assholes

      — Почему ты избегаешь меня?       Ченлэ чувствует себя котенком, которого загнали в угол. И уж лучше бы котенком в углу — потому что то, что Янян затащил его в туалетную комнату, из которой он выходил, до сих пор держит его за руку, за которую парня потянул, и к стене чуть ли не прижимает, потому что габариты комнаты иначе не позволяют — ужасно неловко.       — Я не избегаю тебя, — отвечает Лэ, хотя взглядом явно это сейчас делает.       — Нет, ты избегаешь меня, — Янян говорит тоном ровным, видимо, знает, что стены в квартире тонкие, да шуметь не хочет. Только Лэ этот ровный тон больше держит в напряжении. — Что в прошлый раз, что в этот. Прости, если это прозвучит эгоистично, но ты совсем не обращаешь на меня внимания. А если я к тебе обращаюсь, ты ужасно холоден. Меня задевает это, я хочу знать, почему ты это делаешь?       — Тебе кажется, — и продолжает под ноги смотреть.       — Мне не кажется, Ченлэ, — Янян чуть вздыхает. — Я всегда так сильно жду эти пьянки, потому что это повод увидеться с тобой. Но в итоге мы совсем с тобой не контактируем в компании. Я всегда пытаюсь, а ты не даешь… почему? Ты стесняешься меня или что?       — Меня стесняет сейчас только эта ситуация, — Ченлэ мысленно хочет дать себе по лицу, потому что понимает, что говорит это с дрожью в голосе.       — Поэтому ты сейчас даже взглянуть на меня не можешь?       — Мне неловко.       — Хочешь, я сделаю кое-что еще более неловкое?       Ченлэ чувствует чужую руку на подбородке, которая заставляет его поднять голову и взгляд на Яняна.       Ченлэ понимает, что сейчас произойдет.       В голове проносится и «да», и «нет» одновременно, но только какая разница, если Ченлэ ничего не успевает произнести?       А когда Янян целует — в голове больше нет никаких «да» и «нет». Это уже происходит, и в голове мелькает только о мысль о том, что это ужасно приятно.

///

      — Это нечестно! — Ченлэ вопит. Ему хочется откинуть джойстик куда подальше, чтобы выразить свое возмущение во всей красе, но он понимает, что джойстик не его, а чужие вещи ломать не стоит.       — И в каком же месте это нечестно? — хмыкает Янян, самодовольно на младшего глядя после, кажется, уже девятого выигранного боя в «Injustice».       Ченлэ мог еще понять пятый раз, шестой, даже седьмой и восьмой, как он то и делал, но девятый — терпения его больше нет.       — Я не знаю! Я, правда, не знаю, но это точно нечестно! Как ты это делаешь? Какого черта? Может, у меня с джойстиком что-то не то? Это джойстик неудачников, да? С ним проигрываешь всегда?       — Ага, — посмеивается старший. — А еще подушку невезения себе под жопу положил. Ладно, давай последний раз, я буду поддаваться, а потом в другую…       — Не нужно мне, чтобы ты мне поддавался! В чем тогда смысл?       — Ладно, давай сразу во что-нибудь другое…       — Нет! — резко восклицает Лэ моментально. — Мы будем играть в это, пока я тебя не выиграю хоть раз! Но даже не смей мне поддаваться, понял?       — Ладно, ладно, — Янян улыбается.

///

      — Я тебя сейчас ударю, — сурово говорит Ченлэ в ответ на громкий смех Яняна, после очередной своей победы.       — Давай только через подушку, ладно? — и посмеиваться продолжает. — Не хочу, чтобы синяки остались.       И Ченлэ действительно приподнимается, чтобы взять подушку, на которой пристроился, да кидает ее со всего маху в старшего.       Да только тот ловко ловит ее, продолжая смеяться.       Ченлэ не сдается — ближе к Яняну двигается, пытаясь подушку эту теперь из чужих рук вырвать. Вырывает резко, но получается на самом деле потому что сам Янян подушку крепкой хваткой не держал — поддается прихотям младшего и этому ребяческому поведению, которое наблюдает.       Ченлэ не знает, что точно делает и зачем. Просто дурачится, когда откидывает в итоге эту подушку, решив, что Янян достаточно близко, дабы уже руками схватить его за рубашку, а затем повалить парня на пол, пока тот продолжает в голос смеяться.       Чтобы повалить парня на пол, а дальше… и не знать, что делать дальше.       И Ченлэ нависает над Яняном, а внутренне зависает, как его старенький компьютер в самые неподходящие моменты.       Зато этот момент кажется Ченлэ самым что ни на есть подходящим для того, чтобы засмотреться на чужую улыбку, на чужие губы, которые его целовали в прошлую их с Яняном встречу.       И так и зависнуть на черт знает сколько времени.       — Хочешь поцеловать меня? — и от Яняна этот взгляд не скроешь.       Этот завороженный взгляд, эту робость, которая мгновенно Ченлэ окутала.       И вопить хочется — да как ты умудряешься это вслух говорить, почему тебе не неловко спрашивать такое — хочет спросить Ченлэ, но он просто продолжает молчать, взгляда от чужих губ не отрывая.       — Поцелуй меня.       И только после этих слов Ченлэ в чужие глаза смотрит.       Не решается.       — Если я поцелую тебя, мы можем потом опять просто забыть об этом?       — Так, значит, ты все же стесняешься меня?       — Нет, — отвечает тихо-тихо, со всей противоположностью тому, что в его голове происходит. — Я стесняюсь не тебя, а скорее... себя? — отвечает, словно спрашивает.       — Но ты хочешь поцеловать меня?       — Да.       — Целуй. Мы забудем об этом, если ты того хочешь.