Фантомная боль

Мунбёль готова слушать Чимина часами, — она буквально плавится из-за его голоса. Песни, которые поются только для нее, — будоражат, а высокие, чистые ноты, которые парень может брать, — сразу же уносят на вершину наслаждения. Этакий оргазм для ушей. После такого она уже не может усидеть на месте и как-то незаметно оказывается на коленях Чимина, который лишь немного тише начинает напевать, наблюдая за девушкой и улыбаясь, а Мунбёль неосознанно вплетается пальцами в его розоватые волосы, закрыв глаза. Если повернуть ребром ее ладонь, то можно найти четкие, витиеватые буквы, которые сплетаются в имя «Пак Чимин» между указательным и большим пальцами левой руки. У него тоже есть имя, только находится оно на ребрах, под сердцем. «Мун Бёри», — гласит оно, и обнаружила надпись Мунбёль утром после бурной ночи с этим самым Чимином. Больше они не расставались. Бёри задирает голову к потолку, медленно покачиваясь из стороны в сторону и выдыхая, когда рука парня скользит уже под ее футболкой, но он продолжает напевать, от чего по ее коже проходит волна мурашек. Он быстро оставляет поцелуи на ее шее, заставляя еще сильнее выгибаться навстречу пухлым, чувственным губам, и девушка не выдерживает, когда вторая рука накрывает ее грудь, ведь под легкой хлопковой тканью ничего нет. Она самозабвенно целует Чимина в губы, наклоняясь к нему и ввергая их обоих в тишину. Слышен лишь скрип покрытия дивана, когда Бёри удобнее устраивается на его бедрах. Одно движение вверх, и майка Чимина падает скомканной тряпкой к его ногам. Он усмехается, когда тонкие девичьи пальцы опускаются от его подбородка по шее вниз, очерчивая ключицы, цепляясь за рельеф груди и пресса, а потом останавливаются на границе ремня джинсов и расстегивают пряжку. — Ты не оставишь меня? — Мунбёль разрывает поцелуй, когда парень, подхватив ее на руки, встает и пересаживает на потертую барную стойку, устраиваясь между ее ног. Их лица на одном уровне. — Никогда. Девушка улыбается и подушечками пальцев повторяет свое уже написанное имя на ребрах Чимина, вновь потянувшись за поцелуем, когда и ее футболка была снята и выброшена за ненадобностью. Они родственные души, которые встретились при случайных, на первый взгляд, обстоятельствах, но не случайно. Они плавятся в каждом прикосновении друг к другу, прячутся в своем мире от посторонних, и сейчас их мир — это квартира-студия старшего сводного брата Чимина. Они одни. Они любят. Они сгинут друг без друга. И это понимают оба. Мунбёль отклоняется немного назад, упираясь ладонями в столешницу и приподнимая бедра, чтобы парню было проще стянуть с нее коротенькие шорты. Он цепляет пальцами сразу и резинку кружевных трусиков, снимая и их. Одежда кучками разбросана по полу. В квартире царит полумрак, а дымящиеся ароматизированные палочки дурманят голову. Хотя куда больше? У Чимина в голове только Мун Бёри. У Мунбёль на языке только его имя. Насколько им известно, таких странных пар в Новом мире пока не так много, но с каждым годом их становится все больше. Главная же странность подобных союзов в том, что у предназначенных друг другу людей на теле появляются имена друг друга. Они меченые. Они не имеют выбора. Такие, как они, интересны этим феноменом. Чимин отвлекается на свои джинсы и, немного отойдя и сняв их, вновь поднимает взгляд на свою девушку. Бёри, томно прикрыв глаза и смотря из-под полуопущенных ресниц, медленно разводит ноги в стороны. Ее грудь тяжело вздымается. Чимин сглатывает. Когда-нибудь это безумие прекратится? «Никогда», — проносится у него в голове, и он подходит к Мунбёль, занимает свое прежнее место между ее разведенными бедрами и аккуратно берет за лодыжку, укладывая ногу себе на плечо. Из-за интереса исследователей они не распространяются о том, что встретили своего соулмейта. О них знают только самые близкие. Чимин предполагает, что из-за нездорового желания изучить столь интересный феномен, появившийся после Катастрофы, люди замалчивают, поэтому ни он, ни Мунбёль еще не встречали себе подобных. Наверное, не встречали. Девушка захлебывается стоном, когда Чимин, оставляя влажную дорожку поцелуев на ее ноге от щиколотки до выпирающей на худом теле бедренной косточки, вводит в нее два пальца и начинает массировать клитор. Он продолжает подниматься выше и заглушает очередной стон своими губами, резко заменяя пальцы членом. Мунбёль охает и обхватывает парня руками и ногами, стараясь прижаться к нему как можно ближе. Ее пальцы сильно путают его волосы. Примерно то же происходит с ее мыслями. Она стонет его имя. Он больно кусает ее нежную кожу на шее, — наверняка останется след. Вокруг них становится ощутимо душно. Воздух будто разогревается. Кончики волос Чимина становятся с каждым движением все мокрее, дыхание сбивается к чертям, а стоны Бёри переходят в несвязные звуки. Сдерживаться трудно. Особенно когда девушка буквально сжимается от накрывшего оргазма и хрипит его имя. Мунбёль сводит ноги судорогой от наслаждения. Чимин входит в последний раз и кончает. У обоих ощущение, что они глохнут и медленно растворяются друг в друге. Бёри, пытаясь совладать с дыханием, отрывается от парня и откидывается назад, убирая взмокшие волосы с лица. Она слегка улыбается и вновь ведет пальцем по своему имени под сердцем Чимина. Ведет и понимает, что оно исчезает, а вслед за ним растворяется и ее возлюбленный. Паника. Девушка цепляется за полупрозрачные плечи парня, соскальзывает на пол и понимает, что держит в руках только воздух. Чимина нет. Она переводит взгляд на свою левую руку, — сердце ухает куда-то вниз и, кажется, разбивается. ИМЕНИ НЕТ. Мунбёль зажмуривается и оседает. Такого не может быть. Это все просто сон! Сводный брат Чимина был влюблен в Бёри. Когда он узнал, что не сможет никакими способами завоевать сердце девушки, то пошел по пути наименьшего сопротивления: сообщил заинтересованным людям, что знает пару соулмейтов. За вознаграждение. Ему пообещали, что после наблюдения и тестов, возможно, он вскоре сможет забрать девушку. Однако, что-то пошло не по плану. Мунбёль открывает глаза и первым делом смотрит на руку. Между указательным и большим пальцем там, где раньше было имя ее соулмейта, теперь уродливый, потускневший рубец от ожога. Боль становится все острее. Хочется расцарапать, вытереть, оторвать руку, лишь бы не чувствовать это вновь. Жжение будто поднимается по руке выше, выжигает вены и врывается в грудь огненным шаром. Бёри вновь начинает кричать, и кто-то из санитаров тут же влетает в ее палату. Девушка дерет кожу на шее, оставляя глубокие царапины, и верещит так, будто ей внутрь залили раскаленное железо. Ей вкалывают сильное седативное, и буквально через несколько минут в палате вновь воцаряется привычная тишина. *** Джин, тот самый сводный брат Пак Чимина, несколько раз приходил навестить Бёри после того, как ее перевели в специальное крыло Исследовательского центра. Ему сообщили, что ее соулмейт, к сожалению, сгорел в недавнем пожаре вместе с несколькими пациентами в старом здании Центра, и на этой почве у нее случилось помутнение рассудка. Однако парень не узнавал в нынешней Мун Бёри ту яркую и веселую девушку, которая вскружила ему голову, подобно молодому вину. Он оставил ее и забыл. А Мунбёль слышала, что ее состояние местные светила науки называют фантомной болью. На ее примере они убедились в теории, что соулмейты не могут жить друг без друга и, если бы не их меры предосторожности, то она бы уже, наверняка, с первой попытки отправилась вслед за Чимином. С момента последнего приступа прошло полгода. Как говорят, лечение помогает, но Мунбёль все равно не могла понять, зачем и как жить дальше, — в груди продолжало жечь и болеть. Теперь это место, где их пытали и ставили опыты, станет домом навсегда? Девушка знала, что отсюда уходили, и не только на тот свет, но больная, разбитая и сломанная она никому не нужна. Дверь в ее палату тихо открывается. Бёри даже не смотрит на вошедшего, продолжая бесцельно разглядывать стену. — Собирайся, за тобой пришли, — говорит санитар, однако девушка не торопится слушаться. Повторив пару раз просьбу встать, мужчина подходит и за руку вздергивает Мунбёль на ноги, утягивая ее за собой. — Поднимайся, кому говорят. Ты уходишь. Ее буквально выталкивают за двери черного хода Исследовательского центра. Следом летит простая холщевая сумка и приземлятся возле ног Бёри. Она непонимающе смотрит на скомканные вещи в ней, которые чуть не выпали во время полета, и помявшиеся бумаги, наклоняется и берет свои пожитки в руки. Куда теперь идти? Кто ее забирает? Зачем? Хотя сейчас, без надзора, ей проще все закончить и уйти уже, наконец, вслед за возлюбленным, которого так бесцеремонно у нее отобрали. Взяли и ампутировали. Мунбёль разворачивается и натыкается взглядом на стоящего в паре метров молодого человека. Он одет во все черное: кеды, джинсы с прорезями, футболка, поверх нее куртка, а на голове кепка. Даже волосы черные. Из-за длинной челки и такого одеяния девушка не может узнать в нем никого знакомого. Парень подходит, стягивает с себя куртку и накидывает на плечи Бёри. Она замечает рубцы ожогов на одной его руке, вереницей поднимающихся от самых кончиков пальцев до предплечья, — остальное спрятано под рукавом футболки. — Я же говорил, что не оставлю тебя. Никогда. Ее собственный шрам начинает ныть.