Есть в Мафии такая девушка — гроза-всех-и-вся-местная-сумасшедшая-Дазай-Осаму. Все ее уважают, ценят, слушаются, но и не забывают смотреть ей долго вслед влюблёнными глазами. Она — лучший боец организации. А ещё Дазай иногда пытается покончить с собой. И при этом всем именно мне не посчастливилось быть ее напарником.
И вот сегодня мы с ней должны три часа подождать начала масштабной операции в моей квартире, потому что она намного ближе к нужному месту.
— Уа-а! — девичий крик на весь подъезд. — Я наконец увижу твою квартиру, рыжик-кун!
— Тише ты. — я чуть не подпрыгнул от неожиданности, так как Осаму стояла в этот момент в полуметре от меня. Зная, что как только они с Дазай остаются наедине, девушка превращается из опасной мафиози в маленькую девочку, я прекрасно понимал, что три часа с Дазай будут нелегкими. — И у меня, напомню, фамилия имеется и имя, если уж совсем у тебя язык заплетается. — я открыл дверь. — Проходи.
Осаму перепрыгнула (даже не перешагнула) порог, быстро сняла туфли и, бросив их к стене, направилась осматривать квартиру.
— Только по шкафам не лазь! — сказал я напарнице, которая уже скрылась в комнате. Дазай либо проигнорирует мои слова, либо пойдёт наперекор. Но мне как-то всё равно. В моей квартире суицидница найдёт мало чего интересного, тем более, опасного для моей репутации, так что можно мне и почитать что-нибудь, пока Осаму занята.
Дазай бродила по гостиной, помимо которой в квартире есть только кухня, коридор и сан узел. Девушка без стыда и совести заглядывала во все шкафы подряд, пока я не покашлял в кулак, дабы привлечь её внимание, на что она, уходя со сверкающими радостью глазами в кухню, пропела что-то наподобие «ты сам знал, что я тебя не послушаю». Ладно, это я переживу.
Услышав, как со скрипом открылась дверца шкафа, я напрягся. В квартире есть всего один ящик, который открывается настолько громко. Затем с кухни послышался грохот, отчего от моего спокойствия не осталось и следа. Если Осаму разбила что-то, ей несдобровать. Но увидев, что на самом деле происходит в кухне, я выдохнул с облегчением: Дазай невинно хлопая ресницами сидела на полу с бутылкой вина в руках. Около неё картинно раскинулись полы чёрного плаща в обрамлении кончиков длинных каштановых волос. Рядом с девушкой лежало несколько чудом не разбившихся бутылок. Как оказалось, горе-суицидница обвалила полку с вином.
— Ты чего натворила?! Ты там таблетки искала или что? — я сорвался, хотя до этого как-то держал себя в руках. — А если бы нашла и померла?! Что мне тогда прикажешь без тебя делать?! А теперь сядь пожалуйста на диван и посмотри что-нибудь жизнерадостное, чтобы соблазна помереть не было!
— Да ну тебя. С чего ты взял, что я думаю только о суициде? — Дазай, сделав обиженный вид, принялась чинить полку. К моему счастью, большую часть сказанного девушка проигнорировала, иначе мне было бы очень неловко и пришлось бы придумывать отговорки или грубить.
— Иди уже! — Осаму без особого труда лицемерила, поэтому понять, что она задумала, невозможно. — И даже не пытайся строить мне глазки, я тебе не один из твоих тупых ухажеров.
— Вообще-то, ничего я не строю. — Осаму остановилась в дверях. — Не знаю, почему всем парням в барах так невтерпеж угостить меня или поухаживать за мной. Как этим не воспользоваться?
— Да хотят они все тебя, а ты ведешься! — я поставил на место последнюю бутылку и аккуратно прикрыл дверцу шкафа. Мне стыдно даже слышать, чем там занимается Осаму. — Вот доиграешься и прослывешь шалавой, только поздно будет. Тоже мне, член Исполнительного комитета Портовой Мафии!
— Я не ведусь, уж поверь мне. Если бы мне что-то подобное сказал кто-то кроме тебя, Чуя-кун, я бы очень разозлилась, — Дазай приняла серьезный вид. Очевидно, её задело моё замечание. Это её «я бы разозлилась» звучит пугающе, если видеть её холодную ухмылку и знать, что эта девушка может не морально, а вполне физически вырвать обидчику сердце. — А с тебя ничего не возьмёшь, и мне, кстати, очень приятно, что ты ревнуешь меня. Обычно ты только и делаешь, что кричишь на меня и воспитываешь — ты очень скучный! — с этими словами мафиози скрылась в гостиной. Я остался стоять с открытым ртом посреди кухни. Непонятно, из-за чего именно — страха или возмущения.
Вдруг я подумал: что, если Осаму обиделась? На моей памяти Дазай расстраивалась из-за чего-то только один раз — когда я не пришёл на её День Рождения. Девушка устроила банкет в большом ресторане и отправила приглашения всем эсперам мафии. Народу было очень много, но Осаму заметно загрустила. Как только Сакуноске узнал, что виновник тому — я, сразу же позвонил мне и попросил прийти. Я ответил, что Дазай устроила театр дабы поиздеваться надо мной, и попросил передать ей, что может прекращать. Но через минуту мне позвонил Мори и озвучил, что приехать на праздник немедленно — это приказ. Я скрипя зубами через полгорода направился туда — и Дазай приободрилась. А затащив меня на пару танцевальных конкурсов — просто просияла. Вот почему Акутагава, который не может терпеть Осаму ровно так же, как и я, не должен появляться на её Дне Рождения, а без меня там просто не обойтись?
Я уже приготовился к угрюмому выражению лица и длительным уговорам напарницы успокоиться. Однако оказавшись в гостиной, я увидел Осаму развалившейся на диване ногами на спинке и волосами на полу со скучающим видом переключающей каналы. Забрав у Дазай пульт, я включил ей «Animal Planet», где показывали каких-то очередных экзотических рыбок, а сам вернулся к чтению.
Суицидница сидела необыкновенно тихо и безвредно. На некоторое время я забыл о ее присутствии.
— Хочешь кофе или чай? — спросил я, собравшись на кухню. Отчасти мне хотелось проверить, чем она там занята. Неужели увлеклась просмотром.
— Ага, кофе с молоком и сахаром, — ответила Осаму, не отводя взгляд от сине-желтых полосатых рыбок на экране.
Я каким-то образом знал многие ее предпочтения. Маленькая девочка пила кофе с тремя ложками сахара, половиной стакана молока и иногда с плавающими в нем зефирками или мармеладками. Жестокая мафиози кипятком заливала три ложки максимально горького и дорогого кофе. Суицидница, просыпаясь в больнице с мыслями о том, что снова у нее ничего не получилось, пила зелёный чай и закусывала бутербродами, которые ей каждый раз приносил Ода. Растрёпанного вида обычная девушка, ноющая о том, что бумагами должны заниматься офисные работники, а не исполнители, частенько бегала в магазин за всевозможными печеньками и конфетками и уплетала их постоянно с черным чаем с добавками помимо запланированного обеда. Я не знаю, как мне удалось запомнить столько всего совершенно случайно — кажется, сама Дазай о себе этого не знает, — но мне нравится думать об этом иногда. Жалко, что я не знал тогда, что может пить обыкновенная девушка, читая книгу или пытаясь проснуться утром.
С этими мыслями и двумя чашками в руках я вернулся в гостиную. Осаму по-прежнему залипает на рыбок. Я дал ей кружку со словами «всё как ты любишь». Говорить такое я в тот момент не стеснялся, потому что Дазай была так увлечена детской программой, что мало чего отражала. Сам я сел в кресло. Остался всего час, и нам нужно будет выходить на задание. Я почти пережил этот визит.
— Накахара-кун, — Осаму уменьшила звук на телевизоре. — а у тебя есть девушка?
— Нет, — как хорошо, что говорил я ей не в лицо, а в спинку дивана, над которой от Дазай торчали только пятки в черных капронках. — А что?
— Раз уж я тут, то может я тебя с кем-нибудь сведу? — По голосу было понятно, что Осаму уже приготовилась к крикам о безумности её идеи. — А то у тебя дома совсем пусто. Грустно тебе одному, наверное…
— Почему бы и нет? — вопреки своим же ожиданиям я согласился. — Вот только с кем?
— Кто тебе нравится из знакомых, из мафии, например? — Дазай перевернулась на диване и, скрестив забинтованные руки на спинке, положила на них голову.
— Нет таких, — ответил я, не задумываясь.
— Тогда создадим тебе страничку на сайте знакомств! — девушка взяла со стола ноутбук и, зайдя в Интернет, начала печатать что-то. Я не стал возражать — если уж согласился, то поздно теперь сопротивляться.
— Так… — послышался голос Дазай. — Рост — 160 сантиметров. Возраст — 17 лет. Вес — 60 килограмм. Люблю — вино… А что ты любишь?
— Вино, сражения, музыку, котов, дождь и поэзию, — я отложил книгу, потому что знал, что вопросов будет много.
— Что не любишь?
— Маленьких детей, шум, бардак и лентяев, — я задумался. — а ещё дешевый алкоголь.
— Ага, понятно. — стук тонких пальцев по клавиатуре. — Про маленьких детей я писать не буду, это мало кому понравится. А вот со всем остальным согласна.
Вопросов было действительно много, от предпочтений вплоть до любимой романтической комедии. В процессе опроса я пересел на диван дабы видеть, что там пишет обо мне Дазай. В итоге у нас получилась привлекательная и при этом правдивая анкета.
— Наконец-то, — победный крик Дазай при закрытии крышки ноутбука.
— Спасибо тебе, — поблагодарил я. Без Осаму я бы с этим не справился.
— Да не за что, — впервые за долгое время девушка застеснялась.
Она принялась пытаться отвлечь себя на волосы, вот только получалось не очень, поэтому бинты, которые были на лице, начали стремительно развязываться и Дазай, взявшись рукой за то место, которое они закрывали, побежала к зеркалу в туалете заматывать из снова. К чему это — ведь у Осаму на самом деле вполне нормальный и здоровый правый глаз? Может быть, это она так устроила себе предлог выйти из комнаты? Как бы то ни было, Дазай выглядела очень мило.
И тут я вспомнил, что у нас вообще-то задание, посмотрел на часы.
— Дазай! — я вскочил с кресла. Как мы могли так оплошать? — Начало через пятнадцать минут! Куда нам идти?
— На скалы у пляжа! — весело крикнула Осаму, появляясь в дверях.
— Беги давай! Мы опаздываем!
— Хорошо, хорошо!
Мы со всех ног побежали к нужному месту. Кто бы мог подумать, что мы не выйдем как обычно на полчаса раньше, чтобы отделаться друг от друга, а засидимся допоздна?
***
Операция закончилась падением в море вместе с обломками вражеского вертолета.
— Дазай! — я взялся руками за ближайшую деревяшку, приподнялся на ней и огляделся по сторонам. — Ты там где?
— Я на месте. — Осаму подняла руку в десяти метрах от меня. Удивительно, но бинты на ней до сих пор держались. — бумаги у тебя?
— Упакованы, целы и невредимы. — я показал напарнице несколько бумаг в водонепроницаемом пакете. — а ты не знаешь, заберут нас или плыть придётся? — оценив расстояние до Йокогамы, можно сделать вывод, что без хорошей физической подготовки человеку его не осилить.
— Скорее всего нас не заберут. — Дазай неловко засмеялась, выдавая свою причастность к возникновению новой проблемы. — Мы опоздали на десять минут, а ещё я умудрилась конкретно отшить Мори-сана на днях. Мне кажется, он это мне ещё припомнит.
— Ты сумасшедшая босса своего отшивать?!
— На этот раз он просил о чём-то очень непристойном. И явно не для блага Мафии. — пояснила Дазай и начала гребсти к берегу. — А теперь предлагаю вернуться на сушу до темноты, делать-то нечего.
Добрались мы быстрее, чем я думал. Благо, было лето, и мы оба хорошо умели плавать. Развалившись на песке, Дазай сообщила, что пойдет сегодня пить.
— После удачно выполненного задания Исполнительный Комитет и так соберётся и выпьет. — я лежал рядом с ней. Шляпа намокла, и я положил ее на лицо, надеясь защитить глаза от палящего солнца.
— Зачем мне ваш комитет? Я в бар хочу. — затянула Дазай и, встав, начала отряхивать с себя прилипший песок. — Скорей бы помыться.
— Странная ты.
— Пойдешь со мной в бар? — спросила вдруг Осаму и посмотрела на меня, перестав отряхиваться.
— Нет. Я лучше с комитетом посижу, чем с пьяницами. — я тоже собрался уходить, ибо песок в волосах и на плаще — ощущение не из приятных.
— Ну и ладно. Тогда пока-пока!
Это были последние слова, которые сказала Дазай перед тем, как пропасть. Последним ее видел Ода, потому что именно он как обычно выудил Осаму из клуба посреди ночи. Я пришел к нему домой, ибо был уверен, что это очередное надувательство, и Дазай отсиживается у Сакуноске дома из-за сильного похмелья или всепоглощающей лени.
Однако я ошибался. Осаму и след простыл, а Ода передал мне записку, которую сам получил недавно. Я развернул ее и увидел несколько строчек, написанных настолько аккуратно, насколько может пьяная Дазай.
Надеюсь, эта записка попала в руки нужным людям. Сразу попрошу передать её тому, кто вдруг соберётся меня искать, но ни в коем случае не Мори-сану.
Мне многое нужно обдумать в одиночестве, да и не помешало бы развеяться. Поэтому и сбежала от вас. Я поняла, что готова расстаться с жизнью только за руку с любимым и пока не собираюсь умирать. Не знаю, скоро ли я вернусь
а может и не вернусь, но прошу забыть обо мне и не пытаться меня найти. Не скучайте там.
Я ещё раз перечитал записку и пошёл в Главный Штаб. Опасно это, конечно, но Боссу я сообщил, что от Дазай никаких вестей. Огай лишь пожал плечами и сказал, что временно я должен работать с Акутагавой. Вот и замечательно. Жить будет спокойнее, и нервы сберегу.
Ага, конечно.
Дазай всё не возвращалась. Время тянулось мучительно медленно, дни полны скуки, рутины и палящего летнего солнца. Рюноске выполнял приказы чётко по заданию и в срок. Не валялся целыми днями на диване, не включал на всю невыносимые песни о самоубийстве и не вытворял глупостей. Не пил на работе, не разбрасывал бинты, не играл в видеоигры. Новый напарник был неразговорчив и мрачен, так же, как и я, был рад исчезновению суицидницы.
На самом деле я ждал возвращения Осаму. Без неё слишком спокойно, а ещё она в какой-то момент стащила мой кошелёк с собой в плаванье. Я начал осознавать, что ужасно непривычно без её бредовых идей, дешёвого сакэ, бинтов повсюду. От этого паршиво. Почему меня она раньше так злила? С Дазай было трудно. А без неё ещё хуже — грустно и пусто, как выразилась недавно сама Осаму.
Прошло два месяца. Дазай признали пропавшей без вести. В мафии устроили поминки. Я был там, но когда пришла моя очередь сказать про Осаму что-то хорошее, я выдавил из себя что-то наподобии «с ней было приятно иметь дело». Было не до откровений.
Последней каплей для моего обмана стало задание разобраться с личными вещами пропавшей. Прийдя к ней домой, я увидел на полке её личный дневник. Раз уж куда-то ускакала на два месяца и оставила дома такую вещь, то Дазай ведь все равно, что кто-то прочтет — с этими мыслями я начал листать страницы.
Поначалу не было ничего необычного. Записи о том, какой завал на работе, как хочется «помереть уже», что недавно Дазай нашла пекарню с вкусными кексами. Но встречалось и что-то другое.
Ну почему Чуя-кун совсем на меня не смотрит? Я же всегда была в брюках, а сегодня в юбке. Что-то ему не нравится или он вообще не заметил? ВСЕ кругом пялятся, а он — НЕТ.
Выяснилось, что Чуя-кун хорошо танцует. Это стоило всего, что я сделала. Правда, он весь оставшийся вечер сидел в стороне, и вытащить его потанцевать со мной не получилось.
Я не прочитал и пяти страниц из потрепанного блокнота, но заметил, то половина записей была обо мне. Значит, она делала попытки обратить на себя мое внимание, а я не замечал. А теперь тут уже ничего не поделаешь, я один, Дазай признана пропавшей без вести.
Спрятав дневник во внутренний карман плаща, я позвонил Акутагаве с просьбой разобрать вещи Осаму, на то я должен выполнить работу Рюноске.
С пропажи Дазай прошло три месяца, и поздней осенью она ввалилась в Главный Штаб. Худая, мокрая, со спутанными волосами и без бинтов. Осаму попыталась помахать рукой в знак приветствия, но свалилась в обморок, едва успев зайти в здание. Я подхватил её. Дазай была до жути лёгкой. Я вызвал скорую, напарницу забрали в больницу.
Проснулась Осаму довольно быстро. Понял я это по громкому визгливому крику. Открыв дверь, я увидел Дазай, которая с ужасом общупывала кончики своих волос, которые стали короче на метр и были едва ниже подбородка. Медсестра тихо и медленно объясняла, что волосы были настолько сильно спутаны, что их было не расчесать. Увидев меня, сестра ушла, оставив меня самого успокаивать девушку.
— И где ты пропадала? — спросил я, сев на стул, стоящий рядом с кроватью.
— Я хотела поплавать по реке пока тепло, но прыгнула не в ту и меня занесло совсем не туда. — виновато сказала Дазай. — А кошелек… он уплыл. Я потом все верну… — девушка зажмурилась, готовясь к крикам.
Я положил к Осаму на одеяло ее дневник и обнял Дазай, отчего та вздрогнула.
— Нормально всё. Главное, что ты вернулась.
