Tabula rasa

Приятная истома после первого в жизни оргазма охватывало тело, и шевелиться не хотелось совсем. Молодая девушка лежала на постели, прижавшись боком к широкому торсу мужчины и положив голову ему на плечо. Свободной, правой рукой она вырисовывала на его груди и животе какие-то абстрактные узоры, временами то едва касаясь оголенной кожи, то, наоборот, надавливая; то слегка пощипывая, то приглаживая, словно пытаясь понять реакцию мужчины на эти действия. — Странное чувство, — задумчиво протянула она с легким придыханием — постэффектом той одышки, которая бывает частой спутницей всех влюбленных во время сеансов страсти. — Ну, — взволнованно опомнилась она и, слегка приподнявшись и оперевшись на руку, оторвала не менее задумчивый взгляд от чужих ключиц, когда мужчина убрал левую руку с глаз и с любопытством посмотрел на нее. — Я про то, что еще совсем недавно ты так искренне меня ненавидел. Я прекрасно помню, что ты сомневался на счет того, стоит ли давать мне второй шанс, помню твой взгляд, когда ты подписывал мой трудовой договор. А ведь почти год прошел, и я сдержала свое слово, и не трогала тебя. Да, солгала, что забыла, что мое сердце теперь спокойно. Хотя, нет, на счет этого не лгала, — девушка расплылась в широченной улыбке и залилась легким румянцем, будучи не в силах сдерживать свою нежность. — Оно действительно было спокойно, потому, что чувства перешли в другую стадию, переросли в настоящую любовь. Она прервалась ненадолго, обдумывая все недавно пережитое, неосознанно скользнув при этом рукой под одеяло, и начав оглаживать нижнюю часть живота своего любовника, отчего его глаза вмиг потемнели, став из прозрачно-серых, почти голубых, как речная вода, темно-серыми, как небо, затянутое грозовыми облаками. — Лейво, еще несколько дней назад ты, словно продолжая старую игру, старательно обходил меня стороной. И, признаться честно, если бы не наше общение, если бы не этот новый рецепт, то я и дальше бы думала, что ты боишься — но общаясь с тобой в те дни, я поняла, что на самом деле ты, если не простил, то, как минимум, понял и принял старую историю, — девушка резко отвела взгляд в сторону, будучи не в состоянии снова видеть этот невозможно проницательный взгляд. — По крайней мере, мне очень хотелось в это верить, — наравне с недавними воспоминаниями невольно всплыли и старые, годичной давности, когда она была уволена, и дорабатывала последние смены, с каждым днем паникуя все больше и больше, потому, что не смотря на все усилия, на весь прогресс, предоставлять ей еще один шанс мужчина не собирался. — А теперь, вот, я здесь, с тобой, делю одну постель, одну радость. Ты здесь, со мной, ты исполнил мое единственное желание, и стал моим первым, — не смотря на все старания видеть ситуацию исключительно с положительной стороны, сделать этого не получалось, поэтому навернувшиеся на глаза слезы висели плотной пеленой, закрывая взор. — Не смотря ни на что, я все равно тебя люблю, и буду любить… Девушка замолкла и крепко зажмурилась, боясь того, что мужчина может сказать в ответ. — Что ты делаешь? — вместо раздражения или попытки утешить, неожиданно прозвучал его вопрос со странным весельем в голосе, и девушка от неожиданности широко распахнула глаза, с непониманием смотря в темно-серые глаза. — Ты пытаешься соблазнить меня снова? — видя недоумение в глазах подчиненной, мужчина мотнул головой в сторону тех частей тела, что были прикрыты одеялом. В первую секунду девушке даже пришлось посмотреть в ту сторону, и только после этого у нее получилось осознать, что хоть она уже и прекратила ласки какое-то время назад, ее рука все еще лежала на нижней части живота мужчины; так низко, что пальцы задевали редкие волоски у самого основания члена. — Я… — растерянно пробормотала девушка и, покраснев как свекла, резко отдернула руку — вернее, попыталась ее убрать, когда мужчина ухватил ее за запястье, и потянул еще ниже, до самого полового органа, после чего, заставив обхватить уже полувставший член, сжал ее ладонь в своей. — Лейво… — теряясь между ощущением еще вялой, но теплой плоти и сильной, уверенной рукой, что аккуратно заставляла ее вести, девушка рвано выдохнула и попыталась спрятать свое лицо в изгибе шеи мужчины, но тот успел перехватить ее губы раньше, затягивая в долгий, крышесносный поцелуй. Стоило мужчине сделать это, как все напряжение из поведения, из позы его подчиненной в одно мгновение пропало — Эльза мгновенно заставила себя расслабиться, позволяя мужчине вести и доминировать; расслабиться и показать свое доверие. И Лейво, словно ждавший этого условного знака, тут же обхватил ее второй рукой за талию покрепче, еще теснее прижимая к себе. Все это казалось настолько впечатляющим, настолько прекрасным, одуряющим сном, что если бы не глубочайшая степень смущения, то Эльза бы не стала разрывать поцелуй, поскольку ей этого очень не хотелось — но желание спрятать переизбыток эмоций все же пересилило ее, вот она и ткнулась все же носом в шею мужчины. Тем более, что возбуждение ее любовника уже как раз достигло своего пика, поэтому она постаралась максимально сконцентрироваться на том, чтобы движения ее ладони были мягкими, скользящими, чтобы пальцы не путались друг в друге, а ногти не царапали очень нежную кожу — тем более, что мысли о том, что им крайне повезло с противоположностью ведущих рук, благодаря чему действия получались не только привычными, но и синхронными, и том, что у Лейво очень сильные и горячие руки, витающие на грани сознания, заставляли разум более-менее держаться в адеквате. Зато с физиологией дела обстояли совсем иначе — интуитивно чувствуя, что мужчина уже где-то на подходе ко второму оргазму, девушка ощутила, что между ног стало липко и мокро, отчего резко дернулась в сторону, не желая, чтобы мужчина почувствовал ее стыд на себе — однако не смогла сделать этого из-за удерживающего плена. Все, что Эльза смогла — это оторвать голову от плеча начальника, и в то мгновение, пока она пыталась осознать, куда себя деть, Лейво вновь атаковал ее губы поцелуем, и на этот раз более успешным — разум девушки отключился.

***

— А все-таки, что заставило тебя изменить свое решение? — спустя несколько минут после этой умопомрачительной разрядки вновь поинтересовалась девушка, от волнения опять начиная водить пальцем по груди мужчины. — А? — Ну, ты ведь все время говорил мне «нет», «поезд ушел», «найди другого», а тут… хотя мне, конечно, грех жаловаться, — усмехнулась она, вспоминая почти полтора года страданий, полных боли и слез, глупых ошибок и даже периода, когда она зарывалась в бутылку, не зная другого способа заглушить свое отчаяние. Приняв сидячее положение, натянув одеяло повыше, и глядя на любовника сверху вниз, она еле слышно поинтересовалась: — снова хочешь… собираешься меня уволить? Поправка была важной, ведь в прошлый раз увольнение произошло по ее собственной вине, а не потому, что он так сильно желал от нее избавиться. — Miks? * — удивленно посмотрел на нее Лейво, на что Эльза лишь пожала плечами и отвернулась, обхватив колени руками. — Почему ты так думаешь? — Потому, что так не бывает, — убито произнесла девушка, даже не думая поворачиваться обратно. — То ты шарахаешься от меня, как от прокаженной, то занимаешься любовью… то злишься, что я жду тебя у машины или прошу личной встречи, то сам на нее тащишь, — она на мгновение прерывается, стараясь вытереть катящиеся слезы максимально незаметно. — Знаешь, после той нежности, что ты мне сегодня подарил, я, в общем-то, вполне бы могла поверить в то, что наконец-то дождалась взаимности, если бы не одно жирное но, — она выдержала короткую, но очень эффектную паузу, в течение которой снова соизволила посмотреть в глаза мужчины. — За все полтора года ты так ни разу и не назвал меня по имени. Ни разу за полтора года, Лейво! Мужчина только коротко и согласно кивнул, внимательно смотря на подчиненную и ожидая продолжения. — У меня даже порой складывалось впечатление, что ты его вообще не знаешь. И было обидно осознавать, что это не так. Было больно слышать, что ты обращаешься по имени ко всем, кроме меня одной, словно я прокаженная какая-то. — Что это — прокаженная? — Забей, — привычно отмахнулась девушка, уверенная, что вряд ли сумеет подобрать слова, чтобы объяснить, что значит «прокаженный» — хотя и подозревала, что другое название этой болезни, «лепра», может быть вполне знакомым эстонцу. Тем не менее, объяснять, какая связь между ней и названием болезни сейчас означало только одно — уход от основной темы. — Просто скажи, что вдруг заставило тебя сделать первый шаг? Мужчина вдруг засмеялся. — Но это ты первый меня поцеловал, — отозвался он. — Еще бы! Ты вчера был просто невыносим, вот я и не выдержала, — тут же вспыхнула Эльза, старательно пропуская прилагательное «милый», чтобы не покраснеть еще раз. — Только не думай, что у меня от этого сразу радуга в башке заплясала — наоборот, душа в пятки ушла. Я вообще думала, что теперь ты точно уволишь меня навсегда, если не убьешь на месте. Девушка не стала говорить, что страх этот длился всего пару мгновений, пока она только осознавала, что не сдержалась-таки, и позволила эмоциям взять вверх над разумом, и что когда она осознала возможную цену своего поступка, мужчина уже вовсю ей отвечал. Да и то, что его ответ завел ее в полнейший тупик — тоже; даже про то, что весь сегодняшний день тряслась от страха быть уволенной, не стала говорить. — Забей, — только снова повторила она, предчувствуя очередной вопрос мужчины про то, что ему было непонятно. — Я просто… Она запнулась, не зная как объяснить всю ту бурю эмоций, что ее охватила. Страх? Да, он, без сомнений, был, вот только это был уже не страх того, что ее уволят, и что она вновь будет разлучена с любимым — это был страх того, что все случившееся лишь очередной ее живой сон, или что эта ночь всего лишь единичный случай, и ей не стоит и мысли допускать о том, что все может повториться хотя бы еще раз. Волнение — ну, а разве можно было не волноваться в ночь потери невинности, не переживать о том, что идя в постель с таким опытным мужчиной, легко можно заставить пожалеть его о сделанном выборе, просто потому, что ты ничего не умеешь. Ну и безграничные любовь и нежность, с которыми хотелось смотреть на этого человека вечно, не отрываясь. — Прости, — только и пробормотала она, устало вздыхая. — Кажется, что в этом и заключается вся моя любовь — в бесконечных извинениях перед тобой. Столько времени прошло, а все только и продолжаю просить прощения за свою глупость, за несдержанность. Мужчина вновь коротко кивнул, и сердце девушки на мгновение защемило болью, а чертовы слезы снова стали наворачиваться на глаза. — Много, — подтвердил Лейво, резко садясь и опрокидывая на постель уже подчиненную. — Все очень изменилось. Ты тоже изменилась, — задумчиво произнес он, опираясь обеими руками о постель на ширине ее плеч, смотря так пристально, что Эльзе вдруг почти невыносимо сильно захотелось сбежать от этого взгляда — но она давно усвоила, что это невозможно. Но и лежать просто так, когда все твои недостатки буквально на ладони, тоже было нельзя, и девушка просто зажмурилась, пытаясь повернуться на бок и свернуться клубочком. — Не внешне, хотя и это тоже есть, — решил пояснить свои слова мужчина. — Ты повзрослел. Ты больше не приходишь ко мне со всякой ерундой, думаешь только о работе и не позволяешь себе лишнего в общении с Леором. — Если бы все было так просто, — покачала головой девушка, осторожно обхватив ладонями лицо начальника за щеки и слабо улыбаясь. — Я ведь так и не смогла тебя забыть. Да, как я и хотела, мое сердце успокоилось за то время, что я была далеко от тебя, но стоило мне снова увидеть тебя вживую и немного пообщаться, как затухшие угли моей любви снова вспыхнули. А может быть, я просто снова в тебя влюбилась, — улыбка девушки на мгновение стала чуточку шире. — А донимать я бы перестала тебя и раньше, если бы только ты позволил мне остаться. Я же тогда дала слово и тебе, и себе — так что в этот раз мне оставалось только следовать ему. Но это было так сложно… Ужасно сложно, на самом деле, потому, что каждый раз, когда я слышала твой голос, я с огромным трудом сдерживалась от того, чтобы не отвлекаться от работы и не оборачиваться; каждый раз, когда ты уходил, я провожала тебя взглядом, молясь о том, чтобы ты не обернулся и ничего не понял, — вместе с этим признанием, с этой откровенностью начала уходить и вся боль, копившаяся в сердце девушки, потому, что сейчас она чувствовала — этому человеку уже далеко небезразлично, что с ней происходит. И, возможно, никогда не было все равно. — А с Леором… вот тут, может быть и соглашусь. Хоть он и бесит меня иногда до сих пор, мы с ним неплохо поладили в целом. Да, когда он начинает капать на мозг, иногда хочется или сказать что-то едкое в ответ, или поцеловать, лишь бы стереть эту жуткую ухмылку с его лица, — девушка усмехнулась, когда мужчина открыл рот, и предупреждающе приложила палец к его губам. — Я никогда этого не говорила, но я и в него тоже была влюблена. — Leoris? * — весело усмехнулся Лейво, заинтересованно смотря на подчиненную. — Да, — серьезно кивнула та. — Почти с самого начала, только чувства к нему были далеко не такими сильными, как к тебе. И не смейся, — возмущенно засопела она, почувствовав, как лицо мужчины, которое она так и не отпустила, мелко затряслось. — Все-таки вы удивительно похожи. И внешне, и характером… но есть в Леоре черта, которая вызывает во мне дикий, неописуемый и неконтролируемый восторг, заставляя биться в экстазе от одной только мысли об этом. То, что ему нравятся мальчики, — пояснила она, когда веселье мужчины резко испарилось, оставляя после себя только напряжение. — О, да, я давно все знаю. И хотя я сама подозревала это с первых рабочих дней, рада была получить подтверждение из надежного источника. Я и про тебя все знаю — и что жена у тебя красавица, и про обеих любовниц, — немного колко проговорила Эльза, но тяжелый вздох выдал ее истинные чувства. — Только узнав истинную правду, я поняла наконец, что ты имел в виду, говоря, что у тебя уже все есть. Именно поэтому я и хочу знать, что вдруг заставило тебя передумать, и… Договорить девушка не успела, поскольку мужчине явно надоело находиться в одной и той же позе, поэтому он начал двигаться, скользя пока еще довольно вялым членом вдоль вульвы любовницы, задевая вход во влагалище и клитор — именно возбуждение последней части тела и заставило Эльзу прерваться, наконец-то возвращая Лейво право свободно распоряжаться своей головой, в связи с тем, что левой рукой она зажала свой рот, в то время как правой вцепилась в его плечо. — Черт, Лейво, — пробормотала она, чувствуя, как быстро член мужчины наливается кровью и встает, придавая ласкам совсем другие ощущения. Ей даже пришлось слегка согнуть ноги в коленях, выворачивая их стопами внутрь, когда ноги охватила слабость от переизбытка разных ощущений. — Черт, — повторно всхлипнула она, притягивая голову мужчины к себе ближе, чтобы неистово поцеловать. — Я люблю тебя, Лейво. Только тебя… прошу, тебя, умоляю, сделай это еще раз… не томи… Но мужчина словно не слышал ее мольбы, продолжая двигаться в своем ритме, заставляя девушку изводиться и выгибаться навстречу, заставляя льнуть к нему всем телом. Да и поза ему явно была по душе, не смотря на определенный дискомфорт — он двигался, заполняя ее вагину своей плотью крайне медленно и аккуратно, так, чтобы иметь возможность и дальше любоваться открывающимся видом сверху вниз. — Лейво, умоляю, — вновь заныла девушка, когда мужчина проник полностью и замер, чего-то выжидая. — Мне не больно, наоборот, мне очень хорошо. Мне все равно, что будет завтра, что будет потом, только умоляю… не томи… Мужчина как-то задорно, по-мальчишески усмехнулся вместо ответа. — Liisa, — наконец, позвал он ее с привычным мягким акцентом, заставляя разлепить веки и посмотреть себе в глаза. — Все будет хорошо. Тихое, но уверенное обещание вселило в сознание девушки робкую надежду, в то время как мягкие, поступательные движения напомнили о том, что они занимаются не сексом, а любовью, напомнило о том, что они оба не использовали никаких методов контрацептива… что прошлое уже не имеет никакого значения, есть только настоящее, есть будущее. Улыбнувшись своим мыслям, девушка еще крепче вцепилась в плечи любовника, позволяя ему не только проникать так глубоко, как не вышло в первый раз, но и вести.