***
Юрий Хованский жил спокойной жизнью человека, который ведёт развлекательное шоу на Ютубе. В далекий 11 год он прыгнул в поезд под названием "Stand*up" и не сходил с него долгие шесть лет. Что произошло, что он решил покинул интернет*среду? Юра притронулся к краскам. Да, великий Батя Ютуба стал художником. Никто не мог представить его даже за листом бумаги с карандашом, если это был не сценарий. Для друзей решение Хованского было внезапным. Они поняли, что алкоголь добился своего и повернул сознание своего обладателя в иную сторону. И что же мы теперь имеем? Юрий Хованский живёт за счёт продаж своих картин, которые покупают подписчики. Представьте, остались и такие, кто следит за своим кумиром в соцсетях. Собственно, доход его изменился на процентов 30, что не особо сказалось на образе жизни бывшего ютуберского гангстера. Однако красивая живопись тоже долго не осталась. Со временем сознание Хованского решило сыграть со своим обладателем еще одну злую шутку. Картины Юры утратили былую красоту: они стали мрачными, нагнетающими, камерными. В этот момент из всех друзей у него остались только Черников и Кузьма. Но их Хованский отодвинул сам, решив не вмешиваться в жизнь друзей со своими сдвигами. Он старался огородить их, но они не могли бросить своего друга в таком положении. Вскоре они оставили всякие попытки вытащить Хованского из его личного безумия. В итоге Юра остался один на один с безумием на листах бумаги и кучей бутылок пива.***
Дмитрий Ларин. Вы много знаете о нем. Достаточно просто зайти на его канал и увидеть его творчество. Он выставляет себя бесчувственной сволочью, которая не видит смысла в бездельном образе жизни. Он часто путешествовал и даже сейчас находился в любимом Амстердаме, где не хотел лезть во всемирную сеть. Поэтому по приезде Ларин был сильно удивлен бездействию своего врага в любой соц*сети. Он посмотрел Ютуб — нет видео ни на одном канале, посмотрел Твиттер — нет ни одного поста. Инстаграм ничего нового не выдал. Дима напрягся. — Не мог он просто пропасть. Сколько меня не было? Месяц? Не похоже на шутку. Может у этого алкаша печень отказала в кой*то век? Ладно, мне то похуй. На одного алконавта в мире меньше. Критик кинул телефон на кровать и решил заварить себе убогий российский кофе. Вкус такого свежего и хорошего европейского напитка даже рядом не стоял с тем, что заваривают в любой точки России. Кофе отдавало явной горечью, но Ларин привык, поэтому спокойно попивал свой напиток, в процессе монтируя ролик для канала. Сам то он тоже ничего не выпускал, пока находился за границей. Закончив короткий монтаж, Дима залил его на канал и решил углубиться в чтение очередной книги. От наслаждения его отвлек звук трезвонящего телефона. — Дим, привет. Как добрался? — Приветствую, Юлик. Все хорошо. Вылетел и приземлился. Ничего необычного. — Неплохой отчет твоего месячного отсутствия за пару минут. — Ну, а почему нет? Я же не должен рассказывать все, что со мной происходит. — Тоже верно. Дружеская беседа продолжалась на протяжении получаса. За это время Онешко узнал все, что его интересовало, а Дима спокойно отвечал на его вопросы. Несмотря на то что Юлик ушел в другую тусовку, они продолжали поддерживать дружеские отношения. — Слушай, Дим, ты знаешь, что Хованский в художники подался? *Вот тебе и гром среди ясного неба. Заинтересовался? Получи и распишись.* — В художники?! У этого человека*полторашки совсем крыша съехала? — Похоже на то. Он уже месяц из дома выходит только за пивом и художественной дребеденью. — И на что он пьет пиво теперь? — Подписчики покупают его «шедевры». Онешко никогда не считал это занятие Юры окончательным, поэтому и выражал это с некой издевкой. — Вот как. Дорого, учитывая его? — Недешево. Ты не поверишь, он провел свою выставку, на которую сам же и не пришел. — Даже не впечатлило. Что же он выставлял на ней, кроме пустых левых бутылок? — Картины с этими самыми бутылками. Собрал неплохую сумму, критики оценили по достоинству. — Критики?! Сочувствую этим людям. — Да, они удивились, что Юра сам не пришел и жалели, что не смогли лично выразить свою симпатию. — Хованский что, новый да Винчи? — Посчитали за современное искусство, не более. — Посмотрел бы я на это. Выставка закончилась? — Сегодня последний день и Юра должен подъехать, чтобы забрать оставшиеся картины. — Аукцион был? — Вроде того. — Ладно, посетим это место. Спасибо. — К тебе присоединиться? — Нет, я сам. Пока. — Пока. Сказать, что Ларин был удивлен, не сказать ничего. — Хованский — художник? Вот это новости. Интересно посмотреть на его умение рисовать. Что же, соберусь и поеду. Сделав еще одну чашку кофе, Дима решил одеться и съездить на эту выставку.***
Питер редко был щедр на хорошую погоду, но сегодня отдавал жителям все свое тепло. Долгожданная весна наступила, и на улице была плюсовая температура с примесью солнечных лучей. Критик решил прогуляться до небольшого выставочного зала, который находился в паре улиц от его дома. Купив билет и сдав одежду, Дима отправился в зал с картинами бывшего Великого Гангстера. Войдя в помещение, он увидел детальную проработку пивной бутылки. — Разве он способен на такое? Пройдя дальше, он изумился виду Питера с высоты крыши. Натюрморты, пейзажи, абстракция — все будило в Ларине интерес и любопытство. Стоя перед очередным изображением пивных бутылок, он услышал голос сзади себя. — Ларин? Какие люди решили посетить наше скромное маленькое заведение? — Решил посмотреть на твои «шедевры», Мразь. Пьяное лицо в костюме с рыжими кучерявыми волосами никак не впечатлило критика. Дима был готов увидеться именно с таким Хованским. Однако внимание Ларина привлекли именно руки художника, которые были покрыты свежими мазками краски, свидетельствуя о недавней связи с ними. — Руки хоть перед важным мероприятием моешь? — Масло, что с него взять. - Пожал плечами художник. Голос у Юры был достаточно добродушный. Он не старался показать какую*либо злобу к своему давнему врагу. Хованский уже не занимался деятельностью в интернете, поэтому в наигранной злости тоже не видел смысла. — То есть это то, на что ты променял свою карьеру в интернете? — Получается, что да. В зал вошли работники, которые стали убирать оставшиеся картины. Они не обратили никакого внимания на их разговор, лишь уточнили, куда отнести холсты. Юра решил показать Ларину свою последнюю работу, благодаря которой руки и были в масле. Дело в том, что на ней он написал один из самых ярких дней, которые происходили с ним, - свой версус с Димой. Как-никак он им все еще дорожил, а сам Ларин оставил свой отпечаток в сердце Комика. — Пошли, я покажу тебе последнюю работу. — Зачем мне это? Мне и тут хватило твоих пивных бутылок, еще одну не вытерплю. — Нет, это не бутылки. Пошли. Художник направился в сторону еще одного зала, поворачивая голову лишь для того, чтобы убедиться в своем спутнике. Закатив глаза, Дима решил, что ему нечего терять. Не оживут же действия из фанфиков малолетних девочек? Глупости. Он направился за Хованским, но удивился пункту их назначения. Это была небольшая по размерам комната, в которой легко помещались диван, стол, шкаф и место для небольшого мольберта, чтобы в случае неполадок, художник мог спокойно доделать картину. — Сюда. — Тебе дали просторную комнату, и я удивлен, что она не завалена кучей пустых бутылок. — Дим, я алкаш, но не настолько. Вот. Юра указывал на мольберт, где находился холст, который был завешен. Художник убрал ткань с полотна, на котором были изображены он и Ларин в самом разгаре своего батла. Только Дима был изображен немного светлее, чем сам автор. — Хм, добротно. Только почему я нарисован в более светлом тоне, чем ты? — Просто я правда считаю, что ты выступил лучше меня, — начал - заканчивай, — Ну, и ты что*то оставил в моем сердце. Я не знаю что, но мне кажется это больше, чем ненависть. — Так, Хованский, не говори, что ты влюбился в меня, — Дима сделал шаг назад. — Я не знаю, честно, Дим. Мне похуям, что ты сделаешь. Моей задачей было высказаться. Я это сделал. Если ты запишешь ролик для своего канала с этими сопливыми признаниями, то я все равно уже не работаю на Ютубе. Дерзай. — Я пойду пожалуй. Удачи в дальнейшем. — Проваливай. Думаете, что у Ларина ничего не осталось, после того версуса? Осталось. Хованский впечатал свой след в разум и сердце Димы. Его что*то привлекало в Юре. Но он боялся этого и просто закинул в самые дальние уголки своей души. Именно поэтому он позорно уходит из небольшой комнаты, а затем и из зала. Последний раз взглянув на закат с Питерской крыши, Дима направился в сторону дома, где захотелось просто напиться. А что Юра? Художник не надеялся на взаимность и был готов ко всему. Поэтому он взял канцелярский ножик, который впоследствии будет торчать в области сердца своего автопортрета.