УберМойша

      Давно в доме Паркеричей не собиралась столько родственников. Часы пробили 8 часов вечера, а поток прибывающей родни и не думал уменьшаться. Давиду даже стало казаться, что кто-то по ошибке спутал их жилище со Стеной Плача и сюда идёт весь еврейский народ. Но ведь есть повод. Сегодня он станет взрослым. Сегодня все его примут как равного. Сегодня ему страшно.       Звон бокала прервал его тяжёлые мысли и все взгляды обратились на его маму - Розу Паркерич. Женщина недюжинной силы и такой же красоты, в возрасте 53 лет (но на вид 25, ведь автор - джентльмен) была всё такой же бодрой и энергичной, что чуть не разбила бокал…       - Давид, янтарик мой, подойди ко мне. — Сказала она так, что все тревоги мальчика исчезли.       - Ты сегодня встаешь на путь, который мы все уже избрали давным-давно. Мы взяли жизнь в свои руки, но не теряли плеча семьи. Скоро, совсем скоро ты поймёшь, что жизнь трудна, преграды крепки, а сил не так много..., но ты, мой мальчик, со всем справишься, ведь ты - сын своего отца и тебе уготовано великое.       Давид увидел как около огненных глаз его Ма начала зарождаться слеза, а за ней, как радуга, проявилась и её улыбка. В тот же миг Роза подняла бокал, а за ней и весь дом вскинул стеклянные кубки.       - За Давида…       Вечер продолжается.       Родственники отдыхали, разговаривали в основном о том: кто разбогател, обанкротился, женился, уехал в Роазию (Россия и Китай), но у одной пары были разговоры не совсем типичные для этого вечера. У камина удобно и отстранено от о всех расположились Давид и человек, которого он не видел после смерти отца, и именно сегодня он должен был узнать что же произошло.       - Давид, ты очень повзрослел…       - Дядя Авраам, вы же приехали не только ради того, чтобы поздравить меня с Бармицвой?       - А Роза? Так же прекрасна, как апельсиновое дерево в цвету близ Израиля, что посадил твой отец…       - Мой отец … . - Сказал Давид, сдерживая подступающий ком в горле, он достал из жилетки мятый лист бумаги, будто письмо перечитывалось сотни раз, хотя утром оно ещё было запечатано.       - Так, значит Исмаил-таки оставил тебе его? Мы так надеялись, что он сможет тебе лично всё объяснить.       - Что объяснить? — Чуть ли не переходя на крик говорил Давид. — Что от меня скрывают уже столько лет? Почему вы упоминаетесь в его письме, как «важный элемент игры»?       Авраам встал с кресла и подошёл к камину, небрежно облакотясь на выступающую полочку со свечами.       - Давид, тебе всю жизнь лгали. Твой отец не умер от рака сердца, как тебе говорили. Он погиб при исполнении секретного задания по поручению Моссада (Разведка Израиля).       - Ч-что? Моссад? Нет, дядя Авраам, вы что-то путаете. Мы - мирная семья со своим небольшим магазином для собак, а отец был ветеринаром. Нет. Это невозможно ... я ...       Вдруг на плечо Давида легла тяжёлая пухлая рука, а в нос ударил сильный запах мяты и кровяной колбасы.       - Давидик, сколько лет, сколько зим! — пророкотал двоюродный брат мамы - Озэр. Огромный мужчина 35 лет перекрывал собой весь вид гостиной.       - Добрый вечер, дядя Озэр. Как вам праздник? - произнес все ещё испуганным голосом Давид.       - Всё блестяще, столько людей могут видеть меня и восхищаться моим прекрасным телом, но я не об этом. Я к тебе не с пустыми руками. Мальчик мой, ты знаешь что должно быть у каждого уважающего себя еврея?       - Семья?       - Нет, это тоже хорошо, но главное, чтобы было золото. И теперь оно есть у тебя. Озэр достал из своих брюк маленький, с кулак Давида, бархатный мешочек с золотом и повесил его ему на шею.       - Вот твой спасательный круг, и чем он тяжелее, тем лучше. Ахахахахахаха! - рокоча, дядя вернулся к остальным гостям, повторяя эту шутку снова и снова.       Давид обернулся к дяде Аврааму, но того уже и не было на прежнем месте, а на стойке остался лежать маленький прибор, похожий на телефон.       - Что э ... - не успел он договорить, как стекло их веранды взорвалось осколками и ослепительной вспышкой света. Упав навзничь, он услышал, как в гостиной начало что-то стучать и свистеть, а в ответ на это он слышал крики родственников. Он видел, как фонтаном алых брызг разорвалась грудная клетка тёти Сары, как дядя Озэр прикрывал своим телом Юнку и Михаэля — свою жену и сына.       - Я хочу жить …       - Я хочу жить …       - Жить.       Барабанной дробью билось это слово в его голове, но его внимание отвлек странный, катящийся в паре сантиметров от него, предмет. На долю секунды он ему показался даже красивым, как в тот же миг перед его глазами вспыхнул огонь и золотая вспышка.