Lacrymosa

Широкие кроны деревьев скрывают небольшие тропинки, защищая девушку от солнца. В другой день она бы и не посмела выйти сюда, но сегодня солнце, что было удивительно для жаркого климата Италии, почти не появлялось в небе. Затянутое тучными серыми облаками небесное светило позволяло ей вновь почувствовать себя живой. После полудня она тихо выбралась из замка, бродя по извилистым тропинкам. Казалось, что это место было вечным, оно было до неё, будет и после. Человеческая жизнь не была властна над окружающей средой, человек менял, пытался подстроить под себя, но как только он опускал руки, природа всегда забирала всё своё обратно. И жизнь Дидим по сравнению с ничтожной человеческой жизнью была вечной. Словно каменное изваяние она застыла во времени, навсегда оставаясь прекрасной. Но она была всего лишь камнем, который в конечном итоге должен был превратиться в пыль. Никто не мог противостоять природе, жестокой, но порой и ласковой властительнице этого мира. Её одиночество, подёрнутое плёнкой легкой меланхолии, прервало аккуратное касание. Мужская ладонь аккуратно обхватила её запястье, удерживая на месте. Она чуть растерянно, испуганно оглянулась, смотря на человека, помешавшего её уединению. Это был её брат, что заставило её напрячься ещё сильнее. В его глазах плескалось бесконечное беспокойство и плохо скрываемое раздражение, которые он так пытался не показать ей. Но он был частью её, она знала Аро как себя. Сиамские близнецы, одна душа, одно тело. Они — продолжения друг друга. — Он сказал тебе? — тихо спросила она. — Да, — он не отпустил её, когда она развернулась, лишь сильнее сжал её запястье, приподнимая руку девушки к своему лицу, — Ты не можешь уехать с ним. — Аро, — она поддалась чуть вперед и аккуратно прикоснулась к его щеке свободной рукой, — Я должна, ты не можешь держать меня здесь словно свою пленницу. Мы с Маркусом хотим спокойствия вне ваших политических интриг, я хочу увидеть мир, вновь почувствовать себя живой и свободной. — Ты здесь не пленница, — он доверчиво прижался к её прохладной ладони, наслаждаясь близостью сестры, — Я люблю тебя, Дидим. Всё, чего ты пожелаешь я добуду. Ты не можешь покинуть меня. Не можешь покинуть наш величественный клан. Это будет плохим примером. — И опять ты об этом, — она скривила губы в печальной улыбке, — Я хочу быть дальше от твоих интриг. Ты имеешь всё, чего когда-либо хотел. Власть в твоих руках, Аро, никто не будет противиться, если мы уйдём. Просто отпусти нас. Сделай меня счастливой хоть ненадолго. Ты же знаешь, мы вернёмся. — Ты хочешь уйти с ним? — он убирает её руку от своего лица, и его тон становится жестче, — Это твой выбор? — У меня никогда и не было выбора, Аро, — она тяжело вздыхает, ветер колышет её волосы, прикасается к спине, заставляет подолы платья чуть приподниматься, это даёт ей силы противостоять ему, — Ты знаешь, мы части одной картины, мы связаны. Это наша патология, ошибка. А Маркус мужчина, который любит меня. Моя родственная душа, человек, ради которого я живу. Каждый наш вздох общий, и это правильно, так, как должно. — И ты готова покинуть меня ради него? — Да, Аро. Это освободит нас. Быть может, время порознь излечит это и, когда я вернусь, наши отношения стабилизируются. Она произносит и разворачивается, быстрым шагом скрываясь за деревьями. Он смотрит как подол её платья стремительно удаляется и остаётся один. Щека, к которой она прикасалась горит. Её полные ужаса глаза в последние секунды своей жизни он запомнит навсегда. Его рука не дрогнула. И всё, что осталось — память. Её длинные тёмные волосы, так похожие на его собственные, нежные прикосновения и большие глаза, которые когда-то в прошлой жизни были наполнены любовью к нему.