assholes

      — Как я выгляжу?       Чону отрывается от записей в тетради и поворачивается в сторону своего парня вначале лениво, а уже через секунду ахнуть готов, потому что Джехен выглядит:       — Так, что я хочу прямо сейчас раздвинуть перед тобой ноги.       Джехен посмеивается, а Чону не шутит. Младший никогда не видел своего парня в костюме, что является довольно элитарным предметом в гардеробе, да то, как оказалось, этот самый костюм идет старшему — просто невероятно. Костюм идеально сидит по фигуре Джехена, подчеркивая его широкие плечи, крепкое телосложение, которое Чону считает идеальным, а особенно, его шикарную задницу. Ему так и хочется сейчас притянуть к себе парня за этот черный галстук, толкнуть его на кровать, да пристроиться сверху.       — Отлично, тогда я пошел, пожелай мне удачи, — говорит Джехен и выходит из комнаты.       К сожалению, Джехен так оделся не для Чону.       Но это не помешает ему притянуть его к себе за этот чертов галстук, когда парень вернется.

///

      — Меня приняли, — с довольной улыбкой заявляет Джехен, заходя в квартиру.       Чону кажется, что старший готов следом заплясать от радости, и молится, что парень этого делать не будет, что он сотрет со своего лица эту дурацкую улыбку, да предстанет перед ним с той же серьезностью, с какой, наверняка, сидел на собеседовании.       В отношениях, в жизни, в повседневности — Джехен ласковый котик, такой жизнерадостный, милый и улыбчивый. Чону привязался к этому, Чону любит это.       Но вот только в те моменты, когда Джехен смотрит на Чону с серьезностью во взгляде, у младшего внутри словно все в узлы скручивается. Потому что на самом деле Джехен из себя — эталон мужской сексуальности, и когда он выключает в себе это ребячество, свойственное ему, Чону сам готов вилять хвостиком возле него, лишь бы только это продолжалось и продолжалось.       И постель — именно то место, где у Джехена нет места ребячеству. Но только Чону нужно донести, что он нуждается в этом прямо сейчас.       Младший смотрит на своего парня в этом шикарном костюме и не говорит ему никаких «поздравляю», да тем более не спрашивает о том, как же все прошло. Он делает, как и хотел — просто хватает Джехена за галстук и тащит за собою в спальню.       Он страстным поцелуем примыкает к старшему, как только они оказываются на пороге комнаты. Чону чувствует, как чужие руки ложатся на его талию, и не разрывая поцелуя, они направляются к кровати, на которую заваливаются, в то время как Чону пристраивается на парне сверху.       И когда он чувствует, как руки на его талии на секунду крепко ее сжимают, как моментом позже эти же руки скользят к его ягодицам, как крепко Джехен их обхватывает, а затем резким движением подхватывает за них, заставляя парня лечь, чтобы самому над младшим нависнуть; когда он смотрит на Чону тем самым обворожительным взглядом, с тяжело вздымающейся грудью — сам Чону уже не может смотреть на Джехена с той же проницательностью, он словно размякает под старшим. В глазах Чону играет только ярое желание, возбуждение и жар, который проходится по всему телу — и все это только от одного взгляда Джехена, который смотрит на младшего, как на жертву, которой Чону очень хочет стать.       Джехен льнет к чужой шее, легонько цепляя ее то губами, то зубами, руками он медленно забирается к парню под футболку, ласково поглаживая и как бы невзначай задирая ее все выше и выше. Он действует медленно и нежно, заставляя Чону чувствовать все так отчетливо, так дразняще.       Он словно вырисовывает узоры на груди Чону, пока не отрывается от его шеи, ведет пальцами по соскам вверх, к ключицам, затем снова спускается вниз, задевая их, и только потом отрывается от шеи, чтобы припасть губами к чужому телу. Расцеловывает животик младшего, ладонями продолжая нежными движениями ласкать грудь. Двигается выше и выше, и когда уже в ход идет язык, пальцами Джехен цепляется за края чужой футболки, наконец избавляя от нее младшего.       Далее — снова поцелуй, в ходе которого руки старшего перемещаются на домашние шорты Чону, которые он начинает стягивать с парня вместе с бельем. Чону поджимает колени, чтобы помочь своему парню избавить его от последней одежды так, чтобы он не отрывался от его губ, а затем сам тянется к ремню на чужих брюках, но Джехен хватает его за руки и отводит их от себя.       — Подожди, — в самые губы говорит, таким непривычно приказным тоном, который заводит младшего очень и очень сильно.       Джехен опускает чужие руки на кровать, свои же вновь пристраивая на талии парня и далее не льнет снова с поцелуем — двигается губами от чужих губ ниже. Целует подбородок, шею по всему периметру, спускается ниже: ключицы, грудь, влажные дорожки на сосках, тазовые косточки, возле которых умудряется еще и прикусить, так, что Чону дергается.       А когда начинает вести языком по уже давно возбужденному члену, Чону не сдерживает тяжкого выдоха. Джехен оставляет влажную дорожку от основания до головки, облизывает головку, а затем приподнимается, поднимая на Чону взгляд, от которого младшему хочется сквозь землю провалиться.       Ему вообще хочется провалиться сейчас сквозь землю от всего — настолько происходящее кажется превосходным, настолько эта картина, которую наблюдает Чону в данный момент, крышесносная.       Джехен все еще в этом шикарном костюме, в этой превосходной белой рубашке, в этом черном галстуке, за который Чону кажется необходимым старшего еще несколько раз притянуть для поцелуя, но не сейчас; он сидит между раздвинутых ног младшего и смотрит на него с таким желанием, но при этом, с такой доминантной похотью, что Чону чувствует, как внизу все начинает тянуть еще сильнее, когда он смотрит старшему глаза в глаза. А еще сильнее сводить все начинает, когда Джехен чуть приподнимается и устраивает свои пальцы у младшего на нижней губе. Он ухмыляется, большим пальцем вначале чуть ее оттягивая, а после им же начинает проникать в чужой рот.       Чону послушно обсасывает большой палец старшего, хватается за чужое запястье двумя руками и сам начинает далее играться с чужими пальцами, то ведя по ним языком, то обсасывая.       — Мой мальчик, — с похотливым довольствием улыбается Джехен в чужие губы, примыкая легким поцелуем к ним, когда Чону заканчивает.       А затем снова устраивается у младшего между ног; вначале — ведет губами по внутренней стороне бедра, очень ласково, но очень непродолжительно. Затем — резко одной рукой крепко обхватывает чужой член, одновременно с этим примыкая к нему языком, а пальцами второй руки, теми самыми, влажными от слюны младшего, он сразу двумя проникает в него.       И больше он не нежничает и не дразнит, он не дает Чону попривыкнуть к ощущениям, считает, что сейчас оно ни к чему — он тут же начинает активно двигать пальцами, трахая ими младшего, а член берет в рот, обсасывая, да помогая себе рукой, отчего Чону моментом срывается на стоны от такой бури ощущений внизу.       Чону ненавидит срываться на такие сильные стоны, но он просто не может это контролировать; а когда Джехен добавляет третий палец, Чону кажется, что он вот-вот и потеряет дыхание, насколько это головокружительно, насколько ему одновременно тяжело, но до одури приятно.       Он стонет чужое имя, давая понять, что еще чуть-чуть и кончит, и Джехен не отрывается от его члена даже тогда, да продолжает трахать Чону пальцами, не останавливаясь ни на секунду, отчего в момент оргазма у Чону голова кружиться начинает. Джехен проглатывает чужую сперму, все, что в состоянии, а потом продолжает облизывать чужой член, продолжая испытывать наслаждение с чужих стонов.       Лишь через несколько моментов он приподнимается, устраивая руки на пряжке своего ремня, чтобы избавиться от него, да в следствии, от своих брюк, и Чону снова смотрит на эту картину как завороженный — видя своего парня в своих ногах, такого чертовски привлекательного, разделывающегося с этим ремнем, которым, быть может, он был бы даже не против, чтоб Джехен как-либо воспользовался сейчас.       Но это как-нибудь все же в следующий раз, потому что еще больше сейчас хочется — просто самого Джехена, чтобы он взял наконец Чону, вжал его в кровать всем своим телом, которое младший так обожает.       Джехен расправляется с ремнем, расправляется с ширинкой, но штаны стягивать не спешит — он тянется к галстуку, да тянет за него, чуть ослабевая узел.       — Мне снять рубашку или оставить? — спрашивает он ровным тоном и начинает разделываться с верхней пуговицей, не дожидаясь ответа.       — Оставь, — у Чону голос хриплый от всех стонов, а дыхание все еще не в норме.       — Хорошо, — и снова к штанам возвращается, стягивая их с себя.       Чону кажется, что он вот-вот и снова перестанет дышать, когда Джехен подхватывает его за бедра, когда нависает сверху, когда входит, примыкая к губам с поцелуем. Когда обхватывает языком чужой язык, одновременно медленно толкаясь в парня. Чону кажется это таким ритмичным — то, как Джехен толкается в него, одновременно с этим сплетая язык; снова толкается, и снова движение языком.       Джехен ускоряется, отстраняясь от чужих губ, и по мере того, как он начинает двигаться своим членом в Чону, сам он сильнее вцепляется пальцами в талию младшего, пока Чону хватается за чужие плечи.       Джехен ведет носом по чужой шее не сдерживая тяжелого дыхания, а Чону просто сходит с ума по новой. Чону никогда не сможет даже себе объяснить, почему ему это все так нравится — но, вау, ему просто безумно нравится чувствовать в себе член Джехена, чувствовать его прикосновения, его руки на своей талии, его запах, видеть его, нависающим над собой, чувствовать его тяжелое дыхание, стонать и извиваться под ним, желая вцепиться и прижаться к этому восхитительному Джехену с его восхитительным телом как можно, так сильнее.       Он снова стонет чужое имя; руки за шею — обнимает, притягивает ближе. Джехен послушно — своей грудью к чужой груди теснее, а шею прикусывать начинает, что-то ласково шепча.       В один момент Джехен сбавляет темп, двигается размеренно; не только своим членом толкаясь в Чону, но и своим телом он плотно прижимается к чужому, легко и плавно двигаясь, отчего Чону чувствует, как его член трется о чужой пресс, задирая белоснежную рубашку, и это выходит так странно — Чону чувствует прикосновения к эрогенному органу, но такие легкие, такие приятные, но дразнящие. И в него самого Джехен толкается так слабо, после такой бури чувств, что это как глоток воздуха, но в то же время — старший словно манит этим к себе сильнее, хочется молить его, чтобы снова быстрее, чтобы снова дурманило до потери чувств.       И Джехен понимает, для него самого это так же. Он не играет так долго, уже в скором времени он снова ускоряется, толкаясь в Чону до основания и ни на секунду не переставая ласкать его губами и языком.       Он накрывает своей рукой член младшего, когда тот произносит ему спустя время полу-стоном:       — Дже, пожалуйста, — моля, чтобы старший помог ему кончить.       Крепко сжимает член в руке, ведя по нему с тем же ритмом, с которым трахает старшего, и целует-целует-целует, желая, чтобы оба задыхались при оргазме от всего, от чего только возможно в данный момент.