Go Your Own Way

      Все было слишком ярким. Даже спустя час, на протяжении которого он приходил в себя, а потом снова отключался, тусклый свет в палате Берта продолжал ослеплять его глаза. Мужчина попытался открыть глаза, но крошечный проблеск света обжег их, поэтому он не мог их открыть. Его тело было напряженным и немного болело, а когда он попытался пошевелить правой рукой, что-то потянуло его обратно и сдвинулось под его кожей.       ─ Берт, милый, не двигайся слишком быстро.       Он опустил руку обратно на кровать, все мысли в голове были слегка расплывчатыми и нечеткими. Его рука все равно была слишком тяжелой, чтобы он мог ее поднять. Ему казалось, что он весил столько же, сколько мог бы весить на Юпитере. Даже его веки ощущались так, словно это были два борца сумо. Берт знал этот голос, хотя сейчас не мог вспомнить, кому он принадлежал. Он был женским, мягким и нежным. Кому бы он не принадлежал, он продолжал говорить, пока Берт пытался набраться сил, чтобы ответить.       Где он был? Что произошло? Последнее, что он помнил, так это то, как разговаривал с клиентом в мастерской. А потом… что?       Берт не мог вспомнить. Что-то мягкое и теплое сжало его вторую руку, и другой, пронизанный сомнением голос, спросил:       ─ Разве он не должен был прийти в себя к этому времени? Я… с ним что-то не так?       Этот голос Берт знал, но в этот раз он смог вспомнить, кому он принадлежал. Голос его сына не изменился и не опустился ни на октаву с того момента, как тому исполнилось восемь. Но сейчас он был напуган, ломался от эмоций, и звучал более потерянно и расстроенно, чем он когда-либо слышал.       ─ К-Курт…       Он слегка закашлялся, в горле пересохло и першило, когда он попытался сказать еще пару слов, но не смог. Он едва мог услышать имя своего сына из-за шума в ушах. Берт мог вспомнить только одно место, где мог быть подобный шум. Должно быть, он находился в больнице, но почему, он не знал. Скорее всего, это было как-то связанно с тем, что он не мог сейчас вспомнить.       ─ Пап, ─ голос Курта надломился от облегчения, и он крепче сжал руку Берта. ─ Ты… ты меня слышишь?       ─ Мгмм… ─ смог тихо промычать Берт, когда сжали его вторую руку.       В тот момент, как их пальцы соприкоснулись, в его голове что-то щелкнуло. Кэрол. Его Кэрол. По его лбу прошлась ладонь в заботливом жесте, и он снова услышал слова Кэрол.       ─ Берт, открой глаза.       ─ Пап, пожалуйста.       Это были именно те слова, которые стали для Берта стимулом побороть тяжесть в глазах и пошевелиться. С огромным усилием он моргнул и открыл глаза, глядя на размытые очертания своего сына и девушки.       ─ Я схожу за Нэнси, чтобы они могли провести все необходимые тесты, ─ мягко сказала женщина, оставляя на лбу Берта поцелуй, после чего встала.       Берт хотел ее позвать, пошутить о том, что она его бросила, но он мог лишь слабо простонать. Курт подвинул свой стул и взял двумя руками его ладонь, прижимая ее к своему лбу.       ─ Пап, я так сильно по тебе скучал.       Покрасневшие глаза его сына наполнились слезами. Мысль о том, что Курт неизвестно сколько плакал из-за него, разбивала его сердце. Он крепко сжал ладонь сына, пытаясь показать ему свою поддержку, пока не мог говорить.       ─ Я… в-в порядке, ─ смог выдохнуть парень, вытирая пару слезинок со щек.       По какой-то причине, маленькая улыбка, которая появилась на губах Курта, была не слишком счастливой. Возможно, в голове Берта все еще было слегка непонятным от того, что он был без сознания, и ему просто показалось.       Кэрол зашла в палату с низенькой, пухленькой медсестрой и парой докторов, которых Берт никогда не видел. Спустя двадцать минут они провели несколько тестов, дали ему стакан воды и задали огромное количество вопросов; постепенно Берт начал вспоминать последние мгновения, когда он был в сознании. Он пролежал в коме неделю, сказали они. Он не мог в это поверить. Неудивительно, что Курт выглядел настолько опустошенным ─ он почти потерял своего единственного родителя. Но, по крайней мере, рядом с ним была Кэрол. Берт ненавидел думать о том, что бы могло произойти в ином случае.       До того, как выйти из палаты, медсестра подняла верхнюю часть его кровати так, что он почти находился в сидячем положении, и пообещала принести ему еды. Курт и Кэрол поставили свои стулья рядом с кроватью и снова взяли его за руки. В глазах Курта все еще стояли слезы, и Берт это ненавидел. Сейчас уже не было причин плакать. Он же пришел в себя. Конечно, ему еще придется восстанавливаться, но прогнозы радовали.       ─ Эй, дружище, тебе больше не нужно плакать. Все будет нормально, ─ слегка похлопал по ладони Курта Берт, пытаясь потянуть его на кровать, чтобы обнять.       Сейчас он не был достаточно силен, чтобы это сделать, но, казалось, Курт его понял. Он сел рядом и положил голову на плечо отца. Даже через тонкую больничную одежду Берт чувствовал горячие слезы на щеках своего сына. Он посмотрел на Кэрол в поисках объяснений, но, казалось, женщина сама пыталась сдерживать слезы. Это было похоже на то, словно он проснулся, а Национальную лигу футбола отменили. Кроме того, что Курту и Кэрол было плевать на футбол, из-за этого они бы точно не плакали. Он понятия не имел, что происходило.       ─ Курт, что… дружище, это из-за меня? Ты же слышал доктора, теперь со мной все будет в порядке… ─ начал неуверенно Берт.       Он знал, что его сердечный приступ и неделя в больнице повлияли на сына, он знал, что его тот был в ужасе и чувствовал себя кошмарно, но сейчас же Берт пришел в себя. Разве они не должны радоваться и отмечать его чудесное выздоровление, вместо того, чтобы лежать в палате и смотреть на то, как Курт всхлипывал и дрожал.       ─ Это не только… ну, это… это только часть всего, ─ всхлипнул Курт, а после опустил глаза на руки, которые продолжали сжимать ладонь отца. ─ Пап, все так изменилось. Просто… все изменилось.       Ничего не понимая, Берт слега подвинулся под одеялом, бросая на Кэрол непонимающий взгляд, и попытался подвинуть Курта так, чтобы посмотреть ему в глаза. Но именно в тот момент дверь громко открылась, и в палату влетел Финн с футбольными наплечниками и рюкзаком на плече. Все это едва не ударило его маму по голове, когда он бросил все в угол и поспешил подойти к кровати.       ─ Финн Кристофер Хадсон! Смотри, куда ты…       ─ Ты пришел в себя, ─ тупо сказал Финн, даже не глядя на маму, когда сел на стул Курта.       Он вытер лоб рукавом и сделал несколько глубоких вдохов. Если бы Берт не знал его, то решил бы, что Финн пробежал двадцать пять километров от школы до больницы, вместо того, чтобы приехать на машине.       Момент прошел, и Берту стало слегка не по себе, потому что было слишком тихо. Курт мог бы вставить какое-то остроумное, саркастическое замечание, когда Финн сделал очевидное заявление. Он почти услышал это в своей голове. "Нет, Финн. Мы нарисовали на его веках глаза, чтобы повеселиться". Но этого не произошло. Курт подвинул голову на плече Берта, но ничего не сказал. Это было на него не похоже. Берт посмотрел на своего сына, который примостился сбоку, и он был уверен, что что-то произошло.       ─ Чувак, ты выглядишь так, словно твой свитер только что засунули в блендер, ─ сказал Финн, когда, наконец, заметил жалкое состояние Курта, который сидел между отцом и поручнем на кровати. ─ Ты заболел или типа того? Ты поэтому пропустил занятия? Мама думала, что ты был с Б…       Финн резко замолчал, а его глаза расширились от ужаса, когда он посмотрел на Берта. Он не знал, почему Финн был напуган, но одна вещь была понятна ─ Берт не должен был быть в курсе чего-то. Было очевидно, что Финн пожалел о том, что успел выболтать, но не успел вовремя остановиться. Берт знал только два имени, которые начинались на букву "Б". Бриттани и Блейн… или Тот Придурок, как Берт мысленно его называл. Но это все равно было имя на букву "Б". Он искренне надеялся, что это был первый вариант, потому что не думал, что сможет отреагировать как-то иначе на второй вариант, кроме убийства.       ─ Прошлой ночью ты был у Бриттани?       Он ненавидел себя за то, как нелепо звучала надежда в его голосе. Финн поежился, и это был ответ, в котором Берт нуждался. Конечно, однажды он застал Курта, когда тот целовался с девушкой, но он больше никогда ее не видел. Курт мог отправиться к Бриттани, потому что был расстроен из-за отца в больнице. Хотя, вспоминая впечатление, которое произвел Блейн, мужчина не понимал, почему Курт мог к нему пойти.       Хватка Кэрол на ладони Берта усилилась, начиная чертить успокаивающие круги на коже большим пальцем. Это был знак, его самый худший кошмар в роли первого любовного интереса Курта. Если Блейн им был. Казалось, что за прошлую неделю он многое упустил, а у Курта появилась неконтролируемая слабость к этому мерзкому, маленькому…       ─ Нет, пап, я был у Блейна.       Курт сел, его нижняя губа слегка дрожала, но когда он говорил, то смотрел Берту в глаза. В его взгляде было столько уверенности, что Берт засомневался, а раздраженные слова застыли в его горле. Вместо этого мужчина сделал глубокий вдох и попытался держать себя в руках. Суровый взгляд, который бросила на него Кэрол, остановил бы его закипающую злость, даже если бы он сам не пытался успокоиться. Очевидно, что Кэрол знала все подробности, и если она была не против того, что происходило (чем бы это ни было), и у Курта были свои мотивы. Черт возьми, у Курта должны были быть весомые аргументы, чтобы общаться с тем правонарушителем. Он видел следящий браслет на лодыжке парня, и он знал, что это означало... неприятности.       ─ Почему… просто что… почему.       Берт не мог подобрать вопросы, как и потребовать ответы. По крайней мере, его голос не был пронизан злостью. Врачи точно не имели это в виду, когда говорили ему не напрягаться. Но ему было все равно. У него было предостаточно времени, чтобы отдохнуть, пока он неделю лежал в коме. Отдых мог подождать, пока он не получит объяснение своего сына.       ─ Пап, тебе сейчас нельзя волноваться…       ─ А ты думаешь, что если я не буду знать, почему мой сын рыдает, заставит меня меньше волноваться?       Во всяком случае, он точно будет испытывать постоянное беспокойство, а ужасающие мысли будут посещать его голову, пока он не получит реальные ответы, которые будут в тысячу раз хуже.       Финн неуверенно поерзал на своем месте. Нежный голос Кэрол нарушил напряженную тишину.       ─ Курт, расскажи ему. Он должен знать, ─ сказала она и потянулась вперед, убирая со лба Курта пару прядок и вытирая слезинку с его щеки.       ─ Я… хорошо.       Курт сделал глубокий вдох и начал говорить. На протяжении следующего часа Берт и Финн внимательно его слушали; Кэрол иногда помогала, пока он говорил об ужасной жизни Блейна до того, как тот переехал в Лайму. Если бы Берт полностью не доверял своему сыну, он бы не поверил в его рассказ. Он не хотел в это верить. Но от его желания не зависело то, что Курт продолжал находиться в его объятиях, когда начал рассказывать о прошлой ночи и том, как их загнали в угол. Рот Финна приоткрылся от шока, а Кэрол сильнее сжала ладонь Берта, когда хватка мужчины ослабла. Мысль о том, что его сын был во власти тех тупых гомофобов, разрывала его на кусочки, но Блейн был рядом. Блейн защитил его сына. К сожалению, он знал, это не прекратится, несмотря на то, как сильно он этого хотел. Это был первый серьезный случай в долгой линии других стычек. Это был неизбежный конфликт, с которыми Курт, и даже Блейн будут сталкиваться на протяжении всей своей жизни. Это он ненавидел еще больше.       Кэрол закончила рассказ тем, как они вернулись пару часов назад, сказала о том, что квартиру Блейна разгромили, сам Блейн психанул и прогнал их. Внутри Берта все сжалось, хотя это не было связано с его недавним сердечным приступом. Курт подвинулся ближе, слезы текли по его щекам, пока он продолжал всхлипывать. Он знал, что Лайма не была принимающей, но тот факт, что в нескольких милях от его дома жили такие ужасные люди ─ люди, которые ненавидели его сына ─ пугало. Как кто-то мог быть настолько жестоким? У того ребенка ничего не было, не было никого, кто мог бы его поддержать, а они отобрали то немногое, что у него осталось и посмеялись над ним. Берт не мог винить Блейна в том, как он себя вел. Когда он услышал всю историю, поведение парня приобрело смысл.       ─ Ему семнадцать, и он живет один, ─ тихо сказал Берт, позволяя Курту сжимать его больничный халат и прижиматься к его боку.       Курт не был в таком состоянии с момента смерти Элизабет, и это пугало Берта, потому что, очевидно, что Блейн значил для его сына намного больше, чем Берт когда-либо хотел.       ─ У него никого нет, ─ сказала Кэрол. ─ Никого, кроме… ─ затихла она и перевела взгляд на Курта.       Она снова посмотрела на Берта, пытаясь донести до мужчины свою мысль. И Берт все понял. Сейчас он осознал намного больше, чем хотел.       ─ Он даже не может закрыть входную дверь. Ему приходится подпирать ее чемоданом, потому что замок сломан, и он не может его починить.       Курт бросил на Кэрол взгляд и слез с кровати. Все испугались от его резких движений, наблюдая, как парень яростно протирал глаза.       ─ Он больше не сможет закрыть дверь. Ч-чемодан разломали. Что, если они в-вернуться? Я должен поехать… поехать и помочь ему, или… или привезти его сюда.       Курт продолжал бормотать с паникой в голосе, направляясь к двери. Сердце Берта болезненно сжалось от его вида. Его сын хотел помочь этому мальчику; мальчику, благодаря которому глаза Курта излучали счастье, даже если мир вокруг него мог разрушиться. Час назад Берт бы сказал, что ненавидит Блейна Андерсона, и будет ненавидеть его до конца своих дней. Он все еще не испытывал к нему симпатии, но он был благодарен, что парень был рядом с Куртом на протяжении этой недели. Только кто-то особенный смог бы добраться до Курта так, как сделал это Блейна, и судя по тому, что он услышал, это было взаимно.       Финн схватил Курта за руку и потянул обратно. Сопротивление Курта было таким слабым, что он споткнулся и упал на кровать. Он продолжал плакать, слезы катились быстрее, чем он успевал вытирать их со щек.       ─ Курт, сегодня ты туда не вернешься, ─ твердо сказал Берт. Ну, или попробовал сказать это твердым голосом. Все снова становилось слишком утомительным. ─ Это не что-то, что ты сам сможешь исправить…       ─ Почему? Потому что мне шестнадцать? Пап, он мне доверяет. Он больше никому не позволит видеть себя в таком состоянии! Я ему нужен, а он нужен мне!       ─ Ты все равно сегодня туда не вернешься.       ─ Я не могу просто сидеть здесь, зная, что они могут вернуться, чтобы завершить то, что хотели!       ─ Курт, милый, я не думаю, что он впустит тебя, пока сам немного не успокоится, ─ пыталась успокоить его Кэрол.       По выражению лица женщины Берт понял, что ей тоже не нравилась идея оставить Блейна одного, но, очевидно, что Блейн был вспыльчивым парнем. Если его реакция на разрушения была наполовину такой же ужасной, как представлял себе Берт, тогда им нужно было дать парню самому немного успокоиться. Только тогда Курт сможет вернуться к Блейну.       ─ Тогда я буду сидеть перед дверью в его квартиру, пока он меня не впустит, мне плевать! Я не собираюсь его бросать. Он только начал мне открываться.       Дверь в палату скрипнула и открылась.       ─ Не помешаю?       Берт отвел взгляд от заплаканного лица Курта и увидел своего старого школьного друга Джима Фергюсона, который зашел в палату. Он был одет в свою полицейскую униформу, и крутил шляпу на пальцах, пока с неуверенностью смотрел на Берта.       ─ Нет, у нас тут просто небольшое… недоразумение, ─ сказал Берт, жестом приглашая Джима присесть на стул, с которого встала Кэрол.       Женщина переместилась на кровать и приобняла Курта за плечи.       ─ Я заехал сюда из-за одного дела, и услышал, как одна из медсестер сказала, что ты пришел в себя, ─ улыбнулся Джим и похлопал его по плечу. ─ Берт, хорошо, что ты вернулся. Я уже подумывал, что могу потерять своего лучшего механика.       ─ Джим, я твой единственный механик.       И это было правдой. Он работал с машинами с четырнадцати лет и помогал Джиму чинить его первую Шевроле, когда они учились в старшей школе.       ─ Ну, я просто хотел с тобой повидаться. Мне уже пора патрулировать улицы, но если тебе что-то понадобится, у тебя есть мой номер.       Он пожал Берту руку и слегка взъерошил волосы Курта, а когда прошел мимо, то шутливо сказал:       ─ Выше нос, ребенок. У тебя такой вид, словно твой отец заставил тебя менять масло в машине в твоей модной одежде.       Берт посмотрел на несчастное выражение лица Курта, и неожиданно в его голове возникла идея, как он мог успокоить сына. По крайней мере, на эту ночь. Завтра они все равно будут волноваться.       ─ Джим, вообще-то, есть кое-что, что бы ты мог сделать.       Джим развернулся и удивленно поднял брови.       ─ Помнишь, где ты встретил Курта прошлой ночью?       Джим согласно кивнул.       ─ Да. Не самое лучшее место для прогулок в темноте. Нет ничего хуже, чем та часть городка.       ─ Как думаешь, ты смог бы сегодня присмотреть за тем местом? Убедиться, что там ничего не произойдет?       Глаза Джима слегка сузились, и он бросил на Берта удивленный взгляд.       ─ Тот ребенок нажил себе приятности?       ─ Нет! ─ воскликнул Курт. ─ Сегодня он останется один на ночь, а рядом всегда ошиваются пьяницы…       ─ Но у него были проблемы. Единственная причина, почему у ребенка такого возраста мог быть следящий браслет на лодыжке, ─ возразил Джим, скрестив руки на груди. Он тяжело вздохнул и посмотрел на дверь, чтобы убедиться, что она была закрыта. ─ Он живет там один, да?       Курт замер рядом с коленями Берта, его рот приоткрылся, чтобы возразить, но он не смог ничего сказать. Как и Берт. Возможно, у Джима могли быть идеи, как они могли бы помочь Блейну. Но ему все равно стоило вести себя осторожно. Джим был хорошим человеком и отличным копом, но учитывая небольшое количество информации, которое сейчас у него было о Блейне, любое вмешательство копа будет помехой, а не помощью. Это лишь оттолкнет Блейна еще больше.       ─ Скажем, что такой вариант возможен, ─ начал аккуратно Берт, пытаясь бороться с тяжестью в веках. Это было слишком большим испытанием после его пробуждения. ─ Что произойдет, если вы вмешаетесь?       ─ Обычно, таких заносят в систему по усыновлению, но с его криминальным прошлым… ─ замолчал Джим и покачал головой. ─ Я не знаю. Это зависит от того, что он сделал, но если из-за этого он получил следящий браслет, скорее всего его отправят в исправительную колонию или реабилитационный центр, если решат, что он этого стоит.       ─ А если его кто-то заберет к себе? ─ грустно спросила Кэрол.       Курт покачал головой, когда она крепко его обняла. Берт знал, что Кэрол не смогла бы себе позволить заботиться об еще одном подростке сама, и так, как и у него пока не было достаточно денег, Берт знал, что в своем состоянии не смог бы это сделать. К тому же, он все еще не знал Блейна, лишь помнил его ужасные комментарии, из-за которых хотел его прикончить.       ─ Честно говоря, в этом случае, это будет идеальным решением. Я смог бы помочь изменить радиус следящего браслета, чтобы взять во внимание его новый дом, и достать всю необходимую информацию для вас или того, кто захочет о нем позаботиться, ─ задумчиво сказал Джим.       Берт не сомневался в его словах. Джим был старшим офицером, и работал в одном и том же участке с момента выпуска.       ─ Если это дело окажется в участке, его занесут в систему или отправят в исправительную колонию, ─ сказал он и посмотрел на дрожащую фигуру Курта. ─ Я не думаю, что вам этого хочется. Большинство парней там не… беспокоятся о правах геев. Я имею в виду, если он…       Джим вопросительно посмотрел на Берта, который согласно кивнул. Это было еще одной хорошим качеством Джима, он был рядом с Куртом с момента его рождения. Любые проявления гомофобии, которые были, когда они были младше, испарялись, пока Курт рос и показывал им, кем он был.       ─ Сегодня я за ним присмотрю. Обычно я патрулирую улицу Томаса, ─ ответил Джим и похлопал Курта по плечу, а после наклонился и посмотрел ему в глаза. ─ Сегодня с ним ничего не произойдет. Он будет в безопасности, я обещаю.       ─ С-спасибо, ─ пробормотал Курт, вытирая слезу со щеки. ─ Просто он… не говорите ему, что вы там будете. Он не любит копов. Вы только разозлите его, если он будет знать, что вы где-то поблизости. Он может сделать что-то… что-то глупое.       ─ Конечно, ребенок.       Джим снова похлопал Курта по плечу и до того, как выйти в коридор, кивнул Берту, Кэрол и Финну.       ─ Пап, иногда у тебя появляются удивительные идеи, ─ голос Курта все еще дрожал и ломался от эмоций, но сейчас парень уже не плакал. Он наклонился и втянул Берта в теплые, крепкие объятия, облегченно вздыхая.       В тот момент Блейн не нравился Берту, но, очевидно, что он что-то пропускал. Если Блейн так много значил для Курта, тогда он имел значение и для Берта, нравился он самому Берту или нет. К тому же, он дал Финну второй шанс после фиаско в подвале прошлой весной, и с того момента все было так чудесно, что казалось нереальным. Возможно, он должен был дать этому ребенку Блейну второй шанс.

***

      Блейн взвигнул, когда его отец поднял его и бросил на кровать. На его крохотную грудную клетку напали две пары извивающихся пальцев, когда его отец приземлился рядом.       ─ Иди сюда, спиногрыз, ─ шутливо зарычал Джеймс, хватая Блейна на руки, от чего мальчик начал хохотать.       Они сражались на кровати еще пару мгновений, пока Блейн не закричал между взрывами смеха:       ─ Ладно, ладно! Пап, я сдаюсь! Я разрешу тебе почитать мне сказку.       Пальцы Джеймса замерли, и он медленно улыбнулся, глядя вниз на сына.       ─ Ты уверен? Твой смех заставляет меня думать, что ты хочешь, чтобы тебя щекотали, а не читали сказки! ─ его пальцы снова пришли в движение, когда Блейн попытался выпутаться из его объятий, по комнате разнеслись звонкие смешки.       ─ Нет, нет! Я хочу сказку! Я буду хорошо себя вести и сегодня не буду тебя перебивать, обещаю!       ─ Хмм, если ты уверен.       Он пощекотал бок Блейна еще один раз до того, как прижал хихикающего парня к груди и одной рукой достал книгу с небольшой полочки, после чего удобнее лег на большой кровати сына. Блейн поерзал у него на руках, копна его густых, темных кудряшек разметалась на груди мужчины, и Блейн приобнял его одной рукой. Джеймс читал добрых десять минут, пытаясь игнорировать то, как Блейн игрался с тканью его футболки, уделяя не слишком много внимания истории о Питере Пэне. Положив книгу на бедра, он прошелся ладонью по кудряшкам Блейна и поцеловал сына в макушку, дожидаясь, когда Блейн скажет, что его беспокоило.       ─ Почему мамочке нужно принимать столько лекарств?       Джеймс вздохнул от слов сына и сел ровнее, заставляя Блейна тоже есть.       ─ Дружище, врачи говорят, что лекарства делают ее счастливее. Ее телу нужно пару недель, чтобы к ним привыкнуть. Я уже тебе это объяснял.       ─ Я знаю, но, ─ закусил губу Блейн, а в его глазах мелькнуло беспокойство, когда он пытался подобрать необходимые слова. ─ Она не… не мамочка, когда они заставляют ее пить столько лекарств. Папочка, она очень грустит от того, что тебе все время нужно работать.       ─ Я-я знаю, дружище. Твой дед очень… он хочет, чтобы я больше работал и помогал ему, ─ тон Джеймса был пропитан горечью, когда он говорил, и Блейн не мог это не заметить.       ─ Дед злой, ─ уверенно сказал Блейн, поднимая свой маленький подбородок, и посмотрел отцу в глаза, готовясь отстаивать свои слова.       ─ Он… Блейн, дед очень сложный человек. Он знает, чего хочет, и ничто не может его остановить, чтобы это получить, ─ медленно сказал Джеймс, взъерошив волосы Блейна. ─ Если я буду лучше справляться с работой, он будет счастливее. Разве ты не хочешь, чтобы он был счастлив?       ─ Я хочу, чтобы мамочка была счастлива, ─ тихо пробормотал Блейн.       ─ Ну, для этого у нас будут эти выходные, ─ ответил Джеймс, начиная улыбаться.       Они закончили загружать вещи в машину после ужина. Завтра они втроем собирались поехать на озеро, отправиться в путешествие на выходных, когда будет день матери.       ─ Дружище, я даже взял на работе выходной, чтобы мы выехали раньше.       Блейн восторженно ахнул.       ─ Я пропущу садик? Ура!       ─ Но я думала, что тебе нравится школа, amore mio*? ─ в дверном проходе стояла Лира и улыбалась, наблюдая, как ее муж и сын валялись на кровати Блейна.       Блейн улыбнулся в ответ. Это время вечера он любил больше всего. Прошло достаточно времени после времени приема лекарства утром, она становилась сама собой, пока ей не приходилось принимать лекарства перед сном. Но к тому времени он уже спал.       ─ Ну, сейчас там немного скучновато, ─ пробормотал Блейн, пытаясь предотвратить зевок, ─ они заставляют меня спать после обеда.       ─ Представь, каким уставшим ты был бы сейчас, если бы не спал после обеда, ─ сказал Джеймс, укладывая его на кровати и накрывая одеялом.       ─ Я не устал, ─ пробормотал Блейн, зевая, когда его укрывали, ─ мой рот решил просто сделать растяжку.       ─ Ага, а твои веки, кажется, решили поднимать гантели, ─ рассмеялась Лира и села на край кровати, оставляя нежный поцелуй на кончике его носа. ─ Спокойной ночи, милый. Ti voglio bene.*       Глаза Блейна начали закрываться, и он удобнее умостился под своим одеялом с Бэтменом.       ─ И я люблю тебя, мамочка…       Слишком скоро он начал просыпаться от того, что его кто-то тряс, после чего его мама сказала:       ─ Блейн, просыпайся. Тебе пора собираться в садик.       Он медленно заморгал, привыкая к утреннему свету. Его отец говорил, что утром они уедут, правда же?       ─ Я думал, что мы поедем на озеро, ─ удивленно сказал Блейн, потирая глаза и потягиваясь.       Его мама поджала губы, а в ее глазах снова был расплывчатый, пустой взгляд. Она уже выпила свои лекарства на день. Утром всегда было хуже всего. Доза ее вечерних лекарства не действовала так же быстро, пока она спала, поэтому врач увеличил утреннюю дозу лекарств. Внутри у Блейна все сжалось, когда она посмотрела на него своим отрешенным взглядом.       ─ Твоему деду… понадобилась помощь сегодня утром. Мы выедем, когда ты вернешься после обеда.       Блейн медленно кивнул и посмотрел, как она вышла из его комнаты. Ему не нравилось, когда она принимала лекарства. Ее глаза становились странными, и она всегда забывала сказать, что она его любит, забывала обнять или поцеловать его. Он быстро оделся, позавтракал и спустя полчаса вышел на улицу с мамой, которая обычно вела его за руку на автобусную остановку. Ему казалось, что овсянка в его животе превратилась в какого-то монстра, пытаясь найти путь обратно. Даже когда его мама принимала лекарства, она все равно держала его за руку, когда они шли на автобусную остановку. Но сегодня она этого не сделала. Это новая доза лекарства заставляла ее так себя вести, или же сам Блейн успел что-то натворить?       Когда они зашли за угол, автобус как раз подъезжал. Блейн развернулся и выжидающе на нее посмотрел, но она не присела на корточки, не поправила его рубашку и не прошлась пальцами по его кудряшкам до того, как обнять. Казалось, она вообще не замечала его присутствия. Глаза его мамы были пустыми и неясными, когда она смотрела на автобус. Казалось, что ее там не было. Блейн знал, что что-то было не так, но не знал, какими слова это можно было бы выразить.       Вместо этого он обнял ее руками за ноги, чувствуя, как на его глазах начали собираться слезы.       ─ Мамочка, я не хочу сегодня ехать на уроки, ─ тихо всхлипнул он. ─ Я хочу остаться с тобой и подождать папочку.       ─ Блейн, садись в автобус. Ты едешь в школу.       ─ Но…       Крепкая рука матери отстранила его и подтолкнула к автобусу. Поездка в автобусе и большая часть утра прошла как в тумане. Это происходило до обеда, и лишь тогда он забыл о холодности мамы. Миссис Броктон ─ его воспитательница в детском садике сказала, что они будут делать открытки на день матери. Блейн был взволнован больше всех, и он трудился над открыткой, пока его воспитательница не позвала их выстраиваться в ряд, чтобы отправляться домой. Он смотрел на свою открытку во время поездки домой. Она не была идеальной и, скорее всего, он использовал слишком много блесток, а маленькие фиолетовый цветочки по бокам больше были похожи на леденцы, но они заставят его маму улыбнуться, когда она их увидит. Возможно, это заставит ее лекарства его полюбить.       Но когда он вышел из автобуса, ее не было на остановке. Это не было чем-то новым, но она очень редко не встречала его после занятий. Его сердце забилось быстрее в грудной клетке, когда он поспешил к дому. Возможно, его отец только приехал домой, и она забыла о времени. Да, так и было.       Но подъездная дорожка пустовала. Его сердце сжалось от этого, но он быстро зашел в дом, закрывая за собой дверь, когда бросил рюкзак рядом с ней.       ─ Мамочка? Мамочка, я дома!       Его детский голосок раздался эхом во всем доме. Он крепче сжал открытку ко дню матери, ожидая ответа, но того не последовало. Его живот стянуло в узел, когда он проверил кухню и гостиную. Там было пусто. Фойе, где стояло фортепиано и другие инструменты, тоже пустовало.       Блейн снова ее позвал, но в доме было тихо, можно было услышать лишь звук от его подошв, когда он ходил по деревянному полу. Он вернулся в коридор и закусил губу. Возможно, она была наверху и спала. Миссис Броктон всегда пыталась убедить его, что послеобеденный сон был самой важной частью дня, потому что он давал энергию или типа того. В эти дни его мама всегда выглядела уставшей, скорее всего, от всех своих новых лекарства; возможно, она думала так же.       Блейн поднялся наверх и прошел мимо двери своей спальни и ванной комнаты. останавливаясь у двери в спальню родителей. Она была закрыта. Он не должен был туда заходить, когда дверь была закрыта, напомнил себе Блейн. Но, возможно, если он громко постучит, предупреждая, то этого будет достаточно…       Он громко постучал костяшками в деревянную дверь и снова позвал маму. Его голос дрожал. Он не мог ничего с собой поделать, но раньше он никогда не оставался дома один и ему было страшно. Разве его отец уже не должен был вернуться домой?       Он снова постучал, но ответа не последовало.       Дверная ручка была ледяной, когда он до нее дотронулся, проворачивая. Ему было все равно, что он наживет себе неприятностей, если туда зайдет, но он должен был проверить, была ли мама в комнате. Дверь медленно открылась, и он заглянул внутрь.       ─ Мамочка?       Большая кровать пустовала, а через открытые окна просачивался дневной свет. Все было аккуратным и убранным, как всегда. Его взгляд опустился вниз на пол между его ногами и ножками кровати. Его сердце замерло в груди, а весь воздух выбили из легких. Бумажная открытка выпала из его рук.       Ковер был окрашен в темно-красный цвет, а по середине этого пятна лежала его мама; ее голова была повернута в его сторону, а ее голубые глаза были широко раскрыты и смотрели на него.       Он поспешил к ней и рухнул на колени.       ─ Мамочка, ты в порядке? У тебя кр…       Слова замерли в горле, когда он прошелся пальцами по ее щеке. Кровь, которая просачивалась через его штаны была теплее, чем кожа его мамы. Он посмотрел ей в глаза ─ глаза, которые не могли его увидеть; глаза, которые были безжизненными и стеклянными, и больше никогда не посмотрят на него в любовью. Он в отчаянии сжал своими пальчиками ее руку, пытаясь вернуть ей немного тепла, когда в его глазах начали собираться слезы. Он не понимал. Почему она была такой холодной? Почему она не двигалась? Что он должен был делать?       ─ Блейн?       Он подвинулся на матрасе… подождите-ка, почему он лежал на матрасе, если он точно стоял на коленях рядом с безжизненным телом матери?       ─ Блейн? Ты здесь?       Блейн снова повернулся, и что-то твердое прижималось к его лицу. Кто-то стучал кулаком в дверь. Но его отец не стучал бы в открытую дверь… К тому же, он находился рядом с мамой и держал ее за руку почти час, пока его отец не вернулся домой.       Звук треска дерева заставил его проснуться.       ─ Блейн, милый, пожалуйста, открой дверь.       Он медленно сел, его сердце билось в районе горла, когда он осмотрел комнату, в которой находился. Грязная, холодная, маленькая спальня. Матрас, на котором он свернулся клубочком, был порван, занавеска, которая сейчас лежала на части кровати и прикроватной тумбочке, чтобы высохнуть после захватывающего приключения в ванной, все еще была влажной. Ему было не шесть лет, и он не держал холодную мамину руку в ожидании отца с работы. Ему было семнадцать, и он был один. Его родители уже умерли. Дверь снова заскрипела по полу, и он посмотрел на дыру, из которой в комнату пробивался свет. Он использовал то, что осталось от его чемодана, чтобы подпереть дверь, хотя он не был уверен, что это хоть как-то могло помочь.       В просвете появилось знакомое лицо с улыбкой. Или, возможно, она действительно была рада его видеть. Возможно. Тем не менее, это непонятное тепло, которое появлялось в его животе, когда он видел Курта, не должно было появляться там, когда он видел Кэ… как-то там. Он попытался притвориться, что у нее не было имени. Так было проще. Какие-то безымянные женщины не могли напомнить ему о собственной матери. Потому что он не был рад ее видеть. Даже наоборот, он больше никогда не хотел видеть ни ее, ни Курта. Из-за них снова станет больно, а у него и так уже было слишком много подобного дерьма.       ─ Блейн, я принесла тебе немного еды. Ничего особенного, но она теплая.       Если бы она не упомянула о еде, Блейн бы точно игнорировал ее присутствие снаружи его квартиры, пока бы она не ушла. Последнее, в чем он нуждался, были посетители, особенно с материнскими инстинктами, но его живот болезненно заурчал, и он сдался даже без борьбы. Он убрал с талии занавеску-которая-стала одеялом и подошел к двери, отодвигая деревянные доски так, чтобы она могла войти. Он поставил их обратно на место, закрывая дверь.       ─ Еда, ─ резко потребовал он, после чего взял из ее рук один из больших контейнеров и ложку.       Он поежился от потока холодного воздуха, который попал в квартиру через отрытую дверь, и стукнул ногой по обогревателю под окном. По какой-то причине его мучители ничего не сделали с маленькой металлической конструкцией. Конечно, представил Блейн, их бы ударило током, если бы они попытались что-то сделать, потому что из него торчали разные провода, которые были склеены одним куском скотча. Их цель была причинить боль ему, а не себе.       ─ К-как ты? ─ неуверенно спросила Кэрол и потянулась рукой вперед, чтобы сжать его плечо или предоставить немного комфорта.       Блейн резко дернулся от прикосновения и сел на кровать, открывая контейнер. Из него повалил пар; чем бы это ни было, по виду было похоже на тушеное мясо, но пахло оно очень вкусно. Он засунул в рот полную ложку. Это было вкусно. Или, возможно, оно казалось ему таким, потому что он редко ел столько еды, чтобы наедаться. Сейчас даже древесные щепки будет казаться вкусно, потому что его живот находился в постоянном состоянии голода. Он ощущал на себе взгляд Кэрол, когда опустошил большой контейнер, а после взял второй.       ─ Если ты все еще голоден, у меня в машине есть еще пара контейнеров. Я знаю, как много едят парни в твоем возрасте, ─ сказала Кэрол, неуверенно примостившись на краю кровати.       Блейн поежился от такой близости, но не двигался, поглощая одно из самых вкусных блюд, которые он ел со времен Далтона. Возможно, исправительная школа во многом была похожа на тюрьму, но еда там была изысканной. Очевидно, все родители богатых преступников поддерживали питание на достойном уровне. Вчерашняя еда была потрясающей, но ему же было семнадцать. Он проголодался даже до того времени, как они выехали из торгового центра.       Вместо того, чтобы сделать перерыв и ответить, он проглотил ложку тушеного мяса и что-то промычал. По крайней мере, он сможет поставить остальные контейнеры в холодильник, который, к счастью, продолжал работать, и разделить все так, чтобы хватило до конца недели.       ─ Я схожу за ними, хорошо? ─ после этого Кэрол встала и открыла дверь, бросая на него еще один взгляд, и улыбнулась. Ему не нравилось то, как внутри него все сжималось от ее взгляда.       Теперь, когда он остался один, он снова зачерпнул немного тушеного мяса, осматривая все вокруг. Прошлым вечером у него не было достаточно времени, чтобы все прибрать до темноты. Самым важным для него было найти способ чем-то подпереть дверь, потому что он ожидал их возвращения после заката, когда девушка в соседней квартире вернулась домой. Но, по какой-то причине, они не вернулись. Он не спал всю ночь, используя вырванные листки из книг и комиксов, а также тетрадок, чтобы заклеить окно, чтобы с парковки не было видно его квартиру. Остатки поломанных вещей он сложил в разорванные одеяла и оставил в углу, чтобы разобраться со всем утром. Он поставил мини-холодильник и подложил оставшиеся пару уцелевших книг и комиксов под тумбочку у кровати там, где отвалилась ее ножка. После этого он сел у дальней стены рядом с комодом и прождал до рассвета до того, как рухнул на кровать и уснул.       Он доел оставшееся мясо и отставил пустой контейнер на комод рядом со сломанным телефоном. В его голове появилась мысль о том, пытался ли Курт прошлой ночью ему звонить. Это было бы в его стиле, но телефон было сломан прямо по середине, а шнур был выдернут. Еще одна вещь в списке вещей, которые нужно было починить. Хотя в этом случае он ничего не сможет сделать, если ему не повезет, и он не найдет в мусорном контейнере новый телефон. Ему повезет, если он сможет позволить себе заменить всю порванную одежду и купить еду. Возможно, пару месяцев он не будет пользоваться водой, а только будет принимать душ в школе…       Дверь снова скрипнула, и Кэрол зашла обратно, у нее в руках было еще три контейнера с едой и темно-красная подушка. Блейн просто на нее смотрел, его лицо выражало что-то среднее между изумлением и нервозностью. Какого хрена она так о нем беспокоилась? Поведение Курта он бы мог понять. Они были так близки во всех планах, но Кэрол… он совершенно не понимал ее мотивов.       ─ Вот еще немного еды, если ты все еще голоден. Я могу привезти тебе еду завтра или, когда ты все съешь, ─ мягко сказала женщина. ─ А это, ─ она протянула ему подушку, ─ Курт хотел дать ее тебе, так как твою… порвали.       Блейн тупо смотрел на предложенную подушку. Какого хрена он должен был сделать? Прыгать от радости и взять ее, чтобы эта подушка могла заменить его подушку, после чего все могло снова прийти в норму? Улыбка Кэрол слегка дрогнула, и она положила подушку на кровать, рассматривая занавески и вещи, которые он убрал. Дольше всего она смотрела на заклеенное окно, словно читала комиксы или страницы книг.       ─ Ты можешь идти, ─ неожиданно сказал Блейн.       Это было неловко и неуютно, и каждый раз, когда она на него смотрела, в его мыслях возникало лицо его мертвой мамы. Ему не нужны были напоминания о прошлом. Его собственного подсознания и прогулок в прошлом вместе с Куртом было более, чем достаточно.       ─ Я подумала, что тебе не помешает компания, ─ спокойно сказала Кэрол.       Выражение ее лица стало более твердым, когда она поставила контейнеры на комод.       ─ Ты мне здесь не нужна. Мне никто не нужен, ─ мрачно сказал Блейн, глядя на нее с презрением.       Конечно, Кэрол была милой и нравилась Курту, но ему не нужны были все эти люди, которые вторгались в его жизнь. Курт открыл его для этой новой боли, а он больше не хотел испытывать боль.       ─ Вообще-то, я тебе нужна. Или кто-то другой, ─ уверенно сказала Кэрол.       Она развернулась и посмотрела на него; от ее взгляда Блейн сжал зубы и сузил глаза. Ее выражение лица все еще было мягким и добрым, но там появилась сила, которую он раньше не видел.       ─ Блейн, ты не можешь и дальше здесь жить. Здесь небезопасно. Ты просто мальчик, тебе нужен взрослый…       ─ Да, конечно, блять, ─ выплюнул Блейн, поднимаясь на ноги и прожигая ее злым взглядом. ─ Что вообще сделали для меня взрослые? Умерли? Игнорировали меня, потому что ломаются, если не могут справиться с реальностью? Оставили меня умирать, потому что не могли меня понять? Посадили меня за то дерьмо, от которого я сам пострадал?       ─ Блейн, не все люди такие. Я знаю, что тебе так кажется, но, пожалуйста, просто дай мне шанс, ─ нежно сказала Кэрол. ─ Твоя мама хотела бы для тебя намного больше, чем вот это.       Внутри него все сжалось от ее слов, и в его голове всплыли последние слова его мамы.       ─ Ты нихрена не знаешь, чего бы она для меня хотела, ─ зарычал Блейн, подлетев к двери и открывая ее настежь. Деревянные доски сильнее треснули, когда она ударилась о стену. ─ Только потому, что ты мать, не означает, что ты все обо мне знаешь. Выметайся.       Уверенность Кэрол пошатнулась. Он мог с уверенностью сказать, что она пожалела о своих словах, даже если не понимала, почему они заставили его психануть. Она замерла в дверном проходе и развернулась, глядя на него.       ─ Блейн, я не собираюсь тебя бросать. Как и Курт. Хочешь ты или не хочешь, чтобы мы были рядом, мы тебя не оставим. Тебе рады в доме Хаммелов в любое время, ─ она зарылась рукой в свою сумочку и достала оттуда конверт, отрывая его. Она быстро достала оттуда большую картинку и дала ему. У него перехватило дыхание, когда она повернула ее так, чтобы он видел.       ─ Вот. Я отнесла ее туда, где ее смогли восстановить. Я забрала ее утром.       Кэрол вложила фотографию, которая теперь была больше и четче, в дрожащие руки парня. Улыбающееся лицо его мамы снова смотрело прямо на него. Что-то внутри него сломалось, когда в его голове яркие и радостные глаза сменились пустыми и невидящими.       ─ Возможно, я ее не знала, ─ быстро добавила Кэрол, опуская взгляд на фото, ─ но я знаю этот взгляд. Она очень сильно тебя любила. Достаточно сильно, чтобы хотеть для тебя жизни не в разрушенной квартире в одиночестве.       Она потянулась рукой вперед и погладила его щеку до того, как он успел отреагировать. Она оставила на второй щеке парня поцелуй, от чего тот шокировано замер. Кэрол отстранилась так же быстро и поправила на плече ремешок от сумки.       ─ Милый, мой адрес и телефонный номер находятся на обратной стороне. Если тебе что-то понадобится, дай нам знать. Скоро я привезу тебе еще еды, хорошо?       Она вышла на улицу и закрыла за собой дверь. Его сердце билось где-то в районе горла. Какого хрена только что произошло? Он снова опустил взгляд на фото и поежился.       Еще одна вспышка холодных, мертвых глаз.       Он положил ее на комод с едой и рухнул на кровать. Он собирался сходить в небольшой магазинчик за углом за парой необходимых вещей: новой бритвой, зубной щеткой, гелем для бритья, зубной пастой и еще парой других вещей для ванной комнаты. Но сейчас он не чувствовал в себе сил шевелиться.       Почему все люди из жизни Курта так чертовски сильно о нем беспокоились? Разве это было неправильно, что он просто хотел, чтобы его оставили в покое, и чтобы он никогда ничего не чувствовал? Ему не нужен был Курт, как и его нежные прикосновения, нежные слова и понимание. Ему точно не нужна была Кэрол, которая появлялась у него в квартире, включала режим мамочки и хотела его понять, или типа того. Единственное, в чем он нуждался, так это в одиночестве. Чтобы подумать, сбежать, забыть обо всех вещах, которые Курт заставлял его вспоминать.       Блейн притянул подушку к груди и прижался к ней щекой, делая глубокий вдох. Он пожалел об этом в тот момент, когда запах достиг его ноздрей. Ваниль и жасмин. Господи, блять, это была подушка Курта. Он закусил губу и зажмурил глаза, пытаясь подавить наплыв эмоций, которые застряли в горле. Подушка ударилась о стену до того, как осознал, что бросил ее туда.       Он в них не нуждался. Не нуждался. Люди, которым есть дело до других, нуждаются в других людях, а ему было плевать. Теперь ему было плевать. Он был дураком, что вообще начал снова о ком-то беспокоиться. Блейн взял свою куртку и положил в карман кошелек. Возможно, поход в магазин не был такой уж плохой идеей. перевод с итальянского: *Amore mio ─ Любовь моя *Ti voglio bene ─ Я тебя люблю