Я тоже люблю тебя, Шерлок

Он снова победил. Эта бомба, первое их совместное дело после возвращения Шерлока, сработала как часы. Шерлоку удалось погрузить Джона в атмосферу «только ты и я, одни против всего мира» и то, что он решил скрыть, что вызвал полицию заранее, только добавило ощущениям остроты. Слегка чрезмерной остроты — как бы не случилась изжога… Бомба, с высоким цинизмом заложенная террористами, и предназначенная для того, чтобы стереть с лица земли здание Парламента, не взорвалась, он обезвредил её. Бомбу, похожую на сердце — просто выключил. Он внезапно понял, как «выключить» и своё сердце, которого, якобы, у него нет, но которое так старается выжечь Мориарти… Смеяться! Смеяться и вылететь из этого надрывного, накалённого разговора, от которого кровоточило сознание и в ошмётках души расставлялись все точки, все невозможные и разрывающие мозг точки: это Джон. Он прощает его. И, конечно же, любит его по-прежнему… … Андерсон пытался закутать Шерлока в одеяло, в голове у детектива туман от того, что он услышал от Джона в пустом вагоне, а в ногах мелко вибрировала мелкая дрожь от бушующего в крови адреналина. Шерлок смотрел на Джона и старался не позволить сомнению снова отнять то, во что он только что безоговорочно поверил. Джон всё понял и простил. Да? Они ехали в такси молча, и Шерлок всё ещё слышал «Я хотел только одного — чтобы ты был жив!.. Слушай, мне это не просто. Всегда трудно говорить такие вещи… Ты был… самым лучшим и мудрым из всех, кого я знал. И конечно я прощаю тебя!..» Джон говорил это срывающимся голосом, это было так глубоко для него… И пока истекало время, отмеренное таймером бомбы, Джон пристально и долго смотрел на Шерлока, чтобы последним, что он видел в своей жизни, которую вот-вот должен оборвать взрыв, был он. Шерлок… Джон нашёл в себе силы простить его из-за того, что Шерлок спас его вчера, вытащив из горящего костра? Когда расшифровав код в смс похитителей «Джон или Джеймс Ватсон? Святой или грешник?..» он летел через весь город на чужом мотоцикле, не раздумывая о законности происходящего и уж тем более о собственной безопасности… Всё позади. Сейчас всё, что умещалось в сознании Шерлока, это расслабленная и тихая мелодия: «Мы с Джоном едем домой. К нам на Бейкер-стрит. К бесконечным вечерам у камина и ноутбука, к звукам музыки и чаю миссис Хадсон, и где всё позади… Мне было так холодно одному… И я испугался, что Джон не примет меня…» Лестрейд. Шерлок нахмурился, увидев припаркованное авто инспектора за углом. Как он успел приехать раньше них? Он что, не был на «месте несостоявшегося преступления», а прямиком сюда, с допросом? Лестрейд встретил его накануне после двухлетнего отсутствия более радостно, чем Джон, это было приятно, но сейчас не до него — им с Джоном нужно столько всего обсудить… В доме в нос Шерлока ударила смесь информации. Молли. Здесь Молли Хупер («Ты выглядишь грустным, когда думаешь, что он не видит…»). Миссис Хадсон испекла пирог с корицей, открыто шампанское и… О Боже! Она здесь… Какой идиот! Откуда это «…к бесконечным вечерам»? То, что они не взорвались полчаса назад под зданием Парламента, совсем не означает… Какой идиот! Бомба здесь, она не отключена и не станет разрушать парламент. Она разрушит только его, Шерлока, мир, вновь обретённый мир с его Джоном Ватсоном… — Джон… Джон тоже остановился и сейчас смотрел на него в полутёмном холле у начала лестницы. Шерлок видел знакомое выражение лица, означавшее «мне надо к терапевту или застрелиться»… Конечно, Джон. Как я мог отключиться… — Шерлок… — Вот и всё. Джон смотрел молча, широко раскрыв синие глаза, в которых медленно угасало то самое «мы вдвоём, одни против всего света…» — Джон, я… Мне нужно провести ещё несколько встреч… Заехать в Скотланд-Ярд… Я, пожалуй, не буду подниматься… Шерлок развернулся и направился к выходу. — Шерлок. Не оборачиваясь, чтобы скрыть предательски заблестевшие в глазах слёзы, но всё равно видя перед закрытыми глазами лицо самого прекрасного и отчаянно необходимого человека, которого вот прямо сейчас он снова потерял, Шерлок сказал: — Прощай, Джон. *** …Наверху пили шампанское. Каждый шаг по лестнице усиливал оживлённые звуки, приближая момент, когда вот этот мир поглотит его, Джона, и навсегда изолирует от его прошлого, от которого он сам решил «идти вперёд», так не вовремя… Ну почему? Ну почему он всегда игрушка в руках обстоятельств, что за текст написан в книге судеб о поворотах и колдобинах его жизненного пути? Ну почему что бы он ни сделал, в итоге это оборачивается крахом? Логика слабо отбивается, подсказывая, что если бы Шерлок не утаил от него, что он жив, ничего этого бы не было, не было бы мучительной тоски и тошноты от «того, что теперь», он ждал бы его, как собака на вокзале, сколько нужно — до окончания мира… Но грудь заполняет тяжёлой, ртутной болью, которая стучит в рёбра, поднимается к вискам, затягивает сознание в мясорубку мыслей и эмоций… Теперь он точно знает, что такое счастье, и как оно могло бы выглядеть в его жизни. «Я просил, чтобы ты был живым. Но выходит, это автоматически означало, чтобы был живым я… и только ты мог это сделать… меня живым…» — Джон качает головой и цепенеет от растерянности и подавленности. Тем не менее, окружающим кажется, что он здесь, участвует в разговоре, подливая шампанское в бокалы присутствующим и наливая один лишний бокал… — Джон, там репортёры — кажется, они хотят нашего внимания. Святые небеса! Так быстро снова — Джон вспомнил, как всегда и везде в течение этих страшных двух лет ему виделся Шерлок, и решил, что начался очередной этап его снов наяву. Но всё же поднял глаза в сторону дверного проёма гостиной. На пороге стоял Шерлок и молча смотрел на него. Они встретились с Джоном глазами и на долю мгновенья всё исчезло… «Ты всё-таки решил подняться?» «А у меня был выбор? Ты же здесь». Этот диалог напрямую между сердцами был единственно возможной коммуникацией взглядов, и внезапно Джон понял, что так было всегда — только он не слушал… Доля мгновения закончилась и с их лиц исчезли радужные блики… — О! Вот он, наш герой! Маску. Общественно-приличную маску. Вот так. Шерлок шагнул внутрь. Внезапно всплыло «Маскировка — всегда автопортрет». Шерлок увидел образ Той Женщины. «Да, Ирен Адлер, где бы ты сейчас ни была… Ты всё знала и по части сантиментов оказывалась права. Ты первая показала мне, что возможно… Возможно Джон…» — Шерлок не довёл предложение до конца, прогнав образ Доминантки. — «Прочь из моей головы!» Мери, улыбаясь миссис Хадсон, говорила: — Мы отлично празднуем помолвку, но Джон так и не сделал мне ещё предложение. Если только помолвка не сорвётся… В прошлый раз нам помешали… Шерлок понял, что она думает, что он намеренно сорвал в ресторане попытку Джона сделать ей предложение. Но как иначе было возможно — его Джон, остроумный и наделённый даром складывать слова в захватывающие рассказы, блоггер Джон Ватсон, напарник частного детектива, который с виртуозной дипломатичностью выкручивался за двоих из любых щекотливых ситуаций где только могли помочь слова, вдруг запинается, пытаясь с несчастным видом сказать «выходи за меня»? — И ты будешь там, Шерлок, — говорит Мери. Это не приглашение на свадьбу от невесты. Это грубый и жёсткий приказ, потому что Бомба решила, что он должен смотреть, как его Джон женится на ком-то другом… Что ж. Джон не возражает — а Шерлок и не ждёт ничего подобного. Всё так как оно есть. Джон, похоже, сделал свой выбор и чётко обозначил свою позицию… Снаружи действительно собираются репортёры — очередное громкое дело, наверное, не раскрой его Шерлок, оно было бы самым громким, в прямом смысле… Журналисты ждут триумфального появления воскресшего детектива и его бессменного напарника, воссоединившихся для того, чтобы как прежде спасать мир. Спускаясь по лестнице, Джон смотрит на идущего впереди лёгкой и бесшумной походкой Шерлока, на его блестящие вьющиеся волосы, вдыхает его аромат и судорожно засовывает руки поглубже в карманы куртки, чтобы противостоять желанию запустить пальцы в эти роскошные кудри, погладить эту самую умную на свете голову, и сказать, что всё будет хорошо. Что всё остальное не важно. Не имеет значения. Не существует. — Шерлок. Шерлок останавливается на нижней площадке и быстро поворачивается, как будто только и ждал, что Джон его остановит. Смотрит грустно, удивлённо и встревоженно. — М? — Почему меня пытались убить? Если они узнали, что ты вышел на след, то почему убивать меня? Засовывать в костёр? «Джон… Я не могу поверить, что это снова Мориарти. Я думал, сфальсифицировав своё самоубийство, я обеспечу тебе безопасность — это было условием, понимаешь? Я расправился со всей преступной сетью Мориарти. И вот — стоило мне появиться в Лондоне, как всё началось с той же точки, на которой закончилось. Опасность снова угрожает самому дорогому человеку. Но ты не знаешь, что самый дорогой человек — ты… И не считаешь, что я для тебя… тоже… Хотя если бы знал, если бы знал… Ты бы отменил эту кошмарную свадьбу. Ради нас двоих. Но я не могу позволить тебе сделать это ради меня одного…» — лихорадочно думал Шерлок. Но вслух за миг до этого прозвучало: — Это очевидно, Джон. Потому что они считают, что ты мне очень дорог… Вечное мгновенье. Шерлок прикрыл рукой губы, с которых слова сорвались без его воли, до того, как были отфильтрованы мозгом, и смотрел на Джона расширенными глазами, ожидая его реакции. Джон сглотнул, не отрывая потемневших глаз от лица Шерлока. Ещё одно вечное мгновенье. — А как на самом деле? — голос Джона сорвался на пронзительный шёпот. Джон подался вперёд всем корпусом, не отрывая взгляд, и облизнул губы, с напряжением ожидая ответа, в котором был уверен и не уверен, всегда одновременно… «Наверное, нет» — подумал Джон. «Шерлок слишком сильно держит всё под контролем. Даже если… Этого не произойдёт». Кровь отхлынула от лица, все жизненные силы провалились в желудок и сжались в клубок, а колени слегка задрожали. Шерлок считывал напряжённое ожидание, с которым Джон подался вперёд, секундное колебание и рождение сомнения в его глазах. Но прежде чем искра ожидания окончательно погасла, он шагнул вплотную к нему, посмотрел в самое сердце Джона, и понизив голос на две октавы до самой бархатной тональности, проговорил: — А ты как думаешь? — О… я… знаю… но ты… — прерывисто прошептал Джон. И, будто не в силах больше держать глаза открытыми, а спину — вертикально, упёрся лбом в плечо Шерлока, и плечи его опустились… — Да, Джон… Шерлок поднёс руку ко рту и укусил себя за кулак, с шумом втянул носом воздух, чтобы воспротивиться тому, как глаза медленно наполняются влагой, а в горле становится горячо… Но это было так больно — видеть сломленным того, кто всегда был нерушимой опорой. И одновременно было что-то ещё, что зарождалось глубоко внутри, и что было похоже на ликование, только шёпотом… Шерлок положил руку на затылок Джона, движение было естественным и рефлекторным, провёл по шее ладонью. Голова его склонилась, и он потёрся мокрой щекой о светлые волосы Джона, со сдавленным то ли вздохом, то ли всхлипом… Джон резко отстранился, но вцепился обеими руками в лацканы пальто Шерлока и посмотрел ему в лицо. Шерлок смотрел спокойно, и по щекам его текли слёзы, но он больше не был грустным. — Так как же на самом деле? — спросил Джон снова, и его дыхание касалось губ Шерлока. — «Я тебе сердце выжгу» — ты же помнишь? Джон, ты ещё спрашиваешь, почему для того, чтобы прижать меня, они причиняют тебе вред? Потому что моё сердце — это ты… Не выдерживая накала момента, Шерлок запаниковал и понял, что если сейчас он услышит, что Джон «не готов, ничего такого не думал, и вообще ему всё показалось», он просто умрёт. Поэтому продолжил с сарказмом, горько усмехнувшись краешком губ: — Но ты же у нас не гей… — Заткнись…. Джону не пришлось ждать, пока Шерлок заткнётся. В следующую секунду их губы встретились и слова потеряли смысл и значение… *** «Он поцеловал меня!» «Кто из нас это подумал?» «И что теперь?» *** — А теперь идём, Шерлок. — К-куда? Они так и стояли внизу у лестницы, и никто в целом мире не знал, что всё изменилось. Наверху в гостиной были люди, которые что-то праздновали в узком кругу, но заблуждались, что им нужно продолжать праздник. За дверью шумели с камерами наизготовку репортёры, но не подозревали, что главный взрыв они-таки проморгали… — Нас ждут журналисты. — И что мы им скажем? — Что мы женимся. — Джон? — Ты и я, Шерлок… М? — Хорошо, что ты сбрил усы… — Шерлок закрыл глаза, в которых заплескались искры, прижал голову Джона к своей груди и улыбнулся. — Идём. — Готов? — Готов. …Слишком много одежды. Пальто, куртка… Но Шерлок так крепко прижимает Джона к себе, что кажется, что сердца оглушительно бьются в одной общей грудной клетке. И Джон снова целует Шерлока. На этот раз тот отвечает нежно и горячо, его великолепные мягкие и настойчивые губы медленно сливаются с губами Джона и тут же отстраняются, как будто нерешительная бабочка взлетает с цветка и возвращается вновь… — Теперь точно не готов… Они выходят на порог и их сразу окружают журналисты, наперебой и хором задавая вопросы. Шерлок видит их лица, нетерпеливые и ожидающие, унылые и уставшие, заинтересованные и отсутствующие, и усмехается — то-то же они сейчас… удивятся. Драматичным жестом Шерлок поднял руку, призывая к тишине. — Одну секунду! Прежде чем задавать заготовленные вопросы, послушайте это. Вы, люди, играющие словами и репутациями, уже не раз писали обо мне… Обо мне и Джоне Ватсоне. Вы писали, что я — Рейхенбахский герой. Вы писали, что я фейк и мошенник. Вы всегда хотели писать интимные подробности о нашей жизни с Джоном Ватсоном, даже придумывали их. Сегодня вы собрались здесь несколько часов назад и уже устали ждать. И вот мы здесь. Для того, чтобы оправдать ваше затянувшееся ожидание в самом лучшем виде. Больше не требуется фантазировать. Сейчас вы узнаете правду как она есть, — Шерлок картинно повернулся в сторону своего спутника, — Джон! Джон сделал шаг вперёд, обвёл присутствующих горящим взглядом и сказал: — Я только что сделал предложение. Все репортёры озадаченно стихли, но только на мгновение. Откуда-то из середины группы зазвучала реплика: — Но это не новость — пресса давно обсуждает ваше решение жениться на Мери Морстен! — Я сделал предложение не Мери, — чётко и уверенно проговорил Джон, и добавил, посмотрев на Шерлока, — так получилось. Взрыв каждого отдельного репортёрского мозга произошёл в своём темпе, но итоговая взрывная волна ошеломлённых возгласов и вопросов затопила Бейкер-стрит до верхних этажей, и из оглушительного хора голосов только доносились только обрывки фраз: — Где вы будете отмечать свадьбу… — Изменится ли круг приглашённых… — Шерлок Холмс, вы ответили согласием на предложение… — А что сказала Мери Морстен… — Вы планируете жить втроём… — Почему вы решили перестать скрывать свою связь, которая была очевидна для всех… И только один слабый голос, потонувший в общем гуле: — А как вам удалось обезвредить бомбу?.. Шерлок и Джон стояли под этим обстрелом из вопросов и выглядели абсолютно и безоговорочно счастливыми, хоть и слегка смущёнными. «Видишь, это оказалось легко» «Угу. Видишь, оказывается, это было для всех очевидно» *** — О, чёрт, неет! Что за грёбаная фигня?! Журналисты исчезли. Открыв глаза, Шерлок обнаружил, что они с Джоном так и стояли в холле, погружаясь в своё выстраданное и обретённое взаимное сумасшествие… И сколько времени понадобилось Лестрейду с момента, когда он увидел их целующимися у лестницы, чтобы выйти из шока и издать свой возмущённый возглас, никто из них не мог бы сказать с уверенностью, включая Лестрейда. — Грег, стоять! Шерлок одним прыжком оказался рядом с ним на середине лестницы и схватил Лестрейда за полы пиджака. — О. Ты назвал меня правильным именем, — инспектор усмехнулся, но в этой полуулыбке Шерлок не нашёл ни страха, ни тени обидного или неприятного осуждения. От Грега пахнет шампанским и апельсинами. «Он же за рулём» — мелькает мысль, но она не к месту, и Шерлок прогоняет её. Но другая мысль, идея, тут же приходит ему в голову и расцветает как куст жасмина, просто и ясно разворачиваясь до мельчайших подробностей. — О! О! Он со своим стандартным «эврика»-видом оглядывается на Джона, встречается с ним глазами и пытается увидеть, что Джон тоже об этом подумал. Но Джон точно не подумал об этом — он вообще не способен думать на данном этапе своего восхождения на другой уровень сознания. Шерлок снова поворачивается к Лестрейду, не отпуская борта его пиджака. — Грег — я запомню. Твоё имя. И всё же. Грег. Всё, что стало тебе известно в ходе данного расследования, не подлежит разглашению. — Расследования? — только и смог проговорить Лестрейд — Это не вопрос. Это важно. Ты невольно стал посвящённым в детали… заговора, в котором теперь какое-то время нам всем придётся находиться. Шерлок смотрел жёстко и крепко держал инспектора за пиджак. И Грег поверил, что здесь происходит чертовски мало понятный, но каким-то образом обоснованный безумный Холмсовский эксперимент… Он поднял руки в жесте капитуляции: — Окей, окей. Я не в теме и не думаю, что горю желанием в неё погружаться. Только слушай, что бы ты ни задумал… Шерлок вопросительно и с вызовом повёл подбородком в сторону, ожидая, что сейчас последует предупреждение о том, чтобы он не планировал ничего незаконного. — … не подвергай себя опасности, Шерлок. Детектив сверкнул глазами, отпустил пиджак инспектора и смахнул с его бортов воображаемые пылинки, разглаживая следы своего захвата. «Что ты задумал, Шерлок?» — Джон внутренне напрягается и облизывает губы, ещё не понимая грандиозности и простоты замысла своего гениального…кого? Гм… друга… Шерлок что-то говорит Лестрейду в своей скороговорочной манере, но Джон уже не слушает. Его Шерлок. Он есть. И он здесь. Кто они теперь? — Джон. — М? — голос Шерлока выводит Джона из задумчивости. Джон видит, что Лестрейда уже нет на лестнице, а Шерлок с торжественным и триумфальным видом говорит: — Сейчас мы пойдём наверх и всё пойдёт по намеченному плану. Мы продолжим праздновать помолвку. — Что? Но Шерлок… — Джон, — Шерлок снова приблизился, взял руки Джона в свои и с нежностью заглянул в его глаза. — Доверься мне. Мы обсудим детали завтра у Лестрейда, а сейчас уже нет времени затягивать, просто пойдём. — «Просто доверься мне»? Шерлок, ты думаешь, я всё понял прямо тогда, когда ты посмотрел на меня, держа Лестрейда за грудки? Ты разочарован, что я не гений? Я ни фига не понимаю, что происходит в этом доме, во всех этих параллельных реальностях! — Джон порывисто отнял свои руки и отступил на шаг. Шерлоку стало не хватать воздуха… Джон не знает всего, что сложилось в единую схему в его чертогах разума. Не знает, что Мери… это и есть правая рука врага. Хватит ли ему сил принять и это новое потрясение? Не оттолкнёт ли он Шерлока, отказываясь поверить ему в этой ситуации… — Джон, я не хотел бы… Это женщина, которую ты выбрал, и, возможно, тебе не понравится… — Валяй, чего уж там. Этот день так просто не закончится… — Джон встал в позу ожидания со сложенными на груди руками. — Только не надо больше разбивать мне нос о свою голову, ладно? — Что, мой «выбор» настолько плох? — Джон, а твой ли это выбор? Хорошо. Я расскажу тебе. А ты решишь сам. Шерлок понял, что врать или что-то выдумать сейчас не получится. И он должен вынести всю правду о Мери на суд Джона, рискуя потерять всё. Осторожно, сверяясь с настроением Джона, он начал излагать свои выводы, говорить все эти неоспоримые, но ужасающие вещи — о связи Мери с Мориарти, о её роли в похищении Джона, о том, как очевидно, что она свысока относится к Джону и ненавидит Шерлока… Шерлок смотрел как Джон всё сильнее стискивает зубы, как его шея покрывается красными пятнами, как взгляд становится жёстким, и прервался на полуслове, внезапно подумав: «а сможет ли Джон? Нести всё это изо дня в день, входить в одни двери с этой угрозой? Он же не тренированный агент, работающий под прикрытием. Да и прикрытия никакого, собственно, и не будет…» И тогда Шерлок добавил: — Но это не точно, — и улыбнулся. Но Джон уже сложил в голове все намёки, все недоказуемые, но неопровержимые вещи, и он уже знал, что всё сказанное ему Шерлоком, правда. Так было всегда — Шерлок мало когда ошибался в своей дедукции. Короткий вздох вырвался из груди Джона, как будто он ухватился за спасительную ветку перед тем как утонуть в водовороте. Медленно он поднял тяжёлый, почерневший взгляд на Шерлока: — Но Шерлок! Ради всего святого! Почему я должен жениться на ней, когда я узнал… когда мы узнали всё это, всё то, что ты рассказал сейчас? — голос Джона сорвался на высокий шёпот, как всегда в минуты страшных потрясений. — Джон, друзей нужно держать близко, а врагов ещё ближе. Это русская поговорка, кажется. Это ещё одно дело. Мне нужно время, чтобы завершить это дело. Мы выиграем время, — Шерлок снова взял руки Джона в свои, — Мориарти будет думать, что всё под контролем, что мы, как слепые котята, играем по его правилам, но мы уже вооружены… — Вооружены… — эхом повторил Джон погасшим голосом смертельно уставшего человека. У Шерлока защемило в сердце — захотелось просто вытащить Джона из костра ещё раз, а не смотреть, как рушится и покрывается глубокими ранами часть его личности. «Джон, я буду с тобой. Мы справимся». — Да, Джон, мы уже вооружены. И мы всё выдержим теперь. Ничего не имеет теперь значения, только мы — у нас есть… мы… Джон, эта дедукция, дело твоего и моего сердца, было самым сложным из всех моих дел… Ты был всегда перед глазами, ты был здесь, и я не видел этого. Я был слепым идиотом! Наверное, потому, что ты был слишком близко. В самом сердце. Вот здесь. — Шерлок, не отпуская руки Джона, прижал её к своей груди. — Мне долго не удавалось сложить этот простой и изящный конструктор. Майкрофт не сказал мне достоверно, насколько тебе было плохо, когда я… ну, тогда… — Шерлок подавился словами «исчез» и «самоубийство»… — Все два года… — Но и ты — ты не знаешь, через что прошёл я. У нас будет масса времени, чтобы поделиться этим. Но сейчас… Шерлок взял лицо Джона в ладони и поцеловал его в губы. — Вооружены… — снова повторил Джон, моргая и делая глубокий вдох, как будто стряхивая с плеч груз всех событий, известий и переживаний, которые завалили их сегодня. — Сантименты? — Точно… Шерлок окинул Джона внимательным взглядом со стороны, поправил воротник его куртки, пробежался пальцами по его волосам, приводя их из растрёпанных в приглаженные, отстранился и решительно двинулся первым вверх по лестнице. _ Шерлок. Он оглянулся. Джон смотрел на него, и сквозь усталость от всех ужасов минувших суток Шерлок видел в его глазах восхищение и что-то ещё, новое и бывшее там с самого начала… — Я тоже люблю тебя, Шерлок. 04.04.2018