Инструкция по лучшему способу изнасилования

Вечером, после съёмок, Гарик, медленно шагая, вышел на улицу. День выдался напряжённый, и ему хотелось неспешно пройти по улице, вдохнуть прохладный воздух вязкого полумрака. Он вышел из парадных дверей, когда все зрители уже отошли далеко от концертного зала и даже самого здания. Он собирался достать из кармана сигареты, как вдруг его кто-то сильно ухватил за руки, и, связав их за спиной, потащил в мрак ночи. Затем ему воткнули кляп и неаккуратно кинули на заднее сидение большой чёрной машины, которая тут же заблокировала двери и тронулась. Дороги под покровом ночи он не видел, поэтому даже не мог понять, куда его везут. Испугался он лишь в первые минут десять, но потом понял, что паникой сейчас ничему не поможешь. Гарик прикрыл глаза и просто наслаждался быстрой ездой плавно идущего авто. Где-то через час дверь открылась, и его вытолкали наружу. Перед ним оказался огромный особняк, ограждённый высоким кованым забором. Тут Гарику в голову пришло абсолютно чёткое осознание, что он стоит перед домом своего армянского продюсера. Удивлению Харламова не было предела. Его, грубо подталкивая в спину, завели внутрь здания и заставили подняться на второй этаж, а затем на чердак. Надо сказать, что огромное помещение было неплохо замаскировано. Если бы его не провели в потайную дверь, он бы в жизни не догадался о её существовании. Лишь зайдя в комнату, он понял, к чему такая предосторожность: обитые красным бархатом стены и множество непонятных несведущему человеку механизмов с головой выдавали их обладателя. Обстановка была не хуже, чем в красной комнате мистера Грея. У стены, находившейся напротив входа, стояли огромный жестяной механизм и обыкновенный крест. С правой стороны были прикреплены всевозможные флоггеры, дилдо, верёвки, маски, кнуты, распорки и зажимы, а с левой – огромная кровать, к которой Харламова толкнули, заставив упасть на колени и завязали глаза, убрав при этом верёвки с рук. -Раздевайся. Я скоро приду, - голос даже не пытались изменить, и Гарик сразу понял, кто стоит за его спиной. Впрочем, было бы странно, если бы в доме у Мартиросяна оказался Воля или Батруха, поэтому пока всё было вполне предсказуемо. Харламов не нашёл ничего лучше, как начать снимать с себя футболку и брюки. Минут через 15 вернулся Марти и развязал ему глаза. Армянин был одет в кожаный костюм с шипами, который, как и полагается, мало что скрывал. К своему великому удивлению Бульдог отметил, что Марти чертовски идёт. Подойдя ближе, армянин взял валявшиеся у кровати наручники и приделал руки Харламова к кровати, затем нагнулся и шепнул: «Скажешь что-нибудь не то – вылетишь из Камеди. А куда тебя ещё возьмут? – он взял Игоря за подбородок и поднял голову вверх, - не хочется терять работу, правда ведь?» Марти подошёл к стене с различными приборами, и не думая схватил кожаный флоггер, резко ударив им об пол. - Я сегодня главный, ясно? – едко спросил он приближаясь к резиденту. Он повернул Бульдога спиной к себе и начал наносить удары. Сначала нежно и осторожно, а потом всё сильнее и чувственнее. Он набирал силу, пока Харламов не вскрикнул. Прозвучало скорее очень довольно и сексуально, чем с обидой и болью. Армянин удивлённо вскинул бровь, и, освободив руки Харламова, пошёл за новой игрушкой. Это оказалась железная распорка для ног. Он кинул Бульдога на кровать, и закрепил оба конца железной трубы на костяшках ступней резидента. Сам он лёг на живот и начал делать Харламову минет. Собак отметил, что выходит у него круто, прямо – таки профессионально. Затем Марти убрал распорку, резким движением поднял саба и толкнул на крест, на котором ловко закрепил все конечности. С полки, находившейся чуть в стороне от креста, он снял красивый флакон смазки, окунул в него два пальца и, смазав себе проход, насадился на каменный член Харламова. Через минуту он заметил, что резидент двигает бёдрами ему в такт, а ещё чуть позже, что тот довольно жёстко его трахает. Бульдог хотел кончить в сторону, и собирался уже выйти из продюсера, но тот только сильнее прижался, и кончить пришлось в него. После этого Марти повернулся к Харлу и, положив ладонь на шею, властно провёл ей до середины груди. - Хороший мальчик. Мне понравилось, - армянин освободил Харламова от креста. Тот достал из лежавших рядом брюк сигарету, сел на кровать и спокойно закурил, выдувая большие клубы дыма. - И что, даже не испугаешься, не убежишь, полицию вызвать не попытаешься? Тебя типа изнасиловали… - со вселенским удивлением глядя на Гарика спросил продюсер. - Не-а, - выдувая очередную струйку пара нагло и довольно ответил Бульдог, - ты же мне нравился всё это время до жути, но я сказать не мог. Как бы это выглядело? Ты бы меня уволил. Да и потом, я такой некрасивый, а у тебя офигенные глаза, спина такая… накачанная…Короче, я давно тебя хотел. А тут такая возможность. - Да нет, ты очень привлекательный… - выдаёт совершенно охуевший армянин. - Ну вот, считай что это было изнасилование по обоюдному желанию. Слушай, а может, ты меня ещё раз похитишь на следующей недельке? Только я комнату в клубе сниму, там штук всяких побольше, да и не спалит никто, у нас всё – таки жёны у обоих. М? Как тебе идея? Харламов посидел у Марти ещё минут двадцать, пока он не отошёл от шока, и они не смогли обговорить время и место следующей встречи, а потом счастливый уехал домой.