Молочник

             Дома нас встретил Гарри.       — Сохатик, ты чего один? — спросил Блэк.       — Гермиона варит зелья из припасённых ингредиентов, попросила не лезть под руку, Римус с Нимфадорой, я же не знал чем заняться, — ответил Поттер. — Вам удалось всё купить?       — Да, — кивнул Блэк. — Всё такое причудливое. Не думал, что маглам надо так много вещей, чтобы вызвать мощное пламя, волшебникам для этого достаточно палочки.       — Именно поэтому шесть магов не могут подпалить долбаный медальон, — с сарказмом произнёс я.       — Надо придумать, как защититься от воздействия крестража, — задумчиво протянул Поттер.       — Есть идея… — начал Блэк.       К уничтожению Тёмного артефакта, точнее, к попытке, удалось приступить лишь вечером. Ох уж эти идеи авторства Сириуса… Ему хорошо, сидит в дальнем углу в компании Гарри, Гермионы и Римуса, все на удобных стульях, отгородились волшебными щитами, а Блэк ещё и ржёт. А чего не посмеяться, если я выгляжу как огородное пугало?       Средство защиты от ментального воздействия — легко сказать, сложно представить и найти. Склада артефактов Отдела тайн у нас под рукой не оказалось, на амулеты Луны надежды мало, пришлось включать фантазию. Половина дня ушла на то, чтобы перерыть весь дом. Была найдена небольшая кучка вещей из драконьей кожи.       В итоге мне пришлось влезть в широкие кожаные штаны, пошитые на толстяка, лишь благодаря поясу, изготовленному Луной, они с меня не спадали. На ногах обуты сапоги из того же материала с голенищами по колено. На торсе куртка, единственный предмет, который мне подходит по размеру и выглядит новым. На руках перчатки для зельеварения. Но это не всё — вокруг головы наподобие тагельмуста обмотаны полоски драконьей кожи, на которые пустили ещё одну старую и потрёпанную куртку, из-под этой обмотки видны лишь блики моих очков, защищающих от легилименции (Тагельмуст — это крашеный в цвет индиго головной убор из хлопка, который сочетает качества вуали и тюрбана). Мало того, ещё поверх надета сварочная маска-щиток. В итоге я напоминаю некую помесь джавы, коренного обитателя планеты Татуин из фильма «Звёздные войны»; байкера, который или резко похудел, или украл штаны; и свихнувшегося сварщика-инопланетянина.       В целом мой внешний вид до крайности несуразный, к тому же в этой одежде до ужаса душно, я весь истекаю потом. Вроде прошло несколько минут, а в сапогах уже хлюпает. И ведь охлаждающие чары никак не наложить, на такой одежде они попросту не будут держаться, ведь драконья кожа славится очень высокой сопротивляемостью к магическим воздействиям.       Кое-как удалось размотать плащ и с помощью пары обычных палочек вынуть из банки медальон. Цепочку почти всю разъело смесью кислот, а медальон совершенно не пострадал. Стоило его положить на поверхность, выложенную из шамотного кирпича, который с трудом удалось добыть Римусу, как раздалось шипение. Остатки кислоты стекали на кирпичи и дальше через щели на пол. Настил обязателен, поскольку полы в доме деревянные, не хотелось устроить пожар. Дужки очков нагрелись, сигнализируя о попытке ментального воздействия, в голове слегка помутилось, но это не помешало мне открыть вентили и зажечь горелку.       Пламя гудело и вырывалось из сопел длинной струёй. Хоть в этой жизни я ни разу не варил металл, но в прошлом воплощении не раз пришлось использовать газовую сварку, хотя профессиональным сварщиком я не являюсь. Рефлексов нет, но достаточно знаний, так что я спокойно подрегулировал пламя, чтобы оно было максимально горячим. Тут же направил огонь на артефакт, поднеся горелку очень близко, но так, чтобы медальон попал в самую горячую область пламени.       Медальон стал поддаваться, он раскалялся. По идее, серебро, из которого сделано изделие, должно было давно расплавиться. Металл уже должен был потечь, а эта зараза лишь накалилась докрасна. Я продолжал удерживать горелку, медальон краснел, искрил, но не плавился.       — Да чтоб тебя, курва, разорвало уже! — воскликнул я, но через кучу тряпья было слышно лишь неразборчиво бурчание.       Магия, етить её за ногу и об забор! Вот как можно сделать серебро более тугоплавким? Был бы вольфрам, я бы понял, почему он не плавится, там температуру надо повыше, чем выдаёт ацетиленовое пламя. Как так?       От огня стало ещё жарче, в комнате завоняло продуктами горения, мне стало дурно, но Блэк и Люпин среагировали, тут же стали чарами очищать воздух. Гермиона наколдовала вокруг меня охлаждающие чары, они не продержались и секунды, но даровали блаженную прохладу, стало немного легче.       Уже минуту упорно продолжаю направлять струю огня на амулет, он уже побелел, но не расплавился. Дужки очков нагрелись сильнее, в висках заболело, начались галлюцинации. То собака залает, то тень соткётся в облик чёрного пса и кинется на меня. Понимая, что это всего лишь наведённые иллюзии, я продолжал держать горелку и истекать потом. Блэк усердно очищал воздух, мне было не до него, но судя по возгласам, ему и Гарри тоже досталось от артефакта. Они о чём-то ругались, Поттер пару раз громко всхлипнул, так что даже через плотный кокон на голове мне было слышно.       Чем ещё можно сжечь эту дрянь? Термит? Час назад я бы ответил положительно, но сейчас сомневаюсь. Вроде бы у термита температура горения аналогична пламени ацетиленовой горелки. Теперь есть обоснованные сомнения, что лава в жерле вулкана как-то сумела бы повредить крестраж, ведь там температура в разы ниже, чуть выше тысячи градусов. Осталась лишь индукционная печь, в которой плавят тугоплавкие металлы. В принципе, можно соорудить нечто подобное самостоятельно, нужен графит, электрический сварочный аппарат и электричество. Ещё можно наведаться на один из металлургических заводов. Или это нереально? Не знаю…       Эх, вот где пригодились бы знания по физике и химии, но учась в средней школе в СССР в прошлом воплощении, я никак не мог предполагать, что когда-то душа переродится и мне придётся использовать эти знания для уничтожения опасного артефакта с кусочком души Тёмного Лорда.       Я продолжал держать горелку, и вдруг случилось неожиданное — медальон стал чуть-чуть подёргиваться, стараясь уползти от пламени.       — АГА! — радостно заорал я. — Не нравится, курва?! Стой, гад, от меня не уползёшь!       Рука с горелкой следовала за дёргающимся медальоном, который был раскалён добела.       — Наколдуйте барьер вокруг кирпичей, чтобы эта сволочь не уползла на деревянный пол! — во всё горло заорал я.       Судя по тому, что вокруг помоста появилось едва заметное невысокое марево, все четыре мага поддержки наложили со всех сторон невысокие бортики с помощью Протего.       Кто-то опёрся на моё левое плечо, я не мог отвлекаться, поскольку медальон продолжал ползать по всей площадке, старясь удрать от огня.       Мне в голову лезли гадкие мысли, словно кто-то шептал: «Парень, зачем тебе всё это? Вокруг предатели, а ты им помогаешь. Подумай о себе, вали из страны, тебе не нужна чужая битва. Бери самое ценное и беги, брось эти отбросы, ты им ничем не обязан».       Я отбросил сварочную маску в сторону, поскольку она стала мешать, но очки-артефакты замечательно справлялись со своей задачей, они затемнялись, не пропуская яркий свет, но при этом в них было всё видно намного лучше, чем через щиток. Бросил взгляд в сторону. Там стоял Гарри, он уставился на медальон, сощурив глаза, буравил взглядом букву «S». То, что обитало в медальоне, задрыгалось ещё сильнее, точно пойманный таракан. Поняв, что рядом не враг, я вновь перевёл всё внимание на артефакт, стараясь как можно лучше прожарить его.       Гарри заговорил:       — Раз… два… три… Откройся!       Последнее слово прозвучало рычащим шипением, и серебристые створки, щёлкнув, раскрылись. За стёклышками, вправленными в створки, блестели живые глаза — два красивых тёмных глаза, какие были, наверное, у Тома Реддла.       — Колин, ЖГИ! — воскликнул Гарри, придавив раскрытый медальон кочергой к кирпичу.       — Запомни, курва, сварщики — самые опасные враги крестражей! — воскликнул я, направив горелку внутрь одной из половинок медальона.       Гарри крепче навалился на медальон.       Вдруг из крестража раздался голос:       — Я видел твоё сердце, и оно — моё!       — Не слушай его! — прохрипел Гарри. — Жги!       — Я знаю о чём ты думаешь, Колин Криви, я знаю твои страхи. То, о чём ты мечтаешь, может сбыться, но и то, чего ты боишься, может сбыться тоже…       — Продолжай жарить, он уже начал плавиться! — заорал Гарри.       Его голос эхом прокатился по столовой. Кочерга задрожала и начала плавиться раньше медальона, от сильного жара Гарри морщился, но ему на помощь пришла Гермиона, она направила на него охлаждающие чары. Блэк удерживал барьеры, а Люпин очищал воздух. Я не мог оторвать взгляда от глаз Реддла, но продолжал трясущимися руками удерживать горелку, дужки очков уже обжигали, хотелось сорвать их, но пришлось терпеть, крепко сжав зубы.       — Сумасшедший, помешанный на молоке и боящийся всего на свете… Оглянись, вокруг мерзкие псы, которых ты боишься и ненавидишь. Один из них не просто пёс, а волк, который не контролирует себя во время обращений. Опасные твари, готовые разорвать тебя на кусочки.       — Колин, не слушай его, жги! — рявкнул Гарри, чувствуя, как содрогается медальон под плавящейся кочергой, которая постепенно уменьшалась в размере.       Стекло на одной из половинок плавилось и растекалось лужицей, за ним стала плавиться створка медальона. И тут глаза Реддла вспыхнули красным. Из глаз в окошечках медальона выступили нелепыми пузырями две причудливо искажённые головы — Гарри и Луны.       — Да когда ты уже расплавишься?! — со злостью выкрикнул я.       Фигуры продолжали расти, поднимаясь над медальоном — по плечи, потом по пояс, потом по щиколотку, и вот они уже стоят, покачиваясь, словно деревья с одним общим корнем, над настоящим Гарри и надо мной. Половинка медальона, наконец, стала нормально плавиться, кочерга накалилась, отчего Гарри отдёрнул руки. Он быстро сорвал с себя рубашку и обмотал вокруг ладони, перехватил кочергу и вновь прижал остатки медальона.       — Колин, не останавливайся! — крикнул он.       Призрачный Гарри заговорил голосом Воландеморта, дужки очков причиняли невообразимую боль, казалось, будто кто-то у меня на голове выжигает паяльником.       — Думаешь, я просто пригласил Луну на свидание? Нет! Я хочу увести её от тебя. Нам было лучше без тебя, мы были счастливы, мы радовались, что ты ушёл с вечеринки Слизнорта… Мы смеялись над твоей глупостью, над твоей трусостью, над твоим самомнением…       — Самомнением! — подхватила призрачная Луна.       Она была гораздо красивее настоящей, но она наводила страх, раскачиваясь и насмехаясь надо мной, я испытывал невероятную боль и ужас, но ещё крепче сжал зубы, отчего они заскрипели, перевёл горелку на вторую половину медальона и продолжил её яростно жечь голубым пламенем.       — Кому ты нужен, когда рядом Гарри Поттер? Что ты сделал в своей жизни, чтобы сравниться с Избранным? Кто ты такой против Мальчика-Который-Выжил? — насмешливо говорила Луна.       — Не слушай, Колин, продолжай жечь! — кричал настоящий Гарри.       — А-а-а-а! — заорал я от нестерпимой боли, в нос ударил мерзкий запах палёной кожи. — Гарри, сними с меня очки!       Гарри покрепче перехватил кочергу левой рукой через рубашку и сорвал с меня очки. На дужках остались куски опалённой кожи. Гарри тут же отбросил их в сторону и потряс обожжённой рукой. Глаза ослепило ярким пламенем горелки, но я прищурился и продолжил жарить проклятый артефакт, в глазах заплясали зайчики и словно сыпанули песка. Стекло поддалось, оно начало плавиться, единственный красный глаз со злобой смотрел на меня. Фигура иллюзорного Гарри растаяла, осталась лишь призрачная Луна.       — Гарри предпочла бы всякая, ни одна женщина тебя не выберет! Ты ничтожество рядом с ним, — проворковала призрачная Луна. — Он герой и любимец женщин, а ты мусор. Я тебя презираю. Ты мерзкий неудачник!       Что бы там эта тварь ни говорила, я знаю, что это не настоящая Луна. Дичайшая боль доставляла гораздо больше неудобств, голова кружилась, меня тошнило, а руки тряслись как у алкаша с похмелья, отчего горелка гуляла. Вдруг справа меня ухватили крепкие руки Сириуса. Кто-то, скорее всего Гермиона, сзади аккуратно поддержал правую руку, направив горелку на всё более активно плавящиеся остатки медальона.       — Молодец, Колин! — завопил Гарри. — Держись, ещё немного!       Медальон стал быстро растекаться лужицей металла, раздался громкий и протяжный вопль. И всё… Призрачная копия Луны исчезла без следа. Я стоял с горящей горелкой в руке, придерживаемый сзади и с боков, весь словно спёкшийся в кожаном костюме. На расколовшемся от жара кирпиче оказались серебряная лужица металла и окалины от расплавленной кочерги, от которой осталось лишь три четверти от изначального размера.       Дальше я уже не мог терпеть, лишь отметил, что кто-то закрутил вентили в баллонах с ацетиленом и кислородом, горелка с хлопком потухла, и я провалился в темноту…

***

      Проснувшись, не сразу понял где нахожусь. Это была та самая спальня в доме Блэка, в которой меня поселили.       — Хозяин проснулся, — раздался радостный тихий писк.       Повернувшись на правый бок, обнаружил Винки. У неё было заплаканное лицо, покрасневшие глаза и радостная улыбка на лице.       — Винки счастлива, что с хозяином всё в порядке. Винки сильно переживала, когда хозяину стало плохо. Хозяин хочет чего-нибудь? Зелье? Молоко? Сыр?       — Молока.       Мой голос был хриплым, сильно хотелось пить. Тело словно ватное, но сесть удалось без проблем. Тут же мне в руки Винки передала кружку на пинту, наполненную драконьим молоком.       Лишь допив до конца волшебный нектар, обратил внимание на то, что на мне надета пижама, а тело не воняет потом. По идее, пока парился в кожаной одежде, должен был насквозь пропитаться потом.       — Винки, сколько прошло времени с момента, когда я отключился?       — Прошла ночь, хозяин Колин, сейчас утро, — ответила домовая эльфа.       В висках ощущался какой-то дискомфорт, будто кожа натянулась. Я потрогал голову и обнаружил рубцы на месте, в котором дужки очков касались головы и ушей.       — Винки, дай зеркало.       Домовая эльфа тут же подала мне небольшое зеркальце. Отражение не радовало. Моя шикарная блондинистая шевелюра исчезла, вместо мальчика-одуванчика на меня пялил буркала какой-то лысый, сурового вида гопник, обезображенный шрамами. Помимо едва заметной метки на лбу по бокам головы шло два ровных розовых шрама, отогнув по очереди уши, обнаружил, что они с внутренней стороны тоже в шрамах, как и всё пространство за ними.       Понятное дело, что такое зрелище меня, мягко говоря, расстроило. На это последовала вполне естественная реакция — я начал громко материться сразу на трёх языках вперемежку: русском, польском и английском. На шум в комнату зашёл Гарри, увидев меня, он обрадовался.       — Колин, как себя чувствуешь?       — Пока не понял, — прекратил я изливать в пространство неудовольствие. — Вроде плохо, но в то же время рад, что живой. Что вчера было? Крестраж действительно удалось уничтожить? Почему я лысый и с новыми отметинами?       — Гермиона бы лучше объяснила, но она уехала к Рону, — вздохнул Поттер, присаживаясь на край кровати.       — Гермиона уехала?       — Да, — кивнул Гарри. — Она сказала, что раз мы справились с крестражем, а нас в доме много, то она лучше побудет со своим парнем. Наверняка Рон будет ревновать из-за того, что Гермиона жила со мной под одной крышей несколько дней, но да ладно, с этим как-нибудь справлюсь.       — В задницу Рона, меня сейчас больше интересует моя внешность и крестраж.       — Крестраж уничтожен, — ответил Поттер. — Мы проверили, магии там не осталось. Видел бы ты, как радовался Кричер, думаю, после такого он не станет тебя обзывать. Ну-у… На Винки он уже хотя бы не бурчит. А внешность… Ты потерял сознание. Когда развязали тюрбан, под ним обнаружились серьёзные ожоги, просто жуть. Чтобы их залечить, тебя пришлось раздеть, почистить заклинаниями тело и удалить с головы волосы. Римус и Гермиона применяли разные чары, зелья и мази, но раны почти не зарастали. Лишь когда к твоей постели прилетел феникс и поплакал на раны, они стали хоть медленно, но заживать. Сириус сказал, что твои очки какие-то волшебные, они защищали тебя, но слишком сильно напитались силой, излучаемой крестражем, в итоге раны оказались схожи с теми, которые наносят тёмной магией…       — Понятно, — поморщился я. — Короче говоря, шрамы останутся на всю жизнь… М-да… Весело погостил. Надеюсь, Луна не бросит меня, увидев таким.       — Флер же не бросила Билла, хотя ему досталось намного больше, всё лицо обезображено, — постарался подбодрить Гарри.       — Гарри, ты мне должен баррель единорожьего молока за вредность!       — За вредность? — удивлённо переспросил Поттер.       — Да-да. Наверное, слышал, что на вредных производствах рабочим выдают молоко? — дождавшись кивка от Гарри, я продолжил: — Вот и у меня вредная работа — уничтожать крестражи Тёмных Лордов. А раз работёнка магическая, то и молоко должно быть волшебным!       — Понял, — улыбнулся Гарри, поняв, что я шучу. — Баррель не обещаю, и не факт что единорожье… Кто бы мне выдал молоко за вредность… — под конец тихо пробурчал он.       — Нет-нет! Если не единорожье, то баррель драконьего. И обязательно с поздравительной открыткой, в которой ты укажешь, насколько ценишь меня как руководитель!       Поттер слегка улыбнулся, поняв, что я пытаюсь шутить.       — Как Тонкс?       — Она чувствует себя намного лучше, — ответил Гарри.       — Кажется, я знаю, почему ушла Гермиона. Как-то до этого её не волновало, что о ней подумает Рон…       — Почему же? — спросил Гарри.       — Недавно она назвала меня трусом… Гермиона, насколько успел понять, из тех людей, кто не даёт обратного хода и с трудом признаёт свои ошибки. Наверное, ей было просто стыдно смотреть мне в глаза. Хотя для победы над куском железяки не нужно много отваги… Я прекрасно осознаю свои возможности, так что против Сам-Знаешь-Кого не стал бы выходить на дуэль.       — Не думаю что это так, — тактично сказал Поттер. — Гермиона не самый простой человек, но… — он задумался.       — Пытаешься вспомнить, когда она признавала свои ошибки, а в голову лезет лишь: «Я же говорила!»?       — Ты что, использовал легилименцию? — удивлённо спросил Гарри.       — Нет, мыслей читать не умею, пока не учился, всего лишь жизненный опыт, — натянуто улыбнулся я. — Ох, не завидую её будущему мужу… Жить с такой женщиной — это кошмар. Она будет всегда поучать и сношаться с мозгами супруга. Гарри, тебе повезло, что Гермиона выбрала Рона, а не тебя.       — Мне нравится Джинни, — признался Поттер. — Гермиону никогда не рассматривал в качестве девушки. Я рад за Рона. Он привычный к её нотациям, так что не думаю, что это такая проблема.       — А что с остальными орденцами? Про Грюма что-нибудь слышно?       — Грюм и Флетчер погибли, — погрустнел Гарри. — Фред ранен, он после суда изображал меня и словил несколько неприятных проклятий. Сейчас лежит в Мунго, но вскоре уже вернётся домой. С остальными всё в полном порядке.       В комнату ворвался Сириус, вид у него был ошарашенный. Оглядев меня, он спросил:       — Колин, ты как?       — Нормально. Сириус, ты чего такой взъерошенный?       — Гарри, плохие новости, — с грустной миной выдал Блэк. — Только что Артур Уизли прислал Патронус с сообщением…       — Что-то с членами ордена? Гермиона пострадала? — взволнованно вопросил Гарри. — Сириус, не молчи, что случилось?       — Пожиратели напали на дом твоих родственников, — убитым голосом тихо произнёс Блэк.       — Дурсли? — прошептал Гарри. — Что с ними?       — Гарри, они все пропали… Их дом сожгли… — Блэк выглядел грустным, плечи опустились, во взгляде читалось сочувствие. — Прости, Сохатик, как-то за всеми делами никто не подумал о том, чтобы их обезопасить.       — Их похитили Пожиратели, чтобы выманить меня, — печально сказал Поттер. — Почему из-за меня все вокруг страдают?       — Гарри, не вздумай вестись на провокации! — твёрдо заявил Блэк. — Зная Пожирателей, Дурслей уже нет в живых. Они могут под предлогом освобождения заложников попробовать выманить тебя, но не верь. Так уже было в прошлой войне, даже если твои родственники живы, их разум наверняка безнадёжно исковеркан, единственной целью этих людей станет убить тебя и спасти их уже невозможно.       Поттер сидел и тупо вглядывался в стену. Отвращение и гнев поднимались в нём, точно рвота. Он поднялся и начал слепо расхаживать по комнате, на автомате открывая и закрывая пустые ящики в комоде и двери шкафа.       — Твари! — внезапно взревел Гарри.       Поттер опустился на кровать — так резко, что я подскочил.       — Дамблдор говорил, что как только мне исполнится семнадцать лет, защитные чары, ограждающие дом Дурслей, уничтожатся, и они окажутся в не меньшей опасности, чем я. Но я не думал, что надо что-то предпринимать раньше середины июля…       — Мы не сомневались в том, что Воландеморт возьмётся за Дурслей — либо для того, чтобы постараться выпытать, где ты, Гарри, либо, решив, что, если они станут его заложниками, ты придёшь и попытаешься их спасти. Но тоже не подумали, что действовать надо раньше, — грустным голосом произнёс Сириус. — Гарри, прости, это моя вина. Я хотел обезопасить тебя, забыл, что охранное заклинание заряжается только тогда, когда ты рядом со своими родственниками.       — Я и сам не хотел возвращаться к Дурслям, так обрадовался хоть раз в жизни пожить подальше от этой семейки, — ещё более грустным стал Поттер. — Я их не любил, как и они меня, но мы прожили пятнадцать лет в прочной нелюбви друг к другу… Я не желал Дурслям подобной участи.       Пока Гарри занимался самобичеванием, я думал над тем, что поступил правильно, заставив родителей переехать в другую страну. Возможно, это подло так думать, но я был рад, что мои родственники живы и здоровы.       — Дурсли думали, что я только зря у них занимаю место, но я уже привык к ним… — продолжал убиваться Поттер.       — Гарри, держись, — обнял крестника Сириус.       — Так странно, — печальным голосом продолжил Поттер. — Давным-давно, когда Дурсли отправлялись куда-нибудь развлекаться, оставляя меня дома, часы одиночества воспринимались как редкий подарок. Задержавшись на кухне, только чтобы вытащить из холодильника что-нибудь вкусненькое, я взбегал наверх поиграть на компьютере Дадли или включал телевизор и перебирал, сколько душа попросит, каналы. Теперь, вспоминая те времена, ощущаю непонятную пустоту — словно это воспоминания об утраченном младшем брате, тёте, доме, которого больше нет. Сириус, может быть есть шанс их спасти?       — Сохатик, Сам-Знаешь-Кто слишком силён, на его стороне часть аврората и министерства, а у нас весь орден чуть больше десятка человек, из которых почти половина студенты или недавние выпускники, — покачал головой Блэк. — Гарри, не тешь себя ложными надеждами. Лучше пойдёмте завтракать, Винки накрыла на стол.       — Боюсь, мне кусок в горло не полезет, — хрипло сказал Поттер.       — Пойду позову Дору и Римуса, вы обязательно спускайтесь в столовую, — сказав это, Блэк покинул спальню, чуть раньше это сделала Винки, видимо, чтобы подать завтрак.       — Колин, ты же можешь что-то придумать? — с надеждой посмотрел на меня Гарри. — Я знаю, ты умный парень, наверняка сумеешь выдать какой-нибудь безумный план… Хоть что-то, мне хватит даже небольшого шанса на спасение родственников.       — Пока не могу сказать, надо подумать.       Не хотелось расстраивать парня, ведь было очевидно, что без вариантов, но и оставлять всё на самотёк не было желания. Выход есть всегда, просто зачастую мы его не видим. Поэтому я действительно напряг мозги и стал перебирать варианты.       — Пока есть идея лишь как уничтожить небольшую группу Пожирателей. Тот пленный, Долохов, он ещё живой?       — Нет, — покачал головой Поттер. — Никто не говорил, но я знаю, что Грюм после допроса его убил и избавился от тела.       — Жаль, нам бы сейчас пригодился «язык», например, чтобы выяснить план поместья Малфоев, наличие и расположение тюремных камер. Всё же поместье у них старое, а пленных с наибольшей вероятностью поместили туда.       — И что это могло дать?       — Если знать, где территориально расположено поместье, и, к примеру, что пленники расположены в подвале, то можно было бы подчинить магловских военных и сровнять там всё с землёй, после чего спокойно откопать подземелья и освободить контуженных заключённых.       — Но тогда Дурсли могут пострадать, — воскликнул Гарри.       — Это же не план, а так, намётки. Я пока прикидываю варианты как с нашими, будем откровенными, маленькими силами, победить противника, у которого небольшая армия.       Стоило нам спуститься вниз, как обнаружили в столовой Гермиону и Рона.       — Гарри, как ты? — подскочила к нему Грейнджер. — Мы слышали о Дурслях, это ужасно. Поэтому сразу решили прийти к тебе.       — Сочувствую, Гарри, — сказал Рон. — Мы хотели с тобой поговорить.       — О… Гарри… — Гермиона заплакала, высморкалась в платок и тихонько икнула. — Просто это так уж-ужасно… С-сразу за Дамблдором погиб Грюм… Я почему-то н-никогда не представляла себе Шизоглаза умирающим, он был таким крепким! А теперь пропали твои родственники.       — Спокойно, Гермиона, — сказал Рон и обнял её за плечи. — Ты ведь знаешь, что сказал бы нам Грозный Глаз, будь он сейчас здесь?       — П-постоянная бдительность, — ответила, вытирая глаза, Гермиона.       — Вот именно, — кивнул Рон. — Он всегда говорил: "Учитесь на моём примере". Гарри, боюсь, после такого за нами тоже начнут охотиться Пожиратели, ведь они знают, что мы с тобой близкие друзья.       — Послушайте, — начал Гарри. Он сел на стул, вытянувшись в струнку. Гермиона и Рон направили на него взгляды, в которых читалась смесь вызова и покорности судьбе. — Я знаю, после похорон Дамблдора вы сказали, что отправитесь со мной…       — Ну готово, завёл волынку, — выкатив глаза, сообщил Гермионе Рон.       — Чего мы, собственно, и ожидали, — вздохнула она.       — Послушайте! — повторил Гарри.       — Нет, Гарри, это ты нас послушай, — отозвалась Гермиона. — Мы останемся с тобой. Всё уже решено месяцы тому назад, а вернее сказать, годы.       — Но…       — Заткнись, — посоветовал ему Рон.       — …вы уверены, что продумали всё как следует? — настаивал Гарри.       — Ладно, давай посмотрим, — сказала Гермиона. — Вещи я уложила уже давно, теперь всегда их ношу с собой, так что мы готовы уйти из Норы в любую минуту. Мои родители ещё в прошлом году уехали в Австралию. Теперь Воландеморту будет труднее найти их и выспросить, где я или где ты, потому что я, к сожалению, кое-что им о тебе рассказала. Если я выживу в этой переделке, то отыщу маму и папу. Если нет, что ж, денег им хватит, чтобы они жили в безопасности и довольстве.       Глаза Гермионы опять наполнились слезами. Рон снова обнял её за плечи и, глядя на Гарри, неодобрительно покачал головой, словно укоряя его за отсутствие такта.       — Мы решили, что раз тебя исключили из школы, то нам нельзя возвращаться в Хогвартс, это слишком опасно. К тому же вспомни, мы давно сговорились туда не возвращаться, — начал Рон. — Гарри, когда мы вдвоём не вернёмся в Хогвартс, все решат, что Гермиона и я с тобой, так? А это значит, что Пожиратели смерти, надеясь выяснить, где ты есть, тут же займутся нашими родными.       — Со мной проще, — сказала Гермиона, — всё будет выглядеть так, будто я уехала с мамой и папой. Сейчас многие полукровки и маглорожденные поговаривают о том, чтобы где-нибудь спрятаться.       — А спрятать всю мою семью мы не можем, это вызовет подозрения, и потом, у них же работа, — продолжал Рон. — Вот мы и распустим слух, что я не вернулся в школу потому, что серьёзно заболел обсыпным лишаем. Если кто-нибудь сунется с проверкой, мама с папой покажут им покрытого волдырями упыря, лежащего в моей постели. Обсыпной лишай — штука заразная, так что близко к нему никто подходить не станет. А что он говорить не умеет, тоже не беда — когда у человека грибы на языке растут, ему не до разговоров.       — А твои мама и папа с этим планом согласны? — спросил Гарри.       — Папа согласен. Он помогал Фреду и Джорджу переделывать упыря. А мама… ну ты же маму знаешь. Пока мы не уйдём, она с нашим уходом не смирится.       В комнате наступила тишина, нарушавшаяся только негромкими звуком пережёвывания пищи, — это я, делая вид, что не обращаю на троицу внимания, поглощал завтрак. Но в это время в голове крутились разные мысли.       Выходит, зря я не свалил в Австралию. Эти жопошники даже не думали возвращаться в Хогвартс, причём у них всё было оговорено за много месяцев до возвращения домой. А Луна мне компостировала мозги, мол, мы должны пойти в школу, чтобы поддержать Гарри. Да если бы знал заранее о планах этих… Нет культурных слов, чтобы подобрать аналогию… В общем, если бы Гарри поделился со мной планами, то было бы намного проще. Я и Луна сейчас бы спокойно загорали на Сиднейском пляже. В итоге Луна сидит дома с отцом, я заперт в четырёх стенах старинной берлоги, терплю оскорбления домового эльфа и зарабатываю шрамы, борясь с осколками Тёмного Лорда…       — В августе у Билла и Флер будет свадьба, — произнёс Рон. — Не знаю, как мы туда попадём. Гермиона позаимствовала запасы Оборотного зелья Грюма, думаю, воспользуемся им.       — Что нам действительно необходимо решить, — сказала Гермиона, — так это куда мы отсюда отправимся?       — А чем вас не устраивает этот дом? — спросил Гарри.       — Это дом Сириуса, мы и так его стесняем, не знаю, удобно ли это, — произнесла Гермиона.       — Я не против, — громко произнёс, спускающийся с лестницы Блэк. — Ребята, живите сколько угодно, наоборот, я буду рад. Этот дом слишком большой для меня одного, чем больше людей, тем лучше.       — Колин, ты как… — вдруг вспомнила о моём существовании Гермиона, она поморщилась, глядя на мои шрамы.       — Да вот, думаю, чем мне вас ударить, — через прищуренные глаза осмотрел всю троицу недоумевающих подростков. — Понимаю, что Гарри исключили из школы, но выходит, вы уже давно решили свалить из Хогвартса! А что, Общество любителей сыра никак нельзя было поставить в известность? Ну вы и сволочи! Только из-за вас Луна решила остаться в школе, чтобы поддержать. Из-за неё решил остаться я. А теперь вы обсуждаете, что не поедете в Хогвартс… Думаете, я бы тут жил, если бы знал об этом? Ведь мог уже жить со своей девушкой в более приличном месте, например, поехать на курорт, загорать на солнце и пить вкусные коктейли. Охренительно! Что Дамблдор никого не уведомлял о своих планах, что вы… Одного поля ягодки.       — Если что-то не нравится, вали отсюда! Тебя никто не держит, — завопил Рон, нависнув надо мной.       — Это такая благодарность за то, что бесплатно рискую жизнью и здоровьем?       — Рон, не надо, успокойся, — повисла на нём Гермиона.       — Пошёл вон! Проваливай, продажная тварь! — продолжил вопить Рон.       — Да пошли вы в жопу! Винки, забери наши вещи и перенеси меня в точку два.       — Рон, успокойся, — предприняла очередную попытку поговорить Гермиона.       — Колин, погоди, не слушай Рона, ты… — воскликнул Гарри.       Но было поздно. Винки выполнила приказание чётко, уже через мгновение я в пижаме и с кучей барахла, среди которого были электроинструменты и газосварочный аппарат, стоял в тёмном сарае на дачном участке тёти Илоны.