Синева наших глаз

      Минато сказанное отлично расслышал, ибо проблем со слухом у него никогда не было, что заставило серьёзное доселе лицо смягчиться, явив улыбку, граничащую с усмешкой. Минато и сам, по правде говоря, надеялся на это. Было бы просто превосходно, поведай Девятихвостый об этом Наруто именно ради того, чтобы тот ещё больше вышел из себя и сорвал печать, сдерживающую его. Подобная мысль неустанно грела душу до поры до времени — Минато уже свыкся, что его сын именно Наруто. Он уже и не думал даже, что могло быть иначе.       В целом всё складывалось просто прекрасно, если бы не влечение, связывающее их. Возможно, как Минато и думал недавно, это было именно то самое влечение, но ранним утром, когда туман окутал их, Намикадзе осознал: ничего подобного. Это любовь — настоящая, крепкая, неправильная, сводящая с ума, но любовь. Минато понял это, потому что предложение Наруто использовать технику, на поиски которой они потратили достаточное количество времени, заставило сердце болезненно заныть и чуть было не сказать, что он против. Да, Минато был против. Но если так захотел Наруто — пусть всё будет по его воле.       Намикадзе вошёл в дом, прикрыв тихо скрипнувшую дверь. Даже вещи словно чувствовали настроение хозяина, всеми силами подыгрывая ему, давая хоть какую-то поддержку. Вообще Минато уже даже представить не мог, как будет жить без шума, свойственного Наруто. После того как Узумаки впервые переступил порог дома, тот внезапно стал как будто меньше и уютнее. Минато отлично помнил те дни, когда Наруто лежал в госпитале. Было слишком тихо, стены словно давили, вынуждая проводить всё свободное время у постели лежащего без сознания Узумаки.       Наверное, мысль о переезде будет правильной, потому что находиться в доме, слыша так называемые призраки прошлого, будет слишком сложно. Даже для Минато, который на подобную ерунду внимания обращать никак не должен хотя бы потому, что так положено статусу. Если так, то он вообще будет дни и ночи проводить в резиденции.       — Я спать! — оповестил Наруто, развернувшись на одной ноге и закинув руки за голову.       Как правило, он мог тренироваться неделями, не замечая, что телу необходимы основательный отдых и сон, а тут всего-то пара часов на полигоне, и глаза закрывались так, словно он не спал не меньше месяца. Всё же душевные переживания наносят след куда более заметный. Минато улыбнулся, кивнув. Ему и самому отдых требовался, так что Наруто в этом не одинок. Будь у него возможность, он проспал бы и до следующего дня, но, скорее всего, старейшины скоро вытащат его в резиденцию, показывая, что там и как. Ну, и Хирузен, соответственно, будет рассказывать о жителях, передавая информацию о них, посвящая во все тонкости.       — В таком случае приятных снов. — Улыбка Минато слегка угасла, стоило подумать о ждущей его бумажной волоките.       Наруто направился в свою комнату, создавая шума больше, чем дети, что обычно проносились мимо него на улице, мечтая стать ниндзя и подражая им во всём. Все как один грезили об Академии, думая, что их ждут увлекательные уроки, на которых их будут обучать различным техникам и всему тому, что умеют самые крутые шиноби. Им было даже невдомёк, что на деле всё окажется куда более скучным и они будут рассчитывать, через сколько секунд до них долетит кунай, если противник бросил его с расстояния двадцати метров. Для Наруто сие являлось сосредоточием неинтересности; он до сих пор искренне не понимал, зачем это понадобится в настоящей битве. Можно подумать, пока кунай до него летит, Наруто, водя веточкой по земле, будет высчитывать, через сколько же секунд его заденет. Да его уже убьют несколько раз! Именно поэтому он ненавидел занятия в Академии. А когда там были интересные уроки, вроде метания сюрикенов в цель, всегда лучшим был Саске, которого Узумаки никак не получалось превзойти. Поэтому и это он недолюбливал.       Наруто потянул собачку на молнии кофты, расстегнув её и сняв, по привычке бросив куда-то на пол. Не то чтобы он делал так у себя дома — просто в этой комнате её было некуда повесить, поэтому татами было лучшим для неё местом. Он остался только в штанах и чёрной футболке с оранжевым завихрением на спине. Пальцы коснулись ожерелья, что он выиграл у Цунаде, проведя по гладким граням. Затем он закинул его под футболку и, откинув одеяло, забрался на футон. Увидав за окном лишь кусок серого неба, никак не привлекавшего, да пару листьев, осторожно ударявшихся о стекло, Наруто отвернулся к стене.       Одной рукой смял край одеяла, а другой, сжатой в кулак, ударил по полу, вызвав глухой стук. Что ни говори, но он считал себя полнейшим идиотом, раз решил предложить эту технику. Разумеется, это был отличный выход, но Наруто считал, что он какой-то неправильный. Потому что не хотелось забывать — да и, если честно, ему уже стало всё равно, — кем они там приходятся друг другу. Поначалу это вызывало чуть ли не истерику, но сейчас, когда он немного успокоился и пришёл в себя, в душе было лишь глухое равнодушие, словно это события давно минувших лет.       Он бы и не предложил этого никогда, если б не обязанность перед Кушиной. Она же его мать как-никак. Проигнорируй он это — и выйдет как-то некрасиво по отношению к ней. Наруто вздохнул, заставляя себя смириться с избранным решением. Забудут — значит, забудут. Нечего вообще было начинать. И если тот факт, что они вовсе не чужие друг другу люди, уже как-то отошёл на второй план, то осознание собственной ошибки вызывало слёзы, уже несколько минут катящиеся по щекам и теряющиеся где-то на ткани одеяла. Неожиданно в голову пришли некоторые мысли, которые заставили Наруто просто лежать несколько минут с широко раскрытыми глазами, безучастно смотря на стену.        Наруто резко поднялся, зло вытерев щёки тыльной стороной ладони. Если у него всего неделя, за которую он всё равно ничего не успеет, значит, и проводить её нужно вместе, а не по разным комнатам. Он стремительно вышел из комнаты, подойдя к двери Намикадзе, и остановился в смятении, не решаясь постучать. Поднятая рука так и зависла в воздухе. Минато, может, его и не прогонит, но вряд ли ему, вероятно, так уж необходимо присутствие Узумаки. Но, как бы там ни было, Наруто не был бы собой, если б не решился и так и ушёл бы, проведя остаток времени у себя. Он осторожно приоткрыл дверь, не став оповещать о себе, и заглянул внутрь. Минато спал, так же как и Наруто, на футоне, но, в отличие от той комнаты, в этой было достаточно вещей. Узумаки тихо прошёл и лёг рядом, убеждаясь, что вымотанный Намикадзе спал.       Не сдержав судорожный вздох, Наруто прижался щекой к плечу Минато, прикрыв глаза. Его ладонь легла на грудь Намикадзе в районе сердца, ощущая размеренный стук. Ну и пусть, что он сам опять начинает и играет с огнём. Лишать себя того, что дано ему всего на неделю, он добровольно не будет. Только если Минато не попросит.       Неожиданно его руки коснулась чужая, чуть сжимая пальцы и убирая её. Наруто приоткрыл глаза, встретившись с такими же, затаив дыхание. Взгляд Минато ни о чём не мог сказать ему, тем более Узумаки никогда не мог распознать его эмоций. Наверное, потому что не умел. В любом случае это заставило его смутиться и вытащить руку из ладони Минато, готовясь увидеть какое-нибудь осуждение или что-то вроде этого, но уголки губ Минато внезапно приподнялись, показывая, что всё в порядке и не стоит Наруто так дёргаться.       — А, мне это… не спится, в общем, — пробормотал Наруто, немного отодвигаясь. — Я разбудил тебя, наверное, — нервно засмеялся он, положив голову на свою согнутую руку. — Могу и уйти — надо?       — Нет. — Минато качнул головой.       Да, сон уже почти завладел им, оставляя сознание где-то на грани, но в душе —где-то глубоко в ней, не признаваясь в этом даже самому себе, — он надеялся, что Наруто всё же придёт. Что поделаешь, но поступки Наруто, какими бы они ни были, смотрелись не так дико, если бы то же самое сделал кто-нибудь другой, Минато в том числе.       — Ну, тогда я буду спать здесь! — заявил Наруто, несказанно осмелев от этих слов.       И чего он так трясётся — всё равно же прекрасно знает, что Минато одобрит любую его выходку, даже если он спалит его дом, разрушит деревню и приведёт мир к войне. Он снова прижался к его плечу, усмехнувшись.       — Оставайся, — сказал Минато, — с одним условием.       — С каким? — протянул Наруто, понятия не имея, что именно тому придёт в голову в этот раз.       Если опять спор, то он точно уйдёт и откажется. Ну, может быть. Ладно-ладно, он сделает всё, как тот хочет, лишь бы у него просто была возможность вот так вот лежать рядом. И почему он так не делал во время миссии? Столько времени задаром потерял.       — Эту неделю ты готовишь и следишь за домом, пока меня нет, — ответил Минато. — Это, конечно, в том случае, если я не буду брать тебя с собой. А когда буду, ты платишь за рамен.       Видеть изумлённое лицо Наруто было истинным наслаждением. Минато изо всех сил сдерживался, чтобы не рассмеяться в голос.       — Я же не умею. — Наруто даже приподнялся, взглянув в глаза Минато, однако от неожиданности не уловив в них затаившихся смешинок, его выдававших.       — Что именно ты не умеешь? — придавая голосу полную серьёзность, словно он отдавал приказ, спросил Минато.       — Ну, готовить там, за домом следить, — окончательно растерялся Наруто. — Я могу только лапшу заварить, если хочешь.       Он же не врал, когда так говорил. Почти всегда его завтрак состоял из магазинной еды, а в остальное время он ходил только в «Ичираку». Зачем, в таком случае, готовить самому.       — Лапшу ты и правда готовишь прилично. — Минато усмехнулся, всё ещё пытаясь сохранять невозмутимое лицо.       — Там потом от кухни только название остаётся!       — Прекрасно, заодно и за домом будешь следить, — ответил Минато, когда Наруто снова лёг, только теперь не на свою руку, а на плечо Намикадзе.       — Я мог бы брать еду в «Ичираку», — перебирая варианты, предложил Наруто, но после задумался: — Правда, денег у меня нет.       — Есть, — возразил Минато, в то время как его пальцы осторожно коснулись кончиков волос Наруто, но Намикадзе этого не замечал, делая это, скорее, по привычке.       — Откуда? — удивился Наруто, ощутив прикосновение.       — Ты же выполнял со мной миссию, пусть и неофициально, поэтому Хирузен решил, что тебе за неё тоже должны заплатить, — напомнил Минато, убрав руку.       — Но она же провалена, — отозвался Наруто.       — Информация не попала в руки врагов, поэтому нет, — ответил Минато.       — Отлично, значит, теперь мы поменялись местами, что ли, или как? — пробурчал Наруто, которого всё это не устраивало.       Минато не выдержал и рассмеялся, чуть ли не трясясь и сгибаясь пополам. То, что Узумаки принял всё за чистую монету, было смешно, конечно, но и весьма неожиданно. Минато вообще в целом всегда веселило, когда Наруто начинал возмущаться и ворчать под нос, как старый дед. В общем, настроение, которое до этого было понижено, вновь возросло, создавая ощущение, что их перекинуло назад, до того, как сражались все страны. Если подумать, то эта битва была каким-то переломным моментом. Переломным моментом вообще во всём, расколов их жизнь на до и после. Так же она в какой-то мере повлияла и на исход войны. Минато уже давно пришёл к выводу, что если б не она, то всё было бы намного лучше, нежели сейчас.       Если б задание было выполнено полностью, их не отправили бы на мост Каннаби, где погиб Обито. Наруто не встретился бы с Девятихвостым, от души натрепавшим обо всём, что знает. Они бы не ведали, кем являются друг другу, и незнание для них было бы спасительным. Не будь этой битвы, старейшины бы не прознали, что Наруто — тоже Джинчуурики, и не требовали бы его немедленного возвращения в своё время.       К тому же Минато прекрасно знал о том, что они надавили на Третьего, чтобы тот отправил Кушину на задание, причём изначально оно было в пределах деревни, а теперь выполняется в другой стране. Сделано это для того, чтобы оба носителя демона не встретились. По мнению старейшин, те вполне могли что-нибудь замыслить. Глупо, конечно, с их стороны, потому что Кушина и Наруто хоть и являлись головной болью деревни, но делать ничего такого, что навредило бы ей, явно бы не стали. К сожалению, у старейшин на этот счёт было своё мнение, и спорить с ними бессмысленно, поэтому Хирузен уступил.       — Так это, типа, шутка была? — наконец сообразил Наруто.       Минато, не имея возможности ничего сказать, просто кивнул, за что и получил по лицу подушкой, сразу же вытащенной у него из-под головы. Намикадзе этого ожидал, но сделать ничего не мог, потому что смех уже душил его, поэтому особо эффектный удар от Узумаки он всё же пропустил. Наруто же не упустил случая громогласно высказать всё, что думал о Минато. Припомнились и все оплошности во время миссии, которых, к слову, Минато никогда не делал. Наруто же, похоже, было всё равно, поэтому он всё вывернул в свою пользу, ещё больше рассмешив этим Минато. Видя, что тот уже даже не слушает, Наруто всерьёз хотел разобидеться и уйти, но потом в голову пришла мысль, что именно это и есть то кратковременное счастье, что они потеряли.       Обиженные глаза постепенно приняли озорной блеск, а плотно сжатые губы расплылись в улыбке, и через пару минут Наруто хохотал вместе с Намикадзе, так же, как и он, не имея никаких сил выдавить хоть слово. Наверное, это действительно было счастьем. Слышать смех того, кого любишь, зная, что смеётся он не над тобой, а с тобой. Безумно хотелось, чтобы это продолжалось вечность, но всё хорошее, особенно такие тёплые моменты, рано или поздно заканчивается, сменяясь — пока, что тоже было хорошо, — спокойствием и осознанием, что это был самый светлый эпизод за последние несколько дней.       Наруто кинул подушку, что до этого держал в руках, куда-то в сторону, снова прижавшись к Минато. Вновь в голове появились мысли, что техника дурацкая, затея — тоже, и вообще нужно отказаться от этого, пока не поздно. Но голос почему-то отказывался появляться, не складывая звуки в такое простое предложение, которое Наруто хотел озвучить. Узумаки знал, что Минато согласится, если он попросит, но сказать всё равно не мог, что его стало страшно бесить.       — Я приготовлю рамен, если хочешь, — неожиданно сказал Наруто, чтобы скрыться от этой безысходности, — но убирать всё будешь ты.       — «Ичираку», значит, тебя больше не устраивает? — тихо усмехнулся Минато.       Он заметил, что Наруто хотел сказать другое, но допытываться он больше не будет. Если Наруто захочет, то скажет. Если же нет, то это его выбор, и Минато влиять на него не вправе. Из-за этого и так уже совершено слишком много ошибок.       — Устраивает, — фыркнул Наруто, — но ты сам сказал, что не всегда меня будешь брать.       — Скорее всего, наоборот, — ответил Минато, чуть нахмурившись.       Всё же если старейшины будут против, то он пошлёт их мнение куда подальше, потому что те и так постоянно давят на Хокаге. Такое чувство, что управляет не глава деревни, а они. По их мнению, титул каге даётся лишь для прикрытия, чтобы из тени отдавать приказы. Минато это ненавидел, поэтому и делать всё так, как хотят того Хомура и Кохару, не собирался.       — Что наоборот? — спросил Наруто. — Вообще брать не будешь?       — Не угадал, — отозвался Минато. — Думаю, дома я буду появляться редко, поэтому ты всё время будешь ходить со мной.       Судя по всему, они только и будут, что сидеть в резиденции, поэтому домой смысла идти всё равно не будет, а значит, остаётся только «Ичираку». Другие заведения они так не любили, предпочитая именно неизменную лапшу. Наруто, согласившись, кивнул.       — И ты платишь, — добавил Минато.       Наруто что-то проворчал, но вроде как согласился, слабо улыбнувшись каким-то своим мыслям. Немного помолчав, Наруто вновь устремил взгляд на Минато.       — Не сочти, что я настолько придурок, что забыл о спрашиваемом множество раз до этого, но напомни-ка: ты всё-таки решил, — особенно выделил последнее слово Наруто, — что собираешься делать с Девятихвостым. Ты так и не ответил ничего конкретного.       Минато кивнул.       Не то чтобы он прямо уж тратил на это целые часы, утопая в думах, но несколько минут у него было, поэтому план действий, пусть и не особо ясный, скорее расплывчатый даже, у него был. Также он не знал всех подробностей, а Наруто — тем более. Всё, что у него имелось — это точная дата, когда тот нападёт. Если он правильно догадался, то печать сломается во время родов, а значит, нужно предотвратить это. В общем-то, обо всём знал только Девятихвостый, но не говорить же с ним об этом. Вряд ли он всё выложит тому, кто собственноручно закрыл его в клетке.       — Я тебе и сейчас ничего конкретного не скажу. Есть только предположения, что я мог бы сделать, — не более.       — Я понял, — кивнул Наруто и немного улыбнулся, пытаясь приободрить прежде всего себя. — Вот вернусь, поедим с тобой рамен, который подают в «Ичираку» в моём времени. Тебе понравится, обещаю.       Наруто понимал, что Минато знает не больше него самого, а точнее — почти ничего, поэтому всё, что у него было — безоговорочная вера в Минато и надежда, что у того всё получится. Настроение вновь понизилось.       — Наруто, — позвал Минато.       Пальцы осторожно сжали его запястье, вынуждая посмотреть на него, потому как Наруто делать это явно не собирался. Наруто немного удивился, всё же подняв голову, но не встречаясь с Минато глазами, так как не хотел, чтобы тот видел его потухший взгляд. Странно, конечно, что эти мысли его так сильно расстроили, но в любом случае пусть лучше Намикадзе видит его счастливым, чем таким потерянным.       Другая рука Минато легла на лицо Наруто, а большой палец очертил одну из полосок на щеке. Минато едва склонился, сокращая и без того небольшое расстояние, невесомо касаясь губ Наруто, заставляя того поверить, что их путь не так уж и напрасен, а все попытки в итоге приведут к тому, чего они так оба хотят. Минато осторожно прихватил его губы своими, тут же отстранившись. Невзирая на всё, они сделали верный выбор, пусть он будет и неправильным для остальных. Рука Наруто уверенно легла на шею Минато и притянула к себе, другой зарываясь в волосы, пропуская их через пальцы. Этот поцелуй был осторожным, немного затаённым, утешающим и поддерживающим, будто, не используя давно ненужные слова, они хотели объяснить, что было на душе. Через него когда-то призрачная надежда стала осязаемой, не оставляя никаких сомнений. Ладонь Минато скользнула по предплечью Наруто, немного сжав, что Наруто воспринял как приглашение и перебрался на колени Минато, не разрывая такой доверительный поцелуй. Он не был похож на остальные. Он был другим, пока что непонятным обоим, но делающим ясным всё то, что вызывало сомнения, нерешимость, разрушая все предубеждения.       Губы Минато, что до этого исследовали шею Наруто, аккуратно приоткрыли его губы, несильно прихватывая зубами нижнюю, руками прижимая к себе, так что оба слышали сердце другого, бьющееся размеренно и спокойно. Язык осторожно проник внутрь, сплетаясь с чужим, вызывая ещё больше доверия и уверенности. Этот поцелуй не был ни страстным, ни спокойным — он просто был, и вместе с ним оба поняли и приняли важное для себя решение, которое теперь было непоколебимым. Они пришли к тому, какие именно узы должны их связывать.