Побег

Было достаточно трудно сопротивляться ему. Дух пропитал сознание девушки, и она не могла его бросить, даже после того, как он бросил её. После смерти Джагара Тарна прошло около десяти лет. Все эти годы Аннабет жила с неприятным чувством внутри. Первое время она думала, что оно пройдет со временем, но этого не случилось. Неизвестное чувство стало ей известно совсем недавно, когда девушка лежала у себя в кровати перед побегом из Имперского города. Девушка это уже спланировала и поэтому пути назад не было. Она любила своего брата, но внимание, которое ей доставалось из-за его славы было ей настолько неприятно, что нордка вечно торчала дома, чтобы не наткнуться ни на кого. Фьор же наоборот, попробовав славу на вкус, решил насладиться ею вдоволь. Он помогал бедным жителям провинций, очищал Тамриеэль от зла и постоянно отправлялся на приключения, а Аннабет в это время сидела дома, с каждым днем погасая от несчастной любви. Да, чувство, которое девушка испытывала на протяжении десяти лет после смерти мага, было любовью. Нордка прекрасно знала, что это было невзаимно, хотя надеялась, что хоть какие чувства Джагар имел к ней. И это чувство держало Аннабет в этом городе, как якорь держит корабль. Она хотела забыть, смириться, но сердце не обманишь. И вот, когда душевная боль немного угасла, девушка решилась. Она исчезнет из города. Исчезнет из Сиродила. И начнет новую жизнь. Ночь. Имперский город спит. На улицах ни души, если не считать пару пьяных стражников. Аннабет шла быстро и тихо, подобно тени. Тёмный плащ скрывал тело и лицо девушки. Никто бы не смог её узнать. Почти никто. Когда нордка добралась до нужного ей места, а именно до небольшой дыры в главной стене, которая служила защитой для города, она ловко проскользнула в неё и оказалась на пристане. В Портовом районе, где постоянно воняло рыбой, сырьем и снова рыбой. Складывалось впечатление, что этот запах просочился во всё, что находится в этом районе. Старые деревянные доски предательски скрипели, заставляя Аннабет нервничать. Лодка, которую девушка подготовила заранее, находилась в самом конце пристани. Проходя мимо маяка, нордка вспомнила Велана Андуса, его смотрителя, и на её лице промелькнула ухмылка, когда вспомнила его слова, что маяк здесь только для украшения, ведь только дурак осмелится плавать здесь ночью. «Какой же длинный этот порт», — подумала про себя девушка, когда под ногами скрипнула очередная гнилая доска. — Аннабет. Голос прозвучал прямо позади нордки и она мгновенно замерла на месте. «Это явно не стражник, — мелькнуло у нее в голове. — Ведь он не смог бы разглядеть мое лицо в таком мраке». — Что ты делаешь? — голос становился все громче. Опустив голову, Аннабет заметила легкое зеленое свечение позади, которое, как и голос, становилось ярче. Но девушка стояла, как вкопанная, и не проронила ни слова. — Убегая, ты ничего не изменишь. Голос показался нордке знакомым. Она медленно обернулась, положив правую руку на рукоять эбонитового кинжала, который был закреплен на поясе, но когда увидела хозяина голоса, то сразу опустила руку. Слезы сами навернулись, а дышать стало невероятно трудно. — Ты должна отпустить меня, — спокойно говорил Джагар. — Только так ты и я обретем покой. — Джагар… — Отпусти меня. Прошу. В глазах мага уже не было той ненависти, похоти, жажды. В них была лишь боль и страдания. Слезы покотились по холодным щекам, и девушка почувствовала их соленый вкус. Она закрыла лицо ладонями и отрицательно помотала головой. — Как? Не могу… Я… Я люблю тебя, Джагар. Даже после всего того, что ты делал со мной и Империей. Я пыталась. Пыталась забыть тебя. Вдалбывала себе в голову, что ты плохой, что ты предатель, но сердце оказалось сильнее. Я… Слова застряли в горле. Слезы душили. Маг медленно приблизился. Он был призраком. Это очевидно. Но в то же время было чувство, что Ягар снова живет. Он был настолько реалистичным, что нордка на мгновенье решила, что он жив, но только на мгновенье. Положив на её плечо свою руку, мужчина посмотрел в заплаканные глаза девушки. — Я знаю. Поэтому я здесь. Я хочу хочу попросить прощения, — его тихий голос успокаивал Аннабет, и скоро от слез остались лишь влажные «дорожки» на щеках. — Я простила. Давно. — Тогда отпусти. — Не могу. — Почему? — Не могу. Нежным касаньем, маг повернул её лицо к себе. — Я желаю лишь покоя. И тебе, и мне. Без этого мы никогда не сможем начать новую жизнь. Аннабет смотрела в глаза мужчины, словно надеясь, что сможет в них спрятаться, укрыться от всего. Его касанья были еле уловимы, подобно легкому дуновению ветра. Глаза Джагара были другими, не такими, как при его жизни. Раньше они были красными, словно запеченная кровь, а сейчас — голубыми. И внезапно вся боль ушла. Вся боль, тревога и терзания. Нордка ничего не чувствовала, лишь облегчение. Она поняла. Поняла, что она ничего не изменит своим побегом, если не отпустит его. И она отпустила. С огромным трудом, но отпустила. — Спасибо, — прошептал мужчина и нагнулся к губам Аннабет. Поцелуй был длинным. Девушка жадно впивалась в губы своего любимого, но скоро почувствовала, что он… испаряется. Разорвав поцелуй, нордка заметила лишь голубой блеск его глаз, исчещающий в ночной тьме.