впервые

В первый раз он не знает, как дышать. Кровь на руках тянет коркой, покрывает мокрую кожу липкой плёнкой. Он чувствует медь на языке и хочет только одного – избавиться от этого. Стеклянные глаза человека, который только что дышал, человека, который напрасно поднял руку на невиновного, человека, который оступился где-то очень давно, уставлены ввысь. Леонардо опускается рядом с мёртвым на колени и присаживается на пятки, окидывает взглядом ещё двоих, лёгших рядом, и тянет руку, чтобы накрыть пальцами веки одного из них, закрыть его глаза. Воздух давит тяжестью, наступающая гроза душит зноем, запахи забивают ноздри вонью, даже звуки, которые издаёт город, кажутся ленивыми и осторожными, чтобы не разорвать мембрану этого состояния. Леонардо готов кости оголить, лишь бы поскорее пошёл дождь. Панцирь кажется невероятно тяжёлым там, за спиной, пластрон давит на грудину прессом, а хитин кажется ещё более шершавым, чем обычно. Мечник не думает о том, как тяжело это будет отмывать. Он вообще ни о чём сейчас не думает. Он смотрит на лица убитых им людей, на лицо того самого, возле которого сидит, и просто... Меч жжёт ладонь плетением на рукояти. Вены в запястьях отзываются огнём. Мутант шагает беззвучно, стопы мягко огибают камни и осколки, он чувствует, как загрубевает кожа, становится ещё более шершавой. Этот город все соки из него высосет, но он готов к этому. А даже если нет, даже если нельзя к этому быть готовым, он сделает всё, что в его силах, и даже больше. Он сделает. Уходя из переулка, в котором отнял жизни троих, в котором оставил собственную душу, он расправляет плечи и смахивает с меча кровь, плавно обрисовывает острием оружия дугу и почти любовно возвращает лезвие в ножны, которые поправляет одним ловким движением. Носить оружие сбоку неудобно, оно звенит при каждом шаге на эту ногу, к тому же, это держит его руки занятыми. Леонардо поворачивается к переулку лицом и делает короткий медленный поклон, замирает так, склонив голову, а затем скрывается в прохладном смраде канализационных глубин и отмывает руки в первой попавшейся луже. Дышать очень тяжело, кажется, что сейчас сердце лопнет, руки трясутся, как будто сквозь него пустили разряд тока. Леонардо делает несколько глубоких вдохов и стискивает зубы, вскидывает голову гордо и сильно, выпрямляет спину. Это его путь, он сам избрал его, никто не заставлял его быть убийцей. Он пройдёт этот путь достойно, как учил отец. Первые раскаты грома идут с запада. Несколько прохладных капель разбиваются о решётку слива и падают мелкими брызгами на разгорячённую кожу. Леонардо подставляет стихии лицо и закрывает глаза, позволяя призракам поселиться у себя в сознании. Он отнял у них всё, он должен заплатить за это и дать им что-то взамен. Впервые Леонардо убивает в пятнадцать. Рядом нет братьев, нет отца, нет никого, но он знает, что это видно в том, как он себя ведёт и как смотрит теперь, как держатся его плечи и какими становятся его движения. Леонардо знает, что меняется, и кровавый след потянется за ним с этого места и не прервётся уже никогда. Леонардо знает, что ему никогда не смыть кровь со своей кожи. Он принимает это.