Эй, Агрест, поцелуй меня

Маринетт не помнила, сколько пролежала вот так на кровати, уставившись пустым взглядом в потолок. Непрошенные мысли и воспоминания заполняли голову, заставляли героиню вновь задаваться вопросом: «Почему?» Она пыталась не думать, отключить разум хотя бы на минуту, уснуть в конце концов. Почему это происходит именно с ней? Почему героиня Парижа не может справиться с, казалось бы, простой и легкой задачей? Почему, черт возьми, это гложет ее изо дня в день, заставляя с утра и до вечера заниматься самобичиванием? Почему? Маринетт знала ответ. И понимала, что больше так продолжаться не может.  — Отличная работа, моя Леди! Герои Парижа по традиции стукнулись кулачками, стоя на одной из многочисленных крыш города.  — Согласна, Котенок! — Ледибаг беззаботно улыбалась своему напарнику, радуясь победе над очередной акумой. И эта улыбка оставалась на ее лице, пока она перепрыгивала с крыши на крышу, возвращаясь домой. Маринетт это отчетливо помнила. Она улыбалась, когда заворачивала за очередной угол, когда проскальзывала между домами, мчась на волшебном йо-йо с бешеной скоростью, и ровно до тех пор, пока не свернула в узкий темный переулок. И пока этот переулок не осветила ярко-зеленая вспышка. Какими путями она добиралась домой после, Маринетт не помнила. Очнулась лишь, сидя в своей комнате и держа перед собой в плакат с Адрианом, тщательно всматриваясь в такое идеальное лицо, безотрывно, подмечая детали и до боли знакомые черты, которые не могла разглядеть раньше. Господи, это что же такое получается? Идеальный красавчик с безупречными манерами, образцовым поведением, воспитанный, умный, потрясающий… Это он всегда был наглым, взбалмошным, болтливым выпендрежником с глупыми кошачьими шутками? От осознания всего этого Маринетт готова была начать биться головой об стенку, благо рядом была Сабин, и, заметив смешанное состояние дочери, быстро ее успокоила. В тот день героиня Парижа долго не могла уснуть, задаваясь вопросами и понимая, какой же она была идиоткой все это время, раз не смогла разглядеть в напарнике любовь всей своей жизни. Она могла ничего не предпринимать и оставить все как есть, все также непринужденно общаться с Нуаром, закатывать глаза на его глупые шутки, вместе патрулировать город, соревноваться в скорости, и продолжать делать вид, что ничего не изменилось. Или же рискнуть снять маску и открыться напарнику. Да только страх перед расскрытием личности был сильнее. И Маринетт решила пустить все на самотек. Только это привело к немного иным последствиям, чем она предполагала. — Моя Леди, не стоит держать меня за дурака, я не слепой и все прекрасно вижу. Ты уже неделю избегаешь меня, каждый раз спешишь закончить патруль быстрее и все время молчишь. Скажи, у тебя что-то случилось? Я не знаю, может, проблемы в семье или… — Нет, Котенок, все в порядке, правда. — Я уже сказал. Можешь говорить это кому угодно, но мне врать не стоит. — Нуар, правда, все в… — Если бы все было в порядке, ты бы не вела себя так. Ну же, Багибу, мы ведь не чужие друг другу. И если все-таки дело в семье или… — Да нет же! — Тогда в чем проблема, Моя Леди? — В тебе! Они стояли на одной из многоэтажек. Холодный ветер дул в лицо, приближающийся с каждой секундой закат разгорался все ярче, и Ледибаг с отчаянием смотрела в удивленные глаза напарника, понимая, что теперь ей не отвертеться. — Кхм, так значит, проблема во мне? Я… Получается, я что-то не так сделал, или… Черт, Ледибаг, я… я и не думал, что… — Да нет же, глупый Кот, ты ни в чем не виноват, наоборот… — героиня прикусила губу и вздохнула, не в силах что-либо сказать. — Тогда скажи как есть, моя Леди. Ты можешь мне доверять. — Я не уверена, что… — Ледибаг, не тяни Кота за хвост. — Хорошо, ладно. Кхм… Все дело в том… Боже, я два года отшивала тебя, потому что была влюблена в тебя же! — она резко отвела взгляд в сторону, почему-то избигая смотреть на напарника. И какой черт дернул ее за язык? Кот Нуар все также неподвижно стоял перед ней. — То есть, ты… — Да, раскрыла тебя еще неделю назад. Это вышло нечаянно, и я правда… — Ты сказала, что любишь меня? Ледибаг смущенно зажмурила глаза. — Да. — Ты моя фанатка? — Мы учимся в одном колледже, глупый Кот. — То есть, мы знакомы? — Намного ближе, чем ты думаешь. В тот день, на просьбу Нуара снять маску, героиня лишь покачала головой и тихо извинилась. Страх того, что Адриан, узнав, что за сильной героиней Парижа кроется неуклюжая Маринетт, презрительно сплюнет и уйдет, ни на секунду не покидал ее. Маринетт боялась. Боялась не оправдать ожиданий, разочаровать друга, потерять его. А сейчас, когда два близких человека стали одним, страх этот стал еще больше. Тогда, на крыше, она сказала ему об этом, на что Нуар лишь рассмеялся. «И кто из нас тут еще глупый, а, Ледибаг?» — Тебе всегда не хватало наглости, моя Леди. — Твоей наглости нам вполне хватает на двоих. — И все же, будь раскованней! Ты же знаешь, я буду любить тебя любой, даже если вдруг ты окажешься старой, жирной… — Я тебя прекрасно поняла, Котенок, можешь не продолжать! Она верила ему, и да, черт возьми, глубоко в душе Маринетт понимала, что сними она маску сейчас, Нуар не отвернется от нее и не уйдет в закат, как она того боялась. Но что-то каждый раз останавливало ее. И это что-то с тревогой билось внутри, не давая словам обратной трансформации сорваться с губ. Обрывая всякую возможность сказать: «Да, это я, Маринетт. Удивлен? И да, я все еще чертовски люблю тебя» Пышные хлопья снега ложились на землю белым одеялом, которым быстро и неизбежно покрывались дома и деревья. С севера, иногда прерываясь, дул холодный ветер, заставляя снежинки кружиться в причудливом танце. На одной из многочисленных крыш города стояли двое подростков и самозабвенно целовались, не обращая внимания на происходящее вокруг. А внизу прохожие, которые нередко оказывались фанатами геройского дуэта, спешно доставали камеру и торопились заснять происходящее, пока была такая возможность. Ледибаг и Кот Нуар официально встречались уже месяц. И Маринетт отчаянно пыталась уловить в своей памяти тот момент, когда все те встречи, невинные посиделки на балконах многоэтажек и бессмысленные разговоры ни о чем перетекли во что-то большее. После того, как Кот понял, что Ледибаг известна его личность и, — что не менее важно, — она испытывала к человеку под маской очень даже нежные чувства, Нуар не был обижен тем, что его Леди отказалась от раскрытия личности, и на удивление, отнесся к этому с пониманием. Честно сказать, Маринетт была благодарна ему за это. И все же, чувство вины не покидало ее ни на секунду. Пересилить себя и открыться самому близкому человеку — эта задача казалась ей непостижимой. Маринетт понимала, что загоняет себя в тиски, что делает хуже и себе, и ему, но черт, никто даже не представлял, каких усилий ей стоило просто подойти в колледже к Адриану и сказать: «Привет» без угрызений совести и мыслей о том, что она снова его обманывает. Она чувствовала себя двуличной лгуньей, и это угнетало все больше. Тикки была права — так больше продолжаться не может. Они закончили патруль раньше положенного. Так решила Ледибаг, а на вопросы Кота нервно отвечала, мол, день выдался тяжелым, два акуманизированных — и это только утром, а еще делать проект по социологии, незаконченные эскизы, куча работы по дому, и вообще — недолгий отдых лишним не будет. Кот видел и понимал — Ледибаг чем-то взволнована, и судя по тому, как та нервно сжимает леску йо-йо, при этом вымученно улыбаясь — делиться проблемой она не спешит. — Моя Леди…? — Завтра, Котенок, — что-то блеснуло в фиалковых глазах, и Нуар понял, что именно. — Завтра ты все узнаешь. Обещаю. Решительность. Ледибаг твердо смотрела ему в глаза, и этот взгляд был ему знаком. Неважно, что она собиралась сделать, Нуар слишком хорошо знал свою Леди, чтобы понять — что бы то ни было, теперь она ни за что не отступиться. Вот и все. Уже завтра Адриан узнает, что под маской героини все это время скрывалась его неуклюжая одноклассница, что это именно она врала ему почти каждый день и томила неизвестностью. Маринетт устало прикрыла глаза и откинулась на спинку стула. Уже поздно что-либо менять, а обманывать любимого Котенка она больше не может. Хоть он и говорил, что все понимает, и ради своей Леди он готов ждать столько, сколько потребуется, Маринетт все чаще стала замечать грусть в его глазах. Она любила его, целиком и полностью, любила теплые объятья, нежные касания губ, любила смотреть, как в красивых изумрудных глазах постепенно зажигается искра, когда она невесомо касалась его щеки ладонью, и говорила, как сильно любит. И именно поэтому Маринетт знала — она примет любое его решение, пусть он даже откажется от всего, что их связывает, разорвет в клочья все те счастливые моменты, которые они провели вместе. Она поймет. И постарается принять. Но оставался еще один вопрос. Как сообщить все Адриану? Не может же она, в самом деле подойти к нему на перемене и сказать: «Привет, как жизнь? И да, на секундочку, Ледибаг — это я, прости что не сказала раньше»? Маринетт покачала головой и обессиленно упала на кровать. Она видела, как сегодня ее слова ошарашили напарника, хоть тот пытался не показывать вида, но все же. Всю обратную дорогу Нуар не проронил не слова, рассеянно смотрел по сторонам и дважды споткнулся о собственный хвост. А когда они прощались на крыше отеля, он быстро обнял ее за плечи и ушел, забыв оставить привычный поцелуй на губах. Маринетт перевернулась на другой бок и посмотрела на один из плакатов. — Говоришь, мне не хватает наглости, Котенок? *** Сидя за своей партой и слушая рассказ Нино — о чем именно, Адриан забыл в первые же секунды, — он в который раз прокручивал в голове вчерашний разговор, вспоминая все до мельчайшей детали. Значит, спустя столько времени его Леди наконец-то решилась снять перед ним маску? Эта мысль не давала ему покоя еще со вчерашнего вечера. Весь этот месяц с небольшим он покорно ждал, пока Ледибаг откроется ему, и с каждым днем это ожидание становилось все трудней. Вот только, а если она имела ввиду что-то другое? Вдруг, у нее возникли какие-то проблемы, и ей срочно нужна его помощь, а о раскрытии личности и речи быть не может? — Эй, земля вызывает Адриана! — чья-то ладонь махала перед его лицом, И Агрест, поняв, что опять отвлекся от разговора, вопросительно посмотрел на сидящую перед ним Алью. — Чел, ты весь день в облаках летаешь, может, случилось что? — Нино положил ладонь на его плечо. Адриан посмотрел на друга и покачал головой. — Все в порядке, просто не выспался. И кстати, — он только сейчас заметил, что место рядом с Альей пустует, и быстро окинул взглядом класс. — А где Маринетт? — Опять забыла свой рюкзак в раздевалке, ты же ее знаешь, — усмехнулась Алья, заправляя каштановый локон за ухо. — Надеюсь, она успеет вернуться до звонка, а то, отлично зная свою подругу, я прямо сейчас могу предоставить список всех тех вещей, что могут случиться с ней по пути сюда, начиная падением с лестницы и вплоть до зомбиапоколипсиса. Сидящий рядом Нино кашлянул в кулак, пытаясь подавить улыбку. Да, это было очень похоже на Маринетт. — Так на чем я остановилась? Ах да, вспомнила. Адриан, раз ты все прослушал, повторяю специально для тебя. Как ты знаешь, в эту субботу состоится концерт Джаггета Стоуна, и у меня есть отличная идея, как достать билеты в первый ряд, не продавая душу дьяволу. В общем, слушай внимательно: у одного моего знакомого… — Эй, Агрест! — звонкий девичий голосок прозвучал достаточно громко, и все сидящие в классе удивленно обернулись на стоящую в дверях Маринетт. Та непринужденно облокотилась на дверной косяк, и, не убирая нуаровскую ухмылку с лица, подмигнула однокласснику и немного охрипшим голосом произнесла: — Поцелуй меня. В классе мгновенно стало тихо. Маринетт смотрела на ошарашенные лица подростков, полностью представляя, о чем те думают. Ну еще бы, их тихая и скромная одноклассница, что ни на есть наглым образом требует от самого Адриана Агреста поцелуй! И причем ни разу не заикнувшись. Нино раскрыл от удивления рот, Алья, покачнувшись, чуть не упала со стула, а сам Адриан не мог оторвать недоуменного взгляда от брюнетки. — М-маринет?.. — Что?! — визг Хлои услышали бы даже глухонемые. Откинув челку ладонью, Дюпен-чен усмехнулась. — Вчера ты слишком быстро ушел, и даже не поцеловал меня на прощание, — она медленным шагом направилась к Агресту, ни на секунду не переставая смотреть ему в глаза. — Не хочешь ли вернуть должок, а, Котенок? — Котенок?! — возмущенные крики Буржуа становились все громче. И тут до него дошло. Маринетт смотрела на него тем самым взглядом, каким он нередко пользовался сам, когда флиртовал с Ледибаг. Маринетт посылала ему его же ухмылку, ту самую, нуаровскую, и Адриан готов был поклясться, что его слова о наглости и раскрепощенности его Леди восприняла всерьез. Маринетт остановилась около его парты, и хоть держалась она все так же уверенно, как и в начале, Агрест видел все те эмоции и волнение в таких родных фиалковых глазах. И даже представить не мог, чего стоило ей это признание. Вскочив со стула, он приблизился к ней, решив довести этот спектакль до конца. — Прошу прощения, Принцесса, — он взял ее за руку и коснулся губами тыльной стороны ладони. — Не против, если я попытаюсь загладить свою вину? — Никак нет, Котенок, — Маринетт подошла к нему вплотную, и Адриан уже привычно положил свою ладонь ей на талию, притянул ближе и поцеловал. Со всех сторон послышались изумленные вздохи, и гул голосов мигом обрушился на них двоих. Краем глаза Агрест заметил вспышку камеры, слева послышался пронзительный свист, но даже разъяренные визги Хлои не мешали ему прижимать свою Леди к себе еще ближе, и целовать, целовать, целовать. Алья все-таки упала со стула. *** — Не ожидал от тебя такого, моя Леди. Они вновь стояли на крыше многоэтажки и вдыхали терпкий запах наступающей весны. — А не ты ли говорил, что немного наглости мне не помешает, а, Нуар? — Ледибаг вопросительно вскинула бровь. Кот усмехнулся. С того дня прошло всего ничего, а его одноклассники и другие ученики колледжа уже воспринимали их пару как само собой разумеющееся, только вот Алья все еще иногда скрытно снимала их на камеру, аргументируя тем, что «их дети должны знать, с чего все начиналось». — А знаешь, — Нуар заглянул в фиалковые глаза и подошел ближе. — Я безумно рад, что это оказалась ты, а ни кто-либо другой. Холодный ветер прерывисто дул в лицо, трепал волосы и разносил крупицы их любви по всему Парижу. Когда-то давно, Кот Нуар услышал одну фразу, и сейчас она невольно всплывала в памяти. Может быть, тогда она казалась ему бессмысленной, но теперь он до конца понял ее значение. «Город живет счастьем своих людей…» А ведь, и правда.