Негласная история Бильбо Бэггинса

Столь резкое исчезновение Бильбо Бэггинса прямо со сцены во время празднования своего дня рождения не столько удивило, сколько испугало Фродо. Он не задался вопросом, как дядюшке удалось раствориться в воздухе: вполне возможно, господин Гэндальф помог ему в этом. Примчавшись на всех парах домой, Фродо с порога стал звать дядю: — Бильбо! Бильбо! — он распахнул дверь и увидел Гэндальфа, курившего трубку у камина. — Он ушел, да? — растерянно спросил Фродо. — Он часто говорил об этом, но я не думал, что он решится. Гэндальф вздохнул, пряча взгляд. Явно думая о чем-то своем, он указал кончиком трубки на стол. Там лежал альбом, тот самый, что привлек интерес Фродо еще утром и который дядюшка обещал показать ему, после того как допишет свою историю. — Он просил отдать его тебе, — кивнул волшебник. — Возможно, там ты найдешь все ответы. Присев у камина, рядом с Гэндальфом, Фродо углубился в чтение. Он изучил основную часть, в которой рассказывалось о Невероятном Путешествии и, дойдя до конца, обнаружил пару листков. Они были исписаны не узорным каллиграфическим почерком, коим Бильбо оформлял свои сказания. На них было много помарок, кое-где виднелись пятна от чернил, будто писавший задумывался на секунду о чем-то своем и не замечал капли на кончике пера. Вытащив листки из альбома, Фродо начал читать. «Мой дорогой Фродо, как-то раз ты спросил меня, все ли я поведал тебе о моих приключениях. Я ничего не выдумывал, но и не открыл тебе всей правды. Теперь я уже стар, Фродо. Я уже не тот хоббит, каким был когда-то. И думается мне, пора тебе узнать, что приключилось на самом деле… Помнится, давным-давно, когда ты был еще совсем юным, мы гостили у моего двоюродного брата, Паладина. Возможно, ты уже и забыл этот день, но я помню его отменно. Тогда ты спросил меня: “Дядюшка, почему же ты так и не женился?” Я отшутился, мол, кто же возьмет в мужья такого авантюриста. Но это, мой дорогой Фродо, было лишь частью правды. Ты всегда был умным мальчиком и, разумеется, не поверил мне. Вечером того же дня, когда мы уже вернулись домой и пили чай у камина, ты повторил свой вопрос. Ты был тогда слишком молод для всей правды, и я поклялся, что расскажу тебе её, когда ты подрастешь. А Бэггинсы, как ты прекрасно знаешь, всегда держат слово. Мой альбом, что содержит основную часть истории о моих приключениях, я вверяю тебе. Можешь делать с ним, что пожелаешь. Возможно, ты закончишь мои сказания и поделишься ими с другими, а может, захочешь убрать к остальному хламу и бесполезным, пожалуй, воспоминаниям. Ты волен решать сам. Но эти несколько листов, я тебя заклинаю, уничтожь, как только прочитаешь. Эта часть истории не для посторонних глаз. Итак, все началось спустя три года после того, как я вернулся из своего великого Путешествия. Был день, ровно такой же солнечный и ясный, как сегодня. После плотного завтрака я вышел на крыльцо, чтобы покурить любимого табачку, и встретил у порога ребятишек. То были твой друг Сэм и малышка Рози. Они очень любили мои сказки о прекрасных эльфах Ривенделла, храбром отряде великого Торина и ужасном драконе, жившем под горой. Но на сей раз пришли они вовсе не за тем, чтобы послушать очередную историю. Просто искрясь от желания поделиться со мной маленькой тайной, дети рассказали об удивительном путнике, уже не первый день заседающем в “Зеленом драконе”. То не человек и не эльф, без умолку трещали они, и я, будь неладно мое любопытство, решил сам поглядеть на незнакомца. Это действительно был не человек, о чем говорили его заостренные уши и удивительное очарование. Но и на эльфа он похож не был. Эльфы — высшие создания, неземные и величественные, незнакомец же напоминал воплощенное пламя, чарующее и опасное. У мужчины были резкие черты лица, острые скулы и подбородок, чуть прикрытый воротом плаща, необычно яркие рыжие волосы и пронзительный взгляд. Именно он меня и привлек, ибо показался до боли знакомым. Так что, ведомый желанием выяснить, кто же он такой, я взял кружку эля и присел с ним рядом. — Хорошая погодка, да? У вас ведь не занято? — улыбнувшись, спросил я. — Не занято, — кивнул незнакомец. — Я все ждал, когда ты решишься ко мне подойти, Бильбо Бэггинс. — Простите, — я был крайне удивлен ответом, от того особенно, что мужчине было известно мое имя. — Мы знакомы? — Нет, не знакомы, — рассмеялся тот, и я со страхом заметил, как сверкнули у него во рту слишком длинные клыки. — Разумеется, не знакомы, мой дорогой “Ездок на бочках”. Я не нуждался в дальнейших пояснениях: слишком свежи еще были мои воспоминания об ужасном драконе из Эребора — Несокрушимом Смауге. И вот теперь он передо мной, неизвестно как восставший из мертвых. Я вскочил, намереваясь сбежать из таверны, но мужчина остановил меня. — Не бойся, вор, я прибыл сюда не из мести. Будь оно иначе — от твоей деревни сейчас остался бы только пепел. Я кивнул, понимая, что дракон не врет. То, что уже который день он сидел в таверне, а не сжигал все вокруг, действительно значило, что месть в его планы не входила. Во всяком случае, пока. — Я, как ты сам знаешь, остался без дома. После того, как мерзкий лучник Озерного Города подстрелил меня, я долго зализывал раны. О, тебе сказали, что я был убит? Так знай, это ложь и бахвальство. Я не умер — лишь впал в анабиоз, состояние глубокого сна, внешне едва ли отличимое от смерти. Спустя год, когда обо мне все забыли, а я накопил достаточно сил, чтобы раз и навсегда покончить с Озерным Городом, настало время для пробуждения. Я принял человеческий облик — так было гораздо проще выбраться со дна озера незамеченным. Затаился, выжидая удобный момент, предвкушая страдания этих наглых глупцов, и в скором времени я уже смог воплотить в жизнь свой план. Но только одного я не учел: куда мне теперь было податься? Одинокая гора находилась во власти гномов, а мне было лень снова возиться с ними. Потом я вспомнил тебя, вор. Того, кто так запросто отправился в поход с гномами и рискнул в одиночку пробраться в моё логово. Я подумал, быть может, ты согласишься меня приютить? Ведь в каком-то смысле ты сильно мне задолжал, хоббит с длинным языком. — Даже не думай, — тут же отрезал я, — У меня есть оружие. Я сражался с орками и огромными пауками. Знай, что у меня хватит смелости убить тебя. Я говорил как можно увереннее, надеясь, что дракон не почует в моих словах нерешительности. — Я так и предполагал, — вздохнул в ответ Смауг. — Значит, все, что мне остается — предложить тебе соглашение. Ты пригласишь меня к себе и накормишь ужином, а я обязуюсь не трогать твою деревушку и не причинять вред никому из твоих друзей. При таких условиях мне и правда больше ничего не оставалось, кроме как принять Смауга у себя. Я слишком любил Хоббитон и свою норку, и мне не хотелось рисковать спокойной жизнью. — Говорят, драконьи клятвы нерушимы, потому так редки. Поклянись, что я могу тебе доверять. И что если я пущу тебя в свою нору, ты не причинишь вреда ни мне, ни другим жителям Хоббитона. — Я буду первым в истории драконом, который продался за ужин и теплую постель, — усмехнулся Смауг, но все же поклялся. Вот с этой весьма неприятной ноты началась наша нелегкая, но, как оказалось потом, — крайне увлекательная совместная жизнь. Смауг оказался страшно интересной личностью. И видимо то, что теперь у меня была возможность узнать его поближе без страха быть съеденным и испепеленным, изменило моё к нему отношение. — Еда закончилась, — известил я дракона спустя неделю после его прибытия. Всего за семь дней мой незваный гость умудрился изничтожить годовой запас провизии. В свое время такой прожорливостью отличились только мои друзья-гномы. Но их было тринадцать и Гэндальф в придачу, и они не собирались гостить у меня долго. Дракон же, не особо удрученный бытовыми проблемами, явно игнорировал то, что запасы продуктов не вечны. — Так достань еще. Разве это проблема? Я как раз присмотрел парочку аппетитных жирных овец у твоего соседа, — хмыкнул Смауг, расслабившись на моей кровати. С тех пор как дракон поселился в норе, мне пришлось перебраться в одну из гостевых спален, так как он бесцеремонно занял мою. — Смауг! Мы ведь это уже обсудили. — Да-да, я помню. Не пугать соседей, не есть чужую скотину и не выдыхать пламя. Не жизнь, а скука, — вздохнул дракон. — Вот и отлично. Сейчас, мой дорогой Смауг, я отправлюсь за продуктами, а ты будешь сидеть тихо и носу не покажешь из норы. — Уж слишком ты осмелел, вор, — хохотнули мне в ответ, — Но, так и быть — посижу пару часов тихо. За что ты, я надеюсь, накормишь меня вкусным ужином. — Разве у меня есть выбор? Стараясь не думать о том, что произойдет, если мой гость не сдержит слово, я отправился на рынок. Заглянув к мяснику, попросил самую большую и свежую вырезку, за что был награжден подозрительным взглядом. Впрочем, мне к такому не привыкать — уже давно я прослыл в Хоббитоне странной личностью. После я прошелся по овощным лоткам, набирая побольше зелени и овощей, закупился мукой у мельника и яйцами у бакалейщика. Словом, по дороге домой я едва не валился с ног под весом своей поклажи и не сразу заметил, что Смауга дома не было. “Глупый Бильбо, доверился дракону”, — со злостью подумал я и, бросив тюки с продуктами, помчался искать его. Далеко бежать не пришлось — едва перескочив калитку, я увидел Смауга на берегу реки. Он, веселый и довольный, смеялся над чем-то, а рядом с ним устроились Рози и Сэм. Сказать, что я испугался, — значит приуменьшить правду в разы. Буквально за полминуты домчавшись до берега, я крикнул: — Только посмей их тронуть и я… — Дядя Бильбо, — тут же прервала меня Рози, — Не ругайте господина эльфа. Он, между прочим, герой. — Герой, — довольно подтвердил Смауг. Уже присмотревшись, я заметил, что он мокрый до нитки и, кажется, совершенно довольный собой. — Может быть, расскажете мне, что произошло? — хмуро спросил я. — Только родителям не говорите, хорошо? Мы с Сэмми поспорили, кто быстрее реку переплывет. Он до середины доплыл и в водорослях запутался. — Я не запутался, — буркнул Сэм. — Просто решил передохнуть. — И тут господин эльф появился, прыгнул в воду и спас Сэмми. Вот так-то. — Я же говорю — передохнуть решил. Не надо было меня спасать. — Ври больше! — Не вру я. — Так-так, — я поспешил прервать перебранку. — Почему бы вам, озорники, не пойти домой, а мы с господином… эльфом поговорим с глазу на глаз. Уже дома, нервный и злой, я ругал Смауга последними словами, а он в ответ лишь усмехался и кивал. — Ты напрасно считаешь меня злом во плоти, — вздохнул он, когда я закончил. — Раньше я был молод и слишком алчен. И, честно признаться, не очень умен. Нет, не думай, что я жалею о том, что совершил — драконам жалость не свойственна. Просто теперь я немного пересмотрел свои идеалы. Мне всего лишь нужен дом и то, что я мог бы охранять. — А как же сокровища? — недоверчиво хмыкнул я. В благородство дракона мне слабо верилось, но все-таки хотелось знать, что он ответит на столь провокационный вопрос. Смауг вздохнул и развел руками: — Можешь считать, что ты и твоя деревушка отныне стали моими сокровищами. Мне опять ничего не оставалось, кроме как поверить ему на слово, и в последующие годы он не раз доказывал мне, что я не ошибся в своем решении. Спустя месяц после событий на реке я сильно заболел и маялся температурой. Вероятно, вид мой был настолько плох, что Смауг даже почти не беспокоил меня претензиями. — Прости, сегодня с ужином справишься сам, — хрипло произнес я, услышав, как приоткрылась дверь в спальню. — Ты меня совсем зверем считаешь, — усмехнулись мне в ответ. — Приподнимись и выпей вот это. Дракон услужливо помог мне сесть, поддерживая за спину, и поднес к моим губам большую чашку с чем-то теплым и сладко пахнущим. — Это какой-то особый драконий яд? Решил расправиться со мной, пока я болен? — Силы небесные, ну и фантазия у тебя! Всего лишь молоко с медом и козьим жиром, говорят, оно помогает при простуде. — Помогает. Но откуда ты об этом знаешь? — Мне скучно, а у тебя дома много интересных книг. В одной из них и прочитал. Кажется, это был “Справочник народных методов лечения всяческих хворей”. Пей, мне нет резона тебя травить. — Да неужели? — Конечно, — хохотнул Смауг. — Кто же тогда будет меня кормить? Всю неделю дракон находил различные способы справиться с моей болезнью. Часть рецептов он вычитал в том самом справочнике, о чем-то узнал от моих юных друзей — Рози и Сэма. А когда у меня началась лихорадка, да такая, что все одеяла, найденные в норе, не помогали согреться, Смауг бесцеремонно лег рядом, обнял меня за пояс и крепко прижал к себе. — Эй, ты совсем с ума сошел? — запротестовал я тогда. — Тихо, глупый! — шикнул дракон. — Ты мерзнешь, а мое тело горячо как печь. Я буду лежать здесь, пока лихорадка не отступит. А будешь сопротивляться — съем. Крыть было нечем, да и сил спорить уже просто не осталось. Впрочем, Смауг и верно был очень теплым и до того уютно мне сделалось, что вскоре я заснул. И спал до утра, ничуточки не боясь того, что рядом со мной примостился ужасный дракон. А теперь, мой дорогой Фродо, я перейду к самой главной части моей истории, и прошу тебя сразу: не вини меня за тот выбор, что был сделан много лет назад. С того дня, как Смауг поселился у меня, прошло девять месяцев. Я почти свыкся с мыслью, что до конца своих дней буду терпеть его соседство, да и оно практически перестало меня тяготить. Был вечер, душный и жаркий, какие всегда случаются в начале лета. Мы сидели на крылечке: я курил трубку, Смауг читал книгу. То был сборник легенд и сказаний, подарок ему от моих юных друзей. — Я никак не могу понять, зачем драконам вдруг понадобились принцессы. Ведь ни один уважающий себя ящер по своей воле не станет охранять даму королевских кровей. Они сделаны не из золота и слишком болтливы. — Видимо, сказочники считают, что драконам без них одиноко. Откуда же им знать, что для счастья вам нужна пещера золота да пара вкусных упитанных пони. — Что ж, верно. — Ещё бы. — Но доля истины в этих домыслах есть. — А? — я не сразу понял, что имеет в виду Смауг. — Одиночество. Драконы сами по себе существа не общительные, и когда встречаются на одной территории — добром это не кончается. Но до чего же скучно иногда бывает, когда не с кем поговорить! — Да ну? — Считай, что я поделился с тобой тайной. Скажешь кому — поджарю. — Я могила. И раз уж на то пошло, в чем еще люди заблуждаются насчет вас? — Есть кое-что, но, думаю, в это даже ты не поверишь, — Смауг задумчиво вздохнул и посмотрел на звезды. — Раз в тысячу лет, а может и реже, самые ненормальные и глупые драконы влюбляются. И если их избранник ответит отказом, дракон до конца своей жизни будет мучиться и страдать. — Ты прав — в это даже я не поверю. Как есть сказка. — А вот мы сейчас и узнаем, — лукаво улыбнулся Смауг. — Мой дорогой Бильбо Бэггинс, согласишься ли ты стать моей парой? С этого дня и до скончания веков. — Эй, не шути так! — Поверь, я серьезно. Так что, согласишься? Или обречешь меня на муки и страдания до конца моих дней? — по глазам Смауга было видно: моя нерешительность и испуг его только забавляют. И желая преподать дракону урок, что с хоббитами на такие темы шутить не стоит, я ответил: — Соглашусь. — Тогда мы должны закрепить наш договор. — Закрепить… Постой, чем это закре… — мой вопрос был прерван долгим и на удивление приятным поцелуем. Как потом оказалось, Смауг наврал мне про драконьи мучения и страдания до конца дней — об этом он рассказал сам чуть позже. Но также он сказал, что его признание в любви было правдой до последнего слова, и коли я ответил на него согласием — пути назад уже нет. Но надо сказать, я не особо сопротивлялся. Было ли то желание доказать дракону, что Бэггинсы держат свое слово, или я вправду привязался к своему гостю, сейчас я уже не скажу. Да и неважно это. Те десять лет, что мы прожили вместе, действительно были удивительными и чудесными. И я нисколечко не пожалел, что согласился. Но счастье не длится вечно. Я надеюсь, мой дорогой Фродо, ты никогда не испытаешь муки расставания с близким человеком. Мне же пришлось их пережить. Не сказать, чтобы я не ожидал подобного расклада. Драконы в моем представлении никогда не были верными существами, во всяком случае, когда дело не касалось сокровищ. Но несмотря на все мои домыслы, произошедшее ранило меня очень сильно. Мне пришлось тогда на неделю отправиться к Паладину. Он сильно захворал, и его несчастная женушка не могла одна справиться со всем хозяйством. Я наказал Смаугу вести себя прилично и дождаться меня. Даже забавно, как спокойно я мог теперь повелевать столь ужасным когда-то существом. Дракон согласился, хоть и изрядно поворчал на тему того, что мне не стоит быть таким мягким и отзывчивым — ничем хорошим это не кончится. Я уехал, а вернувшись, не обнаружил его дома. Поначалу я решил, что Смауг выбрался на прогулку — в конце концов, он безвылазно сидел дома уже очень долго. Но и к вечеру он не появился. Я уснул, надеясь, что утром увижу его под боком, сонного и уставшего, — но и этого не произошло. Я ждал его неделю, не теряя надежды. Ждал месяц, веря, что рано или поздно мой дракон вернется. Но время шло, а он все не появлялся. Я окончательно потерял надежду только спустя год. Проклял и его, и себя и зарекся когда-либо привязываться к кому-то настолько сильно. А потом появился ты, мой дорогой Фродо. Мой племянник, почти ставший мне сыном. Воспоминания о былом изгладились, и я всего себя посвятил твоему воспитанию. Думаю, теперь я ответил на твой вопрос. И могу надеяться, что эта часть истории навсегда останется между нами. И...» Далее строчка обрывались, видимо, Бильбо отвлекся на что-то и не успел закончить предложение. А в самом низу была приписка, выведенная уже явно чужой рукой. Резкие узорные буквы скакали, строки были неровными: верно, этот неизвестный очень спешил, оставляя послание. «Ты как всегда слишком сентиментален, Ездок на бочках, и многое присочинил. Но так и быть, я прощу тебе это. Я очень сожалею, что доставил тебе столько бед, но надеюсь, что ты поймешь меня. Оставшись тогда в одиночестве на целую неделю, я с горечью понял, что начинаю скучать по тебе. Ты стал для меня слишком важен, и, испугавшись этого, я поспешил уйти. Я не желал становиться зависимым от кого или чего-либо — для драконов это смерти подобно. Но даже спустя столько лет я так и не смог забыть тебя. Я не стану просить прощения, это не в моих правилах, но буду вечно благодарен, если ты вновь примешь меня. В этом случае я поклянусь, что больше никогда тебя не оставлю. А слово дракона, как ты и сам знаешь, нерушимо. Так что выбор за тобой, мой хоббит. Ты можешь провести остаток жизни в блаженстве и спокойствии, как всегда мечтал, — либо отправиться навстречу новому удивительному приключению. Ровно в полночь я жду тебя в “Зеленом драконе”. Не опаздывай — иначе я уйду один». Дочитав, Фродо удивленно присвистнул и поглядел на часы: десять минут первого. Он вполне бы мог догнать дядюшку, укорить за то, что тот исчез, никого не предупредив, но не стал этого делать. Как и было велено, он отправил листки в огонь. И следя за тем, как тот пожирает последние кусочки негласной истории Бильбо Бэггинса, Фродо спросил: — И что же он выбрал? — “И жил хоббит долго и счастливо до конца своих дней”. Этим Бильбо собирался закончить свои сказания, — пояснил маг. — Думаю, что так оно и будет.