Капелька Веры

Неделя прошла неоправданно медленно, особенно для Поттера, которому каждый вечер домовой эльф приносил успокаивающее зелье и костерост для еще несросшихся костей. Мадам Помфри упорно настаивала на том, чтобы перевести ребенка обратно в лазарет, но тот решительно отказался, поэтому пришлось договариваться с учеником о том, что тот хотя бы пару дней проведет в постели. К парню ломился Сириус, но Гарри не стал ни с кем разговаривать. Единственное, что его успокаивало — соседи по спальне, которые рассказывали другу о том, что тут происходило без него. Когда ему наконец позволили выбираться на уроки, парень смог чаще общаться с Джинни и Гермионой, вскоре приехал и Драко, который был просто невероятно счастлив, ведь Люциус действительно стал меняться в лучшую сторону, стремясь стать лучшим мужем и отцом после того, на что обрек своих любимых людей. Поттер, благодаря мисс Уизли, все свое свободное время стал уделять квиддичу, это как-то помогало парнишке отвлекаться от жутких мыслей, которые касались его бывшего учителя зельеварения. Гриффиндорцу действительно стало казаться, что Снейп решил просто бросить его, в конце-то концов, после истребления злодея можно и расслабиться, однако иногда в голову Гарри приходили мысли о том, что ведь не все Пожиратели Смерти истреблены. Они вполне могли и отомстить. Да, министр с огромной гордостью и радостью на мероприятии, посвященном дню победы, куда ни Люциус, ни Северус, ни Гарри не явились по различным причинам, спешил заверить граждан в том, что авроры теперь уж точно смогут обеспечить людям абсолютно тихую и спокойную жизнь, но Поттер решительно отказывался этому верить. Фадж явно недооценивал мощь Упивающихся или же переоценивал своих ребят. А, быть может, гриффиндорец просто решил окончательно себя накрутить. Такое тоже вполне возможно. Ночью спать подросток нормально никак не мог, приходилось ставить заглушающее заклинание, чтобы парни не проснулись из-за его зверских воплей от того, что во сне он вновь видит Волдеморта. Снова к нему возвращается тот жуткий Хэллоуин, в который мальчику довелось стать никому не нужным сиротой. Порой Поттер вновь начинал винить себя в смерти отца и матери, желая, чтобы вместо них умер он сам. Друзья и учителя видели, как тяжело было гриффиндорцу в последнее время, поэтому старались не трогать его, но поддерживать и быть рядом они не забывали. Тот же Малфой даже стал намного спокойнее и мягче относиться к бывшему врагу. — Потти, чего это ты не на ужине? — раздался удивленный голос Драко, когда тот по пути к замку заметил то, как Гарри, сидя на берегу, внимательно смотрел на водную гладь Черного Озера. — А? Не знаю, есть совершенно не хочется, кусок в горло не лезет, честно говоря, — выдохнул паренек, не отрывая глаз от завораживающего пейзажа. Блондин вскинул бровь и, уложив метлу на землю, уселся рядом. — Вечер сегодня теплый, для полетов самое то. Завтра матч, я вот тренировался весь вечер, ты готов? — Мы разгромим вас, Малфой, — попытался улыбнуться Гарри. — Очень в этом сомневаюсь, Поттер. Они посмотрели друг на друга и заливисто рассмеялись, так странно было больше не хотеть желать друг другу самой страшной смерти. Конечно, дух соперничества в них еще присутствовал, но не так уж сильно проявлялся. — Знаешь, на самом деле я тут потому, что… Ну, как бы Рон с Гермионой в последнее время ужасно сблизились, я чувствую себя лишним в их компании, поэтому стараюсь не мешать им. Джинни недавно по секрету рассказала, что Рон хотел бы пригласить Герми на свидание, но вечно мелькающий и переживающий я ему мешаю, так что, даю ему простор для возможности предложения, — заявил Поттер, замечая, как гримаса на лице приятеля приобрела весьма нерадостные оттенки — Ты чего это? — Что? — опешил тот — Э, ничего. Он не заметил, как стал нервно теребить в руках какую-то первую попавшуюся под руку ветку, как его сердцебиение ускорилось, а на лбу появилась глубокая и очень заметная мимическая морщинка. Пальцы непроизвольно сжались в кулаки, а зубы до боли стиснулись. — Драко? Что случилось? Что тебя так разозлило? Я не понимаю. — Ничего, нормально все, не видишь? — недовольно буркнул слизеринец, подпирая лицо руками. — Стой… Ты что, ревнуешь Гермиону? Серьезно? — Никого я не ревную. — Я вижу. И давно это у тебя? — Я не… Ладно. Не смотри так. С конца первого курса, — заявил парень, отводя взгляд в сторону — Надеюсь, у тебя хватит ума никому не говорить об этом? — Твоя тайна умрет со мной. — Сомнительное удовольствие, знаешь ли. А вообще… Первой мама заметила, как бы я не пытался скрывать свою симпатию к Грейнджер, очевидно, семья знает меня слишком хорошо. Вообще, представляешь, что мне отец на днях сказал? Ему маман рассказала о том, что мы подружились с Гермионой, а мы-то как два дурака, старались от всех скрывать свою дружбу. Мерлин! Какой я идиот! — воскликнул блондин, взявшись за голову, — Отцу сначала не понравилось это, но… Но он изменился после того, как вы истребили безносого маньяка. Раньше мне запрещалось водить дружбу с грязнокровками, а сейчас: «Сынок, общайся с кем хочешь, главное, не приводи домой кого попало». Отлично. Как тупо. Тупо все. Ненавижу. — Перестань ты загоняться. Все хорошо будет. — Сказал тот, кто загоняется из-за того, что Снейп куда-то пропал. — Не загоняюсь я… Просто переживаю, мало ли что случилось… Джинни говорит, что ничего с ним не сделают, ну, а вдруг? Или вон твоим родителям отомстят Упивающиеся? Ты сам не боишься? — Не боюсь, Потти, во-первых, потому, что они даже понятия не имеют, где находится наш загородный особняк, а во-вторых, там стоит нехилый защитный купол, не сильнее школьного, но тоже неплох. А крестный у меня их так отметелит, что мало не покажется. Он умеет за себя постоять. Все более сильные Пожиратели сгорели замертво в том мэноре, это чудо, что Снейпу и отцу удалось выкарабкаться тогда. Так что, ни за свою семью, ни за крестного я не переживаю. Слушай, пойдем в замок, а? А то опять деканы или Филч найдут и баллы снимут. — Иди, я еще посижу. Драко уже ушел, а Гарри все сидел, смотря на покладистую водную гладь и, заметив первые звезды на небе, понял, что действительно пора в замок. Только почему-то безумно хотелось одиночества и еще немного времени для того, чтобы подумать обо всем. Единственное, что желалось еще сильнее — это побыть сейчас с Джинни, она всегда понимала парнишку и знала, что нужно сказать. «Звезды такие красивые, в отличие от моей собачьей жизни. Мда… Действительно надо уже перестать переживать за профессора. Понятное дело, я надоел ему за те дни, а теперь он свободен от всяких там преподаваний, обещаний служб… А чего я, собственно, хотел? Кто-то же ведь говорил мне о том, что я слишком быстро привязываюсь к людям, которые проявляют ко мне хотя бы самую малость доброты и заботы. Сириус со мной общается явно только потому, что хочет доказать Снейпу свое превосходство. Дамблдор использовал меня, как какое-то убогое оружие, которое без помощи взрослых слизеринцев ничего бы даже сделать не смогло. Кому я нужен? Наверное, только друзьям. Хоть в этом мне повезло. Просто… Почему проф не мог мне прямо в глаза сказать о том, что я ему наскучил? Я ведь не игрушка. Хотя, наверное, смешно так думать после знакомства с директором Хогвартса, ага. Проще действительно забить. Он ведь даже письма мои не читает. Вон Букля уже с пятым возвращается. Пошло все к черту. Завтра матч.» Ночь медленно наступала, а Гарри пришлось надеть мантию-невидимку, чтобы спокойно пройти к себе в спальню. Он как раз проходил мимо кабинета ЗОТИ, как вдруг услышал знакомый девичий крик. — Я просто не понимаю, почему? Неужели я недостаточно хороша для тебя, Ремус? Почему ты не хочешь поверить в искренность моих чувств? — Нимф… — начал Ремус, но вдруг его то ли чем-то заткнули, то ли что, в кабинете наступила кромешная тишина. Мальчишка не стал додумывать, что там произошло, а поспешил в гриффиндорскую гостиную, тихо радуясь тому, что кажется, его старшая подруга наконец получила то, чего ей хотелось. Вот Сириус бы обрадовался...