Лави, твоё сердце теперь моё...

Кровавая заката полоса незримо в воздухе повисла. Небо вспороли бритвой намереваясь выпустить кишки. И наблюдать как будет оно истекать кровью. И никто не будет в силах помочь...Младший историк сломал холодную стену безразличия, он пересек ту черту, которой Канда отделял себя от всех. Мечник усмехнулся своим мрачным мыслям, ведь сегодня последняя ночь с Лави. Он любит эту рыжую бестолочь вот уже полтора года, но без взаимности в ответ на свои чувства, но тот лишь в свою очередь относился к нему как к части истории, как к листу бумаги, Лави отнесся к мечнику с какой то жестокостью, сегодня ночью Юу покажет Лави, что он тоже лишь часть этой истории... Для историков друзья - это все спектакль, не говоря уже о любви... Любовь недоступна книгочеям, она запрещена. Но Канда желал владеть Лави во всех смыслах этого слова, желал, чтоб его сердце было лишь его, целовать шею миллиметр за миллиметром, ласкать столь податливое тело. Лави,погубил грозного мечника пусть и не физически, но душевно это точно. О похоть, похоть, похоть сильней огня в геенне... Но ничего этому не дано случиться, как оказалось юный историк показал свою вторую половину, показал какой он на самом деле. Зайдя в комнату, азиат снял с себя плащ экзорциста и медленно расстегнул рубашку, подойдя к Лави, он обнял он обнял того сзади и прижался к широкой спине. - Юу, что тебе надо? Ты же знаешь, что любовь не для меня... - Знаю, я знаю, ты говорил, а как на счет просто тела, секс без обязательств?.. - тихо прошептал мечник, проникая холодными ладонями под кофту рыжеволосого юноши. В его руках тело чуть вздрагивает и слышится глубокий вздох. Рыжий на минуту напрягается и тут же расслабляется, поддаваясь ласке. Повернувшись, Лави приживет Юу к стене, целуя жадно, несдержанно, изредка кусая почти что до крови тонкие губы. Откинув рубашку в сторону, Лави попытался взять инициативу, но не тут- то было, Канда не позволил этому случиться, он повалил историка на кровать, и не сдерживаясь, срывал с него одежду,усевшись на его бедра. Когда с одеждой всё было покончено, мечник начал медленно ласкать столь податливое тело, историк не знал, что это будет его последняя ночь... Не знаю почему, но перед глазами картина: бог (молодой рыжеволосый парень, тело которого уже окончательно сформировалось, но все еще кажется возмутительно хрупким, нежным, свежим и созданным, чтобы его ласкали) и я, его пленитель, приковавший его невидимыми цепями к ложу, где он лежит, обнаженный и беззащитный, среди дешёвых материй, целиком в моей власти...Он смотрит на него взглядом, ясно говорящим:"Ты мой пленник, и я могу делать с тобой все, что захочу, ты беззащитен, твое нежное тело предо мной, совершенное, прекрасное, обнаженное...испытай ужас от мысли, что я могу с тобой делать, и что ты не сможешь мне противиться"... Лави специально выгинается перед скользящим взглядом мечника, он словно ощущает на теле его скользящую руку. Тело его бога перед ним как на ладони, молодое,горячее,зовущее... И он хочет ответить на этот зов... Канда наклоняется над историком, и вот его прохладные губы находят его сосок. Тихий вскрик быстро исчезает в тишине, сменяясь звуками участившегося дыхания... Другой сосок исчезает под рукой Юу, где он начинает сжимать его сосок разогревая... Его язык быстро лижет самый кончик его груди, заставляя Лави извиваться от наслаждения. Затем, их губы встречаются в жадном поцелуе, а руки японца ласкают грудь. Вот он прикусывает его губы, вырывая из них стон. Тишина наполняется тихими звуками дыхания и стонами. Тело пленника в очередной раз выгнулось в объятиях Юу, когда он наконец оторвался от его губ, позволив ему издать недолгий крик. Завязал руки рыжеволосого шнурком от волос и вернулся к столь увлекательному занятию. По комнате разносились несдержанные стоны, историк выгибался под мечником, Юу облизнулся, когда порядком вымотал свою жертву, и потянулся за мугеном. - Юу, что? Что ты делаешь? -прошептал историк, чуть приподнявшись, и как- то испуганно посмотрел на грозу Черного Ордена. В глазах Юу играл нехороший огонёк. Обнажив свою верную катану, он вернулся к рыжему . Историк догадался о намерениях своего любовника, им овладел страх, он изо всех сил пытался защитить свою жизнь, но, что можно сделать с завязанными руками? Вот именно, почти что ничего, - Печально, что ты не ответил на мои чувства. Теперь ты тоже станешь лишь частью истории... - прошептал Канда, вспарывая грудную клетку младшему историку. По дому разнесся громкий крик боли, но никто не услышит, так как они остановились в заброшенной хижине. Белую простынь окрасила алая кровь, Юу наблюдал как она вытекала из глубокой раны. С каким- то садистским наслаждением одним рывком он направил муген к животу, обнажая внутренности. Облизав кровь с лезвия катаны, мечник наблюдал за конвульсиями рыжего. - Мы...ещё..встретимся... - прохрипел Лави и закрыл глаза. Сердце билось слабо, и Юу поспешил вырвать орган до тог, как оно остановиться совсем. Сердце историка издало последний стук и замерло в безжалостных руках мечника. - Лави, твоё сердце теперь моё... Тонкие губы дрогнули в улыбке, и хищные глаза заскользили по окровавленному и обнажённому телу мёртвого историка. Новая волна возбуждения накрыло Канду с головой. - Тч... не хватало ещё иметь тебя мёртвого, хотя скажу, что ты соблазнителен. Алая кровь так красит твоё бледное тело... Теперь ты стал частью истории... Истории, которую ты так любишь... - промурлыкал азиат, как сытый кот укрывая одеялом бездыханное тело. Собравшись, он поджог хижину и удалился вновь в Орден... Восходящее солнце окрасило небо в кровавый цвет. Ночью было пролита кровь, кровь юного историка, но об этом никто никогда не узнает....