***
— Зачем ты пришла? — тишину на холме разрезал мой хриплый и раздражительной голос. Не в самые хорошие моменты я всегда любил выбраться за частный сектор, в районе трёх километров от моей улицы, подходил я к железной дороге, где над землёй расстилается мост, по которому временами пробегают молниеносные поезда. За ним мирно лежит ещё один холм, за которым также мирно спят десятки оранжевых (на данный момент) деревьев. Это тихое местечко тревожил только один придурок на этой планете — я. А за ним иногда увязывались одна розововолосая девочка, которая слишком волновалась и заботилась об этом придурке. Почему? Просто так сложилось, что они стали друзьями с раннего детства и эта прекрасная девочка слишком привязалась к придурку. И даже полюбила его. — Я… я… — тяжёлая одышка между словами, малая слезливость в голосе, всё это родное мне и я понимаю её на все сто процентов. Сейчас я вижу её взъерошенные волосы, взволнованный взор двух голубых глаз, учащённое движение грудной клетки под розовой кофтой. — Я… я… — непробиваемо спокойно передразнил я Саёри, — Что ты? — Рин-чан… — Не называй меня Рин-чан. Не смей, — вспыхнул я, отбросив всякую спокойность. Я быстро вытянулся во весь рост, нервно дыша и поглядывая на девушку из-под длинной свисающей чёлки. — О… наконец-то ты не сутулишься, — мило улыбнулась она, — Эхехехе~ Первые секунды я не понимал, что такого необычного в Саёри. Что-то из глубин моего сознания заставляло встрепенуться, разум кричал мне: «Сделай что-нибудь, дурак!» Боже. Только сейчас я заметил. С запястья Саёри тянулась тёмно-бордовая нить, часть кофты была заляпана в таким же тёмно-бордовым, — из глубокого пореза хлестала свежая кровь, ближе к предплечью оставались следы запёкшейся крови. — САЁРИ! — заорал я, метнувшись к еле стоявшей на ногах девушке, — Дурёха, ты чего натворила?! Саёри-чан! Мои дрожащие руки обхватывали её узенькие плечи. Не в силах говорить из-за своей хриплоты, я со страхом и недопониманием всей ситуации заглянул в глаза розововолосой. — Я… я не знаю, — она издала истерический смешок, — я не знаю, не знаю, не знаю… Секунда и Саёри рухнула бы, но благо я притянул её к себе и её угасающее энергией тельце повисло на моём. — Что ты сделала с собой?! — буквально рычал я, попусту сдерживая ручейки слёз, чьи истоки постепенно рождались на моих веках, — Что ты сделала с собой, глупенькая?! — Я… я не знаю, — и вновь истерический смех, который морозил меня до костей. Сам не в силах осознавать происходящее, кое-как я удержался, чтобы не рухнуть на землю и аккуратно усадил на выцветшую траву Саёри, после расположился рядом с ней на коленях. Словно кукла, бледная и бездушно смотрящая в одну точку девочка уже ничего не воспринимала. Я засучил рукав её кофты, обхватывая свисающую, словно из пластилина руку. Голубоглазая распорола запястье чем-то острым и увесистым, протащила это «что-то» до начала лучевой кости. — Ты говорил… что ненавидишь меня. Я не могу жить с этим, они-чан. Я люблю тебя. Эти слова словно гром прогремели внутри меня, я резко перевёл взор с её раны на её бледное лицо, на котором застыла грустная улыбка. И… как же я довёл до этого?***
Всё слишком быстро закрутилось. И слишком поздно. Если бы наши отношения плавно переходили в другое русло из года в год, — я уверен, ничего подобного и в помине не случилось бы. Всё началось с сентября, когда я наконец-то стал воспринимать Саёри всерьёз. Я стал смотреть на неё по другому. Ни как на неуклюжую и глупенькую сестричку, а девушку, которую хочется защищать, заботится и любить. Мои глупые загоны. Я всегда знал, что Саёри меня любит. Но я не был для неё другом в этом плане, и даже названным братом. Я всегда хотел отрицать этого. Я думал что это неправильно. Я боялся всего этого. Боялся во второй раз такой серьёзности в отношениях, тем более с тем человеком, которым я дорожу больше всего. Несмотря на все мои слова и страхи, которые я пытался неумело скрыть. Несмотря на все переживания и несмотря на все страшные очертания будущего в моей голове. Несмотря на всё раннее сказанное и несмотря на прошлое. — Мне непривычно. Я не знаю, какого это… по-настоящему, Рин-чан, — сдерживая слёзы лепетала Саёри. Ещё давно она пылала желанием называть меня «Рин-чан», что означает особую близость между парнем и девушкой, когда та зовёт его с суффиксом «-чан». Но я сдерживал её пыл и разрешал называть меня так только когда мы одни, ибо на людях меня это сильно смущало до жара в щеках. — Я не могу так. Это всё неправильно, — судорожно переводил дыхание я, — Так не бывает. Всю жизнь ты была мне сестрой… — Закрой рот, Ринецуки! — со слезами на щеках вскричала Саёри, — Я не хочу быть твоей сестрой! Ты сам всё знаешь! — Я не могу. Меня терзают эти мысли, — я всегда страдал излишней фемининностью для парня, потому сдерживать слёзы просто не мог, — Это всё неправильно. Почему ты не вспомнишь своего старого… — Я не люблю его. Никогда не любила, — спокойно покачала головой Саёри. — Ты причиняешь боль мне. Отпусти меня… п-прости, Саёри-чан, я не могу… — Рин-чан~? — с недоумением посмотрела на меня голубоглазая. — Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! ХВАТИТ ИГРАТЬ СО МНОЙ, МЫ ОБА ЗНАЕМ, ЧТО У НАС НИЧЕГО НЕ ВЫЙДЕТ! Словно гремучий гром выдал я. «Ненавижу тебя»… сейчас эти слова я могу спокойно применить к самому себе.***
Я рвал свою рубашку в клочья, стягивая руку самой лучшей девочки в мире и зализывая её рану. Воды поблизости не было, но в ста метрах от сюда есть придорожный мини-маркет, где можно затариться аптечкой и всем возможным, чтобы оттянуть страдания Саёри до приезда скорой помощи. — Зачем? Зачем ты это делаешь? — она грустно покачала головой. — Потому что я люблю тебя, — уверенно сказал я, оборачивая мотком ткани порезы. — Ты… эхехе~, говоришь… говоришь так, потому что я довела до такого… я эгоистка… я заставила тебя это сказать, — истерически трепетала Саёри с грустной улыбке на лице. — ЗАКРОЙ РОТ, САЁРИ! — вскрикнул я, резко подняв свои глаза на её. Но закрывать ей рот самой не пришлось. Я сделал это сам. Нежно целуя её и прижимая к себе руками, я тысячи раз убеждался в своём выборе. Я люблю Саёри. Я не могу жить без неё. Я посасывал её мягкие и прохладные губы, наверное — это самый сладкий поцелуй в моей жизни. Обессиленные руки девочки прошлись по моему торсу, добираясь до шеи. Я отлип от неё спустя десять секунд, плюс-минус. Не время для телячьих нежностей в такой момент, но я позволил себе исключение. Её глаза ярко светились на контрасте с оранжевой осенью позади, а руки сковывали мою шею. На мягких губках Саёри-чан оставался след алой крови, который я благополучно передал ей со своих губ, зализывая рану. — Рин-чан, — дрожащим голосом начала она, но я шикнул и вновь заглянул в её яркие глаза. — Я люблю тебя, и я никогда тебя не оставлю. И не мечтай! ——— 05.04.2018 // 20:23