. При мысли о Ятене в груди Кунсайта разливалась черная ненависть. — Прости,— подтвердила его слова Минако, кивая. — Прошу, прости меня. С этими словами Минако вышла, все еще думая о каждом слове Ятена….Это все, что имело значение в ее жизни. Все остальное могло гореть в Аду.

***

Придя домой, девушка на ходу разделась, сбрасывая всю одежду на пол. Приняв душ, она растерлась белым махровым полотенцем и легла спать обнаженной. Как Монро, подумала Минако, только не хватает капли парфюма. Неожиданно телефон запищал сообщениями. Их было два. У тебя последний шанс сделать правильный выбор, пока не поздно. Ты все-равно будешь моей. Нефрит. Я ошибался, Минако. Ты мне не просто нравишься. Я схожу от тебя с ума. Кунсайт. Минако закатила глаза и стерла оба сообщения. Ей было плевать. Чуть-чуть подумав, она начала печатать что- то в телефоне. Напечатав и послав, Минако забылась тяжелым сном. А горящий экран еще некоторое время отражал ее сообщение. Крик ее души.

***

На другом конце города, Ятен отвернулся от Оливии в другую сторону после короткого, но страстного секса. Телефон завибрировал. Читая сообщение, сердце сделало сальто, и привычная боль затопила сознание парня. Я все еще бесконечно сильно люблю тебя, Ятен. Прости меня. Минако. Он хотел. Искренне хотел простить ее больше всего на свете. Но не мог, просто физически не мог. Потому что до сих пор любил. До сих пор любил больше жизни. И страшные воспоминания ее измен доводили его до исступления, до сумасшествия, до такой агонии, что казалось дальше уже не может быть хуже. Но она продолжала, продолжала делать ему больно снова и снова. Мотоки, Нефрит, Сапфир, Кунсайт…. Каждое имя выжигало клеймом новую метку на его сердце, каждое имя оставляло рубцы, разрезая его сознание, когда он представлял, что каждый из них целовал ее губы. Губы, которые мог целовать только он. Каждый из них прикасался к ее атласной коже. Коже, на которую имел право только он. Каждый из них входил в нее. Его девочку. От внезапной боли у Ятена потемнело в глазах, и он глухо застонал. И все что ему оставалось, это было лишь жить с этим. Выживать и надеяться, что завтра будет лучше. Завтра боль исчезнет. Завтра он снова сможет дышать.