Покер на выбывание

У Хартли было всё: имя в научных кругах, отличная работа, деньги — пусть небольшие, но на жизнь хватало. Был даже партнёр, более чем удовлетворяющий потребность как в интеллектуальном собеседнике, так и в страстном изобретательном любовнике. Два года назад всё пошло по пизде. Два года назад Хартли потерял сразу и работу, и статус, и дом, и любовника. Два года назад Хартли чуть не лишился разума. Два года назад взорвался гигантский синхрофазотрон, который он помогал строить. Доступ к отцовскому бункеру ему давно заказан, но Хартли и не стремился туда — у него уже давно своя собственная нора. Увы, даже в отгороженном от всего мира, оборудованном почти так же хорошо, как СТАР Лабс, бункере он ощущал себя крайне неуютно. В пустых коридорах надрывно свистели сквозняки, оглушительно тикали электронные часы, эхом отдавался от стен стук сердца. И радио. Радио было везде. Радио выло неумелыми каверами, сипело лживыми новостями, призывало купить, вложить, отдать. За почти год, потребовавшийся на то, чтобы научиться управляться с собственными способностями, Хартли возненавидел свой маленький уютный бункер сильнее, чем семейный совет, на котором постановили считать младшего из Рэтевэев умершим. А заодно возненавидел все замкнутые лишённые окон пространства. Именно об этом он уже битый час твердил Лизе, отказывающейся выпускать его из подвала, пока они не закончат игру. Но похоже, что к его нелюбви закрытых пространств теперь добавится ненависть к любым карточным играм вообще и к покеру на раздевание в частности. Хартли предпочёл бы сейчас заниматься новыми гаджетами или решением очередной теоремы, но вместо этого вынужден был ублажать нахальную сестрёнку главаря. Груда снятых Лизой вещей скорее раздражала, чем вызывала трепет любопытства или предвкушения, а собственное тело, лишённое привычной защиты, предавало, покрываясь колючими бледными мурашками. — Хартли, лапушка, перед тем, как я сниму последнюю вещь и ты наконец-то сможешь отсюда уйти, я хочу кое в чём тебе признаться, — промурлыкала Лиза, и он понял, что ничего хорошего в этом признании не будет. — Вперёд. — Я встречаюсь с твоим бывшим коллегой, Циско Рамоном, — ласково пропела она и растянула губы в довольной улыбке. — Сегодня будет наше третье свидание. — Лиза, — Хартли медленно втянул воздух, возвращая самообладание, — то, что я гей, не означает, что я — твоя лучшая подружка, которой ты можешь поверять свои сердечные тайны. Вовсе нет. — Да ну? — Рори и Снарт тебе подыгрывали, но мне вполне хватает собственных проблем, чтобы уделять внимание ещё и твоему желанию ранить всех вокруг. Лиза вздрогнула, стащила через голову растянутый чёрный свитер. Поднялась, демонстрируя аккуратную грудь, затейливую стрижку на лобке, подтянутую попку. Но даже будь у неё член вместо вагины, Хартли вряд ли заинтересовался бы. Маленькая глупая девочка, заигравшаяся во взрослость. И то, что она на несколько лет старше, чем Хартли, никак этого не меняет. — Я могу идти? — спросил он, откладывая карты. — Если я отвечу «нет», это что-то изменит? — Ты всегда можешь пригрозить мне глубоким золочением. — Вали уже, бесчувственный ублюдок. Хартли поднялся из-за стола, сгрёб свои вещи в охапку и в несколько чётких выверенных шагов достиг двери, ведущей прочь из подвала. Уже открыв её, он обернулся через плечо. Лиза всё так же стояла, будто застыв возле стола. — Лиза, — окликнул он её, и она склонила голову набок, давая понять, что слушает. — Они вернутся, Лиза. Обязательно вернутся. Через несколько минут, снова полностью одетый, он глубоко дышал у раскрытого окна и пытался не слышать доносящиеся из подвала тихие всхлипы.