Сколько?
Вот сколько раз Рома стучал в это гребанное окно? Окно обычного гребанного подвала. Окно "да нормальный, че вы" подвала. Хесус живёт в нем уже полгода. И, знаете, его ничего не беспокоит. Ему нормально. У него есть даже окно, которому, кстати, очень удивляются зрители. На самом деле окно - главный персонаж здесь. Ибо что можно сделать с окном? Ну можно к примеру его открыть или закрыть. Этим промышляет Хес на стримах. А можно в него смотреть. Но это такое себе занятие. Особенно в случае окна в подвале, которого по идее вообще не должно было быть.А можно в окно стучать.
Каждый сука стрим стучать.
Сначала это было весело. Тип Хесус сидит, стримит, а тут оп и Рома. И вот они сидят, разговаривают и всё хорошо. Было бы хорошо. Если бы это было редко. Но не каждый же, сука, стрим. Алексея было легко вывести из себя. Его вебка знала об этом лучше всех. Но тут для злости была отдельная проблема. И звали эту проблему Рома. Этот лохматый майнкрафтер в гуччи выводил из себя, смущал, разочаровывал, радовал и вызывал тепло где-то между рёбер одновременно. Каждый раз он заваливался на кровать Хеса, чем заставлял принцессу смущенно молчать, вызывая недоумение зрителей. Каждый раз он показывал своими тонкими пальцами, как играть в майнкрафт, случайно задевая своей нежной кожей Хеса. Для Ромы это было действительно случайно, а для Лёши нет. Для него больше ничего вообще не казалось действительным и правильным. Он стесняется когда с кем-то общается и это нормально. Но с Ромой это было как-то ненормально. Вся эта лабудень сводила с ума. С каждым днём Алексей всё чаще прокручивал у себя в голове шуточное и такое привычное Настино "ну ты и пидр". Только вот как-то оно всё меньше кажется шуточным и всё больше кажется нагнетающим. Хесус уже закончил стрим и сидел, тупо пялясь в потолок. Остался неприятный осадок. В трансляции творилась какая-то дичь. Ну она так то всегда творится, но в этот раз Хеса это бесило. Вот просто бесило. И вот просто он опять вдарил вебке. И вот просто он наорал на аудиторию. Просто так. Так и сидел он с тлеющей злостью внутри. Не хотелось ничего. Он взял телефон и открыл страницу Ромы, снова взглянув на его запись. "Я люблю Хесуса" В груди всё неприятно сжалось. Да, он сам подписался на весь этот стёб. Ну кто же знал, что так далеко зайдёт. Он запал на это кудрявое чудо. Конкретно так запал. Теперь, как он видит Рому, у него просыпается назойливое желание где-то на кончиках пальцев, вцепиться в мягкие кудри до белых костяшек и жадно насиловать губы Ромашки. Ещё хотелось обнимать его до хруста костей и вжимать в кровать до лиловых синяков в полумраке подвала. Хотелось просыпаться вместе и пить любимый чай Ромы. Только вот всё это заменяет одно словосочетание "вряд ли". Ведь для Ромы это всего лишь стёб. Лёша ещё раз взглянул на запись Романа. В голове опять закружились тысячи мыслей и ни одной приличной. - Влюбится в лохматого парня. У сука. Каким же я пидором стал, - выдохнул Хес, склоняя голову над телефоном. - Воу, мило. Хотя я ожидал от тебя каминг-аута.Хуево. Открытое. Окно.
Из оконного проёма выглядывала голова Ромашки. Он улыбался и чуть щурил глаза. Сказать, что Хесус охуел - это ничего не сказать.Как?! Почему сейчас?!
Именно эти вопросы читались на лице Хеса. Поэтому Рома решил продолжать разговор сам: - Так че? Впустишь меня? - сейчас на лице Хеса ещё сильнее читалось "уйди, сука, акстись!" - Да ладно тебе, покажешь мне своего паренька, хехе. Алексей очнулся, только когда Рома отошёл от окна и уже заходил в подъезд. И что делать? Что делать-то блять?! Два варианта: либо закрыться намертво у себя в подвале и забить на своё чудо, которое, скорее всего, после этого возненавидит Хеса, либо идти до конца и напролом. Лёша взвесил все за и против и, глубоко вздохнув, пошёл открывать Роме. Поход с Ромой до квартиры сопровождался непрерывным галдежом от Ромашки и молчанием со стороны Хеса. Лёша сел на свой стул и развернулся к комнате. И вот Рома уже прыгнул на кровать хозяина и улёгся в позе модели, подперев голову рукой. - Ну так, давай рассказывай о лохматой причине твоего спидорашивания, - с усмешкой спросил Рома. Вдруг, просто из неоткуда, у Хеса в голове появился план. - Помнишь, чем мы занимались последнее время? - Ну да, стебали всех, тип мы вместе. А что? - Рома недоумевал, при чем тут это. - А теперь посмотрись в зеркало, - Ромашка нахмурился, но послушно достал телефон и посмотрел на себя. - И что дальше? - Вот что у тебя на голове? - Да отстань. Постригусь я, постригусь. - А теперь последнее - какая у тебя последняя запись на стене? - Эм, "я люблю Хесуса". - И я тебя. Рома был не глупым мальчиком, он сложил дважды два и получил четыре. Но чтобы убедиться в своих догадках, он посмотрел на Хеса, а тот расплылся в доброй и чуть-чуть виноватой улыбке. Вдруг у Ромы защемило где-то в груди и он так и не смог выдохнуть, густо краснея и закрываясь подушкой. - Скажи, ты шутил, когда это писал? - спросил с надежной Хес. - Нет, - почти прошептал Рома, - то есть у нас всё... - Да. - И мы теперь... - Ага. Хесус улыбнулся, медленно встал со стула и тихо пошёл к Роме. Он сел рядом и улыбка соскользнула с его лица. Рома нахмурился и ещё пуще покраснел, закрывая половину лица подушкой. Хес наклонился к Роме и прошептал: - А ты знаешь, как ты заебал каждый стрим стучать в окно, как ты меня достал этим? - на его лице появился хищный оскал. Он одним движением вырвал подушку у Ромашки и впился в его губы жестким поцелуем. Да, Хесус почти всегда милаш, но кто сказал, что он не может быть грубым в такие моменты? Тем более, если Рома не сопротивляется - значит можно. Хес подмял под себя Ромашку, расположившись между его ног. От картины перед ним, у него сбилось дыхание - Рома лежал весь открытый, ещё более растрёпанный, чем обычно. Его губы алели от постоянных покусываний в предвкушении. Рома смотрел на него мутным взглядом, тяжело дыша. Тонкие, острые пальцы Хесуса забрались под фирменную кофту Романа, которая тотчас полетела куда-то в сторону. Хес зарылся носом в шею Ромы, оставляя алые следы на всём, что только можно. Он водил шероховатыми подушечками пальцев по впалому животу Ромы, оглаживая все выпирающие косточки, натягивающие белёсую кожу. Своей широкой ладонью он надавил на низ живота Ромы, там, где натирала резинка красных боксеров и виднелись светлые волоски. Большим пальцем другой руки, он сильно надавливая прошёлся от загривка вниз, пересчитывая позвонки. И одновременно с этим впился в выпирающую ключицу, выбивая из Ромы громкий стон, который, отскочив от стен, растворился в темноте подвала. Рома пытался успокоить своё сердце, расходящееся в истерике. Его ноги разъехались и дрожали в предвкушении. Но что-то внутри него нервничало. Он схватил Хеса за каёмку его домашних штанов и потянул на себя. - Ну, ты чего? - выдохнул Алексей в шею Ромы и укусил его за кадык, заставляя того вскрикнуть и тихо заскулить. - Ты... Мы же не пойдём до конца? - А ты не хочешь? - Хес поднялся над Ромой, продолжая оглаживать его тело горячими ладонями. - Мм.. Хочу... Но я пока не готов.. Ну... Ты понимаешь, - Ромашка закусил губу и поднял затуманенный виноватый взгляд на Лёшу. - Ну, ну всё хорошо, - Хесус упал рядом с Ромой, прижимая того к себе голой спиной, - у нас ещё много времени. Рома устроился в объятьях Алексея, медленно растекаясь в удовольствии. - Я же останусь у тебя? - Да - А одежду мне дашь? - Да - И всю ночь обнимать будешь? - Да - И чай сделаешь? - Да Они уже мирно лежали, тихо подрагивая от уходящего напряжения. Тёплая тишина почти полностью разливалась по подвалу, как Рома опять спросил: - Кстати, а что ты делал до моего прихода? - Стримил. - А ты стрим то выключил? - БЛЯ*конец*