Бхогавати

В Асгарде было неспокойно. Один вот уже много дней практически не пил и не ел, а Фригга — верная жена и поддержка, и вовсе почти не спала. Асы мало что знали, причина беспокойства Одином не разглашалась, но волнения, гуляющие по Асгарду, передавались из уст в уста. Несмотря на сокрытие правды, все были уверены, что причиной стал Бхогавати — самый молодой, самый новый мир в ветвях исполинского древа Иггдрасиль, рождённый позже всех остальных. Десятый мир, появившийся столь внезапно и грозивший своим появлением вечному спокойствию в остальных девяти мирах. Спустя несколько ночей Один собрал своих сыновей в тронном зале. Тор предчувствовал неладное. Сегодня ему плохо спалось, и выглядел он не лучше своих отца и матери. Медленно идя к трону, на котором восседал Один, он не удержался от внимательного взгляда на мать. Под уставшими глазами залегли тени, а дрожащие руки были сведены в районе живота. Она поймала взволнованный взгляд Тора, вздохнула и вновь повернулась к Одину. Когда все трое — Хёд, Бальдр и Тор — выстроились перед троном, Один начал свою речь: — Сыновья мои, — сказал он и прокашлялся, выпрямляясь. — Сегодня я созвал вас здесь по особенному случаю. Асгарду нужна ваша помощь. Они переглянулись между собой, и лишь Хёд остался стоять без движения, устремив невидящий взор куда-то в сторону. И хотя глаза Хёда оставались слепы с самого рождения, он прекрасно слышал ушами, и в данный момент слушал отца куда внимательнее всех остальных. Тор последовал примеру брата и весь обратился в слух. Один продолжил: — Как вы знаете, спокойствию в девяти мирах угрожает опасность. И эта опасность — Бхогавати, десятый мир, рождённый из пыли, воды и тепла. Слышали ли вы, мои сыновья, что это за мир? Слово взял Бальдр — средний из братьев: — Да, отец! Я кое-что слышал. Говорят, там, среди озёр, вечно зелёных вьюнов и набрякших облаков, возвышается большой прекрасный дворец из драгоценных камней. — Верно, Бальдр, — пророкотал отец. — А знаете ли вы, сыновья, кто живёт в том дворце? Теперь ответил Хёд — старший из братьев: — Я слышал, отец, а слышу я прекрасно! Говорят, живёт там змей с человеческим телом и прекрасным лицом, но ядовит он языком и душой. Он правит этим миром, миром Бхогавати, среди других таких же змей, и чувствуют они себя прекрасно в одиночестве. Отец снова кивнул, погладив седую бороду. — И снова верно, Хёд. То одиночество, которое предпочитают наги — эти существа, наполовину выглядящие как люди, наполовину — как змеи, — и представляет угрозу не только для Асгарда, но и для всего равновесия наших миров. Наги существа хладнокровные и самовлюблённые, но умные. И наша задача убедить их стать нашим союзником, а не врагом. Тогда спокойствие — уже во всех десяти мирах — продлится ещё долгие-долгие столетия. Не совсем понимая, к чему клонил отец, Тор продолжал молчаливо его слушать, в то время как старшие братья приосанились и готовы были рваться в бой, поставив Бхогавати на колени и заставив подчиниться. — Я поведу туда армию, отец! Если наги такие умные, мы всё решим без сражения! — воскликнул Бальдр. Но отец предостерегающе покачал головой. — Кем же ты хочешь прослыть, Бальдр, если отправишься в молодой мир с армией и целью пролить кровь? Не такой славы я хочу для Асгарда и для тебя. Мы не должны обнажать мечи без необходимости. — Чего же ты ждёшь от нас? — спросил Хёд. — Понимания и поддержки, — он обвёл их внимательным взглядом и остановил его на Торе. — Тебе есть что сказать, Тор? Задумавшийся Тор встрепенулся, кашлянул и невнятно промычал. — Думаю, ты несомненно прав, отец. И если есть шанс решить всё мирным путём, то так тому и быть. Отцу понравился его ответ — он улыбнулся. — На том и порешим. Хёд, — обратился Один к старшему сыну, — твои глаза не видят, а наги не переносят, когда им не смотрят в глаза, воспринимая это как неуважение. Чтобы покорить хладнокровное существо, без зрения не обойтись. Бальдр, — и он посмотрел на среднего сына, — ты предложил обнажить мечи и без надобности пролить кровь не только асов, но и нагов, а мы ещё не знаем, насколько они сильны и могущественны. Тор, — очередь, наконец, дошла до младшего сына, — ты хоть и молчал, но поддержал мирный путь выхода из сложившейся ситуации. Ты умеешь смотреть в глаза и не отводить взгляд, умеешь вести беседу и говорить прямо, хоть иногда бываешь слишком болтлив. Я верю, что именно ты, Тор, сможешь найти подход к царю нагов. Его зовут Локи. Тор, польщённый таким доверием, не сразу осознал лёгшую на плечи ответственность. Он был хорош в сражениях, но не столь силён в переговорах. На самом деле Тор скорее поддержал бы идею Бальдра, если бы не витал в облаках и не согласился так легкомысленно с отцом. Но отступать было поздно, к тому же отец явно остался доволен именно таким его решением. Вежливо склонив голову в поклоне, Тор сказал: — Почту за честь. Когда мне отправляться? — Завтра на рассвете. Хорошенько поешь, отдохни и выспись. Хеймдалль будет ждать тебя и откроет Биврёст. А теперь ступай в свои покои, сын мой.

***

Не понимая, почему отцу было важно добровольное подчинение Бхогавати, Тор проворочался в постели почти всю ночь. Да, так можно избежать жертв, но идти в чужой мир без армии было глупо. Тор не сомневался в проявленном к нему доверии, но не был уверен в своём умении вести переговоры. Как только за окном забрезжил свет, Тор встал, оделся и отправился к Хеймдаллю, по пути призвав неизменного спутника — Мьёльнир. Хеймдалль, завидев оружие в руке Тора, преградил ему путь, качая головой. — Спрячь молот. Приказ Одина, — сказал он, не отрывая взгляда от Мьёльнира. — Но… — попытался протестовать Тор, однако его пресекли одним сердитым взглядом. — Приказ Одина, — твёрдо повторил Хеймдалль. — Нам не нужна война с малоизвестным миром. — Но ты ведь всё видишь. Неужели даже ты не знаешь, на что способны наги? — Я вижу лишь то, что они позволяют видеть. Наги очень скрытные создания, сын Одина, изворотливые и почти наверняка опасные. — И поэтому я должен отправляться с пустыми руками? — И поэтому у тебя есть шанс показать, на что ты способен и возвысить себя в глазах Одина. Ты ведь не меньше своих братьев хочешь претендовать на престол Асгарда? Речь Хеймдалля немного убедила Тора в том, что он должен по крайней мере попытаться. — Если почувствуешь опасность, всегда можешь призвать свой молот, — напомнил тот. — И не испытывай судьбу, если придётся прервать мирные переговоры. Я буду следить за тобой, Тор, и, если что-то пойдёт не так, я помогу. — Непременно, — улыбнулся Тор, перестав волноваться. Мысль о том, что он просто обязан вернуться с хорошими вестями, придала Тору уверенности. Если бы отец не считал его способным, то вряд ли отпустил бы одного. Однако ему всё равно было непривычно отправляться в другой мир без кого-либо, особенно без Бальдра. О, сколько раз они с Бальдром прикрывали друг другу спины! И Тор очень сожалел о том, что отец не позволил брату отправиться с ним вместе. Из-за мрачных мыслей он не заметил, как оказался на земле чужого мира. Тор огляделся, сразу отметив влажный тёплый воздух. Его окружали высокие зелёные деревья, над головой пели невиданные птицы, перепархивающие с ветки на ветку. Толстые стволы деревьев плотно оплетали лианы, чуть в стороне журчал ручей. Странный мир, этот Бхогавати, решил Тор. Здесь точно должен находиться дворец из драгоценных камней? Если так, то он, видимо, слишком мал, потому как ничего похожего на дворец Тор поблизости не заметил. Переступив с ноги на ногу, он осторожно приблизился к ручью, присел на корточки. Вода в нём была такая прозрачная и чистая, какой в Асгарде он никогда не видывал. Рука невольно потянулась вниз — холодная. Решив, что никакой опасности здесь нет, Тор почерпнул её ладонью, поднёс ко рту и стал жадно пить. Из-за спины раздалось тихое шипение. Инстинкты подтолкнули Тора сжать пальцы, как он обычно делал с рукоятью Мьёльнира, и резко обернуться. Его кулак едва не задел голову красивой зелёной змеи, замершей в изгибе около него. Она снова зашипела, высунув длинный раздвоенный язык и качнулась влево. Тор замер без движения. Будь у него молот, он бы уже уничтожил её, однако именно сейчас радовало, что Мьёльнир не остался с ним. Это ведь земля змей, так? Вряд ли тогда получилось бы хорошее начало для заключения мира. Вовремя вспомнив слова отца, Тор неотрывно смотрел в жёлто-золотистые глаза змеи, которая продолжала грозно шипеть, плавно покачиваясь из стороны в сторону. Он не знал, сколько так продолжалось. В конце концов, змея опустила голову и юркнула в высокую траву, а Тор опёрся рукой о землю, чувствуя, как затекли ноги. Эту битву он явно выиграл. Радуясь первой маленькой победе, Тор поднялся на ноги и, осторожно ступая, последовал в направлении, куда только что уползла змея. Он сомневался в том, что прибытие осталось незамеченным, а значит, его почти наверняка ждали. Окружение разительно отличалось от Асгарда. Здесь были мелкие насекомые и птицы, какими полнился Мидгард, лес походил на тропические заросли, но Тор не видел великолепных зданий, какими славился Асгард. Он уже почти решил, что Бхогавати — пустынный мир живой природы и змей, и никаких нагов здесь нет. Асы, передававшие слухи из уст в уста, ошиблись, и отец тоже. Зачем идти на переговоры с тем миром, где нет разумных существ? Однако уже в следующий момент, стоило только пробраться сквозь плотные низко растущие ветви дерева, Тор замер в изумлении. Сверкающий дворец величественных размеров притаился прямо посреди леса. Он не возвышался над землёй, как здания в Асгарде, а расстилался внизу, прячась под ветвями деревьев. Широкая лестница вела к резным колоннам, за которыми темнели высокие двустворчатые двери. Они были открыты, и это подтвердило первоначальную догадку Тора о том, что его ждали. Подобраться к дворцу оказалось сложно — пришлось идти вброд по воде, достававшей Тору практически до груди. Одежда вмиг стала тяжёлой и мешающейся. Как только он достиг ступеней, то принялся выжимать алый плащ, расстроенно смотря на скопившуюся лужу под ногами. Хорошо, что здесь жарко, одежда высохнет быстро. Но Тор в очередной раз потерпел поражение в рассуждениях, стоило только войти внутрь дворца. Там было значительно прохладнее, темнее и пустыннее. Заметив мелькнувшее зелёное тельце змеи впереди, Тор продолжил идти за ней, но уже не так уверенно. Холод медленно пробирал до костей, мокрая одежда неприятно липла к коже. Шаги эхом отдавались от высоких стен, на которых кое-где горели свечи. Двери остались позади, а как только Тор свернул за ближайший угол, то почти полностью погрузился во мрак. — Мы тебя ждали, Тор, сын Одина, царя Асгарда, — раздался приглушённый женский голос, похожий на шипение. Из темноты вынырнула девушка небывалой красоты: с длинными и чёрными, как смоль, вьющимися волосами, тонкими руками и статной осанкой. Её плечи были открыты, как и впалый живот, а грудь закрывал широкий округлый воротник с мелкими расписными деталями. Спину же скрывала струящаяся накидка, не скрывающая практически ничего… И того, что на спине виднелись блестящие чешуйки змеиной кожи, превращавшиеся у основания спины в длинный сильный хвост. У девушки не было ног. Она держалась на змеином хвосте, кончик которого подрагивал и дёргался. — Слышала, в Асгарде невежливо столь открыто рассматривать кого-либо, — прошелестела тем же голосом она. Тор поднял взгляд, столкнувшись с золотисто-зелёными глазами нагини. — Но ты… — Не человек? Верно. И тебе интересно? Тоже верно. Но ты прибыл сюда не для того, чтобы смотреть на меня, Тор? Старательно сдерживая желание продолжить изучать такое непривычное тело, Тор коротко кивнул. — Да, мне нужно поговорить, — он замялся, вспоминая имя, которое сейчас напрочь вылетело из головы. — С Локи. Мне нужно поговорить с вашим царём, с Локи. Нагиня улыбнулась, и её лицо стало ещё прекраснее. — Локи ждёт тебя, — она отвела руку в сторону, указывая направление, и тонкие золотые браслеты, опоясывающие запястье, звякнули. За следующим поворотом оказались ещё одни двери, такие же двустворчатые, но меньшего размера. А за порогом Тора ждало настоящее волшебство: множество фонтанов, живые деревья и кустарники, на камнях в воде сидели большие лягушки, кое-где — цветастые яркие ящерки. Не обошлось и без змей разных цветов и размеров. Они были повсюду: в воде, на деревьях, прямо под ногами. Засмотревшись по сторонам, Тор едва не наступил на мелкую змейку, которая быстро метнулась от его опускающейся ноги. — Осторожнее, — прозвучал насмешливый голос откуда-то спереди. Замерев, Тор проследил, куда уползла нагиня. Голос доносился оттуда. В конце огромного зала, представлявшего собой смесь из расписных стен, высоких потолков и яркой зелени растений, располагался большой трон, скрытый в тени колонн. Тор успел заметить блеснувший золотом чешуи длинный хвост, и лишь потом, по мере приближения, рассмотрел очертания восседавшего на троне нага. Его голова была гордо вздёрнута, он смотрел на Тора сверху вниз. Чёрные волосы подчёркивали бледное угловатое, как у первой нагини, лицо, а голову венчали заострённые изгибающиеся рога. Предположив, что это, видимо, знак принадлежности к высшему роду, Тор медленно стал подходить к трону без резких движений, заметив у стен других нагов и нагинь. Все они смотрели на него, перешёптываясь и улыбаясь. Здесь Тор был диковинной зверюшкой. Здесь его ноги выглядели странно. И несмотря на то, что рогатый наг был практически лишён одеяния, кроме широкого золотистого воротника и множества браслетов на руках, Тор почувствовал себя голым сполна. Остановившись на достаточном расстоянии, Тор взглянул нагу в блестящие интересом глаза и постарался не отводить взгляд, как его учили. Наг, явно оценив это, чуть склонил голову. — Ты прибыл, Тор, сын Одина, — прошелестел он. — Знаешь меня? — Слышал о тебе. Выглядишь именно так, как и говорят. — Надеюсь, слышал только хорошее? — Отнюдь, — улыбнулся наг, и у Тора сразу пропал позитивный настрой. — Не расстраивайся, по твоему лицу легко можно прочитать все сокровенные мысли. Не давай мне превосходства. — А ты, стало быть, тот самый Локи, — Тор скрипнул зубами, но не позволил эмоциям взять верх — нельзя было просто так проиграть. Локи плавно кивнул, не переставая улыбаться. Вылитый змей, что с него взять, даже если бы змеиным был только хвост. — С чем пожаловал в мой мир, могучий Тор? — Локи взмахнул рукой, будто позволяя ему говорить. Хоть Тор и понимал, что находится на чужой земле, но чувствовать себя приниженным ему не нравилось. Стиснув зубы, чтобы не заявить о царской крови, текущей в его жилах, он ответил на вопрос нага: — Асгарду нужно знать, что твой мир не враг нашему. — А ты пришёл один, без армии, без оружия, — Локи внимательно окинул его взглядом. — Умно. Чья идея? Одина? Мудрое решение. — Мне не нужно проливать кровь. — Мне тоже. Но зачем тебе моё слово, слово нага, если Один ему не поверит? Пока никто не нападёт на Бхогавати, Бхогавати не станет ни с кем враждовать. Мы живём сами по себе, нам не нужны союзники. — В десяти мирах должно царить равновесие! — сказал Тор. — Твой мир, Локи, молодой и может нарушить это равновесие. Я уважаю самостоятельность Бхогавати и не прошу стать Асгарду союзником. Я просто хочу, чтобы между нашими мирами не было вражды. Сощурив глаза, Локи поднёс руку к подбородку и легонько потёр его. Что-то, мелькнувшее на бледном лице, не понравилось Тору. Локи явно обдумывал какую-то хитрость, но ведь глупо было предполагать, что змеиный царь просто даст своё слово и отпустит с миром? Нет, наги — создания хитрые, ищущие выгоду, тем более в такой дерзкой просьбе. — Слышал ли ты, Тор, как заключаются подобные перемирия? Он нахмурился, не ответив ни отрицательно, ни положительно. — Пусть Один отдаст мне дочь. Если нет дочери — сына. Вы, асы, существа интересные. У вас есть ноги, вы теплокровные и весьма забавные. — Это слишком!.. — возмутился было Тор, не готовый к такому условию, но Локи оборвал его, теперь не пытаясь казаться милым и дружелюбным, соскользнув со своего трона и вмиг оказавшись рядом: — Я не требую ничего сложного. Может быть, Одину было бы достаточно моего слова, а вот мне его слова — нет, — Локи опалил кожу Тора дыханием, положил руку на живот, скрытый жёстким доспехом и, оползая вокруг, коснулся пальцами крепко сжатого кулака, а после вновь зашептал на ухо: — Но что-то мне подсказывает, что Один оценит моё условие. — Но ты же… змей, — нашёлся Тор, сердито процедив сквозь зубы. — Не человек, не ас. Зачем тебе это? — Интересно, — вскинул брови Локи, явно нисколько не оскорбившись, и вдруг лизнул кончиком языка Тора в щёку. Тот отскочил в сторону, словно ошпаренный кипятком, а Локи продолжал насмехаться. — Это не игры! — воскликнул Тор. — Нет, именно игры. Ступай домой, пока я тебя отпускаю. Обдумай мои слова, поговори с Одином. Уверен, вы двое примете верное решение, раз уж вам так нужен мир с Бхогавати.

***

Но Тор начал обдумывать всё в одиночку. Весь путь домой он провёл в тяжёлых мыслях и не заметил, что уже смотрел на Хеймдалля, а за его спиной простирался Асгард. — Ты всё видел? — спросил Тор, в глубине души надеясь услышать «нет». — Да, — ответил Хеймдалль. — И если тебя волнуют слова нага, то его требование вполне разумное. — Но… это глупо! — Тор растерянно развёл руки. — Только из-за интереса? Интересно посмотреть на двуногое существо, превратить в зверушку? Но он мог смотреть на меня! — И смотрел, — пресёк его Хеймдалль с укоризной. — По наставлению Одина ты не отводил от нага взгляда, но не заметил его внимания к тебе, именно к тебе. Ты вёл себя достойно, сын Одина, более чем, и этим заставил гордое существо обратить на себя взор. Тор уже совершенно ничего не понимал. — Молодец, что не призвал Мьёльнир. Полагаю, Локи испытывал тебя. — И у него почти получилось вывести меня, — зло пробормотал Тор. — Нужно было снести ему голову, а последовавшую войну мы бы как-нибудь выиграли. — Нет! — оборвал его Хеймдалль. — Требование нага заключается не только в простом интересе, а в проверке доверия со стороны Одина, со стороны всего Асгарда. Пояснить? «Если хотите договорённости, то верьте Бхогавати, верьте мне, Локи, и докажите это пребыванием аса или асиньи — кровного родственника вашего царя — в моём мире». У Тора разболелась голова. Он потряс ею, сбрасывая сомнения, но получилось плохо. — У отца нет дочерей, — наконец, вымолвил он. — Пол не имел значения — наг сделал на этом акцент. — Знаю, — Тор нахмурился. — Но я даже представить не могу, что кто-то из моих братьев может застрять в том змеином мире если не навсегда, то очень надолго. Хеймдалль одарил его тяжёлым взглядом, вздохнул. — Полагаю, мы оба понимаем, что вряд ли Локи заинтересует кто-то другой из нашей расы, кого он даже не видел. Но лучше тебе всё честно обсудить с отцом. Иди, он ждёт хороших вестей. — Какие уж тут хорошие вести… — Локи пошёл на соглашение, но по своим условиям. Неплохой результат. Однако Тор не очень-то был согласен с мнением Хеймдалля.

***

Уверенность в том, что трон когда-нибудь должен занять Бальдр, всегда царила в Торе. Несмотря на то, что старшим оставался Хёд, его глаза были слепы, а слепой царь, пусть даже и мудрый, не может видеть ясно так, как зрячий — в прямом и переносном смысле. Бальдр же подходил куда лучше: прекрасный воин, умный, рассудительный, пусть и порой перебарщивал с желанием обнажить меч в неподходящий момент. Но если рядом с ним останется Хёд, с которым они с детства были куда дружнее, чем с Тором, Асгарду очень повезёт. На мгновение Тор представил себя, сидящего на троне с Гунгниром в руках, а перед ним, преклонив колени, стоят подданные. Фантазия была настолько реалистичной, что он больно прикусил губу, заставив себя отбросить подобные мысли. Если сейчас не разобраться с Локи, то будущее вообще станет весьма туманным. Тору потребовались три дня и три ночи, прежде чем решиться на разговор с отцом. Эти три дня он мерил шагами свои покои, коридоры и дворцовые сады. В конце концов, верное решение вертелось на кончике языка, но Тор отчаянно искал обходные пути. Однако любой путь, который приходил на ум, вёл к неизбежной войне, а значит, к разрыву мирного соглашения. На четвёртый день Тор явился к отцу, попросив поговорить с глазу на глаз, не позволив остаться даже матери, Фригге. — Что случилось, сын мой? — спросил отец, когда они остались одни. Он спустился с трона, заметив, как нервничал Тор, обнял за плечо и медленно повёл по залу. — Мне нужно обсудить с тобой Бхогавати. — Знаю. Раз ты попросил время на раздумья, значит, Локи выставил какое-то условие. Тор кивнул. — Я не воспользовался Мьёльниром, хотя очень хотелось. — И поступил верно, как подобает мудрому правителю. Недоверчиво взглянув на него, Тор усмехнулся. — Я не правитель, отец, а трон ты наверняка передашь Бальдру. — Бальдр достоин царствовать, не спорю. Но всё в твоих руках. Если сумеешь доказать, что достоин трона не меньше, то я передам царство тебе. От слов отца стало тепло и приятно. Вздохнув, Тор оглянулся на пустующий сейчас трон, медленно качая головой. — Локи мало твоего честного слова, отец. Ему нужно подтверждение. — Не сомневался в нём. — Но цена может быть высока. — Я слушаю. Порой ради жизни без войны приходится принимать сложные решения. Остановившись, Тор встал перед отцом, выпрямившись и расправив плечи. — Локи просит оставить в его мире одного из твоих сыновей, как знак доверия к Бхогавати. Отец ничего не сказал, глядя на него не мигая. — Я долго думал и решил. Хёд пусть и слеп, но мудр. Его решения пригодятся Асгарду в будущем. Бальдр великолепный воин, а Хёд ему верный брат и товарищ. Я бы не посмел их разлучить. Поэтому, отец, — Тор чуть склонил голову в знак уважения, — позволь мне остаться в Бхогавати. Не знаю, сколько продлится моё отсутствие — несколько дней или несколько столетий, но зато в десяти мирах будет царить спокойствие. Тор ждал того, что отец рассердится за своевольные выводы, ожидал грозной ругани или отказа. Однако тот лишь улыбнулся краешками губ, а тяжёлая рука сжала предплечье. — Я горжусь тобой, сын мой. И кто я такой, чтобы опровергать принятое тобой решение после тщательных раздумий? Если Локи отпустил тебя, позволив всё обдумать, то вряд ли причинит тебе вред. Но с тобой остаётся Мьёльнир. Помни о нём. На душе стало легко. Тор улыбался.

***

Он не стал устраивать прощальный пир в свою честь, предпочтя провести несколько мгновений с близкими наедине. Мать, хоть и показывала, что гордится им, не смогла сдержать слёз, Хёд и Бальдр были тихи и явно расстроены, а друзья Тора даже посмеялись над его предстоящей жизнью в змеином царстве. — Тор, возьми-ка с собой достаточное количество штанов и обуви, вряд ли они умеют шить подобную одежду! — И не вздумай ходить перед ними нагишом, знаю, что для них твои ноги такие же странные, как для нас — их хвосты, но не теряй последнюю совесть! — Найди себе нагиню покрасивее! — Но не вздумай жениться на ней, боюсь представить, кто у вас родится! Стойте, а такое вообще возможно?.. Тор смеялся вместе с друзьями, вот только шутки шутками, но теперь, вспоминая внимательный ищущий взгляд Локи, он сомневался касательно любых отношений с нагинями. Локи хотел его себе, и не важно, в каком именно смысле. Вряд ли царь нагов позволит своей игрушке находить друзей среди подчинённых. Спустя ещё два дня Тор отправился в путь, решив не затягивать с прощанием. В конце концов, никто не знал, всерьёз ли Локи решит оставить его в Бхогавати или же, поняв оказанное доверие, отпустит домой. На этот раз Биврёст принёс его гораздо ближе к золотому дворцу. Тора снова встретила маленькая змейка с блестящей кожей, переливающейся на солнце. Он шёл следом, хотя путь остался тот же. В главном зале, в котором ничего не изменилось, теперь никого не было: ни самого Локи, ни других нагов и нагинь. Тор топтался в нетерпении перед пустым троном, пока не решился первым позвать: — Я пришёл! Ну же! Смею заметить, в моих жилах течёт царская кровь, невежливо заставлять меня ждать! Ответом ему стал тихий смех из-за спины. Локи вынырнул откуда-то из зелени деревьев. Длинный хвост блестел от воды, как и потяжелевшие волосы. Золотистого воротника сейчас не было на покатых плечах, а вот на руках по-прежнему звенели тонкие браслеты. Локи, выжимая скрученные в жгут волосы, плавно приблизился к Тору, с хитрецой смотря на него. — Долго же ты думал, — сказал Локи. — Это важное решение. — Но ты всё же пришёл. Значит, решил принести себя в жертву? Тор позволил себе дерзость, заметив: — Ты и хотел именно меня. Локи вскинул брови. — Слишком самоуверенно, сын Одина. — Не думаю. Скажешь, что не так? Вместо ответа Локи подполз к нему вплотную, плавным движением положил ладонь на скрывающие грудь доспехи. — Бесполезные железки, — изрёк он, бросив на Тора вспыхнувший взгляд. — Сними их. Локи сейчас находился так близко, что Тор наконец-то смог рассмотреть его глаза: ярко-зелёные, с вертикальными зрачками. Однако ещё больше внимания привлекли к себе рога. С такого расстояния они не выглядели идеально ровными, виднелись лёгкие впадинки и бугорки, а кожа на них казалась более бархатистой. Тор подавил желание прикоснуться к ним рукой, не зная, насколько Локи был готов к его наглости. Не только сам Тор представлял для Локи интерес, это было обоюдно. Рассмотреть живого нага — когда ещё такое удастся? — Тор, — прошипел Локи, напомнив о приказе, и постучал пальцем по доспехам. — Снимай. Я не нападу, если не нападёшь ты. Прозвучало как вызов. Тор отметил, что завязавшаяся игра нравилась ему всё больше и больше с каждым мгновением, и он подчинился, отступив на шаг. Тяжёлые доспехи оказались на полу, обнажив сильную грудь, и Локи сразу же положил на неё холодную ладонь, гладя и изучая тело аса. — Сверху мы не отличаемся, насколько я вижу, — Тор в свою очередь так же внимательно изучал Локи, вот только руки держал при себе. — Я разрешал тебе смотреть? — Но и глаза не завязал. — Какая оплошность, — усмехнулся Локи, поднялся чуть выше на сильном хвосте и закрыл Тору глаза рукой. Он сразу ощутил влажную кожу нага своей кожей, почувствовал его дыхание на губах. Тор не удержался, облизнулся и застыл без движения, однако в следующую секунду прохлада Локи исчезла, а сквозь опущенные веки забрезжил дневной свет.

***

Жизнь в Бхогавати мало чем отличалась от жизни в Асгарде, по крайней мере, поначалу. Тор предполагал самое худшее, но выделенные отдельные покои во дворце его приятно удивили. Хоть комната и была значительно меньше, большая мягкая кровать компенсировала всё остальное. Здесь оказались и пушистые ковры, и даже купальня — отдельная и вполне себе напоминающая асгардскую, с множеством приятно пахнущих масел. Он проводил много времени в своих покоях. Рано утром его не будили, а стоило Тору проснуться, как его уже ждал завтрак около постели. Вечерами он пропадал в купальне, внимательно исследуя все предоставленные масла. Во дворце было тихо, даже слишком. Наги порой сновали туда-сюда, но делали это практически бесшумно. Несколько раз, когда Тор прогуливался по запутанным коридорам, из-за угла на него внезапно выползали нагини, которые пугались его не меньше, чем он их. Привыкнуть к обществу существ со змеиными хвостами оказалось куда проще, чем Тор думал. Вернее, он вовсе не привыкал, просто мало с кем контактировал. Шутки друзей о том, чтобы он развлёкся здесь с хвостатой прелестницей, не имели ничего общего с реальностью. Да, нагини были красивы, но их красота оставалась холодной, неприступной. Тор рядом с ними чувствовал себя неотёсанным болваном, двигающимся как сухое полено. А ещё Тора смущала их одежда. Вернее, почти полное её отсутствие. Видимо, у нагов не было принято стыдиться или скрывать тела, да и климат в Бхогавати располагал только к лёгким накидкам. Сам Тор, конечно, не спешил следовать их примеру, однако доспехи носить перестал. Ему хватило лёгкой игры с Локи, но воспоминание о прикосновении до сих пор обжигало кожу на груди. Красота Локи не уступала красоте нагинь, впрочем, как и большинству нагов. У этого народа были общие черты лица и тёмный цвет волос. Тор не был уверен, обратил бы он особое внимание на Локи, если бы голову не венчали длинные рога, выделявшие его на фоне остальных. Локи вечно где-то пропадал. За недолгое время пребывания в Бхогавати Тор видел его всего пару раз, и то мельком. Никакого разговора касательно заключения мира после выполнения условий Тор так и не дождался, а он был обделён талантом терпения. В конце концов, когда одиночество наскучило, Тор выбрался из покоев с особой целью: найти Локи. Если Локи не идёт — вернее, не ползёт к нему, — Тор сам это сделает. Выловив первую попавшуюся нагиню, он настойчиво потребовал проводить его к покоям Локи. Нагиня смотрела на него долгим прозрачным взглядом, потом кротко склонила голову, не закрывая глаз, и уползла в нужном направлении. Спустя несколько изгибов пустых коридоров Тор оказался около нужных дверей. Никакой охраны рядом не было, в отличие от Асгарда, где оставить царские покои без стражи считалось бы преступлением. — Наш господин ждёт тебя, — прошелестела нагиня. — Ждёт? — удивился Тор. — Со дня твоего прибытия. Или даже раньше. Оставшись один на один с дверьми, Тор широко усмехнулся, уперев руки в бока. Ждёт, значит. Хитрый змей. Проверка? Конечно же. Он распахнул двустворчатые двери. Локи лежал на округлой кровати, внешне сильно отличавшейся от той, что находилась в покоях Тора. Она была ниже и больше, без острых углов, но со множеством подушек. Он лежал на животе, сильно изогнув спину и уставившись в какую-то огромную книгу, а кончик змеиного хвоста покоился на полу и ритмично отстукивал темп. Как только вошёл Тор, он слегка повернул голову, спрятав улыбку в кулаке, на который опирал подбородок. — Тор-р, — пророкотал Локи. Не отводить взгляд до сих пор не вошло у Тора в привычку, но он каждый раз вспоминал об этом, когда видел вертикальные зрачки. — Значит, ждал, когда я заявлюсь к тебе сам. С тобой всегда так сложно? Локи склонился вперёд, вытянув руки над книгой. По хвосту прошлась еле заметная волна дрожи, а кончик резко дёрнулся в воздухе, нарушив отстукиваемый ритм. — Пытаюсь понять, насколько вы, асы, умны и способны ли улавливать намёки. Тор почти оскорбился, прислонившись спиной к дверям. — Мне что, придётся ещё и разгадывать твои загадки? — Это не загадка, а проверка. Значит, всё правильно — Локи его проверял. — Думал, что я уйду? — С помощью Биврёста ты вмиг можешь оказаться дома, стоит только попросить. — Я здесь по условию соглашения о мире. Ты ведь сам хотел подтверждения намерений от Одина. И вот я здесь, никуда не сбегаю, а ты так и не ответил, принял ли ответ Асгарда или нет. Вскинувшись, Локи вернул горделивый вид, будто он не в постели отдыхал, а восседал на троне. — Мне нужно дважды повторить свои же слова? Мы, наги, хитры, но не лживы. — Я всего лишь хочу прийти к общему знаменателю, Локи. Мне не нравится находиться в неизвестности, я хочу быть уверенным, что мы достигли взаимопонимания. Локи долго молчал перед тем, как отодвинуть книгу на самый край, приподняться и похлопать рукой по освободившейся части постели. Он звал Тора к себе, и отказать сейчас означало бы пойти на попятную. Тор не задумывался, что явление в покои Локи завершится пребыванием в его постели. Вздохнув, он пересёк комнату, едва не запнувшись о хвост, и замер рядом, не торопясь садиться. — Ложись, — кивнул Локи на подушки в изголовье. — Чувствуй себя как дома, сын Одина. — Издеваешься? — Вовсе нет. Разве я плохо принял царского сына в своём мире? Тут нечего было ответить, и Тор осторожно забрался на постель, сначала встав на четвереньки, а потом перевернувшись на спину. Ноги он согнул в коленях, пальцы рук сцепил на животе, голову держал приподнятой. — Боишься меня? — уточнил Локи, намекая на скованность позы. — Опасаюсь, — усмехнулся Тор, пусть и слепо был уверен, что Локи, как говорил ранее, не нападёт без причины. — Мы миролюбивый народ. Нам не нужно проявлять агрессию, не нужно выяснять отношения с другими мирами. Вы боитесь Бхогавати, готовы направить против нас оружие, потому как наш мир слишком молодой и мало вами изученный. Мы отвечаем добром на добро и злом на зло. Ты не дал мне причины относиться к тебе плохо. Пока Локи распинался о честности и невинности своего змеиного мира, Тор неотрывно смотрел на его рога. Он более-менее привык вместо обычных асов с человеческими ногами встречать в коридорах нагов с хвостами, но вот с дополнительным украшением Локи так и не примирился. Забыв о том, что наедине с нагом нужно смотреть ему в глаза и только в глаза, тем более при разговоре, Тор, словно зачарованный, оглаживал взглядом столь странную часть тела Локи. — Потрогай уже, — вдруг сказал он, выводя Тора из ступора. — Тебе ведь хочется. Тор с сомнением уставился на него. — Я просто… — Ты просто, — поддразнил Локи. — Потрогай и успокойся. Последнее звучало приказом, как в случае с доспехами, и Тор невольно расцепил пальцы и вытянул правую руку. Робкое прикосновение к бархатистой коже на костяных наростах вызвало у Тора глупую улыбку. Он коротко провёл пальцами вверх и вниз, потом осмелился обхватить ладонью и дойти до самого кончика рога. — Что бы такого, чего у меня нет, потрогать у тебя? — спросил Локи с явной издёвкой. Всё ещё улыбаясь, Тор поджал губы и предложил очевидное: — Ноги? Локи не заставил себя ждать — его рука опустилась на скрытое тканью штанов колено и крепко сжала. Под давлением Тор выпрямил ногу, а Локи точно так же погладил её, а потом положил ладонь, ведя вверх, повторяя движения Тора. Поглаживания завершились уже на напряжённом бедре. Тор видел, как жадно Локи смотрел на полоску кожи над поясом штанов и гадал, пойдёт ли он дальше. — Ну? — поддразнил Тор и решил тоже скопировать его. — Потрогай и успокойся. Бросив на него взгляд исподлобья, подстёгнутый Локи тут же переместил руку на пах Тора, легонько сжал, бесстыдно скользнув пальцами между ног. Не ожидав такой спешки, Тор приподнялся на локте, издав сдавленный хрип. Уголки губ Локи дёрнулись — реакция ему понравилась. Он мотнул головой, высвобождая рог из плена руки, лениво вытянулся рядом и продолжил массирующие движения. — Локи… — получилось не то с предостережением, не то с мольбой. — Локи, стой. — Ты ведь разрешил, — и бровью не повёл тот. — Да, но не так! — Тор уже чувствовал, как тяжелеет в паху, как сбивается дыхание и теряется контроль над телом. Но Локи не остановился, даже когда Тор попытался увернуться от его руки. — Лежи, — зашипел он, приподнявшись и с угрозой заглянув в глаза, — и всё будет нормально. Нормально, повторил про себя Тор. Что значило «нормально» в представлении Локи? Тор не назвал бы нормальным то, как юркие пальцы нага стаскивали с него штаны, как Локи, нагнувшись, с особым вниманием рассматривал его твёрдый член, невесомо водя костяшками пальцев по стволу. Задержавшись около головки, он медленно потянул кожицу вниз, растёр сочившуюся смазку. Тор дышал рывками, вцепившись в простыни и неотрывно наблюдая за Локи. Он лежал на его чуть разведённых ногах, гладил мягкую кожу внизу живота, щекотал её. От остроты чувств Тор то и дело сжимался, дёргался, но Локи удерживал его за бёдра, наваливаясь весом тела. В конце концов, когда Локи склонился ещё ниже, разомкнул губы и лизнул плоть языком, Тор не сдержался и хрипло застонал, откинув голову назад. Обрушившись на подушки, он прикрыл глаза ладонью, зная, что сейчас Локи смотрел на него своими расширенными вертикальными зрачками. Его раздвоенный на конце язык, почти как человеческий, только более узкий, лишил Тора последнего самообладания. Ему не причиняли боль, но невольное опасение делало наслаждение, даримое Локи, более острым. Локи, решив, что теперь Тор полностью сдался, приступил к активным действиям, плотно обхватил член ладонью, иногда облизывая и посасывая головку, касался её сомкнутыми губами, обдавал прохладным дыханием. Тор подбрасывал бёдра, толкался в сжатый кулак, стонал сквозь сжатые зубы, когда Локи двигался особенно резко. Перед глазами вспыхнули слепящие искры, когда Тор кончил, а Локи сжал его невообразимо сильно. Обмякнув на мягкой постели, он дышал через рот и мутно смотрел, как Локи оглядывал ладонь, липкую от вязкого семени. Нужно было что-то сказать, но язык не слушался, а в голове звенела пустота. — Откуда ты знал, как… — начал было Тор, запутавшись в словах. Локи поднялся с его ног, удерживая на весу испачканную руку. — Думаешь, мы, наги, устроены по-другому? Не способны получать удовольствие от возбуждения, не способны размножаться? — Мало ли, — ответил он и сухо рассмеялся, поразившись своей наивности. — А твой змеиный хвост прячет много тайн, да? — Всего одну, — по губам Лока скользнула улыбка. — Интересно? — Интересно, но… не сейчас, — Тор выставил ладонь, решив, что хватит с него новых впечатлений. Единственное, что сейчас его действительно интересовало, это купальня с ароматными маслами и тёплой водой.

***

Наступившее затишье вновь не продлилось долго. Тор, не скованный цепями и не получивший запрета выходить за пределы дворца, всё чаще и чаще стал выбираться в густой лес, исследуя и изучая его подобно тому, как он изучал рога Локи. Пробираться сквозь густые заросли было сложно, под ногами мешались массивные корни, травы цеплялись за ноги, а мягкая от вечных водоёмов и ручьёв земля то и дело проваливалась. Тор научился ходить аккуратно, замечал мелких змеек и ступал на другое место, чтобы не тревожить их. Он окончательно перестал носить доспехи, хотя в первое время всё равно держал возле кровати, а теперь они пылились под ней. Змеи не нападали на него, наги были обходительны и вежливы, хотя Тор порой и получал ядовитые взгляды — не все так легко мирились с присутствием чужака в их мире. Тор же примирился со своим пребыванием здесь, пусть и чувствовал подкрадывающееся одиночество — с Локи, единственным, с кем он мог спокойно поговорить, они по-прежнему виделись редко. И вот однажды Тор настолько увлёкся исследованием леса, что добрался до края Бхогавати. Резкий обрыв, прерывавший густые заросли, грязно ограничивал столь прекрасный мир, уводил вниз, чернея провалом. Тор долго стоял на краю, вглядываясь сквозь перистые облака и темноту бесконечности, пока не увидел иссохший корень Иггдрасиля. Зрелище настолько поразило его, что он, подгоняемый стуком взволнованного сердца, бросился обратно во дворец, сдержавшись, чтобы не призвать Мьёльнир и не долететь в один миг. — Локи! — громыхнул он, оказавшись в пустых коридорах. — Локи, где ты?! Пришлось долго петлять по пустому дворцу, пока ему, наконец, не встретилась та самая нагиня, что вела его в момент первого визита в Бхогавати. — Мне нужен Локи. Сейчас, — жёстко сказал Тор, преграждая ей путь. Нагиня склонила голову, прищурившись. — Господин занят. — Меня он примет. — Нет. — Просто покажи, куда идти, с остальным я разберусь сам! — не сдавался Тор. Руки дрожали от напряжения; он чувствовал, как где-то далеко-далеко на его злость откликается верный молот, а кончики пальцев заискрились от полыхнувших молний. Нагиня резко отпрянула, явно испугавшись. — Не бойся, — Тор поспешил взять себя в руки. — Я не хотел тебя напугать, но мне срочно — слышишь? — очень срочно нужно поговорить с Локи. Когда дыхание пришло в норму и мысленное единение с Мьёльниром исчезло, нагиня всё же развернулась, поманила рукой и скрылась за поворотом. Тор не стал терять ни минуты, бросившись следом. Те коридоры, по которым его вели, оказались незнакомыми и ещё более мрачными. Здесь мало кто бывал, лишние развилки пропали, а путь упирался в одни-единственные двери — самые большие, какие только Тор видел в этом дворце. — Веди себя тихо, — предупредила нагиня. — Это священное место, там позволено находиться лишь господину. Но если ты, ас, уверен, что Локи тебя примет, будь по-твоему. Локи не мог его не принять, решил Тор. Что-то в его пребывании здесь настораживало с самого начала. Животный интерес, который увидел Тор в Локи, интерес к незнакомому телу теперь казался отговоркой. Да, то, что произошло между ними в покоях Локи, подразумевало правду, которую он не получил. Локи не шёл на контакт, а Тор считал бестактным врываться в покои к змеиному царю снова. Почему же сейчас он был единственным, кого продолжала интересовать их близость? Просторный зал, оказавшийся за дверьми, был ещё больше, чем тот, в котором Локи принял Тора как гостя в первую встречу. Почти всё пространство занимал огромный растрескавшийся ствол дерева, уходящий в высокий потолок, однако снаружи, вне дворца, никакого продолжения не было видно. Тор понял почти сразу, что перед ним — Иггдрасиль, по крайней мере, часть исполинского древа, и эта часть выглядела очень плохо. Показавшийся из-за ствола Локи в своём привычном облачении, с широким воротником, множеством браслетов и зачёсанными назад волосами, бросил на Тора усталый подозрительный взгляд. Он медленно полз вокруг древа, ведя рукой по шершавому стволу и изредка постукивая хвостом по полу. — Зачем ты явился сюда? — спросил Локи, но без удивления, будто знал, что рано или поздно так случится. — Я был на краю Бхогавати. — Гулял? — Мне не запрещалось выходить. Локи кивнул. Да, он не ограничивал его свободу, постоянно опираясь лишь на честность Тора. — Я видел иссохший корень Иггдрасиля, Локи, и теперь вижу точно такой же ствол. Что происходит? Остановившись, Локи обернулся, прижался спиной к древу. — Именно то, что ты видишь. Древо умирает, ему не хватает Мидгардских вод. Мой мир родился именно по этой причине, и поэтому здесь так влажно, много ручьёв и болотистой местности. Замерев, Тор не отводил от Локи взгляда. — Мой отец знал? — спросил он, чувствуя, что Локи должен знать ответ на вопрос, пусть и не ведал откуда. — Конечно, знал, — его губы искривились в ухмылке. — Как знал и то, для чего рождался Бхогавати. Понимаешь, сын Одина? Мы, наги, теперь контролируем жизнь древа. Стоит нам обречь его на жажду, как Иггдрасиль начнёт иссыхать, и кто знает, какой мир первым сорвётся с обломанных ветвей. Один так легко отпустил тебя, потому что боялся только за Асгард — в первую очередь именно за него. Тор вновь сжал кулаки так крепко, что почувствовал искры молний. Локи смотрел на его руки, не отползая от древа, но взволнованным или напряжённым не выглядел. — Ты до сих пор не призвал оружие, — задумчиво сказал он. Столкнувшись с его взглядом, Тор разжал пальцы. — Я уважаю наше перемирие. — И не попытался вернуться в Асгард. — Я уважаю наше соглашение. Его ответы понравились Локи, судя по вздёрнутому подбородку и изгибу губ, уже больше похожему на улыбку, а не на ухмылку. — Но почему именно я, Локи? — Тор устал мучиться именно этим вопросом. — Только не говори о твоём интересе к чужеземному двуногому существу. Ты слишком умный и расчётливый, чтобы действительно придумать глупость о доверии и нахождении одного из сыновей Одина на твоей земле. — И даже то, что я подарил тебе наслаждение, не избавит от сомнений? — Локи прищурился. — Если бы ты сам навестил меня, пусть даже после моего первого шага, я бы поверил. Лёгкого кивка хватило, чтобы Локи оставил древо и плавно двинулся к Тору, вынудив того упереться в стену. Локи держался гордо, но не более, чем нужно. Он не поднимался высоко, оставаясь лицом на уровне лица Тора. Как только он оказался рядом, руки легли Тору на бёдра, хвост протиснулся между ног, раздвигая их, а кончик прицельно уткнулся в промежность, щекоча и возбуждая. Запрокинув голову, Тор ударился затылком, но почти не обратил внимания — острота чувств сейчас приходилась на ослабевшие ноги и хвост Локи. Он смотрел в немигающие глаза, упорно выдерживая взгляд. А когда Локи вдруг склонил голову к его плечу, упёрся лбом в шею так осторожно, чтобы не задеть рогами, и провёл рукой по груди, Тор взволнованно опустил веки. — Тебе лучше оставаться здесь, — тихо сказал Локи, рисуя пальцем невидимые узора на тонкой одежде. — Дело не в договорённости или соглашении. — В чём же тогда? Неужели ты на самом деле заинтересован мной? Локи на мгновение вскинулся, стрельнув взглядом. — Ты мне интересен. И только ты, если такой ответ тебе важен, — и снова опустился. — Но главная причина кроется в другом. Тор разомлел от ласки Локи, не выдержал и обнял его за обнажённое сильное плечо, наслаждаясь ощущением кожи под ладонью. Локи не сопротивлялся. — Ты мне скажешь? — спросил Тор. — Только если пообещаешь не горячиться. Что бы ни мучало Локи, это казалось серьёзным. — Постараюсь. Он долго не отвечал, настойчиво вдавливая пальцы в его грудь, а Тор увлёкся мерными поглаживаниями по предплечью. — Твои братья, — наконец сказал Локи. — Я видел отрывки их судеб. — Видел? — В твоих глазах. Это Один научил не отрывать от нагов взгляда? Согласившись, Тор понял, что слухи, ходившие о нагах по Асгарду, по большей части и оставались слухами. — Отец говорил, что так вы воспринимаете уважение. — Один никогда не оставался наедине с моим народом, но почему-то считает, что сделал верные выводы. — Так в чём же правда? — В прямом взгляде проще всего увидеть чью-то судьбу или судьбу близких, — ответил Локи. — И поверь мне, если желаешь лучшего и для Асгарда, и для отца, и для братьев — оставайся здесь. Никто тебя не выгонит. Извернувшись так, чтобы видеть лицо Локи, Тор сказал: — Иначе случится что-то плохое? — Иначе ты взойдёшь на престол. Локи сказал это таким серьёзным тоном, что Тор расхохотался. Он и так всегда считал свои возможности оказаться на троне вымыслом, напоминать было глупо. — Трон достанется Бальдру. — Твои подвиги и заслуги могут всё изменить, — Локи вновь посмотрел в глаза Тору без толики юмора. — Если ты станешь царём, Бальдр останется воином, но без советов Хёда он пропадёт на поле битв, погибнет, а ты потеряешь голову от горя. Повисла долгая пауза. — Асгард падёт, Тор, стоит только проявить слабость, и другие миры этим воспользуются. И не Бхогавати, а Йотунхейм, Муспельхейм и Свартальвхейм. Тору не хотелось верить, что предсказание Локи способно исполниться. Представив на мгновение, что он займёт трон Асгарда, Тор поджал губы. Не то чтобы это было главной его мечтой, но ведь царскому сыну положено думать именно так? — Насколько верны твои предсказания? — По сравнению с вами, асами, мы прожили очень мало времени, чтобы мои предсказания успели сбыться. Но я видел во снах, как ты пришёл на мою землю, чтобы заключить мирный договор. Именно ты, Тор, поэтому я знаю тебя уже давно. И я не ошибся. Наги никогда не лгут. Так сказал Локи. Причин сомневаться у Тора до сих пор не нашлось, да и проверять, может ли исполниться ещё одно предсказание, было бы величайшим провалом. Тор давно уже отказался от борьбы за трон, мысленно отдав его Бальдру — достойнейшему из достойнейших. Жизнь вынудила Бальдра стать воином, побывать в сражениях, но когда-то он был мудр в своих речах. И Тор верил, что его голова осталась такой же светлой. — Ты отпустишь меня ещё раз, если я честно скажу, что мне нужно увидеться с отцом? — спросил Тор, однако не надеялся, что теперь Локи выпустит его добровольно. Однако ошибся. — Ты здесь не пленник, и удерживать тебя силой я не стану. Однако надеюсь, что из моей откровенности ты сделаешь правильные выводы и вернёшься. Тор вдруг увидел надежду в глазах Локи, от которой защемило сердце, поддался секундному порыву и накрыл его губы поцелуем. Змеиный царь позволил себя поцеловать, но не спешил отвечать, лишь в конце, когда Тор подался назад, прихватил его верхнюю губу, отсрочивая разрыв.

***

Хеймдалль открыл мост сразу же, как только позвал Тор, и вот уже склонял голову в приветственном поклоне. — Змеиный мир пошёл тебе на пользу, — отметил он, и Тор сразу же осмотрел себя, только теперь заметив, что даже не вспомнил о доспехах. — Выглядишь… посвежевшим. — Там приятный воздух. — Волосы стали сильнее виться. — И влажно. Но мне нравится, — вдруг осознал Тор и полной грудью вдохнул сухой асгардский воздух, от которого успел отвыкнуть. — Несколько месяцев прошло, как я в последний раз стоял здесь. — Что же теперь привело тебя? — Я думал, ты наблюдаешь за мной. Хеймдалль склонил голову. — Не постоянно. Как только я убедился, что царь нагов не причинит тебе вреда, то перестал часто смотреть на Бхогавати. На ум пришёл тот самый момент, когда Тор оказался в покоях Локи, как они изучали друг друга и как влажный раздвоенный язык дарил наслаждение. Тор открыл было рот, чтобы уточнить конкретное время, но быстро передумал. Он не знал, наблюдал ли Хеймдалль за ними тогда или предпочёл отвернуться, но вмиг стало неловко. И как только он мог забыть, что даже в чужом мире находился под зорким взором? Видимо, лицо Тора выражало столько разных эмоций, что Хеймдалль сам предпочёл успокоить его: — У тебя есть право выбирать, с кем проводить время в постели, сын Одина, однако осознай, что змей — лишь временное развлечение. Множество ругательств готовы были сорваться с уст Тора, но кричать на Хеймдалля было бы бесполезно. Он страж Асгарда и всего лишь выполняет свою работу. — Если я останусь в Бхогавати, то, может быть, и не временное, — пробормотал он. — Не собираешься возвращаться в Асгард? — У меня всё ещё действует соглашение с Локи. — Тогда зачем ты здесь? — Мне есть что сказать отцу, и это не касается Иггдрасиля или его сокрытия правды. Есть кое-что важнее. Идя по Асгарду, Тор вдруг ощутил себя чужаком. Ему попадались на пути слуги, некоторые даже не поднимали головы, а некоторые, узнавшие в изменившемся Торе в непривычном облачении младшего сына Одина, выворачивали шеи, смотря ему вслед. Он старался двигаться тенью, не привлекая к себе внимания. Решение, принятое им, крепло с каждым мгновением, с каждым шагом, пока он искал отца. Однако первой ему встретилась Фригга. Она неспешно прогуливалась по саду, который находился неподалёку от бывших покоев Тора. Тор видел улыбку на её лице, но что-то подсказывало, что мать тоскует и не зря ходит именно здесь. Отряхнув и расправив одежду, Тор направился к ней, да так бесшумно, что мать вздрогнула, стоило ему положить руку на плечо. — Тор! — воскликнула она, не веря глазам. — Это правда ты? — Я, мама. Извини, что без предупре… — Тор, — она обняла его, то ли смеясь, то ли плача. Тору пришлось замолчать и отдаться тёплым объятиям матери, по которым он тоже скучал. — Ты так изменился, — мать удержала его лицо в ладонях, принялась гладить по волосам, лбу, колючему подбородку. — Хеймдалль сказал то же самое. Она улыбалась. — Ты вернулся? — в голосе звучала надежда. — Нет, мама. Мне нужно поговорить с отцом, а потом… — он выдохнул. — Потом я вернусь в Бхогавати. Вернусь к Локи. На её лице не отразилось разочарования, хотя Тор чувствовал, что она всеми силами его подавляет. — Локи хорошо к тебе относится? Я слышала столько страшных вещей о нагах… Тор поспешил её переубедить: — Некоторым асам стоило бы поучиться у Локи уважению. Поверь, что бы ты ни слышала, это мало похоже на реальность. Змеиный мир прекрасен, а наги — замечательный народ. Всё хорошо, мама, я в порядке. Она погладила его по щеке, улыбнулась, а в глазах всё равно сверкнули слёзы. Тор провёл ещё некоторое время с матерью, слушая о размеренной жизни Асгарда, о том, что с тех пор, как был подтверждён мир с Бхогавати, асы успокоились и вернулись в привычное русло жизни. Отец тоже посвежел, вернул аппетит, хотя поначалу часто спрашивал Хеймдалля о вестях о Торе. Тору было приятно, что отец, несмотря ни на что, продолжал помнить его, но надеялся на благоразумие Хеймдалля. Пусть он и видел многое, лишь бы не докладывал о слишком личных вещах, тем более Одину. Вечером был устроен пир в честь Тора и его великого поступка. Собрались многие асы, Тор ел и пил с братьями, отмечая, что даже Бальдр отбросил свои дела, чтобы провести с ним время. Хёд, который вообще редко выходил из покоев и показывался на люди, тоже присутствовал, слушал рассказы Тора о красивом далёком мире и с любопытством расспрашивал о нагах. Он был единственным, кто вообще так подробно интересовался жизнью нагов — остальные предпочитали не вдаваться в подробности. Иногда за спиной слышались злые перешёптывания: — Смотри-ка, Тор, который ушёл жить к змеям, а мы в его честь ещё и пируем! — Мир с Бхогавати, конечно, важен, но если принял решение остаться там, то зачем вообще появляться в Асгарде? — Поди, через пару-тройку сотен лет и вовсе хвост отрастит! — Тор у них наверняка теперь лакомый кусочек! Не выдержав роящихся слухов, Тор ударил кубком по столу и резко поднялся, привлекая к себе внимание. Шёпот сразу стих, как и другие голоса. Все повернули головы в его сторону, а Тор дрожал, страстно желая разбить Мьёльниром стол. — Да как вы смеете! — громогласно воскликнул он, окинув гневным взглядом гостей. — Как вы смеете так очернять народ, о котором ничего не знаете? Вы хоть представляете, какую ношу им приходится нести на своих плечах? Представляете, чем обязаны им и их миру? Бальдр, сидевший рядом, попытался превратить злость брата в шутку, поднявшись следом и хлопнув его по плечу, но Тор вскинулся, не желая слушать успокаивающие речи. — Брат мой, я уважаю тебя и твоё решение, но ты ведь сам понимаешь, что в Асгарде мало что известно о нагах. — Но это не причина осквернять их и меня заодно. Улыбнувшись, Бальдр посмотрел на побледневшего Хёда, который сжался в комок и явно прислушивался к любым изменениям настроения в голосах. — Я не осквернял тебя, — возразил Бальдр и вдруг с вызовом посмотрел на Тора, так, как не смотрел никогда раньше. — Или есть за что? За правдивые слухи, которые тебя так задевают, брат? Зарычав и потеряв последние толики рассудка, Тор с размаху ударил Бальдра в челюсть, но тот выстоял, отшатнувшись на несколько шагов. Асы сразу повскакивали с мест, Тора потянули назад несколько пар рук, то же самое сделали и с Бальдром. — Довольно! — прогремел отец, вновь погрузив зал в тишину. — Вы, мои сыновья, так позорно себя ведёте! Думаете, недостойное поведение забудется до того момента, как кто-то из вас взойдёт на трон? Бальдр сразу же притих и в извинении склонил перед отцом голову. Тор же остался стоять с гордо расправленными плечами, глядя на отца уверенным непоколебимым взглядом. Более подходящего момента, чтобы объявить о своём решении, нельзя было найти. — Мы обязаны Бхогавати многим — наги поддерживают жизнь древа Иггдрасиль, — начал Тор, желая открыть правду. — Они миролюбивый народ и не стали бы развязывать войну или нападать на другие миры без причины. Но их царь Локи принял наше предложение о перемирии, и с тех пор, как я нахожусь в его мире, на меня никто ни разу не посмотрел косо, хотя я для них чужак. Но здесь, в родном Асгарде, я слышу столько грязных слов за спиной! Даже от своего родного брата, — гневно сказал Тор, заметив, как дёрнулся от злости Бальдр, и развернулся к отцу. — Именно поэтому я убедился в верности своего решения. Не возражай мне, отец, у тебя есть достойный преемник, а меня всё равно будут вечность упрекать за добровольное решение остаться в чужом мире. Отец, казалось, и сам задержал дыхание, ожидая конечных слов Тора. — Я отказываюсь от прав на трон, — без запинки сказал он и с наслаждением вслушался в тишину без каких-либо шепотов позади.

***

Тор прибывал в Бхогавати уже в третий раз. Ощутив воду под ногами, он поднялся на ступени, огляделся вокруг и радостно улыбнулся. С плеч упал тяжёлый груз, дышалось легко и свободно. «Локи», — подумал Тор. Локи ждал его столько времени, даже дольше, чем он мог представить. Локи видел о нём сны. Интересно, когда именно ему пришло первое видение о Торе? Несколько лет назад, несколько десятилетий? В самый первый день рождения Бхогавати? Не хотелось обманывать его ожиданий, а теперь, когда Тора больше не тяготили мысли о троне Асгарда, он нёсся по пустым высоким коридорам дворца с одной лишь мыслью: как можно быстрее прикоснуться к Локи. Они расстались на поцелуе, и Тор до сих пор помнил влагу его губ и преисполненный волнения взгляд. Всё в Локи теперь было родным и знакомым, больше не смущали рога и даже змеиный хвост. Какая, к Хель, разница, если его ждут так, как не ждали ещё никогда? — Локи! — что есть мочи крикнул Тор, врываясь в главный зал. Устав от долгого бега, Тор на секунду разочаровался, увидев только пустой трон и нескольких нагов, поднявших на него темноволосые головы. Он уже готов был отправиться дальше, как увидел мелькнувший в воде хвост. — Тор? — Локи показался из водоёма, такой же обнажённый и мокрый, как в прошлый раз. Его брови недоверчиво хмурились, глаза сверлили гостя с сомнением. — Как же сложно всё-таки тебя отыскать, — с наслаждением вздохнул Тор, тут же вошёл по колено в воду и, преодолевая сопротивление, перешагнул через извивающийся змеиный хвост, сгребая Локи в охапку. Тот больше не шевелился, а Тор гладил по волосам, плечам и спине, царапая короткими ногтями чешуйки, которые ниже становились жёстче и грубее. — Тор, — Локи всё же завозился. — Не принижай моё достоинство перед подданными. Когда Тор и не подумал послушать предупреждение, преисполненный радости, Локи пошёл на крайние меры — скрутил того хвостом едва ли не до самой груди, разве что руки оставил на свободе. Дышать стало сложно, удерживать равновесие — тем более. Поднявшись выше, Локи продемонстрировал всё недовольство, на которое только был способен. Тор увидел то, что видел при их первой встрече: поднятый подбородок, взгляд свысока, царскую стать и опасность. Локи даже зашипел, по-змеиному высунув кончик раздвоенного тёмного языка. От такого вида по спине пробежались мурашки, но Тор не посмел высказать своё восхищение — сейчас оно не было нужно Локи. Уважение — вот что требовалось от чужеземца-аса, вздумавшего так нагло заключать в объятия царя нагов у них же на глазах. Медленно скручивающийся кольцами хвост тёр ноющий член. Тор с каждой секундой чувствовал, как хватка превращается в пытку, и подчинился. Перестав смотреть Локи в глаза, он опустил голову в подобие поклона. — Прошу простить моё невежество, — сказал он с придыханием, отдаваясь на волю Локи. Кольца слегка ослабли. — Оставьте нас, — властно отдал приказ Локи, и Тор краем глаза заметил поспешно уползших нагов. Лишь после он вновь осмелился поднять взгляд, а Локи всё улыбался, явно наслаждаясь видом покорённого сына Одина. — Мне дышать тяжело, — прохрипел он. Тиски исчезли так же быстро, как и лишние зрители. Не удержавшись на ногах, Тор рухнул в тёплую воду, закашлялся, но удержал тело на поверхности. Хорошо, что здесь было неглубоко, и он руками вцепился за каменные плиты, возвышавшиеся над уровнем воды. — Мудрое решения для гордеца — склонить голову перед царём чужого мира, — Локи всё ещё возвышался над ним, но, подползая, медленно опускался до тех пор, пока руки не коснулись воды. Он крепко сжимал сначала голени, затем колени, бёдра Тора, пробираясь выше. И вот Тор уже чувствовал плотное змеиное тело между своих ног и едва не тыкался носом в нос Локи. — Этот гордец отказался от прав на трон, — ответил он. Локи прищурился, переместив руки на его плечи. — Это тоже было в твоих видениях? — Кое-что. Но я не думал, что исполнится именно эта деталь. Тор, ты… — осёкшись, Локи хрипло рассмеялся. — Я ведь не утверждал, что все мои видения непременно должны воплотиться в жизнь. Всё в твоих руках, ты мог бы изменить судьбу. — Я не хочу, — вдруг возразил Тор и сам крепко взял лицо Локи в ладони. — Мне бы вечность пришлось беспокоиться за братьев и родителей. Это того не стоит. К тому же сердце подсказывает остаться именно здесь, а в Бхогавати лишь один неизменный царь — ты. Уголок губ Локи дёрнулся, будто подтверждая: «Да, ты прав, именно так». Теперь, когда рядом не было свидетелей, он вёл себя так же уверенно, но куда мягче. Тор чувствовал лёгкие движения гибкого тела, безошибочно давящие на пах, и с трудом продолжал ровно дышать, хотя вздрагивал каждый раз, когда ощущения становились слишком острыми. Это превратилось в некую игру — смотреть Локи в глаза и пытаться сдержаться. — Что-нибудь видишь сейчас? — спросил Тор, подавляя рвущийся из груди стон. — Вижу, — и Локи вместо ответа так плотно вжался между ног Тора, что скрыть стон за очередными словами оказалось невозможно. — Выбирайся из воды. Локи со своим длинным сильным хвостом был гораздо ловчее Тора, особенно в такой ситуации. Когда тот выкарабкался на массивные каменные плиты, Локи уверенно потянул его штаны вниз, хотя намокшая одежда была тяжёлой и упрямо липла к телу. Тор даже поразился сдержанности нага и его непроницаемому лицу, в то время как он сам наверняка бы рванул одежду с такой силой, что она затрещала бы по швам. Локи не позволил голым ягодицам Тора опуститься на пол, услужливо подсунув хвост и приподняв его бёдра. Никогда раньше Тор не находился в более неловкой и бесстыдной ситуации. Локи держал его ноги широко разведёнными, сжимая вытянутыми руками колени, и хищно смотрел на твёрдую плоть. Сам же Тор любовался блестящей от воды кожей нага, сгорая от ожидания под его пытливым взглядом. «Прикоснись ко мне, ну же!» — хотелось крикнуть Тору, обхватить ногами Локи и вжать в себя настолько плотно, чтобы он в полной мере ощутил возбуждение. — Локи, я не каменная статуя, — вместо крика спокойно сказал Тор, пусть и дрожащим голосом. Результат не заставил себя ждать. Локи посмотрел на него, разжал пальцы и прильнул животом к животу Тору, ложась на него сверху, но удерживая вес на руках по обе стороны покоящейся на плитах головы. — Как вы, наги, это делаете? — задушенно спросил он. — Что? — Получаете удовольствие. Ты сказал, что вы мало чем отличаетесь от нас. — А, — Локи понимающе хмыкнул. — Так вот что тебе интересно, — и нагнулся так низко, что прошептать около самых губ: — Ласкай меня, сын Одина, прикасайся так, как давно хотел — я позволяю, и всё увидишь. Тор, ещё какое-то время вглядываясь в блестящие глаза Локи, провёл по бокам, огладил спину, а потом заставил его опуститься на себя, сжимая в ладонях бёдра, скрытые сильными мышцами хвоста. Они целовались, и Тор долго привыкал к ощущению раздвоенного языка во рту. Локи отвечал с первых мгновений, беря над Тором верх, управляя наклоном его головы и темпом поцелуя. Змеиная кожа, до этого такая жёсткая, стала постепенно смягчаться, пальцы перестали цепляться за острые края отдельных чешуек на спине. Локи, властно задрав подбородок Тора, прикусил кожу на шее, спустился ниже, лизнул ключицу. Когда Тор смог опустить голову и скользнуть взглядом по выгнувшейся спине нага, которую гладили его руки, то увидел, что граница между хвостом и человеческой кожей стала менее заметна. Пока Локи облюбовывал его грудь, Тор воспользовался разрешением и, растопырив пальцы, положил ладони на поясницу, пробираясь к животу. Кожа там была мягкой, но мышцы напряглись, стоило потянуться ниже. — Приподнимись, — попросил Тор. Горделиво возвышаясь над ним, Локи поднялся на руках и опустил голову, смотря между их телами. Пришлось заставить Локи выпрямиться и сесть самому, чтобы было удобнее добраться до границы змеиного хвоста ниже живота. Он был прав — кожа действительно отмякла, стала менее грубой, а чуть ниже линии переходу Тор вдруг наткнулся на еле ощутимый вертикальный разрез, который в обычном состоянии был совершенно незаметен. — Да, всё верно, — подтвердил тяжело дышащий Локи. Тор взглянул на него, массируя, судя по всему, уязвимое местечко рядом с разрезом, и его руку тут же накрыла рука Локи. — Не мешкай, — он направил Тора в нужном направлении. Рука легко проскользнула под тонкую кожицу в углубление, нащупала влажный твёрдый ствол, головка которого тут же выскользнула наружу. Тор, уткнувшись лбом в напряжённый живот Локи, медленно водил рукой по плоти. Локи зарылся пальцами в его волосы, то и дело сжимая так сильно, что Тор едва сдерживал рык. Ещё какое-то время Локи позволил Тору резкими движениями ласкать себя под звуки судорожных вздохов, но потом вдруг напрягся, выгнулся, отстранил его от себя и толкнул назад. Голова Тора вновь оказалась на полу. Шальной взгляд Локи блуждал по его телу. Он выглядел жадным, дрожащим от нетерпения, и Тор чувствовал волны дрожи, охватывающие нага. Он крепко сжимал колени, не выпуская Локи, но и самому было сложно контролировать себя. Бёдра, остававшиеся в приподнятом состоянии неудобной позы, подстегнули Тора дотянуться до своего возбуждения, крепко сжать и зажмуриться от яркого наслаждения, чтобы хоть как-то сбросить напряжение. Локи выбрал именно этот момент. Пока Тор лежал с закрытыми глазами, его рука прошлась по внутренней стороне бедра, щекоча до приятной судороги, огладила член, встретившись с пальцами Тора, и настойчиво протиснулась к уязвимому входу. Прикосновение было настолько жгучим, что Тор дёрнулся и попытался подняться на локтях, но Локи остановил неожиданно сильной хваткой за колени. — Я ещё ничего не сделал, — по голосу было похоже, что Локи даже оскорбился. — Прости. Просто… не подготовился. И лёг обратно, предпочитая пережить начало с закрытыми глазами. Оказалось, что зрение сильно отвлекало. Теперь все его чувства были сосредоточены на пальцах Локи, влажных от слюны, которые настойчиво скользили по коже, толкались внутрь, то исчезая, но возвращаясь вновь. Тор сжимал плоть в кулаке всё сильнее, всё яростнее подавался навстречу Локи, с неведомым раньше наслаждением ощущая, как дрожит змеиный хвост под поясницей. Распиравшие изнутри пальцы исчезли, осталось лишь жжение. Локи долго нависал над Тором, опираясь на локтях дрожащих рук. Они дышали вразнобой, попеременно ловя запахи друг друга. Тор следил за стекающей каплей пота на лбу Локи, пока не поднял руку и не стёр её одним коротким движением. — Давай, — сказал он, обняв Локи за шею, сухо поцеловал и двинул бёдрами навстречу. Секс с ним был похож на плавный танец, где не должно присутствовать резких движений. Та грация, с которой двигался Локи, привносила какое-то новое ощущение, помимо заполненности, которую Тор остро чувствовал. Локи закусывал губу, смотрел вниз и держал голову, будто даже в такой момент не мог позволить себе выглядеть сорвавшимся с цепи зверем. Тор жадно принимал его, скребя ногтями по плитам и то и дело натыкаясь на пляшущий в беспорядке кончик хвоста. — Локи, — шептал он столь желанное имя. — Локи, Локи… Локи в ответ на непрестанный зов Тора замедлился, опустился на него, прижавшись горячим телом, и продолжил уже вместе со сбивчивым поцелуем. Когда пик наслаждения был настигнут, Тор стиснул Локи за плечи так сильно, что онемели руки, и простонал ему на ухо. Локи же продолжал двигаться, пока плоть Тора пульсировала в его сжатом кулаке, кусал за шею и замер глубоко внутри, содрогнувшись. Это было самое приятное единение, которое только Тор мог пожелать.

***

Древо Иггдрасиль постепенно возвращалось к жизни. Тор любил приходить на край Бхогавати, видеть зеленеющие ветви и чувствовать свою принадлежность к спасению миров. В Асгарде, насколько он слышал, всё успокоилось. Отец выбрал своим преемником Бальдра, как и ожидалось, но теперь терпеливо готовил его и ждал, когда забудется такая неловкая стычка во время пира. Сам Тор больше туда не возвращался. Порой ему казалось, что за ним кто-то наблюдает, и он знал, что это так и есть, ведь Хеймдалль никогда бы не отвернулся насовсем. Порой Тор поднимал голову, смотрел в ярко-голубое небо и мучился от желания попросить открыть Радужный мост. Но стоило опустить взгляд, как взору представали вечнозелёный мир и прячущийся в густой растительности дворец. А во дворце, как и всегда, был Локи. И как только Тор вспоминал о нём, желание ещё раз пересечь Биврёст попросту исчезало. Тор знал, что о своём решении остаться рядом с таким непохожим на него существом — нагом — и отказаться от трона он не пожалеет. Никогда.