В сердце Север, в глазах любовь.

Его перевели в класс в августе, поэтому первого сентября он был среди учеников одиннадцатого «Б», как положено, в форме и с цветами. Шатен с колючими серыми глазами. Он сразу показался всем странным. Несмотря на его симпатичную мордашку, слегка покалеченную пирсингом в губе и над бровью, ни одна девчонка не смела к нему подойти. Он молча стоял всю линейку, смотрел всё куда-то вдаль. Он сразу всем не понравился, напоминал лёд. За месяц обучения вместе, класс не стал любить его больше. Шатен никогда не улыбался ни искренне, ни фальшиво. Он сел за парту у окна и не отрывал от него глаз. В ушах постоянно наушники с дико кричащей музыкой, а в руках карандаш. Он частенько мог что-то рисовать и тут же прятать, как только замечал хоть один заинтересованный взгляд. Кроме ответа на уроке, из него было не вытянуть и слова. Он стал предметом интереса лишь в смысле развлечения. Кто-то считал его заносчивым, кто-то скрытным и необщительным. Кто-то назвал интровертом, кто-то мизантропом. Вскоре, вся школа полнилась слухами о нём, что самому шатену было до лампочки. Как-то он явился в школу в синяках, кто-то, не стесняясь, оставил на его щеке отпечаток протектора ботинка в виде гематомы. Девушки разочарованно ахали, а парни посмеивались от понимания того, что они так долго хотели сделать с этим надменным шатеном. С этого и начались настоящие издевательства. Его били, били нещадно. Стащить у него деньги или мпр3 стало нормой. Но шатен никак на это не реагировал. Побили, и пусть. Он встанет, утрёт кровь под носом, закурит и пойдёт домой, где ждут такие же побои, только от отца. О, как ему не хотелось домой. Вечно пьяный, бывший бизнесмен на досрочной пенсии из-за тянущей к земле печени, отец считал важным пунктом на повестке дня — пересчитать сыну рёбра за то, что тот пидор. А мама, сколько нежности и робости в этом слове нет. Она плачет, шьёт долбанные платья на дому и плачет. Стоит ей завидеть сына, как она начинает рыдать, не от того, что его бьёт отец, а от того, как он изменился. А как он изменился? Проколол уши, каждое в четырёх местах, губу, язык и бровь, а что в этом такого, молодёжь часто такой ерундой страдает. Набил татуировку? Так это тоже норма, а китайский дракон, свернувшийся клубком под грудью с левой стороны того и гляди, замурлычет. А то, что краситься начал, так это японский рок виноват. Во всех музыкальных группах этого жанра участники накладывают макияж и красят ногти чёрным лаком, что такого в желании подражать своим кумирам? Во всех произошедших с шатеном изменениях виноват переходный возраст и готик-рок культура, а не парень, в которого он влюбился. Антон, он вовсе не был незнакомцем для семьи шатена. Являясь лучшим другом с детства, брюнет имел безлимит на посещение его дома. И, как это бывает в каких-нибудь, безумно романтичных, лав-стори, они влюбились друг в друга и долго не могли в этом признаться. Мелодрама, не правда ли? Но всё разрешилось, когда Антон сделал первый шаг и поцеловал шатена. Любовь поглотила их полностью, и жили они долго и счастливо! Конец! Шутка! Их застукали за поцелуями. Родители шатена в крик, родители Антона в истерику. Шум и обоюдное решение родителей, разделить парней. Так шатен и был увезён в другой город, где поступил в школу. Но кто же забывает свою любовь? Правильно, никто! Антон связался с любимым и пообещал, что они умчатся вдвоём в закат, но это только тогда, когда он скопит для этого деньги. Как вы поняли, спустя два месяца у Антона всё ещё ничего не получилось. А шатен ждёт. Ждёт-не дождётся. Глотает втихомолку слёзы, утирает кровь и курит сигареты. А ещё он рисует портреты. Портрет. Сколько уже бумаги потрачено на этот портрет. Руки Антона. Глаза Антона. Губы Антона. С разных ракурсов, разными красками, но это портрет любви, которую шатен не выпускает из мыслей ни на секунду. Резкий толчок вырывает из сладостных мыслей о любви. Шатен отрывает глаза от окна и смотрит на нависшего над ним парня. Блондин, как с картинки: слегка вьющиеся волосы, голубые глаза, волевой профиль. Прямо второй Драко Малфлой, только голубоглазый, того и гляди грязнокровкой обзовёт. Лишь окинув сие чудо, которое на заметку, до этого момента в классе весь месяц не наблюдалось, шатен снова отвернулся к окну. Но тут чужая рука вырвала из ушей наушники, что было возмутительно. -Если ты немой, то хотя бы глухим не будь, — говорит блондин, отдёрнув наушники от руки владельца. -Верни наушники, — прожигая незнакомца взглядом, требует парень и повторяет попытку их забрать. В глубине его холодных глаз начинает клокотать ярость, никто не смел отбирать у него вещи, подаренные Антоном, даже спятившие родители. -О, всё-таки не немой, так чего молчал. Я спрашиваю, почему ты за моей партой сидишь? — не обращает внимания на грозную просьбу блондин. -Верни наушники, — не унимается шатен. -Заело что ли? Я спрашиваю, почему ты здесь сидишь? -Парта была свободна первого сентября, вот и сел, — всё же ответил парень. -Ясно. Так бы сразу и сказал. Вместе теперь сидеть будем, — возвращает блондин наушники. — Игорь, зовут. А тебя? -Северьян, но не советую со мной сидеть, гнобить будут, — шатен снова отворачивается к окну. -Поверь мне, не будут, — усмехается Игорь. И правда, гнобить Игоря никто не собирался. Он был, так скажем, коренным учеником класса. Блондин пользовался популярностью. Привлекательный, умный, вежливый, спортивный. Просто эталон, который может найти общий язык с кем угодно. Даже учителя относились к нему с уважением и трепетностью, ведь он шёл на золотую медаль. На самом же деле, Игорь был таким же как все, только более двуличным и хитрым. Именно за умение, пудрить мозги, в школьной иерархии он занимал почётное первое место. С ним все считались, за его внимание и помощь сражались, а попасть к нему в немилость боялись. Пока Северьян смотрел в окно, вокруг Игоря собиралась толпа. После трёх месяцев лета и сентября на отдыхе за рубежом, блондин явно не потерял поклонников и поклонниц. А потому, вместе с количеством человек, возрастал и шум. У шатена вскоре задёргался глаз, визгливые голоса одноклассниц доносились даже сквозь максимальную громкость. Он сам не заметил, как начал рисовать. В какой-то момент рука стала выводить на бумаге, выученные наизусть, черты любимого. Когда Север понял, что рисунок завершён, он также заметил все взгляды, устремлённые на него. Музыка в ушах затихла, сердце стучало набатом, и вот тут-то донёсся громкий общий взвизг всех девчонок. И восхищение, и просьбы нарисовать что-нибудь ещё, и где учился, и нарисуй меня. Всего этого несчастному шатену было не вынести и он, закрыв уши руками, как можно громче, но вежливо, попросил оставить его в покое. Послышалось всеобщее разочарование и обида. -Эй, ты, в себя что ли поверил? — дёрнул шатена за плечо Данил, высокий брюнет с, ярко выделяющимся горбинкой, носом. Он почти всегда был зачинщиком разных издевательств над Северьяном, чего только не придумывал, чтобы к нему прицепиться. Шатен не ответил, впрочем, как обычно. — Что же замолчал, язык проглотил от страха? Не хочешь рисовать для любимых одноклассниц, значит, вообще рисовать не будешь! — с этими словами Данил вцепляется в тонкие бледные пальцы Севера и лёгким движением загибает назад. Хруст испугал девчонок, отчего они взвизгнули, а Игорь во все глаза уставился на Данила, который давил нервные смешки, он сам, видимо, не ожидал, что шатен не будет сопротивляться. Брюнет отскочил назад, отпустив безвольные пальцы. Девчонки взволнованно смотрели на, молчавшего всё это время, Севера. Струйка крови спустилась по его подбородку, чтобы не закричать он прокусил губу. Молча он вытер кровь рукавом рубашки, встал, собрал сумку одной рукой и вышел из класса. Общий ступор не позволил им увидеть все эмоции, что шатен прятал в глубине своих глаз. Под звонок на урок, Север завалился в каморку уборщицы, которая была достаточно просторной и даже имела окно. Вот они, эмоции. Сдержаться нету сил. Шатен падает на пол и рыдает. Рыдает от боли и обиды, от страха. Всё тело содрогается, и чувствуется боль. Игорь просит класс, никому не говорить о произошедшем, и направляется искать Северьяна. Именно громкие всхлипы привели блондина к двери в коморку, но он не вошёл.