Достаточно просто взглянуть в твои глаза… Как ты делаешь это со мной? Заставляешь чувствовать себя таким живым. —————————— Я так боюсь, что настанет день, Когда этот гребанный мир Попытается забрать тебя у меня. ©
Юки достаточно всего четыре слова, чтобы разорвать себе сердце. «Он снова что-то скрывает», — думает он, глядя на брата. А Юта внезапно сбегает от ребят во время обеденного перерыва, уходит быстро, но без спешки, махнув друзьям рукой у двери и послав близнецу беглый, но добрый взгляд. Тидзуру тут же поднимает шумиху, призывая всех проследить за товарищем, на что Мацуока пытается возразить неуверенными жестами, но в итоге тоже поддается идее. «Если бы что-то случилось, разве Юта не рассказал мне?» Юки медленно вдыхает прохладный воздух, пахнущий бумагой и мелом. Канамэ продолжает ворчать в своей манере, хотя послушно следует за воодушевленным Тидзурой, которому, должно быть, подобные слежки доставляют особое удовольствие. Тидзуру успевает сверкать ясными голубыми глазами направо и налево, широко улыбаться и строить различные теории насчет странного поведения Юты в последнее время. Дважды он едва не оказывается замеченным самим Ютой, но Канамэ вовремя хватает неугомонного блондина за воротник, тянет в сторону и раздраженно шикает на него, в надежде хоть немного усмирить жгучий энтузиазм приятеля. Но это явно бесполезная затея, понимает Канамэ. Мацуока и Юки ведут себя тихо, осторожно, украдкой шагая чуть позади. Сюн обеспокоенно поглядывает на младшего Асабу, но молчит, чувствует, что тот немного не в духе, но не понимает, с чем стоит вязать этот факт. Юки старается не выпускать брата из виду. Он почти не дышит. Четыре года назад Юки списывал все это на братскую заботу о ближнем. Четыре года спустя Юки уже не такой наивный, и он ясно понимает, что дело не только в этом — совсем не в этом. Ребята выходят на улицу, где только недавно прошел сильный дождь, с крыши все еще капает вода, но солнце едва заметно проглядывает сквозь тучи. Мацуока ежится от холода и обхватывает себя руками, интуитивно вжимая голову в плечи. Они уходят под навес и тут же прячутся за автоматом с напитками, так как Юта останавливается недалеко от них. «Неужели он?..» Юки почти шипит, но не вслух, а про себя, хмурится, а по спине от чего-то пробегают неприятные мурашки — холодно, так ведь? Он не отрывает взгляда, не позволяет себе даже моргать, пальцами невольно цепляется за металлический край автомата, когда Рина Такахаси, та самая девушка, с которой Юта не так давно расстался — по ее же инициативе — несмело, но по-доброму улыбается бывшему парню. Они стоят вдвоем и тихо о чем-то говорят, совсем не замечают слежки или же делают вид. Юта не целует Рину, но смотрит с теплотой во взгляде, и Юки кажется, что он бы отдал все только ради того, чтобы не видеть этот взгляд, обращенный на кого-то другого — не на него. Он не хочет это видеть, ему от этого мерзко, больно, досадно, но он не отрывает взгляда. Медленно вдыхает воздух со вкусом дождя с осадочным напоминанием об осени. Молчит. Не слышит, как Тидзуру радостно что-то шепчет, едва удерживая себя, чтобы не выпрыгнуть из укрытия с громкими ехидными воплями. Не слышит, как его не устает осаждать Канамэ, толкая к стене и сверкая взглядом из-под очков. Не слышит, как смущенно о чем-то говорит Мацуока, мол, они не должны мешать паре. Улыбка Юты, посланная в адрес Рины — нож для Юки. Он вдыхает ноябрьский воздух в последний раз, прежде чем уйти обратно в школу, не дожидаясь друзей и не сказав ни слова. А на следующей перемене Юта сам подходит к нему — привычно спокойный, невозмутимый, доброжелательный. Он тихо говорит: — Я пойду домой один.***
Юта рассказывает о воссоединении с Риной только через пару дней, и то лишь потому, что Тидзуру уж чересчур прозрачно намекает на то, что они всё и так знают. Ребята его поздравляют, закидывают вопросами, от которых Юта увиливает с особой ловкостью. Юки молчит, уткнувшись в свежий томик манги, словно и вовсе их не слушает, но на деле — ловит каждое слово, сказанное братом. Вечерами Юта иногда созванивается со своей девушкой и совершенно не стесняется с ней разговаривать в присутствии близнеца; они обсуждают всякие бесполезные мелочи — учебу, книги, фильмы; их разговоры настолько спокойные и уютные, что если бы внутри Юки не закипал вулкан из ревности и отчаяния, он непременно бы прикрывал глаза в удовольствии, растворяясь в этом любимом вдумчивом голосе. Юта и Рина видятся на переменах, гуляют по выходным и после школы, из-за чего братья Асаба теперь не часто ходят домой вместе. Тидзуру как-то удовлетворенно замечает, что Рина с каждым днем становится все более смелой и открытой — отголоски прошлых комплексов все еще напоминают о себе, но Рина уже точно не та нерешительная трусиха — она хочет стать лучше, и она непременно счастлива от того, что Юта в этом ей помогает. Подруги перестают смеяться над ней за ее спиной, а многие и вовсе завидуют ее удаче: не каждой выпадает шанс встречаться с одним из братьев Асаба. А если быть точнее — пока только ей одной. И ходить с Ютой по школе Рина уже совсем не боится; обедать с ним и его друзьями кажется ей даже веселым, а Масаки на удивление оказывается милой, хотя и странноватой девочкой. Один только Юки не проявляет к ней должного дружелюбия, хмурится, проходит мимо, что-то бормочет бессвязно, сохраняя непроницаемое лицо. Рине от этого немного неловко, ей кажется, что Юки ее невзлюбил, о чем как-то решает сообщить Мацуоке и Масаки, но те спешат опровергнуть ее догадки: — Юки всегда такой, — с добродушной улыбкой говорит Мацуока. — Да, ему нужно время, чтобы привыкнуть к новому человеку в компании, — деловито добавляет Масаки, знающая об этом не понаслышке. Рине становится легче, но она не оставляет попыток подружиться с Юки: пытается обсуждать с ним мангу, дарит ему несколько наклеек для акции. Юта очень ценит ее попытки и ему не нравится, что Юки продолжает реагировать на них с таким безразличием, словно ему даже неприятно находиться рядом с этой девушкой. С его девушкой. Юта не хочет, чтобы так было, Юки тоже этого не хочет. Рина убеждает себя в том, что дело вовсе не в ней, а в сложном характере младшего близнеца, об этом ей говорит и сам Юта. Она отпускает ситуацию и чувствует себя свободнее, хорошеет, расцветает, словно весна, улыбается часто и искренне. Юки все меньше дурачится с Тидзуру, все больше читает. Все реже разговаривает с братом, все чаще ходит домой в одиночестве. Они делят одну комнату на двоих, но Юки умело делает вид, что никого рядом с собой не замечает. Юта беспокоится на этот счет, пытается разбавлять молчание, вставшее между ними стеной, такими же глупыми разговорами, которыми он занимает свою девушку — спрашивает о книгах, рассказывает сюжет забавного фильма, обсуждает выходки Тидзуру. Юки это не нравится. Он отвечает нехотя, с силой выжимая из себя по слову, взгляда не поднимает, отворачивается. Временами Юта изучает брата долго, пристально, о чем-то думает и, кажется, начинает понимать. — Ты обиделся из-за того, что я не рассказал тебе про Такахаси сразу? — спрашивает, наконец, он после нескольких дней вынашивания этой мысли. Имя девушки, произнесенное любимым голосом, углями жжет Юки где-то в области груди, но вида он не подает. Никак не меняется в лице, медленно, словно бы и нехотя отрываясь от свежеприобретенного тома манги. «Раньше ты рассказывал мне все», — чья эта мысль? Юта впервые за последние дни встречается с карими глазами брата — такими же, как и его собственные, родными глазами, знакомыми с самого детства. В них нет ничего, только темные зрачки, тонущие в мутной радужной оболочке, а в правом глазу виднеется красный след от лопнувшего сосуда — судя по виду, уже трех-четырехдневной давности. — Нет, — ровным тоном отвечает Юки, смотреть глаза в глаза ему почти не страшно. — А что тогда? — Манга интересная. Юки вновь склоняется над раскрытой страницей и, пользуясь тем, что челка скрывает лицо, позволяет себе болезненно зажмуриться, кусая внутреннюю сторону щеки почти до крови. Он думает, что Юта уже ушел, поэтому слабо вздрагивает, когда вкрадчивый голос раздается совсем близко: — Ты слишком много читаешь, Юки, — слова звучат с нескрываемой заботой. Юки любит эту заботу. Но в то же время ему от нее больно и почти тошно. — Ты видел: у тебя глаза покраснели? Юки чуть приподнимает голову и смотрит из-подо лба, выдерживает взгляд брата из последних сил. Держится. — Ничего, — безразлично отзывается он. — Я не устал.***
Юта и Рина расстаются в следующем году — это их обоюдное решение. Кажется, ни один из них по этому поводу страдать не спешит, или же так действительно только кажется. Рина продолжает общаться с Масаки и охотно здоровается с ребятами при встрече. Неловкости или напряжения между ней и Ютой совершенно нет. А Масаки как-то рассказывает, что парень из третьего класса предложил ей встречаться, на что она ответила отказом. Говоря об этом, она наблюдает за Ютой, надеясь уловить хоть что-то в нем, но ничего подозрительного так и не замечает. Юта ведет себя как прежде, не изменившись ни на йоту, теперь он с ребятами проводит больше времени и улыбается все так же по-доброму, спокойно. Тидзуру некоторый период шутит, что Юта за все это время так ни разу и не поцеловался со своей девушкой, но Юки как никто другой знает, что это не так — один раз он лично застал их за этим делом. Это вышло случайно, неожиданно, и Юки растерялся даже больше, чем бедная Рина, готовая тогда провалиться со стыда под землю. Эту тему братья никогда не обсуждают, а Юки все пытается забыть увиденное, словно плохую мангу, но картина их поцелуя прочно застревает где-то между полушариями мозга и время от времени будоражит все внутри. Юта целовал свою девушку бережно, аккуратно — он всегда такой. Должно быть, губы его теплые, а поцелуи самые нежные на свете. И Рине об этом точно известно. Но в компании друзей Юки не спешит делиться своими познаниями. Юта тоже невозмутимо отмалчивается, не обижаясь ни на одну из шуточек Тидзуру про стеснительность и робость разошедшейся пары. Он только улыбается. И каждый раз Юки отрывает взгляд от этой улыбки с невероятным трудом. Братья снова ходят домой вместе, и Юки счастлив за это. Кирпич за кирпичом они бережно разбирают стену между ними — построенную ими же немногим ранее. Все становится почти как раньше. Они уже в выпускном классе. И у них есть эти дни. Юта умный и добрый. А Юки любит видеть брата сосредоточенным на каком-нибудь деле. Он наблюдает тихо, украдкой, однако не всегда ему удается оставаться незамеченным. Юки отпускает угрюмое состояние — больше ничто и никто не стоит между ними. Они снова вдвоем. Сколько бы раз близнецы не влюблялись в разных людей, они все равно возвращаются друг к другу. Потому что Юки — тот, кому Юта готов дарить свою заботу и любовь. Потому что Юта — это тот, кто знает и чувствует Юки лучше него самого. Именно поэтому Юта все-таки начинает понимать. Но не знает, что с этим делать. Юта просто хочет, чтобы все было так: спокойно, беззаботно, весело. Дни с друзьями, учеба, фильмы по вечерам, воспоминания — крупица за крупицей, капля за каплей в чистый бескрайний океан. Юки же хочет лишь дышать с ним одним воздухом, смотреть в одно и то же небо, на одни звезды. Быть его. Жить для него.***
Последние недели перед выпускным оказываются самыми горькими для Юки. Двери взрослой жизни неумолимо приотворяются перед ребятами, но Юки хочется просто захлопнуть ее громко и пафосно, заколотить гвоздями, забаррикадировать мебелью и остаться здесь — в беспечной юности, в родной школе, с дорогим братом. Навсегда остаться здесь, не взрослеть, не расходиться. Никогда не расходиться. Все, что делает Юки, все, что он умеет — только ради брата, лишь для того, чтобы услышать от него похвалу и комплимент. Единственный человек во всей одинокой вселенной, чье мнение для него является значимым. И не просто значимым — всем. Словно бездомный пес, Юки всегда искал спасения в своем брате. Искал в нем незримую защиту, заботу, друга, семью, смысл жизни. И получал. Юки всегда получал то, что хотел. Но почему так не может быть всегда? Зачем нужно уходить в жизнь, где она у них не одна на двоих? Почему Юки должен отдавать Юту кому-то другому, чужому? Со спины снова подкрадывается тоска — она любит Юки, она его полюбила. Она обнимает его вечерами, она поет ему песни по ночам, ходит с ним за руку круглый день, и никто ее не видит — только чувствуют. Юта беспокоится еще сильнее, когда Юки уходит в себя с головой во второй раз. Теперь Юта не верит отговоркам вроде «манга интересная», «устал», теперь он знает, в чем на самом деле состоит проблема. Но до сих пор так и не решается обсудить это с братом. Они подают документы на поступление в совершенно разные учебные заведения, в разные города. Это не обнадеживает обоих, жить порознь они еще не умеют, но так просто выходит — Юту приглашают учиться в один из лучших университетов страны, куда у Юки нет шансов поступить. Юта безрадостно думает, что, возможно, так будет и лучше для них обоих. Юки безрадостно думает, что это его убьет окончательно. Но Юки почти с этим смиряется, он умеет молчать.***
Последним уроком сегодня у Юки физкультура, он говорит Канамэ и Тидзуру не ждать его, уходит в раздевалку и сидит там, задумавшись, дольше всех. Мимо проходят одноклассники, прощаясь с ним и несколько раз что-то спросив, но Юки не удосуживается их послушать — снова. Он не в депрессии, он не угрюм — во всяком случае, не больше обычного. Он почти такой же, как и прежде, разве что читает теперь меньше. — Юки, в чем дело? — прорывается голос Юты словно сквозь толщу воды. Юки слегка вздрагивает, оборачиваясь, и видит перед собой брата: тот стоит у двери с сумкой в руках и смотрит спокойно, но пристально вглядываясь в бледное лицо напротив. — В чем дело? — Юки не спешит вставать с лавочки, но ерзает на месте, поворачиваясь всем корпусом чуть левее. — Ты ведешь себя странно даже для себя, — звучит мягко и осторожно. — Разве? — Да, — Юта тихо вздыхает и делает несколько шагов навстречу. Уже всё не так, понимают оба, близнецы оставались дружны и неразлучны лишь внешне, они не изменились снаружи, но внутри уже всё — не то. Юки больше не рассказывает брату обо всем, Юта уже не опекает его так сильно: не потому, что не хочет — он надеется, что это поможет Юки, и что Юки сам разберется с… этим. Он надеялся на это очень долго. И больше всего надеялся, что им не придется об этом говорить. Это было страшно. Что же случилось с ними, когда это случилось? Почему им теперь так сложно просто говорить друг с другом? Разве все не может оставаться, как прежде? Они были лучшими друзьями. «Раньше ты рассказывал мне все». — Юки, я не хочу, чтобы между нами было всё так, — Юта проводит рукой по воздуху в неопределенном жесте, глядя на него будто бы с мукой. — Ты… Мы ведь почти одно целое, помнишь? Он подходит еще ближе. Юки ежится от его голоса, опуская взгляд в затоптанный пол, хватает с особой жадностью каждое слово и уже ощущает, что ничем хорошим это не кончится. Кажется, вокруг на сотни километров — ни одной живой души, они одни в этом мире. Они всегда были друг у друга, зеркальные отражения друг друга, две половинки одной души. Люди не различают их, люди часто называют Юки Ютой, а Юту — Юки. Они уже не обижаются. Для многих нет великой разницы, кто есть кто, и никто кроме них не видит столько уникальных и непохожих черт друг в друге. И дело не только в прическе — нет, нет. Это — глубже, это только между ними. Они ведь всегда были одним целым. Одним слаженным механизмом. Одним человеком, одной личностью, одной судьбой. Юки вдалбливал себе эти мысли много лет, он думал, что сможет этого добиться, он этого правда хотел бы. Он думал, что со всем справится. А теперь Юки понимает — не справился. На все свои старые мысли он с болью говорит «нет», все было не так. Два разных человека. Две личности. Две судьбы. — Юки, — разлетается по комнате, нежно и искренне, словно гладит по волосам теплой ладонью, словно обнимает за плечи и говорит: «Все в порядке». — Я скучаю за тобой, за настоящим тобой. Асаба-младший невольно вскидывает голову, встречаясь с глубокими карими глазами, смотрит на свое-не-свое-отражение и поперек горла встает мерзкий ком. Дышать сложно. «Я тоже скучаю» Ему все еще кажется, что они совершенно одни в этом мире; Юта — все, что у него есть, все, к чему он стремится. Но мир вокруг, на злобу Юки, по-прежнему продолжает существовать, время неумолимо держит свой ход, а за окном распыляется весна — ярким сухим солнцем, нежными сакурами, сочной зеленью. По школе ходят учителя и ученики, изредка из коридора в раздевалку долетают чужие голоса, обрывки фраз и смеха. Всего этого нет для Юки, он не хочет это слышать. — Юта, я… — шепчет он в бессилии и осекается, не знает, что говорить. Нужно ли говорить? Юта смотрит все так же пристально сверху вниз, все такими же